Экспериментатор
Экспериментатор движений вверх-вниз
Идет по улице своих построек
Он только что встал, он опрятен и чист
Он прям, как параллель и как крепость стоек
Экспериментатор движений вверх-вниз
Видит простор там, где мне видна стена.
Он считает, что прав, он уверен в идее,
Он в каждом процессе достигает дна.
К.Кинчев
Газета «Московский комсомолец», cуббота, 04 августа 200.. года, рубрика «Внимание: розыск!»
«Разыскивается без вести пропавший Кондратьев Андрей Валерьевич, 197.. года рождения, который 13.07.200.. ушел из дома и не вернулся. На вид 26-28 лет. Рост 160 см, волосы черные, глаза черные. Был одет: бежевая рубашка, черный пиджак, черные брюки, черные ботинки. При себе мог иметь значительную сумму денег.
Особые приметы: ямочка на подбородке. На руках могут быть следы иньекций.
За любую информацию о пропавшем гарантируется вознаграждение. Телефоны:……. Или 02.»
1
Молодой человек невысокого роста с темными волосами и темными глазами. Взгляд пронзительный, когда смотрит в упор, и безразлично-пренебрежительный, когда проскальзывает мимо. Улыбка неожиданная и немного странная: словно вспышка молнии, так же быстро исчезающая, как и появляющаяся. Голос низкий, чуть глухой, вырезающий каждое слово, словно нож.
Он двигается быстро и не тратит попусту времени. В компании говорит не больше других, но притягивает к себе внимание, словно магнит. Кажется, что он управляет невидимыми ниточками где-то за сценой, одновременно присутствуя в комнате и принимая участие во всеобщем веселье.
Ему - шестнадцать. Его любимый цвет – черный. Время суток – сумерки. Любимый аромат – сигарета с анашой. Место встречи– подземный переход на «Пушкинской». Он слушает Sex Pistols, Боба Марли и Кинчева. Он читает «Так говорил Заратустра» Ницше. На голове у него ирокез, в левом ухе – крестообразная серьга. Он – панк.
Он вырос без матери, от которой унаследовал слабость к алкоголю и, напившись, становился неуправляемым. Это случалось нечасто, но каждый случай порождал легенды. Его отец пытался контролировать сына, но ничего не получалось. Он забирал вещи и уходил жить из четырехкомнатной коммуналки в центре к друзьям в Братеево на несколько недель, пока отец не понял бесплодность своих намерений. Тогда они стали просто соседями по квартире.
Он влюблялся регулярно, каждые полгода, и всегда взаимно, потом все было супер, пока ему не надоедало, и он разрушал отношения. Ему писали стихи, заказывали песни на радио, из-за него садились на иглу и пытались покончить с собой.
Ему - двадцать. Он закончил колледж. От армии откосил сравнительно легко, изранив голову и впечатлив медкомиссию. На второй год он поступил на вечернее отделение вуза и устроился на работу в перспективную фирму.
Он много работал. Ему удавалось совмещать несовместимое: почти никто не догадывался о его пристрастии к наркотикам, а если и догадывался, то ничего не говорил, потому что он справлялся всегда и со всем.
Он любил устраивать эксперименты. Он любил новые ощущения во всем. Иногда ему нравилось вовлекать в них других. Ему было в кайф наблюдать за собой и за другими.
2
Тем вечером после работы он сидел в баре с друзьями, потом они перешли в клуб. Он вернулся домой за полночь. Голова раскалывалась, перед глазами плыло, и он, не раздеваясь, рухнул на постель. Он заснул не сразу, почувствовав, что приближается приступ. Это случалось с ним время от времени. Все начиналось с ощущения неясной тревоги где-то в области солнечного сплетения, потом ощущение поднималось вверх, к голове, и превращалось в стойкое чувство, словно он «под колпаком». Тогда он начинал осматривать все стены и отверстия вокруг себя, заглядывал в зеркало – не стоит ли за спиной кто-нибудь. На улице он замедлял темп и прислушивался к шагам сзади себя.
…За стеной послышались голоса, которые нарастали, словно кто-то усиливал громкость, нажимая на кнопку пульта. Потом раздался грохот, вскрик один раз, другой, душераздирающий вопль, наконец, все стихло.
В его комнате возник незнакомый аромат, похожий на опиум, но более резкий. Он задремал. Ему показалось, что кровать под ним начинает колебаться, и темп покачиваний нарастает. Внезапно он ощутил, что проваливается. Он попытался приподняться, но не смог. Тело не слушалось, словно парализованное. Он поднял голову и вдруг увидел перед собой стену. Но это не была стена его комнаты. От каменной стены веяло могильным холодом.
Он обнаружил, что стоит возле стены. Перед ним была дверь. Сам не зная зачем, он протянул руку к железной ручке, и потянул ее на себя. Дверь беззвучно открылась.
Внутри был средневековый зал. В глубине зала в камине горел огонь. Он сделал несколько шагов и услышал голоса. Галлюцинация, если это была она, становилась все более похожей на реальность.
За колонной расположилась группа людей. Они сидели на каменном полу в различных позах и слушали говорившего. Тот стоял, повернувшись лицом ко всем, и чертил рукой в воздухе какие-то знаки.
Он сделал шаг в сторону и разглядел неизвестного оратора. Высокий крашеный блондин в белом с ног до головы, у которого на шее висело множество цепочек с непонятными символами и знаками, а на руках болтались разноцветные фенечки. «Педик», - подумал он.
- В вашем состоянии сознания вы еще не способны прикоснуться к мистерии. Но скоро у вас получится, - голос был завораживающе-сладкий, мягкий, принадлежащий взрослому мужчине, и омерзительный.
«Попал», - пронеслось в голове, но он не сделал ни шага назад. Его чем-то притягивало происходящее.
- Я вижу… вижу, - пробормотал один из участников сборища, протягивая
руку прямо перед собой, словно пытаясь поймать что-то ускользающее в воздухе.
Блондин подошел к нему, наклонился.
- Расскажи, что ты видишь, - произнес он.
- Там…женщина…она в железных доспехах, верхом на драконе.
- Интересно, - Блондин следил за лицом застывшего в трансе. – Что сейчас ты видишь?
- Она поворачивается и смотрит на меня…У нее стеклянные глаза.
Все молчали, погрузившись то ли в сон, то ли в оцепенение. Блондин продолжал стоять возле него. Тот замер. Потом внезапно отшатнулся, попытался открыть рот и что-то сказать, но с его губ не сорвалось ни звука.
- Она говорит тебе что-нибудь? – спросил Блондин.
Тот не отвечал. Потом, внезапно вскрикнув, повалился на бок.
Все словно очнулись. Десяток глаз устремился к лежащему на полу.
- Сейчас он придет в себя, - раздался голос Блондина. – На счет три.
- Раз. Два. Три.
Мужчина продолжал лежать с закрытыми глазами.
Стоя в полумраке, он наблюдал за Блондином. Тот держался уверенно; ему показалось, что на губах его мелькнула странная усмешка: довольная. Через миг Блондин еще раз повторил имя лежащего человека, тот открыл глаза и с недоумением уставился на окружающих.
- Ну как? – спросил Блондин.
- Что?
- Как ты себя ощущаешь?
- Нормально. Вроде бы… - он поднес руку ко лбу. Лоб был слегка влажным. – Что-то произошло? – спросил он.
- Ты видел, - сказал кто-то из группы.
- Я?
- Ты забыл?
Блондин неожиданно повернулся к говорившему и сделал ему знак, чтобы он замолчал.
- Юрию нужно время, чтобы придти в себя, - обратился он ко всем с
прежней сладкой интонацией. – Ребят, а давайте чаю попьем пока?
«Ну-ну», - подумал он и решил посмотреть, что будет дальше.
Вся компания уселась за стол. Блондин разливал чай.
Юрий сидел вместе с остальными и поддерживал разговор. Блондин рассказывал анекодоты.
Он заметил, что взгляд Блондина периодически возвращается к Юрию.
- Ну, ладно, на сегодня достаточно.
Все стали расходиться. Блондин подходил к каждому и провожал до двери.
Юрий остался последним.
- Нам с тобой, Юра, надо поговорить, - сказал Блондин.
Он увидел, как рука Блондина, обычная рука, хищным жестом опустилась на плечо Юрия. Он увлек его в глубину зала.
- …Свершилось то, что должно было свершиться. Ты теперь – один из нас.-
донесся до него голос Блондина. Внезапно он оказался рядом с ними.
В руках Блондина было тонкая острая игла.
Юрий покорно протянул руку. Блондин быстро проколол ему палец. Через пару минут дно стакана наполнилось.
- Пей, - сказал Блондин и протянул стакан Юрию. Тот неуверенно взял и с
сомнением посмотрел на Блондина.
- Да не бойся ты. Все будет нормально. Так полагается. У тебя появятся новые силы, и ты станешь одним из Рыцарей.
- Но…
- Или ты не хочешь быть с нами? – Блондин вплотную подошел к нему и
неотрывно смотрел ему в лицо. – Так и скажи. Мы никого не держим.
- Нет, нет, что ты!
Юрий залпом осушил стакан. В воздухе запахло чем-то омерзительным.
Он ощутил подступающую к горлу тошноту и отвернулся, поднося руку ко рту.
Внезапно перед ним встала завеса дыма. Раздался хлопок, похожий на взрыв.
Завеса рассеялась так же быстро, как появилась. Он находился в незнакомой комнате.
- Вот она! – громко произнес чей-то голос рядом с ним. Он обернулся и увидел ее.
В центре комнаты, освещенная ярким, лившимся откуда-то сверху светом, стояла невысокая девушка с серыми глазами, коротко остриженными светлыми волосами и бледным лицом. Он узнал ее сразу.
Над головой девушки закружилась черная тень. Зловещее карканье раздалось где-то рядом, и ворон распростер над ней свои крылья.
- Сабина! – закричал он, пытаясь приблизиться к ней.
Девушка продолжала стоять неподвижно. Она не слышала его. На полу валялся вскрытый конверт, надписанный его почерком, и его фотография рядом.
Внезапно он увидел в ее руке шприц. Он уже знал, что будет дальше, но не мог поверить.
Через мгновение ворон подлетел к девушке и подхватил ее. Она безропотно подчинилась. В ее глазах не было никакого выражения; только губы бормотали что-то.
Нечеловеческим усилием воли он сделал бросок, чтобы удержать ее. Но ворон уже поднимался вверх и уносил девушку.
- Сабина!!!
Она вдруг словно проснулась и увидела его. Он оставался внизу и протягивал к ней
руки. Она смотрела на него и одновременно сквозь него.
- Андрей, - произнесла она без всякого выражения.
С противоположной стороны появился его двойник, и он поднимался вместе с ней.
Она увидела его. Фантом тоже протягивал к ней руки.
- Я иду к тебе…- прошептала она.
- Сабина, я здесь!!! Я – ЗДЕСЬ!!! – кричал он.
Странная процессия удалялась, и вдруг послышался зловещий хохот. Голова девушки безжизненно опустилась, тело обмякло и начало медленно падать вниз. Фантом поймал ее, и в тот же миг все погрузилось во мрак. На черном фоне, словно на экране кинотеатра, возник маленький листок старой газеты, пожелтевшей от времени, с небольшой заметкой. Она была на иностранном языке, но почему-то он понял все, что там написано.
«22 января 1990 года около 22 часов в студенческом общежитии города N обнаружено тело 17-летней Сабины Новак, студентки. Как показало вскрытие, погибшая приняла смертельную дозу наркотиков. По свидетельствам знакомых и друзей, она употребляла наркотики в течение 2 последних лет. Источник поступления наркотических средств неизвестен.»
Он вглядывался в строки, перечитывая их снова и снова, до тех пор, пока надпись не погасла и не исчезло изображение, и тогда он продолжал упорно смотреть перед собой. На его лице не дрогнул ни один мускул; только судорожная дрожь, пробежавшая по телу, обнаруживала живого человека. Он молчал и смотрел прямо перед собой.
Она была единственная. Она умерла. Теперь он знал, почему после двух месяцев летней любви в пионерском лагере «Артек» и года непрерывной переписки от нее перестали приходить письма. Он мог больше не презирать ее за то, чего она не совершала.
Он стоял на месте минуту, а возможно, вечность. Он сделал шаг вперед. Прямо перед ним распахнулась другая дверь.
Он попал в банкетный зал с мраморным полом, экзотическими цветами и деревьями, стеклянными витринами с выставленными в них ювелирными украшениями невероятной красоты и ценности, роскошными люстрами на отделанном тонированным стеклом потолке и фонтанами в центре зала.
В зале находились модно и дорого одетые мужчины и женщины. Все они были VIP–персонами: обстановка зала наводила на эту мысль.
Девушка в длинном черном платье с декольте и колье на шее, с высокой прической, бледным лицом и лихорадочно блестящими черными глазами подходила к группе людей, стоявших полукругом возле одного из фонтанов. Среди них выделялся молодой человек невысокого роста в очках, одетый в дорогой костюм с галстуком, похожий на политика или крупного бизнесмена, что-то говоривший остальным.
В руках у девушки была маленькая сумочка крокодиловой кожи. Мягким движением она запустила руку в сумочку, как будто в поисках какой-то женской мелочи.
Секунда – и она стояла рядом со сливками общества.
Молодой человек увидел ее и умолк, оборвавшись на полуслове. Другие по инерции продолжали смотреть на него. Потом внимание переключилось на девушку.
- Здравствуй, Геномен, - сказала она, и ее голос зловеще прозвучал среди
наступившей тишины. – Вспоминаешь хотя бы иногда свои добрые поступки?
Молодой человек смотрел на нее, сузив глаза.
- Я убью тебя, подонок, - спокойно сказала она и выстрелила ему в лоб.
Он внимательно наблюдал за происходившим. От него не ускользнула ни одна деталь: капли крови, залившие лицо бывшего молодого босса перед его падением, неожиданно изменившееся выражение лица девушки, убившей его – из ненависти в равнодушное, пустое; бросившиеся на нее сзади и сбоку неизвестно откуда взявшиеся охранники, и мрачное удовольствие, с которым она дала схватить себя; паника и хаос, вмиг охватившие всю эту цивилизованную еще пару минут назад публику, и первобытные инстинкты, сменившие наносной лоск. Девушка развернулась, прежде чем ее увели, и плюнула в лицо мертвому, лежавшему на полу.
Он ощутил нечто, похожее на жалость. Чем выше взлетаешь, тем ниже падаешь. Ниже некуда.
Следующая дверь возникла перед ним сама собой, старая, покрытая ржавчиной. Он с некоторой брезгливостью распахнул ее.
«Возьми мое сердце,
Возьми мою душу,
Я так одинок в этот час,
Что хочу умереть», - разрывался магнитофон возле окна на полу. За столом в прокуренной кухне сидел молодой человек и осушал стакан. Рядом стояла бутылка вина, на грязном полу возле мусорного ведра – десяток пустых бутылок пива и вина вперемешку. Лицо молодого человека имело землистый оттенок; капли пота проступили на лбу; гримаса то ли боли, то ли усмешки искажала его лицо.
В комнате со спертым воздухом исступленно рыдала девушка на диване. Не меняясь в лице, молодой человек привычным движением приподнялся, закрыл дверь кухни и снова наполнил стакан.
Прошла вечность. Девушка в комнате, наконец, встала и подошла к окну. Рамы с трудом открылись, поддавшись нажатию. Девушка обернулась и бросила последний взгляд на кухню. У нее был обреченный взгляд полутрупа, жизни в котором уже почти не осталось, взгляд зомби, в котором вдруг проступила надежда, мольба, отчаянное желание – и через миг все это потухло, быстрее, чем гаснут, падая, кометы или звезды.
Андрей наблюдал за происходящим, привыкнув к роли невидимого и неслышимого. Когда девушка перенесла одну ногу за подоконник, на его лице мелькнула усмешка. Он хотел отвернуться, но вдруг заметил, что картина остановилась в движении.
Все погрузилось в кромешную тьму.
- Что ты выберешь? – послышался Голос.
Он оглянулся, но не смог увидеть или ощутить чье-либо присутствие сзади, спереди и сверху. Кругом был черный хаос.
- Что вам надо? – спросил он.
- Понравились картинки? – продолжал Голос – Или еще хочешь посмотреть?
- На кой я вам сдался? – с нетерпением повторил он.
- Проводим эксперимент с тобой…экспериментатор.
- Любопытно, - усмехнулся он. – Что за эксперимент-то, братан?
- Ты человек или нет? Наш или нет?
- Ну и?
- Отгадай загадку. Кто из тех, кого ты здесь видел, еще жив? Отгадаешь – выйдешь, при определенных условиях, конечно, не отгадаешь – останешься с нами на веки вечные.
- И это все? Я отвечу. Только сначала расскажи, как я сюда попал. Если это не сон.
- А ты умный парень. Нет, не сон. Ладно, так и быть, поделюсь. Что ты употребил сегодня вечером?
- В смысле?
- Тебя спрашивают, а не ты.
- Ну, допустим. Употребил.
- Один?
- Нет. Вам-то что?
- А ты, браток, знаешь, откуда это берется?
- Воспитательную работу проводите?
- Ты же сам спросил. Одно из другого вытекает. Что ты употребил – откуда оно взялось – так к нам попал. Кстати, как и эти четверо. Сечешь, чем мы питаемся?
Он промолчал.
- А говорил, что умный. Такими вот дурнями, как ты. И как эти слепые котята, что ты видел.
- Ладно, я понял. Дальше.
- Дальше – будешь отгадывать загадку. У тебя уже есть подсказка.
- Если отгадаю – выйду и мы в расчете?
- Ха. Не совсем так. При определенных условиях. А при каких – узнаешь, когда отгадаешь. Если отгадаешь…
Мрак рассеялся так же внезапно, как появился. Он стоял в коридоре, по обеим сторонам которого виднелись двери. Одновременно четыре двери, располагавшиеся друг напротив друга, распахнулись, из них вышли четыре фигуры и выстроились друг напротив друга.
Мертвенно бледный мужчина, на восковом лице которого странно выделялись глаза, словно это были не глаза, а вставленные цветные линзы, шагнул на место затемненной фигуры, стоявшей напротив него, и поменялся с ней местами. Это была давешняя девушка в черном вечернем платье с пятном крови на декольте. Другая пара – девушка с опухшим от слез лицом и бледная тень, в которой угадывалась Сабина, также медленно сменили друг друга. Все четверо повернулись к нему лицом, и он ощутил холод, безумный, леденящий, пронизывающий до костей, исходящий от них, но не физический, а какой-то другой. Он инстинктивно отшатнулся, но через мгновение уже снова стоял на своем месте и неотрывно всматривался в них.
Распахнулись еще две двери, и из них вышли еще двое. Один из них приблизился к девушке в вечернем платье, и он узнал убитого ею бизнесмена, а другой, похожий на узника концлагеря из-за своей худобы, подошел к заплаканной девушке и встал рядом с ней.
- Выбирай, - раздался железный голос, эхом прокатившийся по коридору.
Неужели это конец, подумал он. Примитивно как-то у них. Проще, чем расписывают.
Он почувствовал взгляд одной из девушек и поднял глаза. Почему-то она смотрела
на него дольше остальных, и еще что-то в ее взгляде было не так. Через несколько секунд он понял: она моргала в отличие от других.
В его мозгу возникла яркая вспышка, как щелчок фотоаппарата, и видение: ворота
колледжа, девушка с толстой сумкой через плечо. Он вспомнил ее.
- Я выбрал, - произнес он.
Он подошел к заплаканной девушке и взял ее за руку.
- Она еще жива, - сказал он. – По крайней мере, в том смысле, в каком вы спросили.
Рука девушки, едва теплившаяся, стала теплеть. Она заморгала чаще.
- Ну что ж, тебе повезло, экспериментатор, - раздался Голос. – Можешь считать, что отмазался. Пока.
Он снова стоял один. Все исчезли.
- Я могу идти? – громко спросил он. Ответа не последовало.
Он увидел туннель далеко впереди. Он попытался сделать шаг по направлению к нему, но едва сдвинулся с места. Он повторил попытку, но стоял, словно приклеенный, на месте.
Он замер. Прошло несколько секунд, и он, собрав в кулак волю, вспомнил занятия по физкультуре, оторвался от земли, совершив прыжок, и понесся по коридору.
- Остановись! Остановись! Остановись!!!
Тени с разных сторон устремились к нему, прикасаясь холодными и липкими щупальцами к лицу, рукам, одежде. Он узнал тревогу, исходящую от них. Знакомую тревогу. Собственную тревогу.
- Соблюдай условия, - раздался шепот под ухом. – Хочешь узнать, какие?
- Да пошли вы!
Он продолжал бежать, не останавливаясь.
- Послушай, если не завяжешь, скоро снова окажешься у нас. И мы уже никогда не расстанемся…
3
Сердце стучало так, словно собиралось выскочить из груди. Он бежал по ступенькам, поднимаясь все выше, не думая, куда, лишь бы быстрее. Внезапно он остановился. Эти ступеньки показались ему знакомыми. Знакомый затхлый запах старого дома…его дома. Он стоял на лестнице перед дверью своей квартиры.
Он ударил кулаком по перилам со всей силы и ругнулся, наклонившись через пролет. «Вырвался».
Он сидел за столиком и задумчиво курил, глядя прямо перед собой. В полумраке
не было видно его лица; только взгляд казался бездонным и необычно неподвижным.
Рядом звучали разговоры сквозь наполняющиеся бокалы и жующие рты.
-… Алена сказала, что он ей не перезвонил… Начальник на работе, прикинь, сегодня раз десять подходил. Так и не поняла, к чему бы это?…
-….Разделали наших под орех, и во втором пункте остались три процента от суммы сделки…
-… Не поверишь, какую я дэвушку вчера подцепил…
Не слушая и не слыша, он презирал их. Тех, которым было далеко до него. Тех, которым доставались объедки и тех, которые не знали того, что знал он, и не видели того, что видел он. Посредственностей. Сейчас ему было не до них.
Перед ним лежал листок бумаги, ручка и блокнот, открытый на странице с единственным именем, номером телефона и надписью напротив: «В крайнем случае».
Весь день его мучил приступ, но сейчас, наконец, полегчало. Он ощутил прилив сил. Условия? Плевать он хотел на условия. Он сам себе – условия. Потушив сигарету, он достал из кармана другую пачку с запахом, напоминавшим опиум, но более резким. Поднося ко рту сигарету, он взглянул на часы. Была половина девятого вечера. В меню мобильного телефона, лежавшего перед ним на столе, значилась дата: 13.07.200…года.