Записки рыболова-любителя Гл. 244

Намгаладзе
Ленинград, 11 апреля 1979 г.
Дорогой Сашок!

Вчера я написал тебе письмо, но не отправил. Писал я его при жуткой головной боли и думаю, оно несёт на себе её отпечаток. Сегодня мне пришли в голову дополнительные мысли, которые я нахожу (нескромно) и интересными и вполне оригинальными в значительной части. Поскольку они носят самостоятельный, хотя в своей краткости и не законченный характер (скорее, план, набросок), я решил изложить их здесь и выслать вперёд. А затем отправлю и своё вчерашнее письмо, где говорится о том же, но более сумбурно, да много и лишнего.

Речь идёт о твоём последнем письме, которое меня очень обрадовало тем, что в целом наши мысли совпадают. Совпадения касаются основного, интуиции. В выражениях есть разница. На ней я и останавливаюсь.

Основное: я не согласен с тем, что "свет знания", Логос ты называешь энергией и при этом явно подразумеваешь физическую энергию. (В богословии Логос и в самом деле называют энергией (т.е. в переводе с греческого - действием), но энергией Божественной, а это не то же самое, что энергия физическая).

Вот об этом и речь. Мои краткие рассуждения:

Всякое разумное, закономерное устройство предусматривает своей структурой, что оно определённым образом модулирует передачу или преобразование энергии. Всякая машина есть трансформатор с тем или иным к.п.д. (если п.д. вообще ею предусматривается).

Движется автомобиль. Это значит в физическом смысле, что в нём происходит некая трансформация энергии и соответствующее взаимодействие с внешней средой. Для автомобиля важен способ, каким он устроен, т.е. образ трансформации энергии, важен разумный информационный код, заложенный в нём, его разумная структура. То, что в самом широком смысле мы называем его разумностью, сознанием. Разумность - не энергия, она управляет энергией, она - образ изменения энергии.
С автомобилем просто. Ясно, что его организация зависела от человеческого логоса. Более того, участие человека в функционировании автомобиля не прекращается с созданием и запуском его. На каждом метре пути автомобиль поджидает катастрофа. Чтобы в целости была разумность его движения, необходимо постоянное управление им, регуляция информационного кода.
Разумность автомобиля, его "автомобильность", состоит не просто в трансформации энергии, а в кодированной трансформации энергии.
Понятно и то, что процесс кодирования и управления не обходится без энергетических трат человека, но ведь и не сводится просто к энергообмену. Ведь эти энергетические траты в свою очередь сами закодированы, т.е. разумны, целесообразны.
(Чем более невероятна система, чем более она противостоит энтропии, тем больше, по-видимому, она требует постоянной защиты и разумного управления.)

Волчок можно крутануть разок, и он будет действовать однородно столько времени, насколько хватит затраченных усилий.
Автомобиль же требует постоянного дополнительного притока информации, не однократного, как в случае волчка, а постоянного действия логоса.

То, что нас удивляет и интересует во вселенной, в каждой вещи есть именно информационный код, заложенный в сложных структурах природы, то, что мы называем закономерностью и разумностью.

Разум человека как бы "материализуется", претворяя свою сверхэмпирическую деятельность в вещественных конструкциях. Логически напрашивается вывод, что мировые закономерности и эволюция, тайны жизни и мышления - есть воплощение Высшей мысли, возвышающейся над природой подобно тому, как человек возвышается над построенными им механизмами.

Неживая природа подобна волчку. Таинственная вещь - энергия, которая переходит из одной формы в другую, никуда не исчезая. Нo ещё более таинственная - Логос, принцип закодированности всех энергетических переходов.

Жизнь обнаруживает качественный скачок в кодовой структуре. Мало того, что она очень маловероятна сама по себе, в своей мгновенной данности. Волчок тоже маловероятен, но он не противостоит энтропии. Жизнь - противостоит. Смерть, разрушение организма - торжество энтропии, но через размножение биологические системы преодолевают её. Что это? Возможны лишь два пути объяснения этого факта.

1) Жизнь (цепь организмов) подобна автомобилю. В ней действует постоянный источник информации, поддерживающий её в её маловероятности.
2) Жизнь подобна волчку с той лишь огромной разницей, что в ней закодировано и самоуправление. Причём никакое сравнение с самоуправляемыми механическими системами здесь не выдерживает критики.

Большинство склоняется ко второму варианту. Но и в том, и в другом случае присутствует особое действие Логоса, не менее таинственное, но и не менее очевидное, чем в случае с неживой природой.

Наконец, в мышлении - новая таинственная (в том смысле, что несводимая к существующим физическим моделям) ступень действия Логоса. Отвлекаясь от субъективного переживания мысли, - человек не просто, как и всякий организм (Шрёдингер) питается отрицательной энтропией (т.е. информацией), но и создаёт её; не только закодирован, но и кодирует. Причём, как кодирует! Сравнение с машиной здесь ещё менее уместно, т.к. мышление человека эвристично, а не формально, а это принципиально противопоказано любому механизму.
В этом смысле говорится, что человек - не только образ, но и подобие Бога. Образ, отражение Логоса мы видим на всякой твари, но в Человеке есть нечто ещё - не просто отражение, но как бы Логос в миниатюре.

Всё же, думаю, не в этом радикальное отличие человека от животного. Ведь и бобёр строит плотину. Дело именно в субъективном, в том, что человек осознаёт своё бытие не просто как радость, боль, удовольствие, но осознаёт его как личное, сознательное бытие, способное свободно отнестись к самому себе со всей своею природной закодированностью.

Его природная, объективная, закодированная, от его желания независимая особенность в том, что его объективное бытие ощущается им как его субъективное, личное бытие (Я). Логическая чепуха, парадокс (Весь я, со всеми своими потрохами, со всем своим сознанием, со своим Я - объективно природное существо, как этот камень, чуть посложнее ... и в то же время Я ощущаю себя именно как существо самоутверждённое, относительно свободное от какой бы то ни было природы). В этом парадоксе вся тайна человека. Его Я как бы расщеплено. С одной стороны, это Я дано ему как объективное, как действие всё того же кодирующего и устрояющего Логоса (ну, скажем, как конструктор и водитель дан автомобилю, определяя его "я", его "автомобильность"), но, с другой стороны, Я человека само обладает способностью передавать произвольную информацию, способно обнаруживать свою объективную информированность, закодированность, и утверждать или отрицать её вплоть до вольного самоуничтожения.

Другими словами, в человеческом существе сталкиваются два потока информации: объективный Логос и субъективный логос. Второй парадоксальным образом зависит от первого, невозможен без своей объективной данности, без своей натуральной закодированности, и в то же время свободен в отношении к нему (т.е. к Логосу) вплоть до того, что может отрицать свою объективность.

(Это можно выражать и другими терминами, но всякий раз мы поразимся парадоксальности человека.)

Так в человеке сталкиваются Бог и Его творение. Это столкновение носит личностный характер. Оно неоспоримо, ибо для этого надо отрицать либо природно-объективный характер человеческой личности, либо субъективное в человеке. Оно неоспоримо ввиду фактической универсальности религиозного опыта, ибо не было и нет ни одного народа или хотя бы самого отдалённого периода времени, которое не подтвердило бы этого факта.
Богочеловеческий диалог, информативный обмен между объективным (бытием) и субъективным (самостью) в человеке не подлежит дискутированию. Собственно, только этим отличается человек от животного радикально. Тем, что не просто homo sapiens, но homo sapiens religiosus (religio в переводе означает личную связь).

Почему материалисты так упрямо отрицают это? Думаю, что только и исключительно из-за теофобии, богобоязни, боязни самого слова Бог, таких слов как молитва, откровение, Церковь и т.п. Это - логофобия, словобоязнь (конечно, поддерживаемая недостаточно воспитанным чувством объективного).
Если я заменю традиционные, культурные слова квазинаучными выражениями: вместо Бога буду говорить материя или принцип объективной реальности, вместо Слова Божия, Логоса - поток информации, вместо молитвы - информативный обмен и т.п., - то значительная часть "материалистов" станет "религиозными мракобесами". Ведь с радостью у нас была издана книга "Феномен человека" Тейяра де Шардена - это глубоко религиозная книга монаха, иезуита, и признана "материалистической" только из-за ласкающей их слух и взор терминологии.
Целую,  Ианнуарий.

Вот, собственно, на какие размышления меня натолкнуло твоё замечание о том, что "свет знания" ты называл "энергией".
Ты видишь, что здесь всё сыро. Всё наспех сымпровизировано, требует доработки. Но часто бывает, что ухватываешь какое-то ядро, основное, и чувствуешь, что разворачивается картина далеко вперёд. Начинаешь спешить, перескакивать, чтобы не потерять логическую цепь, которую завтра можешь забыть.
Мне кажется, что данная схема чревата успешным продолжением. Может быть и ты подумаешь над этим. Мне сейчас так некогда. Да и тебе, конечно.
Привет Сашуле.

Ленинград, 14 апреля 1979 г. Продолжение позапрошлого письма.

Дорогой Сашок!
Подведём итог всей болтовне.

1. Бог как истина (то, что есть) выступает как Самобытие, принцип и основа всеобщего и частного бытия.

2. Субъектоцентрический подход обнаружил для меня Бога как "свет истины" (образное выражение) в моём сознании и самосознании. То, что я называю сознанием своего и чужого бытия, разумением (логосом), есть действие во мне независимого от меня начала ("света"), по аналогии называемого Логосом. Без сознания (без действия Логоса) меня (как человека) нет.
Тот же принцип действует и во всём окружающем меня мире (при некотором обобщении понятия разумности, сознания). То, что всякая вещь может "назвать" своим бытием в своей природной специфичности, есть независимое от этой вещи действие в ней того же Логоса. Без своей специфической природной наделённости разумными законами бытия (от вещи независимыми) вещи как таковой нет.
Вокруг меня и во мне нет ничего без сознания, и нет сознания вне вещей.

Бытие (Бог) (то, что я и все вещи могут назвать своим бытием), выступающее для меня и вещей как Логос (Бог явленный, а неявленного Бога я и не знаю и знать не могу, могу лишь предполагать, постулировать), - бытие это присуще всему, всякой вещи. Нет вещей без Бога, и необнаружим Бог без вещей.

3. Объектоцентрический подход обнаружил Бога как принцип организации вещей (в самом общем смысле), как то, что объективно устрояет всякую вещь в её специфичности (человека - человеком, камень - камнем). Если организованность назвать разумностью (логосом), то и универсальный организующий принцип можно назвать Логосом.
Без логоса нет ни одной вещи, но и логос мы не способны описать в существующих научных моделях самостоятельно. Он дан только в интуиции всякой вещи, но не сам по себе как измеряемая физическая величина.

4. Тождество этих двух Логосов очевидно. Его можно уяснить на аналогии с механизмом, скажем, автомобилем.
Движущийся исправный автомобиль, если бы был способен сознавать, сознавал бы своё бытие как независимую от самого себя разумную вовлечённость в бытие окружающего мира. Сила, вовлекающая его в автомобильное бытие, действующая в нём и независимая от него, есть логос водителя.
Для стороннего наблюдателя движущийся автомобиль только потому и существует как движущийся автомобиль, что он (регулируемая система автомобиль-водитель) обладает разумной организацией, своим автомобильным логосом, начало которому - в логосе водителя.

5. Какую бы модель физического мира мы не приняли: так называемую "метафизическую" (с началом и концом) или "диалектическую" (в бесконечных фазах развития и деградации), ни одна из этих моделей не способна исключить Логос из мира. Это - самоочевидность.

6. Логически может возникнуть только одно возражение. Оно часто и выдвигается (диалектиками). Возражение против вечности Логоса (в смысле его абсолютности, неизменности). Если вселенная, говорят они, представляет собой не метафизическую систему Р ® R (доминирование общего над частным), а диалектическую саморегулирующуюся систему (гомеостаз) P " R, то говорить о неизменной абсолютности организующего принципа нельзя, ибо он сам находится в диалектическом взаимодействии с организуемым.

Разумеется, это пустая отговорка. Ведь в таком случае отношение организующее - организуемое в свою очередь представляло бы собой организованную систему, таким образом диалектики отнюдь не избавляются от абсолюта, просто они переносят его в "высшую" инстанцию (абсолютом здесь выступает принцип диалектики). Так круг замыкается, и мы опять приходим к Богу. Не к ленинскому "боженьке", а к тому Богу, без Которого ничего нет, и Который непознаваем вне своего пребывания в мире. К тому Богу, без Которого я не сознавал бы своего бытия и без Которого не было бы моего объективного бытия. Богу, имя Которому есть только Бытие.
(Мы Его можем называть как угодно, но Сам Он называет Себя в нас и в каждой вещи именно как Бытие - Аз ecмь, Jahweh).
Хватит с этим.

О том, какое значение имеет Бог для всякой вещи, - говорить нелепо. Но вот интересно посмотреть, как является Бог тем или иным вещам в их субъективном ощущении, какие грани Его реальности переживаются разными вещами? Это вопрос о Богоявлении (Теофании) или об Откровении Богом Самого Себя твари (Апокалипсисе).

Пофантазируем. Как ощущает Бога камень? Вопрос о "самосознании" камня неочевиден (ср. панпсихизм Лейбница, Соловьёва или Циолковского), поэтому будем говорить только о "сознании". Думаю, что камень ощущает Бога как жёсткую, воистину каменную необходимость, нечто, заставляющее его, камень, лететь с высоты, бросающее на землю, деформирующее его при этом, нагревающее и, может быть, даже разбивающее на куски.

Как является Бог кошке? Кошка, наверное, переживает Бога как некую живую кошачесть; погружённая в свою субъективность, неспособная отстраниться от себя и от окружающего мира, она ощущает Бога как поток живого невольного свершения, как нечто, доставляющее удовольствия и боли, пушистое, мяукающее, влекущее сохранять свою жизнь и размножаться, одним словом, - как свою живую кошачью жизнь. Таков апокалипсис для кошки.

Как является Бог человеку? Да именно так, как человек и сознаёт бытие: как свою живую человечность, как "Аз есмь". В состав человеческого бытия входит ещё (плюс к каменной необходимости и живой кошачести) способность объективировать себя и окружающий мир, то есть способность вольных (волевых) акций по отношению к своему и чужому бытию. Эта способность физически ограничена, но в потенции стремится к безграничности, к абсолютной свободе. Эта свобода (свобода воли, как чаще называют, хотя это может выглядеть тавтологией: воля вольная или свобода свободная), позволяющая объективировать бытие, то есть Бога, оказывается необходимым условием собственно того, что мы привыкли называть Богоявлением или Откровением.
Поэтому Бог, являясь человеку как его бытие, как "человечность", является жизнью, наделённой личностным (свободным, объективирующим) свойством. Иначе бывает, когда Бог является человеку как объективированное бытие других вещей. Тогда Бог открывается в своей каменной необходимости и кошачьей жизненности (ведь и камень и кошка для человека - объекты). В последнем случае мы имеем дело с "Богом философов и учёных" (Первая необходимость, Творческий принцип, Абсолют и т.п.) или с Богом язычников (распылённый в необозримую множественность Бог - боги камней, рек, деревьев, Солнца, гор и т.д.). В реальных религиях обе эти объективации бытия, как правило, соединяются в различных пропорциях. Абсолют индусов не исключает живого политеизма. Пёстрая жизнь греческих богов не исключала мёртвого Абсолюта платоников. Живой и личный Бог Ветхого Завета прекрасно уживается с эллинизирующим богословием Филона и средневековых раввинов. Даже христианский Богочеловек соседствует с Первопричиной и Перводвигателем св. Фомы Аквинского.

Фейербах писал, что "человек творит Бога по своему образу и подобию", что "теология есть, собственно, антропология". При всей философской и нравственной безответственности этих выражений, в них есть доля правды. Просто не "творит" Бога человек, а видит Его по своему образу и подобию, так как иначе он Его и видеть не способен.

Мы замечаем, что каждая следующая из рассмотренных нами трёх ступеней Богоявления не отрицает предыдущую, но включает её в себя. В человеке все три - в синтезе. Бог как Необходимость (т.е. как объективная истина), как Жизнь и как Свобода (т.е. как Личность). Всё это грани одной и той же реальности Бытия, лишь в человеке доступного объективному рассмотрению.

Логически можно ожидать, что далее мы придём к выводу: свобода (в человеке) есть осознанная необходимость. И это верно в том смысле, что человек может сознавать свою свободу как неизбежный результат своей необходимой природной заданности. Но ведь логично также и то, что человеческое в человеке, личностное, его свобода также и в том, что она - осознанная жизнь, осознанная свобода, осознанное бытие вообще. Здесь жёсткие логические сцепления ослабевают и распадаются, всё проваливается в парадокс. Со свободой мы вступаем в область не логики, а именно свободы, чуда.

Но каким образом происходит это личное Богоявление? Это осознание Бытия как свободной личности? Ответ сам собой вытекает из всего хода предыдущих рассуждений. Личный Бог может являть себя только в человеке и через человека, во мне и в тебе и в нём именно как личность. Всякая внеличностная теофания носит неполный характер.
Богоявление принято считать чудом. Но когда произносится это слово, неверующие отшатываются от него. Существует даже такое понятие - "чудобоязнь". Беда в том, что, погружённые в суеверные представления о чуде, неверующие, ввиду почти полного отсутствия у них живого религиозного опыта, понимают его как невероятную диковинку, как беззаконный прорыв в царстве Необходимости.
И правильно понимают: чудо невероятно. Ведь человек в природе тоже обладает ничтожнейшей вероятностью (если вообще не равной нулю), а с точки зрения логики Абсолют - вообще нулевая вероятность, чудо - преодоление Необходимости, ибо в нём является Личная Свобода. Неверно только, что чудо - диковинка.
Чудо в принятом богословием понимании - явный знак Божия присутствия. И для опытного взгляда чудо едва ли не во всем (а теоретически - во всём). И это утверждается не ради поэтического словца. Любой человек Церкви, например,  переживает чудо как чуть ли не будничную реальность. Христианство вообще поставило человеку задание - жить в постоянном чуде. И там, где этого не происходит, - свидетельствуется только о религиозной лжи и теплохладности.
Но как возможна эта религиозная теплохладность? Как возможна безрелигиозность? К чему ведёт человека религиозность?

Всё, к чему мы пришли логически из анализа наших очевидных интуиций, до такой степени понятно и само собой разумеется (кроме, возможно, некоторых шероховатостей терминологии и нечёткости суждений, неизбежных при такой беглой импровизации), - что, думаю, со всеми этими выводами трудно не согласиться. Да, собственно, здесь и думать-то не о чем.
А диамат? Почему диамат (а ведь это логическая, умная система) расходится с нашими выводами? Почему - не знаю. Но в чём расходится? Из всего, что сказано, - только в двух пунктах.

1) Диамат вопреки всякой логике и всякой очевидности не признаёт реальность Абсолюта, то есть Абсолютной Истины, Бога. Боятся даже слова Абсолют или Бог. Поэтому, естественно, все его построения как бы зияют дырой незавершённости и своего дурной бесконечностью угрожают человеческому рассудку вообще. Это - богобоязнь.

2) Диамат вопреки всякой логике и очевидности отрицает свободу в бытии, сводя её (а с нею и человека и всё Бытие) к Необходимости и только к ней. Поскольку эта Необходимость неразумна (ибо разум и есть свобода), она - по сути дела - реликт древней жуткой веры в слепую судьбу. Когда думаешь о материализме, всегда представляется безумная Ананка, или глупая фортуна или три дремучие слепые Мойры, плетущие свои загадочные нити. О родственности материализма вере в эти кошмары так много писалось, в частности, прекрасно писалось Аверинцевым в его последней книге, что стыдно повторять его по свежим следам.
Это - чудобоязнь.

Но внимательный взгляд обнаруживает, что два эти момента тождественны друг другу. Это видно из наших рассуждений, и общее место для философии. Признать Абсолютную Истину - значит признать Её Свободу (ибо Абсолют без Свободы - неабсолютен). Признать в человеке свободу не только как осознанную необходимость, но и как осознанную свободу (т.е. просто как настоящую свободу), - значит признать в человеке абсолютное начало, ибо свободой может обладать только Абсолют (это как масло масляное).
Таким образом отказать свободе в бытии = отказать бытию в свободе. Отрицание Бога и отрицание свободы - одно и то же.

(Очевидна связь между идеологией и практической жизнью. Если вообще вставать на путь дуализма "духовное - материальное", то ведь и сами материалисты склонны уверять, что их "передовые идеи преобразуют мир". Что это за идеи - мы знаем: это убогая, хромающая философия несвободы. Как они преобразуют мир, - мы тому очевидцы. Отрицание свободы в теории не может не привести к отрицанию свободы в жизни.)

И напротив: утверждение Бога и освобождение - одно и то же.

"ПОЗНАЙТЕ ИСТИНУ, И ИСТИНА СДЕЛАЕТ ВАС СВОБОДНЫМИ", - говорил Господь и Спаситель. Он не был философом. Но эта фраза, просто выражающая его интимный опыт, миллиардократно удостоверенный в истории, - одна из величайших истин философии.
Свобода дарует величайшую, не сравнимую ни с какой иной, радость, мир, счастье, блаженство. Она - Благо. Всё это можно пережить только в религии, то есть на пути Богопознания. Эта Свобода есть само бытие, за которое можно отдать всё остальное, - как ни парадоксально это звучит.
И вместилище этой свободы на земле - Церковь, которую "не одолеют врата ада". Рухнут царства, стократно сменятся философии и великие религии, в пыль исчезнут галактики, но Церковь будет стоять, ибо не на песке её фундамент. И это - очевидность.
Целую.  Иерод. Ианнуарий.

После того как я утром написал это письмо, пошёл на "белоснежную" Литургию Лазаревой субботы, а сегодня именно она - канун Вербного воскресенья.
Захватывающее богослужение, воистину служение Свободе, Богоявление и зримое чудо (неверующий не выдержит и 15 минут) настроило меня на дальнейшие размышления по поводу тем, которые мы обсуждаем.
Ведь я, как и ты, не изучал философию. И всё, что я пишу - не копирование и конспектирование, но то, - что Бог на душу положит. Просто честное изложение того, что я в момент написания думаю и переживаю.

"Благословенно имя Господне отныне и до века!" - трижды поётся в конце каждой литургии. Вот и сегодня мы пели это достаточно громко, чуть сами не оглохли. Как не благословить Истину и Жизнь, дающую всё!

На чтении Евангелия моё внимание особо привлекли слова: "Веруй, - и узришь сияние славы Божией". То есть увидишь Самого Бога там, где до сих пор ты видел лишь вещи. Не абстрактно, проанализировав, поймёшь, что во всём Бог, а увидишь Самого Бога. Но для этого нужна вера.

Мы много говорили, но, как бы расчистив поле для дальнейшего, только на подступах к самому главному: чем отличается верующий от неверующего, что в конце концов даёт вера и т.п.

Придя домой в таких мыслях, я обнаружил в ящике письмо от своего друга из Франции. Мы с ним вместе поступали в Академию. Он тоже кончал ЛГУ, психолог. Сейчас в сане пресвитера; вот уже два года по церковному заданию живёт в Германии, но время от времени должен ездить и в соседние страны. До него дошел слух о моём постриге, и он выслал поздравление. И откуда? Из Лурда. Это как бы подчеркнуло мои утренние размышления в этом письме о чуде. (Кстати, чуду в Лурде в этом году исполняется сто лет.) Выслал он и фотографии. Одна из них меня поразила. Большая площадь. Несметная толпа людей окружает более или менее свободное место посредине. Тут с сотню священников в белых стихарях с красными поясами и с сотню же лежанок на колесиках, на которых лежат больные, неспособные подняться. Сестры милосердия стоят в изголовьях. Все напряжённо глядят куда-то за кадр. Чудо вот-вот должно наступить.

Через неделю праздник Пасхи. Может быть меня на Страстной отправят в Москву в Лавру. Но даже если я буду дома, конечно, писать на этой неделе я тебе не смогу. Теперь уже до Светлой, когда я выберу и время и смогу настроиться на соответствующий лад.
С наилучшими пожеланиями, твой Ианнуарий.

Ленинград, 15 апреля 1979 г.
Дорогой Сашок!

Сегодня - Вербное воскресенье, праздник Входа Господня в Иерусалим. Впереди несколько дней Страстной седмицы, во время которой развернётся драма борьбы Истины с ложью, Свободы с рабством.
Неверно думать, что сатанократия пришла в мир с "единственно научным мировоззрением" и уйдёт из него с уходом со сцены истории последних его приспешников. Она стара как этот мир. И будет стара как этот мир. Просто в разное время и в разных местах она принимает различную форму. Откровение св. евангелиста Иоанна Богослова, подтверждённое прозрениями многих других людей, утверждает, что зло, надев маску добра, внешнего мира, благополучия и даже достопочтенного благочестия будет торжествовать свои последние победы среди людей 1000 эсхатологических лет.

Но какие бы формы ложь не принимала, цель её одна - борьба со Свободой, с познанием Свободы в личном Боге и с участием в Свободе Богочеловека Христа.

Разумеется, такая откровенная, либо едва прикрытая манифестация лжи, какую мы видим в атеизме двух последних столетий, - в истории редкость. Возможно, - единственный случай. Безудержное оскорбление Святыни, попрание всяких представлений о свободе и об исторической правде, шельмование и объявление ложью всего, что мало-мальски противоречит полному отрицанию Истины, начиная с объявления ложью какой-нибудь скромной теории Эйнштейна и кончая обвинениями во лжи (или признанием идиотами) самых чистых и прекрасных людей в истории - апостолов, евангелистов, святых, Будды, Магомета, наконец, - Самого Христа. Страшно думать, содрогаешься от одной мысли обо всей грязи, какую выплеснула ложь на то, чему не верить невозможно, - ибо чему и кому тогда верить? - не этим же подонкам.

Но и во все другие прошедшие времена сатанократия выявляла себя в борьбе со Свободой.

Там, где есть вера во Христа, т.е. вера в торжество Свободы в человеке, там зло ополчается прежде всего против этой веры, против Христа. При этом оно способно принимать форму оскорблённой веры в Личного Бога (как это было, скажем, в Иудее времён гонений на христиан, или как это будет в 1000-летнем царстве гуманизма). Всё, что угодно! Пусть даже Свобода, - Свобода Бога, но только не человека. Божественная Свобода, к которой не причастен человек (для человека - произвол и рабство, чистая Необходимость).

Там, где есть вера в Личного Свободного Бога (угрожающая перейти в веру в Богочеловечество), там зло ополчается против этой веры в Божественную Личность. При этом оно будет прежде всего бороться против личного начала в человеке, повергая его личную свободу к стопам механической или витальной необходимости родового начала. Совершенно неслучайны персонифицированные манифестации зла в оболочке живых существ, символизирующих пол и родовую жизнь (коты, козлы, фантастические твари, наделённые полузвериными-получеловеческими чертами, представление о женщине как "сосуде диавола", суккубы и, наоборот, инкубы). Язычество с его зооморфными богами, с культом половых органов (Бог как безличная жизнь), с фетишизацией сил природы, мёртвых вещей и Судьбы (Бог как безличная, да и неживая, Необходимость) ведёт постоянную агрессию в недрах теизма (Пример тому - вся Священная История Израиля, или современный культ секса, философские системы пантеизма, или фрейдизм как объекты доверия масс людей).

Там, где есть вера в Бога как Жизнь, безличную, выступающую в виде политеизма - некоего набора относительных личных богов, подчинённых Необходимости (Судьбе), - там злу уже, собственно, нечего ополчаться против такой веры (свобода здесь теплится как противостояние рода неизбежности смерти). Разве что исторически так сложилось, что в новое время, там где язычества уже давно нет, а вера в Личного Бога недавно исчезла, идёт борьба и на этом фронте. Выкорчёвываются остатки суеверий, магии, появляются теории эпикурейства, стоицизма (это, к тому же, в древности), деизма (Бог - Необходимый Законодатель, не более), понятие о "свободе как осознанной необходимости" в недавнем прошлом.

Там, где теплятся остатки (не веры, -) понятий о Боге как о Необходимости, - там борьба (дабы уничтожить даже подступы к мысли о Боге) идёт на чисто теоретическом уровне в умах философов: есть Абсолют или нет Его. Скепсис и агностицизм - крайние выражения богоборческих тенденций в философии.
Но ИСТИНА есть. А раз она очевидно есть, победа всё равно за нею, ибо на то она и просто есть.
Но что такое противоборство Истине? Как оно возможно?
С наилучшими пожеланиями, твой Ианнуарий.
(продолжение следует)