Лежа на янтарном берегу безбрежного океана, отдыхал я под нежными лучами солнца и пытался ни о чем не думать. Остались позади странствия в далеких мирах, на которые, казалось, ушли все жизненные силы. Но я прекрасно знал, что через пару месяцев мне надоест благодать этого спокойного мира, созданного специально для моего уединения, и я вновь отправлюсь в свои бесконечные путешествия. Однако сейчас мне нужен был отдых, и я готов был растерзать всякого, кто своим никчемным существованием помешал бы этому желанию.
Чувствуя, как прибрежный янтарь впитывает мое накопившееся за долгое время напряжение, я уже начинал медленно засыпать, как вдруг в мозгу тоненькой иголкой кольнула чья-то далекая невыносимая боль. Это не была боль умирающего воина или потерявшего свое сокровища гнома, это была боль любящего сердца, скорбящего по собственному бессилию в момент чужого горя.
Еще не зная, откуда доносился этот тревожный сигнал, я уже понял, что не смогу игнорировать его, ибо в противном случае весь мой отдых будет испорчен раздумьями о чужом страдании. Боль к тому времени исчезла, что означало ее происхождение в весьма отдаленных от моего прибежища мирах. Вздохнув, я поднялся и, не теряя ни секунды, помчался сквозь пространство в поисках источника этого неподдельного страдания.
Пересекая миры, я вновь уловил тоненькую иголку боли и, обострив ощущения, больше не упускал ее направление, хотя оно и пряталось в целой пучине прочих страстей и страданий. Вот сквозь мой мозг промчалась целая гамма проникающей агонии - это около старинного замка шла битва за трон между двумя братьями, отмеченная большими жертвами с обеих сторон. Не останавливаясь, я мчался дальше; и по мере того, как приближался ко мне этот отдаленный мирок, все четче становилась картина происходящего.
У молодого короля родился сын, но недолго длилась его радость, потому что вскоре наследник тяжело заболел и стал чахнуть прямо на глазах. Живший отшельником волшебник предсказал, что спасти принца может только чудодейственный заморский амулет. Тогда король объявил, что отдаст, как и положено, полцарства тому, кто вылечит принца. И потянулись во дворец всевозможные колдуны, лекари и просто аферисты, приносящие с собой искусные самоделки, талисманы и прочие сувениры из дальних и не очень дальних стран. Однако пользы от них мальчику не прибавлялось: все его покои были завалены изделиями из драгоценных металлов и камней, хрусталя и янтаря, слоновой кости и зубов дракона, но он продолжал угасать.
Хуже всех приходилось молодой королеве - матери принца, она день и ночь молилась всем известным богам с просьбой исцелить сына, но небо оставалось равнодушным к ее слезам. Вот и сейчас я обнаружил ее спящей около изваяния какого-то местного божества, несчастная женщина молилась этому истукану до тех пор, пока силы не покинули ее. Но даже во сне она продолжала страдать, эти-то страдания, пронзившие миры и пространства, и нарушили мой уединенный покой.
Королева была молода и прекрасна, даже долгие дни горести ничего не смогли сделать с ее красотой. Я подошел к ней и заговорил:
- Слушай меня, королева. Спасти твоего сына может не какой-либо заморский амулет, а только дающая жизненные силы Звезда Мирдайн, которую сделал Великий Мастер Тай"Эн и которая находится сейчас на моей груди. Я отдам ее твоему мальчику, но взамен должен кое-что получить.
- Все что угодно, - пробормотала она сквозь сон, - только спаси его, я отдам все, что у меня есть.
- Хорошо, - ответил я, - королевское слово - закон. Когда ты проснешься, то Звезда Мирдайн будет лежать в твоей руке. Надень ее на шею принцу - и жизненные силы начнут наполнять его. Когда же ты убедишься в том, что твой сын спасен, выйди на балкон и я, в качестве вознаграждения заберу тебя с собой.
- О, нет!
- Тогда твой сын умрет, к тому же ты дала слово.
- Да, конечно… я согласна… но, скажи, я никогда больше не увижу своего мальчика?
- Когда ему исполнится двадцать один год, он перестанет нуждаться в жизненной силе Звезды Мирдайн и сможет отправиться в дальнее странствие, найти меня, совершить обратный обмен и увезти тебя назад в твой замок. Скажи ему об этом.
Договаривая последние слова, я снял со своей груди драгоценный медальон, вложил ее в руку прекрасной королеве и исчез. Спустя несколько секунд она проснулась, огляделась по сторонам и, обратив свой взор на Звезду Мирдайн, поняла, что это был не сон.
***
Через час на балконе королевского дворца стоял шестилетний принц, на груди которого сияло чудотворное изделие Великого Мастера. Он печально смотрел на горизонт, куда медленно удалялся белый единорог, увозя на своей жесткой спине его мать.