Норд-ост. месть

Сергей Бакшеев
     Затренькала бодрая мелодия в мобильном телефоне, и Андрей взял трубку.
     - Андрюша, - услышал он взволнованный голос Светланы. – Я не могу дозвониться до мамы, у нее все время занято. Позвони ей и скажи, что со мной все в порядке. Я на «Норд-Осте», в зале вооруженные чеченцы, они ни кого не выпускают.
     - Мы ведь были с тобой на «Норд-Осте», совсем недавно, - недоуменно сказал Андрей. – Ты там с кем?
     - Это не важно. Ты только скажи ей, что я жива и здорова, только пока не могу выйти отсюда. Когда приду домой, не знаю. Все больше не могу говорить.
     Андрей услышал в трубке короткие гудки. Он смотрел по телевизору увлекательный фильм про оборотня и волков, и не сразу понял, о чем говорит Света. На «Норд-Осте» вооруженные чеченцы? Как они там оказались? Ведь это же Москва, а не Грозный! Он набрал домашний телефон Светы.
     - Алло, – ответила Светина мама.
     - Здравствуйте, Полина Ивановна, это Андрей. А Света дома?
     - Нет, она ушла в театр.
     - На мюзикл «Норд-Ост»?
     - Да. Если хочешь, позвони ей позже.
     - А у вас телефон сейчас был занят?
     - Да, а что? 
     - Света сейчас звонила мне, и просила передать, что она задерживается. Чтобы вы не волновались.
     Андрей положил трубку. Он все еще любил Свету, хотя около месяца они уже не встречались.  Света сама порвала с ним из-за одной глупой ссоры и просила, чтобы Андрей больше не звонил ей и не искал с ней встречи. А Андрею по ночам часто снились неясные сладкие сны, где он был вместе со Светой. То, что она сейчас сама позвонила, удивило и обрадовало его. Может у них все еще получится? Хотя повод для разговора был очень странным. Он хотел сразу же переговорить с ней, но мобильного телефона у Светы не было. Определитель номера на своем мобильнике Андрей не подключал, и с какого телефона она звонила, он не знал.
     Неожиданно показ фильма по телевизору был прерван экстренным выпуском новостей. Диктор сообщила, что группа вооруженных людей захватила театр во время показа мюзикла « Норд-Ост» со всеми зрителями и артистами. В здании были слышны выстрелы. Выпушены были лишь несколько детей. Сейчас театр окружен сотрудниками спецслужб и милицией.  С террористами ведутся переговоры, их требования пока не ясны. Ждите новых известий через пятнадцать минут. 
     Неужели все так серьезно? Нет, не может быть! Москва мирный город, здесь не может быть большого количества бандитов с оружием. Наверное, пара идиотов свихнулась, и сейчас их быстро обезвредят.
     В следующем выпуске новостей тележурналисты уже вели репортаж с места события. По их словам вооруженных людей было несколько десятков, и они угрожают взорвать здание, если не прекратится война в Чечне.
     - Опять эти чеченцы! Изверги, житья от них нет,  - в сердцах ругнулась мать Андрея. Она в ночной рубашке и в халате вышла из своей спальни, когда услышала тревожные новости. – Когда ж с ними покончат? Слава Богу, ты уже отслужил. Я так волновалась …
     И она опять начала причитать, о том, как она боялась и переживала, пока Андрюша служил в армии. 
     У Андрея зачесался шрам в плече от пули, полученной в Чечне. Как там Света? Она же трусиха по жизни, мышей и тех боится. Если у нее будет истерика, бандиты ее шлепнут и глазом не моргнув. Он знал, на что они способны.  Эх, был бы он рядом с ней, он бы ее успокоил и что-нибудь придумал.
     Андрей смотрел новости, переключая с канала на канал, и с каждой минутой все отчетливее понимал, что заваруха там будет серьезная. Поздно ночью он услышал звуки милицейских сирен и выглянул в окно. По Волгоградскому проспекту проехали в центр несколько бронетранспортеров и военных грузовиков. 
     Андрей достал свой армейский кинжал, спрятанный среди инструментов, накинул легкую куртку с капюшоном, и подошел к выходу.
     - Ты куда? - услышал он вдогонку, заспанный голос матери.
     - Спи, я скоро буду, - тихо ответил Андрей и выскользнул из квартиры.
     Он хотел быть рядом со Светой. Он был убежден, так будет лучше.
     Андрей на своем «Жигуле» проехал по Волгоградке до улицы Мельникова, свернул на нее, нарушая правила, и сразу же уперся в милицейское оцепление. Оставив машину во дворе, он обошел оцепление и подошел к Дворцу культуры, где шел «Норд-Ост», с фасада. Дворец был хорошо освещен, в стеклах фойе виднелись пулевые пробоины. Вся Дубровская улица была забита машинами и автобусами. Многочисленные телеоператоры что-то пытались снимать, солдаты курили около бронетранспортеров, благоразумно расположившись с защищенной стороны, милиционеры  отодвигали всех подальше и пробовали освободить проезд для нужных машин.
     Андрей вернулся назад. Позади Дворца культуры располагался какой-то завод. Андрей тайком перелез через забор на его территорию. Здесь он тоже увидел солдат внутренних войск, но  было темно,  и он украдкой пошел вдоль стены какого-то корпуса, пытаясь продвигаться в сторону захваченного концертного зала.  Натолкнувшись на углубление полуподвального окна, он отодвинул незакрепленную решетку и спрыгнул в ямку, потом он снял куртку и с ее помощью осторожно выдавил стекло. Проникнув в подвал, он огляделся. Это было невысокое техническое подполье. С нескольких сторон в него входили трубы разного диаметра с вентилями и кранами. Большой пучок труб уходил в сторону Дворца культуры.
     Андрей разломал кусок непрочной стены над этими трубами. Между трубами и потолком бетонного желоба было сантиметров пятьдесят пустого пространства. Андрей залез на эти трубы и осторожно  пополз по ним. Время от времени он включал зажигалку, чтобы оглядеться. Трубы были горячими и пыльными, кое-где они были обернуты проволокой, которая цеплялась за одежду. Наконец трубы повернули и уперлись в стенку.
     Андрей внимательно ощупал и, как мог, осмотрел препятствие. Здесь, как и в начале его пути лежало несколько кирпичей, слегка замазанных раствором. Сквозь щели над трубами виднелся свет. Андрей достал свой кинжал и начал с его помощью выковыривать кирпичи. Вынув два кирпича, Андрей увидел перед собой какую-то комнату. Видимо это был подвал Дворца культуры. Пусть его даже схватят, размышлял он. Подумают, что он спрятавшийся сотрудник и отправят в зал к заложникам. Главное, быть поближе к Свете.
     Неожиданно один из кирпичей упал на пол.  В комнате раздались чьи-то шаги. Вскоре в отверстие над трубами просунулась рука с пистолетом. Андрей, не раздумывая, ударил по руке кинжалом. Раздался резкий крик и яростные ругательства на чеченском. После службы в Чечне Андрей узнавал этот язык. Андрей подхватил выпавший пистолет и стал быстро отползать назад. Только он завернул за угол, как над трубами ударила автоматная очередь. Андрей свернулся калачиком, прикрыв лицо, и чувствовал, как мелкие осколки бетона впивались в его одежду. Когда стрельба стихла, он услышал шипение струй воды, с силой вырывавшихся из трубы. Проем стал заполняться паром. Видимо автоматная очередь пробила одну из труб с горячей водой.
     Путь назад занял у него больше времени. Ползти приходилось вперед ногами, развернуться было негде.
     Уже наступило хмурое дождливое утро. Выбравшись под видом рабочего с территории завода, Андрей отправился домой.
     Он все время думал о Свете. Если в тяжелую минуту она вспомнила именно его, значит, он все еще остается для нее очень близким человеком. Она надеялась на него и, возможно, до сих пор любила. Только бы она осталась жива, тогда все у них обязательно наладится, ведь еще совсем недавно им было очень хорошо вместе.
     С этими мыслями  он целый день смотрел новости по различным телеканалам. Неожиданно объявили, что убита одна из заложниц, молодая женщина лет двадцати – двадцати четырех.  Он видел, как на носилках из захваченного Дворца культуры вынесли прикрытый труп. Сердце его тревожно заколотилось. А вдруг – это Света? Ведь ей как раз двадцать два. Злость горячей волной мгновенно захлестнула его. Если это она, он будет мстить! Он будет мстить!
     Даже воюя в Чечне и теряя там своих товарищей, он не испытывал такой ярости к боевикам, как сейчас. Там была война, там гибли вооруженные мужики. Такие у войны правила. Но причем здесь его любимая Светлана? Она ведь всегда осуждала эту войну и  сочувствовала чеченцам.
     Тело Андрея было напряжено, зубы сжаты, на висках выступили змейки вен. Нет, он этого так не оставит! С бандитами надо говорить только языком силы. Они другого языка не понимают. И на их угрозу, надо отвечать своей угрозой.
     Андрей включил компьютер и, с трудом попадая по нужным клавишам, напечатал на странице такой текст: «Бараев, у тебя находится моя любимая девушка. Если она погибнет, я убью десять чеченок. Для этого я не поеду в Чечню. Я убью их здесь. Я убью невинных, так как это сделал ты. Это будет моя месть! Ты ведь уважаешь кровную месть, Бараев?»
     Он вновь поехал к злополучному Дворцу культуры. Потолкался среди журналистов и незаметно подсунул свой листок под щетку стеклоочистителя на машину с надписью «НТВ». Через несколько минут листок заметили. Кто-то вынул его, прочитал, и куда-то поспешил с ним.
     Андрей пытался выяснить имя убитой девушки. Но никто его не знал. Он расспрашивал, не видел ли кто-нибудь, какого цвета у нее волосы? Кто-то сказал, что вроде бы светлые. Как у Светланы, обожгло Андрея. Ведь ее волосы так подходили к ее имени. Он попробовал дозвониться до матери Светы, но ее домашний телефон молчал.         
Наверное, она где-то здесь, среди других родственников захваченных.
     Он забыл про машину и шел домой пешком под мелким дождем. Ненависть к этому Бараеву, к его бандитам и ко всем чеченцам переполняла его. Раньше он был к ним равнодушен. В Чечне приходилось воевать и с арабами, и с дагестанцами, и с хохлами, и с русскими. Чеченцев можно было понять. Они хотели независимости. Но ведь в 96 они эту независимость получили. И что? Превратили свою страну в рай для бандитов, где можно торговать людьми и отрезать им головы. Если бы они ненавидели русских тихо как эстонцы или латыши, их бы со временем отпустили, как ту же Эстонию и Латвию.
     Но сейчас на насилие Андрей хотел ответить насилием. «Они убивают, и я буду убивать», - думал Андрей. – «Бараев, ты первый пролил кровь, теперь очередь за мной».         
Неудачи последнего месяца и в любви, и в работе были забыты. У Андрея появилась цель. Он будут мстить!
     Он шел напрямик через лужи, по его впалым щекам стекали дождевые капли, а застывший взгляд суженных глаз был обращен куда-то внутрь.
     Он вспомнил, что в их доме раньше чеченская семья снимала квартиру. К ним в гости время от времени приезжали разные молодые мужчины. Рано утром в любую погоду эти люди совершали пробежки и делали гимнастику. Заботятся о своем здоровье – и ладно. Кому какое дело? Но когда в сентябре 99 года в Москве взорвали два жилых дома, все во дворе забеспокоились и вынудили чеченку с детьми съехать из их дома. Сосед Андрея на «Газели» помогал им переезжать, и Андрей знал, где она сейчас живет.
     Раздумывая обо всем этом, Андрей и не заметил, как оказался около дома, где сейчас должна была жить эта чеченка. Она и будет его первой жертвой! Так он решил. Почему именно она? Да какая разница, ему просто некогда искать другую!
     Решив это, он сразу успокоился. Его мозг стал холодно продумывать план предстоящего убийства. Главное было решить – представить это убийство, как ограбление, или сразу продемонстрировать, что это – месть. После некоторых раздумий, он решил остановиться на первом варианте. Всем открыто продемонстрировать, что чеченок убивают только за то, что они чеченки, пока рано. После четвертого-пятого случая все и так догадаются. А если не догадаются, он сам подкинет какой-нибудь намек журналистам.             
     Добытым пистолетом он пока пользоваться не будет, патроны еще пригодятся. Андрей нашел короткий обрезок железной трубы, спрятал его в рукав и стал ждать. Все еще шел холодный мерзкий дождь. На улице было паршиво. Андрей зашел в открытый подъезд соседней пятиэтажки и поднялся на верхнюю лестничную клетку. Оттуда через окно, он хорошо видел весь двор. Если чеченка появится, он ее сразу узнает. Андрей так же решил, что если кто-то из жильцов заметит его в подъезде, сегодня он в этом дворе на убийство не пойдет. Он подкараулит ее потом, в другом месте, и все равно прикончит.
     Прошло часа два. Совсем стемнело. Наконец он увидел во дворе, как ему показалось, знакомый силуэт чеченки с мальчиком лет шести. За это время в подъезде он ни с кем не столкнулся. Значит можно действовать. Вот только мальчик? Как быть с ним? Оставлять ли свидетеля?  Он быстро спускался вниз, лихорадочно корректируя план операции.
     Выйдя из подъезда, он накинул на голову капюшон и огляделся. Никого. Чеченка с ребенком шагах в пятнадцати спиной к нему. Идеальный случай. Он сейчас быстро подойдет к ним. Резко толкнет ребенка.  Когда тот упадет, он ударит женщину трубой по голове. Лучше несколько раз. Потом выхватит у нее сумочку и быстро без паники уйдет. Только бы ребенок не обернулся, иначе придется убрать и его.
     За возможных случайных свидетелей он не волновался. Темная фигура в капюшоне в темном дворе. По таким приметам не найдут. Из сумочки он достанет только деньги, а все остальное выбросит. Типичное ограбление. А потом уничтожит перчатки и куртку.
«Света, я за тебя отомщу!» -  возбужденно думал он.
     Андрей быстро, но тихо приближался к женщине. Вот между ними пять шагов. Вот уже только три. Женщина остановилась, что-то поправляя мальчику. Андрей, глядя только на ее затылок в дурацком платке, сделал еще один шаг, судорожно вытащил из рукава обрезок трубы и замахнулся.      
     Неожиданно что-то резко затрепыхалось в его внутреннем кармане. Андрей вздрогнул и выронил железяку. Женщина испуганно обернулась, стараясь прикрыть ребенка. Это была не чеченка, а кто-то совсем другая. Андрей тупо глядел на нее, пока не сообразил, что работает виброзвонок в его сотовом телефоне. Мелодию он отключил, когда пытался проникнуть во Дворец культуры. Он резко выхватил мобильник из кармана. Женщина, подхватив ребенка, убежала в подъезд.
     - Света! – закричал Андрей, когда услышал в трубке знакомый голос.
     - Андрюша, милый, любимый, - говорила Светлана. – Я никак не могу дозвониться до мамы. Где она, ты с ней разговаривал?
     - Конечно, она рядом с театром где-то дежурит. Там много родственников, им помогают. Ты жива? – задал он глупый вопрос. – С тобой все в порядке?
     - Да. Я больше не могу говорить. Передай маме, чтобы они организовали пикеты против войны в Чечне. А то, нас будут расстреливать. Чтобы они завтра вышли на Красную площадь.
     - Света, рядом с тобой кто-то стоит?
     - Да.
     - Я тебе могу позвонить позже?
     - Нет.
     Связь оборвалась. Андрей стоял в темном дворе, смотрел на телефон и ждал нового звонка. Потом, он еще долго нес телефон в руке, чтобы сразу же ответить на звонок Светланы. Время от времени он смотрел на трубку, не разрядился ли аккумулятор, доступна ли сеть? Но звонков больше не было.
     Она назвала его «любимым». Как давно она не произносила это слово. Их будут расстреливать! Нет, нет, это просто угрозы. Это просто угрозы, успокаивал он себя.
     Оказавшись дома, Андрей достал  бутылку водки и быстро выпил ее. Водки оказалось мало. Он прикрыл глаза и видел грязные трубы, по которым полз, видел чеченку с ребенком, которая оказалась не чеченкой, улыбающуюся Светлану, когда они были вдвоем на «Норд-Осте», ржавую железяку в своей руке, чужую руку с пистолетом, бронетранспортер, солдат в касках, воющие машины скорой помощи. Заснул он в одежде, держа в руках мобильный телефон.
     Очнувшись на рассвете, он, как что-то очень давнее, вспомнил, что вчера замахивался на женщину с ребенком, и зачем-то хотел их убить. Мутное похмелье постепенно отпускало его. «Света жива!» - радостно вспомнил он, увидев валяющийся на полу сотовый телефон.
    Он попытался связаться с мамой Светланы. Ее телефон молчал. Андрей поехал к захваченному Дворцу культуры. Там, на Дубровской улице, в окружении промокших журналистов с самодельными плакатами бродили родственники заложников. 
«Долой войну, долой войну», - не очень дружно выкрикивали они.  Среди них он увидел и маму Светы.
     - Полина Ивановна, - позвал он ее. – Мне Света звонила.
     Ему пришлось сильно дернуть ее за рукав, она ничего кругом не замечала.
     - Андрей? Что Света? Где Света? Она тебе звонила?
     - Звонила. Несколько раз. С ней все в порядке. Она просила передать, чтобы вы ждали ее дома. Тогда она сможет вам позвонить и поговорить.
     Назойливые журналисты, почуяв возможную новость, стали задавать ему какие-то вопросы. Андрей раздвинул их и решительно повел Полину Ивановну к своей машине.
     - Вам надо домой. Света вам обязательно позвонит.
     - Ведь она же им ничего не сделала. Может, ее выпустят? Выходят же некоторые.
     - Если что … - Андрей осекся, - я их всех перебью.
     - Не говори так, не говори. Может они хорошие. Может, они всех выпустят.
     Андрею все-таки удалось отвезти Полину Ивановну домой. Сам он немного успокоился и даже вспомнил о некоторых повседневных делах. Он надеялся, что Света еще раз позвонит ему. Он тогда сразу скажет, что безумно любит ее и ждет. Он очень хотел сказать ей эти слова, но телефон молчал.
     К вечеру какое-то смутное раздражение стало овладевать им. Он не мог смотреть новости. Все телеведущие казались ему тупыми, политики равнодушными. Телеканалы показывали и говорили одно и тоже. Раздражение переходило в злость на то, что никто ни черта не делает. Почему никого не спасают? Сколько можно ждать? От сердца тупой болью поднималась и разрасталась ненависть. Ненависть оттеснила все его чувства. Если бы сейчас ему предложили стать палачом, он бы, не задумываясь, расстрелял всех террористов. И этих самодовольных небритых чеченцев, и их робких сестер в парандже.
     Он вспомнил, как раньше в Чечне он постоянно видел злые лица мальчишек и испуганные взгляды девчонок. И вот они выросли… Сейчас он жалел, что не убил тогда никого из них. Он доставал пистолет, нервно сжимал его побелевшими пальцами и убирал обратно.
     После службы в армии волны непонятного раздражения иногда захлестывали его, и тогда он мог сорваться по пустякам. После одного такого беспричинного взрыва злости, Света и рассталась с ним. А несколько дней назад, опять же, из-за своей вспыльчивости Андрей потерял неплохую работу.
     Когда мать позвала его ужинать, Андрей наорал на нее и закрылся в своей комнате. Со злости он метнул кинжал в дверь. Острый клинок четко вошел в дерево. «Руки еще помнят», - удовлетворенно подумал он.
     Заснуть в этот раз Андрей не смог. Ночью он опять поехал к злополучному Дворцу культуры. Его ненависть требовала выхода. Он хотел проникнуть в здание, чтобы убить хотя бы одного террориста. А вдруг, ему удастся перебить их всех? Ведь в фильмах именно так и бывает. Он готов был растерзать бандитов, только бы спасти Светлану. Он верил, что сможет это сделать, и удивлялся, почему не совершил этого в первый же день.
     Андрей, как и раньше, проник на территорию завода, прокрался к нужному окошку и спустился в подвал. Он опять забыл фонарик, но это – ерунда. Теперь у него есть пистолет! Он постоянно ощущал его приятную тяжесть. В этот раз путь по трубам ему показался короче. Добравшись до светлого проема, он прислушался и осмотрелся. В обозримом пространстве никого не было, на полу стояла вода, пробитую трубу, видимо, отключили не сразу. Было тихо.
     Андрей с трудом протиснулся в подвал, шлепнулся руками в грязную воду, выпрямился и получил сильный удар по голове.
     Когда он очнулся, то сквозь туман в глазах увидел по обеим сторонам от себя двух хорошо вооруженных людей в камуфляже и масках. Андрей закрыл глаза, прислушиваясь к шуму в голове. Слепая злость прошла, надо было искать разумный выход. Он постарался осторожно достать пистолет, но к своему ужасу обнаружил, что ни пистолета, ни кинжала у него уже нет.
     - Ты кто? – услышал он чей-то вопрос.
     «Без акцента говорят», - отметил Андрей, приоткрыл глаза и стал медленно подниматься из лужи, стараясь выиграть время. Он пригляделся к современному вооружению незнакомцев, отметил их спецназовские шлемы с микрофоном и наушниками, и тут до него дошло: да это же свои!
     - Я свой, - с трудом выговорил он.
     - Разберемся. С какой целью проник сюда?
     - Чеченов мочить. Здесь моя девушка, в заложниках …
     Андрей заметил, что один из военных рассматривает его документы. Неожиданно где-то сверху глухо прозвучала автоматная очередь. Потом еще раз. Военные насторожились. Судя по всему, один из них получил какую-то команду, потому что он коротко ответил:
     - Так точно. Все ясно.
     Военный посмотрел на часы, отдал Андрею документы и сказал:
     - Вали отсюда. Мы сами разберемся. Подвал давно уже наш, но ты уходи, как пришел. Тут еще могут быть растяжки.
     Возражать было бесполезно, и Андрей полез обратно. Одолев всего два-три метра,  Андрей услышал сверху несколько сильных взрывов. Затем раздались короткие автоматные очереди, которые были слышны из самых разных мест. «Штурм!» - сообразил Андрей.  «Наконец-то!» - обрадовался он и сразу испугался за Свету, потому что выстрелы не прекращались. Он решил вернуться в подвал, что бы, когда все закончится, попытаться найти её.
     Андрей вновь оказался в низком подвале, через который проходили трубы с большими вентилями. Он двинулся в бетонный проем и устремился по какому-то коридору, куда, как ему казалось, ушли спецназовцы. Свет был не везде, Андрей осторожно по щиколотку в воде пробирался вперед. Над головой у него висел большой жестяной вентиляционный короб. Вдруг  резкий спазм сдавил ему  горло. В голове помутнело, и в тот же миг его вытошнило. Массируя рукой горло, он инстинктивно поплелся назад в знакомую ему комнату. Над трубами, выходящими из стены, из желоба тянул легкий сквозняк. Андрей сунул туда голову и жадно глотал свежий воздух. 
     Вскоре он услышал сзади чьи-то неровные шаги по воде и тяжелое сопение. Андрей обернулся. В проеме появился силуэт мужчины в спортивном костюме. Мужчина одной рукой прижимал ко рту черную тряпку. «Кто-то из заложников вырвался», - обрадовался Андрей. Он хотел его спросить, как там дела, но внезапно его осенила мысль, что в спортивном костюме в театр не ходят. В тот же мгновение незнакомец отбросил в сторону черную тряпку, которая оказалась вязаной маской с отверстиями для глаз и рта. Одновременно он поднял перебинтованную руку с пистолетом.
     Раздался выстрел. За миг до него Андрей упал и откатился в сторону. Пуля его не задела. Он судорожно нащупал под собой в луже большой железный кран и метнул его в небритую рожу с мутными глазами. Незнакомец попытался увернуться, но не успел, все его движения были замедленны. Этим и воспользовался Андрей, когда железка угодила человеку с пистолетом в лицо, тот страшно выругался по чеченски и попытался вновь выстрелить, но Андрей метнулся на него головой вперед. Он сбил чеченца с ног больной головой, и они оба оказались на полу в воде. Чеченец пытался стрелять, но Андрей успел перехватить его руку и все пули ушли в воду. Руки Андрея были заняты, и он еще раз со всей силы стукнул чеченца своим лбом в нос. От этого удара чеченец обмяк, а Андрей чуть не потерял сознание. Собравшись с силами, Андрей перевернул противника на живот и своим брючным ремнем скрутил ему руки. Правая рука чеченца была с колотым ранением. «Да мы с тобой уже знакомы», - подумал Андрей, вспомнив свой удар кинжалом в первый день захвата. Он пошарил рукой в грязной воде, нашел там пистолет и сунул его себе в карман.
     Пьянящая злость опять накатывала на Андрея. Что делать с этим чеченцем: утопить или пристрелить? Нет, он размозжит ему голову и будет смотреть, как его тупые мозги расплываются в этой луже. Он  должен отомстить за страх и унижение Светланы и всех тех, кто там наверху. Андрей стал искать что-нибудь тяжелое.
     Из глубин подвала  он услышал чьи-то уверенные, быстро приближающиеся шаги. Опять террористы? Он даст им бой! Андрей достал пистолет и направил его на темный дверной проем. Там кто-то быстро промелькнул, и Андрей нажал на курок. Выстрела не последовало. Черт, чеченец использовал все патроны! Что делать?
     Из проема показался ствол автомата и четкий голос произнес:
     - Бросить оружие! Руки вверх!
     Андрей узнал знакомый голос офицера, с которым недавно расстался, и бросил пистолет в лужу.
     - А-а, да ты еще здесь?
     Вошли двое, держа автоматы наизготовку. На их рукавах поверх камуфляжа появились белые самодельные повязки. Один остановился перед хрипящим чеченцем.
     - Живой, - констатировал он. – Камуфляж, гад, успел скинуть.
     - Ты его скрутил? - спросил второй у Андрея.   
     - Я.
     - Пистолет у него взял? Или мы тебя плохо обыскали?
     - У него.      
     - Ладно, этого берем, - военный указал стволом автомата на чеченца, - а ты, проваливай, - сказал он, обращаясь к Андрею.
     Андрей расслабился и спросил:
     - Как там наши? У меня там девушка.
     - Проваливай, я сказал! – мгновенно обозлился военный и указал стволом на проем над трубами.               
     Андрею снова пришлось подчиниться, и он в очередной раз пополз по тесному лазу. Сзади в подвале глухо прозвучал одиночный выстрел. Андрей оторопел. Они, что пленных не берут? Или у них своя месть?
     Вывалившись из бетонного желоба в заводской подвал, а Андрей почувствовал, что совершенно промок и голова его сильно разбита. Он разложил мокрую одежду на горячих трубах, привалился к стене и попробовал позвонить Светлане домой. Вдруг она уже там! Но его телефон был совершенно мокрым и не работал.  Кое-как обсохнув, он выбрался с территории завода и подошел к Дворцу культуры.
     Там среди всеобщей неразберихи он случайно нашел счастливую Полину Ивановну.
     - Андрюша, все уже закончилось. Всех спасли. Их отвезли в больницы. Слава Богу, Андрюша. Слава Богу! – радовалась и причитала она.

   
    А потом были частые поездки от одной больнице к другой. Андрей изучил их все: 13-я, 3-я, 7-я, 1-я, 15-я, 53-я … Бесконечное ожидание списков на проходных, раздражение на охранников больниц, ловля всевозможных слухов, взвинченная радость тех, кто нашел своих, и каменное недоумение в глазах тех, кто потерял все надежды. Люди, еще вчера объединенные одной общей бедой, разделялись на счастливых и остальных.
     Свету долго не могли найти. Полина Ивановна все время просила вернуться к 13 больнице на Велозаводскую улицу. Она верила, что Светочка именно здесь.
     Только на третий день Андрей нашел Светлану. Сначала он увидел ее фотографию на экране компьютере. Света спала, слегка приоткрыв губы. Лицо ее немного осунулось и похорошело,  губы были красивыми пухлыми, но очень бледными. Потом он привез к моргу Полину Ивановну, и было проведено официальное опознание труппа.
     Из холодного помещения в промозглую сырость Андрей вышел один. Полине Ивановне оказывали неотложную помощь. Он сел в свою машину и только тут расплакался. Он тихо выл, сжимал до боли в пальцах руль и не знал, отчаянно не знал: кому теперь мстить?