Любочка увлекается лечением своих зверят и кукол. Приглашает Вадика к игре в больничку:
- Антошку надо лечить. Антошка болеет.
- Мальчики вообще-то редко болеют.
- Антошка... Он только притворяется мальчиком.
- А на самом деле?
- А на самом деле он девочка!
- Хорош гусь. Трансвестит, что ли?
На Лефортовском рынке наблюдал картину: бредут небольшие дети, большими магнитами на веревочке по асфальту скребут. Думал - баловство, присмотрелся - под мышками держат полиэтиленовые пакеты, на четверть полные мелочи!
Мальчик Ваня стал расклейщиком объявлений. В 12 лет сам зарабатывает на мороженое. Одна беда - как-то подозрительно быстро клеит. А тут еще какой-то возмущенный гражданин звонит из Медведково, Ваниного района, что это, мол, такое, на одном щите возле метро насчитал 27 одинаковых объявлений, да на другом 18. Звоню Ване, спрашиваю:
- Ваня, кто это у метро наклеил 27 объявлений в одном месте?
А у Вани как от зубов отлетает:
- Это не я!
Не плачь, Любушка, горько-горько.
Не стучи, Дима, ложкой в дверь.
Мама пописает и выйдет. А вы, дети, идите, лучше, поучите буквы, чтобы стать скорее большими да умными.
Дети вырастут, выучатся и примут в первом чтении закон:
«Мамы должны писать не более 1 минуты».
Никита предлагает свои услуги:
- Пап, давай я тебя на качелях покачаю?
Еле-еле сдвигает качели с места, старательно пыхтит. Вопросительно заглядывает в лицо:
- Весело тебе?
Спрашиваю Никиту после первых съемок у Цыплаковой (в массовке сидел на стульчике, изображая детдомовца):
- А тебе не страшно было?
- Почему страшно?
- Ну, столько народа, все на тебя смотрели...
- Так ведь и я на них смотрел!
Никите четыре с половиной года. Собирается на улицу, надевает сандалики, болтает, неожиданно замолкает. Поле минутного раздумья произносит:
- Бабушка старенькая. Скоро умрет. И бабушка Света старенькая. Она тоже скоро умрет. Потом папа станет старенький и умрет. И мама постареет. И тоже умрет. А потом и я стану старый-старый. И тоже умру.
Я спросил его:
- Не страшно тебе? Умирать-то?
- Нет, - сказал Никита. - Только велосипедика жаль, что его не станет. А я тогда, когда умирать буду, возьмусь за него рукой и буду себе держаться... n