Когда-то у меня были попугайчики. Волнистые, самец и самка. Я шёл по улице с клеткой в руках. Я шёл с Птичьего рынка, и мне казалось, что все смотрят на меня с завистью и думают: «Везучий!». Клетку я нёс осторожно, чтобы птицы не болтались в ней, как два лимона в хозяйственной сумке. Я шёл и не мог не улыбаться.
Теперь я буду за ними ухаживать, научу говорить, а в ответ благодарные птички выведут мне три-четыре птенца, - и пойдёт-поедет! Геометрическую прогрессию мы тогда ещё не проходили, но я шёл и смутно её предчувствовал, как Менделеев свою таблицу, пока она ему отчётливо не приснилась. Старшие будут учить разговаривать младших, те – своих детей, появятся мифы, фольклор, новые поколения будут осваивать вторую комнату… Чёрт знает какие радужные перспективы!
Я даже несколько расстроился, придя домой и обнаружив в клетке всего двух попугаев, которые к тому же молчали, очумев от переезда.
Потом они летали по спальне и за месяц обделали её снизу доверху. На ночь я с большим трудом уговаривал их вернуться в клетку. Я покупал им специальную еду, автопоилки, всякие попугайские тренажёры, а ранней весной приделал к клетке деревянный домик со съёмной крышей (чтобы следить за развитием потомства). Назвал я парочку Томом и Джерри, полагая, что Джерри – вполне женское имя.
И действительно, скоро пошла кладка. Джерри снесла три яйца. Два нормальных, а одно трогательное такое, лилипутское. Правда, сидела на них неохотно, и мне приходилось силой запихивать её в домик и прикрывать крышкой.
Тут через форточку подло сбежал Том. Говорить он так и не научился, поэтому ничего хорошего ему в этом мире не светило. На яйцах остались я и Джерри. Когда появился птенец, мне пришлось заменить ему отца.
Новорожденный рос не по дням, а по часам, но как-то неравномерно: увеличивался только живот, растягивая прозрачную плёнку кожицы, сквозь которую просматривалось внутреннее устройство. Два другие яйца засохли.
Распухший уродец умер, а заметил я это не сразу, мне всё казалось, что его живот пульсирует. Я плакал, когда хоронил его. Затосковавшую Джерри отдал в детский сад, где уже жили два попугая; может, хоть там наладится неудавшееся у меня производство.
А сам занялся кактусами. Всё-таки хотелось чего-то такого.