Бди

За неимением возможности выиграть у меня, враг прибегнул к хитрости, что перечит один из уставов из своего закона. Причём хитрость была настолько великолепно организована, что я попался на нее как сопливый юнец. Я никогда не мог подумать себе такого. Хотя именно хитрость и подлость моё оружие и моя натура. И когда я прощался с жизнью, из-за этой хитрости, я смотрел в глаза врагу, победившему меня таким способом, и думал: «Действительно ли это враг? Использующий то, что принадлежит мне….»

.                /Слабина./



Соотношение сил было не в нашу пользу, воины Добра выжгли раскалённым железом Света всё то, что сражалось против них. Кое-где мы ещё держали свои позиции, а в некоторых местах даже переходили в атаки. Не знаю, правильно ли это, но я считал, что наибольшей ошибкой нашего командования была тупость и неумение сопливых юнцов по-настоящему драться. Я сражаюсь с начала войны, ведомой вот уже не одно тысячелетье. Таких как я осталось мало. Я — Шибал, совершенная боевая единица, это моё собственное название, не взыщите за столь громкие слова, это отнюдь не следствие маниакального тщеславия, или высокомерной гордости присущей всем нам, нет. Я действительно один из последних, грозных солдат Тьмы, истребляющий целые армии добра, нас мало, но именно на нас держится более-менее общее равновесие на фронтах. А за последнее время в особенности накрошил не мало врагов и развил своё умение убивать до такой степени, что если мы когда-то полностью уничтожим Свет, то я в открытую брошу вызов своему повелителю, хозяину вселенского зла лорду Ноггу. Чем он лучше меня?

А пока проклятая реальность, заставляющая постоянно забывать о сладких грёзах. Тем более сегодня уже начался очередной день охоты на меня этих слуг Добра. И, думаю, сегодня меня врасплох не застанут, пусть даже об этом не мечтают, твёрдо решаю я. «А ты неплохо врёшь! В тебе столько уверенности.» — Говорит моё внутреннее я. И оно право, в последнее время они то и делали, что заставали меня врасплох, но это не давало им в руки козырей. Хотя после встречи с ними моё тело покрывают множество ран, но они заживают, и к узору моего тела добавляется ещё несколько линий. И я буду мстить за оставленные на моём теле рубцы….

…Сначала трапеза, я всегда ем перед боем, тем более что я ещё не завтракал.

— Что у нас сегодня? — Захожу на кухню расположенную в одной из пещер, что выходят к морю и обращаюсь к поварам, трясущимся от моего взгляда. Странно, почему они молчат? Боятся и молчат. Они же прекрасно знают, что я не люблю когда молчат, особенно те, кого моя светлость что-либо спрашивает.

— Не злите меня!!! Повторяю последний раз. Ч-т-о с-е-г-о-д-н-я н-а з-а-в-т-р-а-к? — Произношу я, эту фразу по буквам шипя от гнева. Для пущей убедительности поднимаюсь во весь рост и агрессивно поднимаю крылья. Но они всё молчат, и их трясучка переходит уже в дёрганье. Наконец один не выдерживает:

— Господин в сетях опять утопленник.

— Что?!!! Проклятье, а так хотелось рыбки…. Можете отдыхать, я завтракать не буду. — Говорю это и выхожу из кухни. Они облегчённо вздыхают. И что вы думаете, я прощу им это…. Конечно же, нет. Моё возвращение стремительно, их реакция настолько медленна, что они даже не успевают понять, что уже мертвы. Они служили мне долго и довольно не плохо, потому я сжигаю их гортанным огнём, так быстро насколько могу. Они заслужили на смерть без мук.

— Ничего себе!!? — Они зажарились так славно, что их румяную корочку так и хочется сесть. Но я останавливаю себя…. Поем после боя. Эти слуги Добра и Света уже заждались смерти от моей руки. Теперь точно покидая кухню, я направляюсь в один из залов в дальней части пещеры, чтобы набрать себе оружия. По дороге туда я разрабатываю несколько стратегий ведения сегодняшнего боя. Несколько вариантов рождаются одновременно, я запоминаю их все, пометив один наиболее удачных, если не учитывать множества побочных вариантов.

Что-то мне не по себе. Я улавливаю прощальный шепот сводов, стен, камней, всего, что привыкло видеть мою клыкастую морду так много времени. Плюс к этим странностям, чёрный ворон упал прямо к моим ногам с чистого неба и сдох, слишком плохое предзнаменование. Хотя я в предзнаменования не верю, зачем верить в чушь? Такой совершеннейший механизм для боя как я не должен путать страшилки для детей с реальностью. И я уверенной походкой направляюсь к одному из выходов с пещеры на затхлый, сырой, грязный, мой любимый воздух. Далеко на востоке клубятся чёрные тучи, удивительно, но ещё никогда не было перед боем такого, в смысле верить ли мне во все эти суеверные выдумки или положиться на своё боевое совершенство? Ладно, успокаиваю я своё тщеславие, что испуганно трепещет в моём нутре, немного подстраховки, конечно, что не помешает. И я начинаю подготовку к встрече врага.

Во-первых, я творю три тяжёлых заклятья на медлительность и потерю уверенности врага, и распыляю своего союзника по всей территории наиболее вероятного места боя. Во-вторых, ещё небольшая трата энергии и в мои помощники записывается волна тяжёлого страха, что притаился за каждым кустиком, каждой веточкой места будущего боя. В-третьих, ставлю всевозможные мины, ловушки и западни. И, наконец, затаившись, дожидаюсь, появления врага и думаю о лучшей тактики ведения одиночного боя.

А вот и враг…. Враги! Они наталкиваются на мои колдовские штучки, которые сею же секунду, срабатывают. Я чувствую, как ворвавшийся враг осиротел сразу на семерых своих солдат. Неплохое начало. Я прячусь за дерево и нацеливаю ствол огнемёта на место возможного появления врага. Враг не замедляет со своим появлением. Четверо здоровенных мордоворотов в форме цвета хаки с тяжёлыми пулемётами наперевес изрешечивают всё перед собой с таким ожесточением, что даже Демон Смерти позавидовал бы их усердию к уничтожению. Через мгновение они вспыхивают горящими факелами, мой огнемёт работает отменно. Я покидаю засаду и сматываюсь к низкорослым деревьям, обхожу их стороной и появляюсь за спинами целого отряда дураков рискнувших сделаться на время альпинистами, они хотели с помощью верёвок выбраться на гору, в пещерах которой обитал я. Хотели…. Да, я сказал, хотели, потому что они,… их останки уже, наверное, догорели. В метрах триста от сюда срабатывают мины, их взрывы приятно действуют на мой слух, а глаза радуются дыму, что вздымается в небо. Я ныряю в замаскированный подземный ход и выпускаю целый шлейф давно приготовленного Ужаса. Он незамедлительно расширяется, проникая во все, что расположено поблизости в несколько сот метров. Гром и молнии сбрасывают остальные братья из сил тьмы, треск пулемётов и шипение лазеров убеждает меня в том, что враг утеряет сегодня большую половину своих сил. Тем более что все эти герои от Света с пулемётами и гранатомётами в руках всего лишь тюлька. Я жду достойных соперников, для того чтобы мой меч мог испить сладкой и силы крови.

Ужас начинает свою работу, первый этап его действия — паралич нервной системы противника, в случае если есть бестелесные враги — неподвижность. Второй этап — Ужас пьет их души и иссушает тела. Третий этап — я добиваю самых крепких, что не полностью поддаются воздействию Ужаса. Вой бессилия слышится мне от тех, кого уже коснулся Ужас. Меня коробит от одной только мысли, что я мог бы быть на их месте. Я иду туда, где поработал шлейф Ужаса и…. Возвращаюсь резко назад. Да, сегодня немного перестарался. Впервые я бежал в панике от воздействия своих собственных трудов. В обход!!! Здесь везде куча ловушек, что и половины не упомнишь. За то время что довелось провести мне на этой грешной земле, я не ел мяса даром. Усовершенствование всё и вся, сейчас и завтра — вот мой девиз. Если вас смущает моё быстрое передвижение во тьме…. Чёрт!!! Я же совсем забыл! Я и мне подобные можем сражаться не только ночью, но днём. Хотя днём мы тратим немного больше энергии, чтобы чувствовать себя нормально по лучами солнца. Должен заметить, что мои глаза прекрасно видят во тьме. Мне свет не нужен. А кому он вообще нужен то?…. Тьма видит во тьме, это как дважды два четыре.

Вот и пещера, скорее к ней. Проход в неё слишком узкий. Я обдираю левое крыло и ругаюсь так сильно, насколько позволяет мой словарный запас. Первая травма этого боя, к сожалению, я не менее уязвим, чем эти болваны, которые отыщут здесь свои могилы. Проход кончается, и я выныриваю в просторный зал с высокими сводами, совсем не в том месте, где думал, этим то и пользуется ошеломлённый враг, извергая в мою сторону массу боеприпасов. Моим ответом служит огонь из бесполезного теперь огнемета, и взлетаю вверх. По чистой случайности осколки от взрывов, копья и огненные стрелы не попадают в меня. Хорошо, что здесь есть, где развернуться и немного полетать. Я шепчу, заклятия для выработки защитных экранов, на это уходит масса энергии, но иначе нельзя. Попытка спикировать к спасительному выходу не принесла никаких результатов. Враг как назло множится на глазах, перекрывая мне все выходы к спасению. Я включаю ещё одну способность — читаю их мысли. Все морды направленные в мою сторону просто разрываются от мысли: «Умри урод, смерть Тьме…» и прочая шовинистская туфта пугающая своим ожесточением. Их мысли немного подкрепляют меня, но это ничего не дает, потому что мои энергетические запасы уходят с завидной быстротой. Долго отталкивать снаряды, пули, стрелы, копья, огонь и заклятья и просто маты, защитные экраны не смогут. Я делаю всё что могу: поливаю их огнём, пускаю ядовитые стрелы, сыплю заклятия, рву когтями, бью крыльями, бросаюсь камнями, подталкиваю их к минам и замаскированным ямам с кольями. Словом противопоставляю им все, что есть в наличии, но всё тает на глазах. Параллельно с этим ищу выход, чтобы смыться в галереях для поправки сил, но где там! Какая тут к чертям, то есть мне и мне подобных, стратегия боя. Всё происходит тупо в лоб. Пыль висит столбом, и я пользуюсь этим, нанося противнику урон. День гнева. Моё тело всё во вражьей крови. Нет пощады глупцам. Меня не остановит мольба раненых о пощаде, я добиваю их, хотя и с секундной задержкой. Всё происходит с такой быстротой, что нет времени на что-то другое кроме сосредоточения на бойне. Возможно, моя сосредоточенность и играет мне на руку. Много слуг Света превратились в безмолвие, в куски безжизненной органической материи. Но они с завидным упорством продолжают атаки. Смело бросаются со «штыками на танк». Да Свет всегда отличался упорством и бесшабашной храбростью. Они говорят — мёртвые сраму не имеют, в этом то их ошибка. А я побеждаю.

Победил! Внизу мёртвая тишина, только где-то в дальнем углу всхлипывание раненого, но и оно затихает. Я опускаюсь на дымящийся пол пещеры, мои чувства подсказывают, что все кто был поблизости уничтожены. Дым и пепел, кровь и широко раскрытые глаза, многочисленное оружие и отблески былой отваги, исковерканный пол и остатки никчёмной отваги… и я — один, живой, попирающий ногами мёртвые тела, прохожусь вдоль поверженных. На застывших, мёртвых лицах остались капли боевой удали и утраченной славы. Я выхожу из пещеры и… это моя ошибка. Откуда-то сверху раздаётся свист, по мне ударяет снаряд среднего калибра, я переворачиваюсь, бессчётное количество раз и падаю навзничь. Тело в крутом пике проносится по небу, не надо быть слишком умным, чтобы понять, что это Ангел Возмездия. От его удара вся моя защита спадает. Мой взор устремлён к синему пятну, летящему по небу. Я знаю, что он Ангел Возмездия или как там они величают тех, кто носит одежды синего цвета. Достойный противник, коих не было уже долгое время. А что если их целая стая,… нет его мысли говорят мне что он один, и к тому же горит безудержной удалью к сражениям и огромным желанием прохромить моё скверное тело. Без сомнения, он тоже читает мои мысли и анализирует окружающую обстановку. Он свеж и полон сил, а я утомлён и с большой потерей энергии. Плевать!!! Сейчас достойные противники навес золота. Я взлетаю как раз вовремя. Его взор горит огнём сожжения. По мере его приближения у меня в голове возникают тьма траурных маршей и плач флейты….

Фантастическое зрелище! Под багровым клубящимся небом вот-вот грозящим взорваться таинством молний, несётся музыка смерти для одного из нас. Я ринулся вперёд, он сделал тоже, наши сабли наголо, в левых руках пучки огненных стрел. Свист,… соприкосновение,… удар,… брызги искр от сабель. Холодность беспристрастности его голубых глаз и ответный удар моих чёрных дисков. Мы метаем огненные стрелы. Защитные экраны шипят, плюются паром и рикошетят. Взлёт вверх, взмах — мы делаем это синхронно. Удар…. Проклятье! Моя сабля выбита и летит вниз. Я по инерции лечу в сторону, остриё его оружия слишком близко прочёрчивает невидимую дугу у моего горла. Ещё раз…. Проклятье. Ведь он юнец, юный ангел, находящийся в своём первом бою. Это придает мне сил, я чувствую это. Он тоже чувствует, что я его раскусил и возобновляет атаки. Дудки!!! Я сматываюсь от него, падая в крутое пике.

— Урод!!! — Кричит он вслед мне совсем юным голосом.

— Смотри, не описайся! Гамнюк! — Отвечаю я, и умиляюсь от огненной стрелы. — У меня для тебя кое-что есть! Surprise!

Собравши во всю грудь воздух, выдыхаю его в левый кулак, произношу несколько слов и раскрываю ладонь, выпуская смерч, эту штуку я придумал недавно, у него наверняка не хвати опыта и сил, чтобы выработать противодействие. Смерч обхватывает ангела в синем быстро и без лишнего шума. Он немного сопротивляется ему, но вскоре смерч ломает ему крылья и крутит в адской карусели. Я опускаюсь на землю без сил, рождение смерча выбрало последние резервы. Проходит некоторое время, от смерча не остается и следа, поверженный ангел лежит невдалеке, его стон разносится над землёй и заставляет плакать мёртвых. Я подхожу ближе. Усталая рука держащая поднятый с земли чей-то меч поднимается вверх для последнего завершающего удара. Кроваво-багровые тучи пускают клоки пурпурной ваты. Флейта, играющая траурную мелодию, резко обрывает своё звучание…. Его глаза, его холодные, синие, беспристрастные глаза, в них нет ни капли мольбы о пощаде. Они просто топят своей синевой мой внутренний лёд и заставляют пустить скупую слезу злостно-уродливого гоблина заменяющего, таким как я сердце. Вот это да! Незаметно для себя я тоже размазываю по своему лицу скупые слёзы. Рука с мечем, опускается вниз, ладонь раскрывается. Меч выпадает на землю, не сделав свою работу.

Его крылья вывернуты под невообразимым углом, он весь покрыт пятнами крови. В синих глазах ни капли мольбы о пощаде, он просто рассматривает меня: любуется или страшится видом такого реликта как я. Что случилось? В чём дело? Что-то шевелится в моём нутре. Он должен жить. Он юн. Его нужно спасти? Вряд ли! Понимаю я. Он умирает. Мои слёзы падают на его синюю одежду, на пустые ножны. Что? Он улыбается? Ангел Возмездия улыбнулся несколько натянуто, это его последняя улыбка.

— Странная война. — Еле слышно шепчут его запекшиеся губы и глаза теряют заряд жизни, но всё ещё отрыты. И в них теперь холод пустоты….

Смерть этого юнца почти у меня на руках возможно и поколеблет мои принципы и устои. Но всё же я должен сражаться за то, за что сражался всю жизнь. Остановить меня сможет только смерть. Моя рука уверенно срывает с тела ангела охранный амулет, он же является одновременно и ключом перехода в мир, где расположена база тех что, ворвались сюда недавно. Пока свежи тропы переходов, я ещё повоюю. Но это завтра, а сейчас, небольшая подзарядка и пища…. Две запеканки ждут меня на кухне….

…Я вновь свеж и бодр и пробираюсь к врагам тем самым способом коим они посещают меня и моих братьев. Хвала Люмену амулет действует в двух направлениях. Принцип действия и устройство известны мне весьма туманно. Чтобы им пользоваться нужно, настроиться на амулет, почувствовать его природу, его силу и это происходит само по себе. Я приближаюсь к цели и готов сразиться с целой ордой врагов. Моя злость переполняет все чаши. Надеюсь, они не могут засечь моё появление, и не будут ждать меня там. Наибольшая вероятность того, что всё, почти все воюют с подобными мне. Но если меня и встретят то только молчанием. Вот, толчок, помутнение в глазах, убыстрение движения, и меня выплёвывает небо прямо на вражескую базу. От неё так и несёт Добром. Скопище слуг света. Брр! Меня тошнит. Всё-таки меня, вроде, ждали. Внизу копошатся стрелки и прочие искатели смерти. Плевать, мои защитные экраны тверды. Я уверенно пикирую вниз и сбрасываю несколько бомб, под их весёлые разрывы врезаюсь в кучу ошеломлённых, отчаянно бранящихся героев выбежавших из казарм. Несколько человек я срезаю своим великолепным мечём. Взлёт…. Здесь всё не так,… всё пропахло добром. Опять пикирую, на этот раз слабаки хлебают свинец из моих пулемётов, но ленты быстро кончаются. Я бросаю пулемёты и достаю базуку…. Круши их гадов — единственное, что приемлемо для меня. Я славно гуляю….

…Я истребил всех, сжёг и разрушил все, что было крепко, мои магазины пусты, рука устала от меча. Защитные экраны сняты. Я бреду среди дымящихся развалин и тут я слышу слабое детское всхлипывание…. Я уже мчу туда. Маленькая девочка вся перепачкана в изодранной одежде и привалена досками. Опускаюсь около неё на колени, но ничего не чувствую, ощущения притуплены тяжестью битвы. Девочка затихла, наблюдает за мной. И вдруг вновь начинает плакать. Я поднимаюсь и отбрасываю доски.

— Как тебя зовут, детка?

Она умолкает, растирая левой рукой слёзы, молчит. Правая рука за спиной.

— Ты цела? — Вновь спрашиваю я. Она медленно кивает головой и немного улыбается. — Вот и хорошо. Маленькая. Так как тебя зовут?

Я пытаюсь улыбнуться ей, тем самым сгладить уродливые формы. Скажу честно, я улыбаюсь впервые, и это с тяжестью дается мне.

— Меня зовут Свет…. — Вдруг отвечает она, и её правая рука с зажатым в ней пистолетом направлена мне в лоб…. Всего один щелчок и мои мозги принадлежат всему вокруг. «Бди» — проносится последняя мысль в спинном мозге, и я падаю.