Черт задумчиво покачал ногой, накрутил на палец неопрятную кисточку хвоста, пожевал ее, выплюнул, и угрюмо взглянул на сидящего напротив человека. Тот был худ, небрит, и щелкал зубами. Черт вздохнул и поудобнее устроился на немытом с рождения полу. Косые линии пентаграммы наводили на нечистого тоску.
- Хоть бы стульчик какой поставил, с-с-сапиенс…
Сапиенс молчал, хватая ртом воздух. Тогда черт вздохнул еще раз, вполголоса проклял род человеческий, и вытащил из воздуха кресло. Поерзал на черном кожаном сиденье, проверяя мягкость, и резко хлопнул когтистой ладонью по резному подлокотнику:
- Говорить будем, нет? Ну!!
- Чего…говорить? - пискнул небритый.
- Ага, получается. Кто такой, чего надо, когда отвяжешься. Понял? Вот это и говори.
Человек судорожно дернул кадыком, сглотнул, вытер дрожащие ладони о мятое подобие брюк, и послушно забормотал, глядя в потолок:
- Иван …это…Петрович…Ну, это…Слесарь я…был…
- Дальше!
- Дальше, это…выгнали…
Черт начал грызть ногти. Человек продолжал бормотать.
- И чего, спрашивается…Ну подумаешь, пришел пьяный… Я знаю, это Нюрка все, кадровичка, я нормальный, а она заладила: "Дыхни, дыхни…", а я ей…
Ногти кончились. Черт злобно сплюнул, с ненавистью оглядел пентаграмму, и заорал каким-то мяукающим голосом:
- Ближе к делу!!!
Человек булькнул горлом и умолк. Посланец ада подождал пару минут, и заговорил мягко и устало, как обычно говорят с душевнобольными, или просящими в долг до получки:
- А от меня тебе чего надо, с- с-сапиенс? Нюрку твою чирьем наградить, или поллитру сейчас поставить? Ты говори, не стесняйся, я могу и литр…
Иван Петрович тяжело задышал, рванул засаленный ворот, и зажмурив глаза, решительно начал:
- Я тебе… Вам… Душу свою, вот…бессмертную…
Черт застонал и сполз с кресла, нехорошо обмякнув и поскуливая.
Человек испуганно заметался по кухне, плеснул в стакан воды, выплеснул все обратно, затем снова налил и жадно, в два глотка, выпил все сам. Затем опустился обратно на табурет, спрятал руки в карманы, нахохлился, и приготовился ждать. Снова вскочил, нашарил на столе папиросы, прикурил, ломая спички и косясь на кресло. Оттуда послышался слабый стон.
- Отпустил бы ты меня, с- с-сапиенс…
- А…душа как же? -опешил Иван Петрович
Черт медленно заполз на сиденье и утвердился там, схватив себя за рожки.
- Нет, ну я так больше не могу… Кому-то Фаусты, де Сады всякие, Мастера с Маргаритами, на худой конец студентишку ухватить можно, или недоведьмочку какую…А мне…А мне …слесаря!!!
Последняя фраза была такой надрывной, что человека прошиб пот. Черт продолжал:
- Ну скажи, на кой ангел мне твоя душа? Что я с ней делать буду? Котлы топить? Так у нас их знаешь сколько таких! Растопки много, жарить некого…Нет, хоть ты крести меня, хоть отпевай, не возьму!
В кухне стало тихо. Слесарь медленно потушил сигарету о стол. Нечистый снова принялся жевать хвост. Все резче пахло серой. Потом человек поднял голову, и тихо заговорил:
- Не возьмешь…Не возьмешь, значит…И тут я не подошел… А знаешь что…А пошел ты! Тоже мне, фу ты-ну ты! Котлы топить… Чирей Нюрке… Да мы с ней…Да знаешь как мы с ней раньше…
Черт усмехнулся и щелкнул пальцами. Запах сирени вплыл в загаженную комнату, укутывая все в полупрозрачную дымку, и тонкий девичий силуэт задрожал у окна.
- Она?
- Она… - прошептал человек и уронил голову на руки.
- Вот то-то же, - непонятно сказал черт, и снова замолчал. Отбросил на подлокотник измочаленный хвост, подождал немного, слушая тяжелые всхлипы, и заговорил тихо и грустно, проговаривая четко каждое слово:
- Был человек. И была у человека впереди целая жизнь. Впереди, впереди…а потом - раз, и позади уже. Ничего не осталось у него, вот и решил он - чем черт не шутит… Душа - что она, а так хоть деньги будут. Вот только если мы шутим, потом вам плакать приходиться. Долго и громко. Понял?
Иван Петрович слушал, плакал, понимал. Душа, давно и надежно залитая, забытая, забитая шевелилась, подавала голос, и все было как раньше, лет двадцать тому назад, и даже вдругзахотелось творить разумное, доброе, вечное…сначала хотя бы пол помыть…И теплая волна благодарности вырвалась из груди его и устремилась в пентаграмму. Кресло недовольно заскрипело. Человек оглядел мир новыми глазами, вдохнул сирени и застегнул воротник рубашки. Черт деловито оглядел его, довольно хмыкнул, и убрал сирень и девушку. Иван Петрович вздрогнул.
- Зачем?
- О деле будем говорить. Отвлекает - пояснил черт.
- О…деле? Каком деле? - не понял обновленный человек.
- Спрос рождает предложение. Вы, Иван Петрович Молохов, тридцати семи лет от роду, русский, и я, представитель сил, какие обычно к ночи не поминают, собрались здесь, дабы заключить сделку. Вы мне - душу, я Вам …а что, Вам, собственно, угодно? Говорите! - черт важно поправил враз появившийся галстук, и достал из папки бланк договора, перо, чернильницу и скальпель.
- Но ты вы…Не хотели же…-пролепетал человек.
- Ранее купить у вас душу не представлялось возможным по причине почти полного отсутствия таковой. Однако благодаря быстрым и правильным действиям представителя потусторонних сил душа подала признаки существования, и может теперь рассматриваться как предмет купли-продажи. -Черт был сух и официален.
- Значит, теперь душа есть?
- Теперь есть. Что хотите взамен?
Иван Петрович не слушал. Он метнулся из квартиры на улицу, не захлопнув дверь, и застучал каблуками по лестнице. "Сначала - цветы Ню…Анке, пить брошу, работу найду, душа, душа ведь!" И душа пела и плакала вместе с ним, и бежала к цветочному киоску, а потом - к женщине с перманентом, от которого еще пахло сиренью, а потом, потом…
Черт , оставшись в одиночестве, деловито вылез из пентаграммы , закрыл дверь квартиры на замок, и бормоча себе под нос "Учи, их, учи…Адова работа!", растворился в воздухе вместе с креслом.
Иван Петрович женился, полюбил поэзию и ходит в церковь каждое воскресенье с женой Анной Николаевной и сыном Петькой.
Ангелу Сэмуэлю за успешное спасение души человеческой присвоено звание архангела, и выговор с занесением в личное дело за необратимую порчу костюма "Черт" под номером 39. Архангел учел ошибку , обещал в дальнейшем не повторять, сославшись на грех молодости.
Люцифер кусает локти.
Сантехник Фомич купил с лотка книжку про вызов дьявола и пошел в магазин за мелом.