Зимой на дачных участках никто ничего не строил. Поэтому заказов найти было практически невозможно. С началом весны шабашники начинали поиск работы; кто обклеивал все железнодорожные станции объявлениями типа - бригада строителей строит дома и бани, кто бродил по участкам в выходные дни, когда хозяева уже начинали изредка появляться в своих владениях, чтобы выяснить все ли на месте, а если же у них что-то пропадало - пару сосен спилили или умыкнули уже заготовленные бревна, то детективы поневоле пытались выяснить, кто бы это мог быть (лес берут только те, кто строится).
Тетерич, Круг и Марат решили искать заказы по своему. На обрывке картона они написали карандашом "Корчуем, рубим дома, бани и времянки из материалов Заказчика". Проделав в двух верхних углах своего агитщитка две дырки и просунув туда огрызок веревки, они получили доспехи шабашника для поиска заказов. Теперь, после каждой электрички, прибывшей на станцию Трубников Бор, они по очереди надевали на себя этот импровизированный костюм и работали живым рекламным объявлением.
Само собой, дело было непривычное, и они стеснялись, но по-разному и за разное. Так, Тетерич, отказался вообще напяливать на себя это свое художество, Марат только на второй или третий день решился повесить картонную надпись себе на грудь - до этого он вещал ее на спину и стоял к спешащим с электричке потенциальным заказчиком так сказать не передом. И только Круг, со своей наглой и уверенной физиономией, решался вещать себе на грудь картонку с незатейливой фразой - "Ищу работу".
Но даже и его разгильдяйство и цинизм подверглись однажды сильнейшему испытанию. Это было в одну из суббот марта 85 года. Народу на электричке прибыло как на двух. Ручей из людей заполнил всю тропинку и оттеснил стоящих шабашников на самую обочину. Еще никто ни разу не подошел к ним и даже не заговорил. Неожиданно показался мужчина лет сорока-сорока пяти, груженный как ломовая лошадь; огромный рюкзак, к которому прикручены проволкой обрезные доски, в левой руке две связанные между собой рамы, а в правой сумка с торчащими из нее скобами. Силенки у него еще были, и он пер как паровоз. Он шел медленно, но так, что казалось его невозможно ничем остановить. Вот он поравнялся с Кругом и начал в такт своим шагам читать вслух их саморекламу: "Уф, корчуем... Уф, рубим...Уф, строим... Уф, уф, мо - лод - цы...." И пошуровал дальше, пыхтя и бубня себе что-то под нос.
Даже сами шабашники засмеялись, Круг сорвал с себя эту чертову надпись и швырнул ее куда-то за ближайшее дерево, а Марат заметил немного успокоившись: "Что, иногда приходится жалеть, что у нас страна всеобщей грамотности".
И долго еще уговаривали Круга его приятели, чтобы он снова напялил плакат себе на грудь, ну так и электричка ближайшая была только через час двадцать, так что было время и успокоиться и еще раз осмыслить, что пока заказов нет, и деньги на исходе, а жить как-то надо.
Тетерич быстренько сварганил второй такой кусок с аналогичной надписью, и надел снова Круг это ярмо, как он про себя назвал поделку Тетерича, да не просто одел и стоял, а принялся даже ходить туда сюда, толкаться среди хозяевов и хозяек, которые прикатили на следующей субботней электричке.
Шабашники уже тогда, в том далеком восемьдесят пятом году, шли впереди если не планеты всей, то уж своей страны точно - это был первый самодельный рекламный щит, который теперь известен как человек-сэндвич, и которых в определенные часы на Невском кажется больше, чем человеков не сэндвичей.