После семинара Колесник пригласил меня и Коренькова к нему в номер и спросил, не будем ли мы возражать, если он пригласит ещё и Латышева. Мы, естественно, не возражали, но придти обещали попозже, после работы.
Когда пришли, у Колесника сидели в табачном дыму Латышев и Медведев, они пили вторую бутылку, и Медведев был совсем уже пьян. Похоже, он спивался, заметно было и на семинаре утром, что он с похмелья. Медведев всё бормотал про свою диссертацию, что хочет у нас выступить, но боится нас. Мы с Кореньковым обещали ему, что кусаться не будем, отнесёмся доброжелательно.
Костя, тоже заметно захмелевший уже, спросил:
- А что, Саня, правда, что мимо тебя теперь ни с одной диссертацией по моделированию пройти нельзя будет, в ИЗМИРАНе по крайней мере?
- С чего ты взял?
- Ну как же - главный специалист! Вон хоть и с Толей как получилось. Ты ж его притормозил...
- Это Ситнов тебе наговорил, что я возмущаюсь? - обратился я к Толе.
- Сказали люди, я обещал не говорить - кто.
- А ты что - до сих пор жалеешь, что пришлось у нас выступать? Считаешь, что зря время потерял?
- Нет, что вы, ребята. Я очень доволен. Обсуждение было очень квалифицированным и полезным. Банька не хуже той сауны. А тогда, по телефону когда говорили, меня досада от неожиданности разобрала. Думал, всё - прошёл уже секцию, ан нет! Решил, что это мне Намгаладзе за дружбу с Марсом мстит.
- Ну, в какой-то степени и это сыграло свою роль - подогрело мой интерес к твоей работе, тем более, что ты её от нас вроде как прячешь.
- А помните, ребята, Иркутск, 1972-й год, когда мы познакомились? - произнёс лирически Костя. - Только начинали тогда. Сколько воды утекло!
- И как мы переменились!
- Да уж.
В разгар пьянки я смылся, оставив Коренькова дискутировать с каким-то кавказцем, соседом Колесника по номеру, пришедшему ночевать. Костя, прощаясь, уверял, что он по-прежнему меня любит и желает сотрудничать с нами.
372
В январе я не был на рыбалке ни разу, и первые десять дней февраля температура воздуха в городе держалась около нуля или выше. Однако, ходили слухи, что на Куршском заливе лёд кое-где есть, там зимой температура обычно на 2-3 градуса ниже, чем в Калининграде. Во всяком случае западный угол залива, примыкающий к Зеленоградску, якобы стоял, и 12-го числа мы с Серёжей и Алексеем Ивановым отправились на разведку в Зеленоградск. Накануне как раз подморозило, ветер сменился на восточный, прижимной, отрыв в Зеленоградске явно не угрожал.
На вокзале рыбаков оказалось неожиданно много. Похоже, народ уже давно ездит, не дожидаясь особых морозов. И похоже, большинство едет не за плотвой, как обычно на этом на заливе, а за судаком. Спрашивают корюшку друг у друга, а я судаковые удочки не взял. Есть одна с окунёвой блесной, а так-то я на плотву собрался, мотыля раздобыл.
В поезде из разговоров соседей по вагону мы выяснили, что вчера судак хорошо брал у 7-го километра, и что у Лесного лёд оторван - чистая вода. А мы как раз в Лесное собрались. Значит, оттуда надо назад идти, в сторону Зеленоградска. Говорили, что рыбнадзор по заливу шастает, проверяют. С этого года введены новые правила - членам общества рыболовов можно выловить трёх судаков, а безбилетным - одного, и ловить нечленам можно только одной удочкой с одним крючком.
В Зеленоградске толпа рыбаков, вывалившаяся из электрички, разделилась на две части: большая, не задерживаясь, отправилась пешком в сторону КП, меньшая осталась у вокзала ждать автобуса Балтийск-Рыбачий. Говорили, что на КП сейчас опять строгости, из автобуса высаживают. Мы, однако, сели в него, благо были даже свободные места, взяли билеты до Лесного, рассчитывая доехать в крайнем случае до КП, а уж оттуда пешком до 7-го километра всего четыре останется.
У КП автобус остановился. Через переднюю дверь в него заглянул милиционер.
- Эй, которые рыбаки - вылазь!
Несколько человек с рюкзаками и пешнями послушно вылезли из автобуса, в их числе и Серёжа. Остальные, попрятав свои рыбацкие манатки, невозмутимо оставались сидеть на своих местах. Серёжа, увидев, что вылезли далеко не все, вернулся в автобус и сел на своё место.
- Не дёргайся! Сидим до упора, спешить некуда, - скомандовал я. - Спрячь пешню.
Милиционер снова показался в дверях. В этот раз он поднялся в автобус, но остановился у кабины водителя.
- Я долго ждать буду? Сейчас автобус разверну, и обратно в Зеленоградск поедете.
Ещё три-четыре человека поднялись со своих мест и нехотя потянулись к выходу. Не выдержал и Серёжа.
- Чего уж там, пошли, ладно.
Встал и вышел из автобуса. А мы с Алексеем сидели, выжидая неизвестно чего. Уж больно тут уютно в креслах, успеем ещё по морозу побегать.
- Все? - спросил милиционер.
- Все, - ответил кто-то, хотя в автобусе оставалось ещё человек 15, по крайней мере, рыбаков.
Милиционер вышел из автобуса, и мы поехали дальше. Думали, что автобус подберёт высаженных, как обычно, за поворотом, рыбачки уже бежали туда, но в этот раз водитель не остановился. Оказывается, на переднем сиденье ещё один милиционер сидел, просто ехал по своим делам, но водитель на всякий случай не стал при нём нарушать. Так мы потеряли Серёжу, который, впрочем, был сам виноват, так как нарушил золотое правило, даже два: не суетись и не отрывайся от коллектива.
Из автобуса мы вылезли на 7-м километре и, пройдя полкилометра лесом от дороги, вышли на лёд залива. Народу на льду было много, первыми электричками, видать, понаехали. И все блеснили в расчёте на судака. У некоторых рядом с лунками уже шевелились выловленные судачки, некрупные, правда.
Мы выпросили пару плотвичек на наживку, насадили головы на окунёвые блёсны и попробовали блеснить. Буквально через пять минут у меня - хлоп! Леса натянулась, кто-то повис, тащу - налим! Граммов на 600 примерно. Ещё через полчаса - судак, больше килограмма. На паршивую жёлтую окунёвую блёсенку с кусочком плотвы. И всё.
Зато Алексей, блеснивший вообще в первый раз в своей жизни и изумлявшийся моим успехам, тогда как у него поначалу не клевало, вытащил после этого, и тоже на окунёвую блёсенку, трёх судаков подряд и окуня. Под конец я, правда, тоже ещё окуня вытащил, граммов на 400. Алексей ловил без билета, не вступил ещё, и пришлось его лишних судаков мне тащить, дабы рыбнадзор не придрался. А проходили мимо нас два инспектора. Одного судака Иванов оставил мне.
Пытались мы Серёжу разыскать на льду, но не смогли. Оказывается, он ускакал аж к 9-му километру, к границе сплошного льда, где недавно оторвало льдину. Выловил он одного судака, но рядом, говорит, таскали помногу.
Через неделю мы снова отправились в Зеленоградск. Компания собралась большая: Серёжа, Лёнька Захаров, Смертин, Алексей Иванов, я и двое новичков, вообще впервые вышедших на зимнюю рыбалку - Зайцев из Института Океанологии, Серёжин коллега по нелинейным волнам, сотрудничавший с их кафедрой, и Игорь Филановский, бывший Серёжин выпускник. Эти двое выглядели вовсе несолидно для рыбалки - одеты легко, в ботиночках, чуть ли не с портфелями. Снасти им в поезде выдали и объяснили, что с ними делать нужно.
Ловить собрались судака, запаслись корюшкой на наживку. В этот раз мы не стали связываться с автобусом и сразу от вокзала замаршировали в сторону КП. На 4-м километре свернули с шоссе к заливу и пошли по льду. Прошедшую неделю стояли ясные дни с морозами по утрам до минус 10-16 градусов, и сегодняшний день был таким же. Лёд окреп, снега на нём было чуть-чуть, по такому льду хорошо идти, ноги и не скользят и в снегу не вязнут.
В том месте, где мы с Ивановым ловили в прошлый раз, судаков у лунок не было видно, народ блеснил как-то уныло, видать, не клевало, и мы пошли дальше. Напротив 9-го километра, где в прошлый раз был Серёжа, у границы старого и нового, незасыпанного снегом, чёрного льда стали попадаться счастливчики, уже выхватившие по судаку. Остановились здесь и мы.
А вскоре счёт судакам открыл Зайцев - новичкам везёт, как обычно. Но и остальным было грех жаловаться. Я поймал одного налима и четырёх судаков, все примерно по килограмму, Серёжа - трёх налимов и двух судаков, Зайцев ещё одного судака, Филановский - судака и налима, Иванов - одного судака. Долго ничего не мог поймать Смертин и очень переживал, особенно из-за того, что поймал судаков Зайцев, которому он дал свою удочку. Но, наконец, и Смертин, избегавшись по лункам, поймал двух судаков одного за другим. И только один Лёня Захаров ничего не поймал. Я отдал ему одного судака, а налима Иванову.
Рыбалкой все остались очень довольны, погода была чудесная, улов отличный, Зайцев и Филановский помёрзли, правда, но на обратном пути согрелись. От лунок до вокзала около 10 км, преодолели мы их за 1 час 40 минут.
Со следующего дня - понедельника, я взял отпуск на две недели, отложенный специально для зимней рыбалки, которой я наконец-то дождался к концу февраля.
Из дневника погоды
21 февраля 1984 г.
Температура -5-3 градуса, давление 761-760 мм, ясно, ветер южный, умеренный.
Ездили с Серёжей и Смертиным в Сосновый Бор, соскучились по Калининградскому заливу, да и добираться туда проще. От Зеленоградска же далеко всё-таки пешком топать. От Соснового Бора прошли по льду до Берегового. Народу очень мало, несколько человек всего встретилось. Лёд около 10 сантиметров, потрескивает. Я поймал 19 корюшек и судачка граммов на семьсот, Володя - двух небольших судаков и двух налимов, очень доволен, место ему понравилось. Серёжа уехал рано, вечером у него лекция.
24 февраля.
Температура плюс 1 градус, давление 761 мм, пасмурно, ветер юго-восточный, умеренный.
Ездил в Сосновый Бор, ловил напротив Лебединого недалеко от берега. Поймал 80 корюшек и судачка на полкило. Забыл дома билет, и, конечно, был застигнут рыбинспектором с тремя удочками, хорошо судачка спрятал, а удочки не успел смотать, хотя видел, что инспектор сюда едет на тяжёлом мотоцикле.
Клялся и божился перед ним, что билет есть, да дома забыл, жена уговорила пиджак не надевать, жарко, мол, будет, а в пиджаке билет (так оно и было). Инспектора я не убедил, и он составил протокол, причём очень рассердился, когда на вопрос о зарплате я ему ответил - 500 рублей.
- Я могу и тысячу написать, но советую Вам не шутить. Разбирательство Вашего дела будет 2-го марта в районном отделении госохотинспекции, что на Красной улице. Принесёте билет, может, Вам и простят на первый раз, не будут штрафовать.
26 февраля 1984 г.
Температура плюс 1 градус, давление 760-757 мм, пасмурно, ветер юго-восточный, южный, умеренный.
Дяде Вове сегодня 60 лет, накануне телеграмму послали поздравительную. Ездили в Сосновый Бор - Серёжа, Лёня Захаров, Смертин и мы с Митей. Прошли по льду до Берегового. Митя поначалу валенки (мамины) с галошами нёс в рюкзаке (собственном), сам шёл в зимних ботинках, часто подскальзывался, падал и расстраивался от этого. В валенках же он почувствовал себя на льду уверенно и повеселел. Мы с ним поймали 13 корюшек, остальные и того меньше, а Митя ещё и выхватил окуня больше чем на полкило. Смертин ему страшно завидовал.
Этого окуня Иринка отвезла в Сестрорецк (она приезжала на операцию, которую устроила Надежда Григорьевна, всё обошлось благополучно), тётя Тамара из него уху сварила.
29 февраля.
Температура минус 1 - плюс 1 градус, давление 748 мм, пасмурно, ветер западный, слабый.
Ездил в Сосновый Бор. Народу много. Сначала сидел на корюшке, клевало неплохо, потом клёв затих, сбегал недалеко вглубь за судаком - глухо, вернулся обратно и снова ловил корюшку. Клевала отлично и, главное, крупная корюшка. Поймал 80 штук.
1 марта.
Температура плюс 2 - плюс 6 градусов (в городе; на заливе утром приличный минус), давление 745-742 мм, ясно, ветер юго-западный, умеренный.
Ездил в Зеленоградск, бегал по заливу до Лесного, потом вправо и обратно. Судака нигде нет, видел всего двух пойманных, отошёл куда-то. Пробежал в итоге за день около тридцати километров, вечером отходил в сауне.
2 марта.
Температура плюс 4 градуса, давление 743-741 мм, пасмурно, мелкий редкий снег, ветер восточный, слабый.
С утра ездил в рыбинспекцию на разбор своего "дела". Того, кто составлял протокол, не было. Предъявил билет другому, его начальнику, видать. Оказалось, тот хорошо знал покойного Суходольского. "Дело" моё закрыли без наказания. Оттуда поехал на мотоцикле в Каширское на мыс. Пока ехал по дамбе, по которой мы когда-то с отцом брели после утопления мотоцикла, весь уделался в грязи. Приехал на мыс, а льда нет, волны гуляют. Потом узнал, что оторвало ещё 29-го февраля. В канаве лихо ловят мелких окушков.
3 марта.
Температура плюс 2 градуса, давление 739-743 мм, пасмурно, утром мелкий снег, ветер восточный, утром умеренный, после обеда слабый.
Ездил на мотоцикле в Красное под "блин" ("Движение запрещено"), вывешенный сразу за мостом через Полесский канал. Слева от Красного - открытая вода почти от самого берега, справа лёд. С берега из-за плохой видимости кажется, что рыбаков на льду практически нет, оказалось же, что их там толпы - вглубь и вправо, к Головкино. Но клевало у всех очень плохо. Интенсивной беготнёй по лункам я вымучил 15 штук, из них 4 очень крупных (1 подлещик), 5 просто крупных плотвин. Одну необычайно здоровенную плотвину не смог в лунку протащить, мотала, мотала там башкой, не дала морду в лунку просунуть и в конце концов сорвалась - крючок прорезал губу.
Вечером ГАИ устроило засаду у "блина", и мне в большой компании нарушителей вписали предупреждение в талон. Дырку почему-то не прокололи.
4 марта.
День Выборов в Верховный Совет СССР.
Температура плюс 2 градуса, давление 747-751 мм, пасмурно, ветер северный, слабый.
Собираясь утром на рыбалку, я сунул в карман штанов авторучку с чёрными чернилами дабы качественно исполнить свой гражданский долг: в кабинках для голосования на верёвочках обычно привязывают хилые карандашики, следы которых легко стираются обычным ластиком. В овчинном полушубке, с рюкзаком и пешнёй я зашёл на избирательный участок где-то около восьми утра. В буфете уже толкался народ, копчёную колбасу давали. Я поставил пешню в угол, предъявил паспорт - отметился, взял бюллетень и прошёл в кабинку.
Не впервые, но каждый раз это нелегко делать - кажется, что все вперились в твою спину. Куда это он? Зачем? Почему не как все, торжественно или равнодушно опускающие только что полученную бумажку в прорезь ящика? Бывает, правда, и другие заходят в кабину. Интересно, что они там делают? И сколько на самом деле голосующих против? Неужели всего лишь 107 тысяч на всю страну, как сообщают в газетах?
Наверное, так. Ведь проголосуют же сегодня "за" и Сашуля, и Серёжа, да и все мои тутошние знакомые, друзья, приятели.
Я вычеркнул фамилии кандидатов - в этот раз оба военные оказались, один маршал, другой адмирал, с чувством огромного облегчения вышел из участка - слово-то какое! - и зашагал на вокзал, где меня ждали Серёжа, Смертин и Лёня Захаров с сыном Алёшкой (от первой жены, здоровый парень уже, 16 лет).
Обстановка на заливе нас расстроила - сплошной лёд от берега тянется не более, чем на полкилометра, дальше оторванные, переломанные льдины, пригнанные обратно, между ними большие участки чистой воды. Пытались ловить корюшку у самого края льда, но клевало очень плохо, еле по десятку вымучили.
Судя по всему, это был последний наш выход, закрытие зимнего сезона.
373
8-го марта вечером отмечали женский праздник у Лебле. Люда сразу объявила:
- Только без этого... - и ляпнула: -... без умственного онанизма, будем просто веселиться.
Я заметил:
- Можно подумать, что в остальные наши встречи мы серьёзные разговоры ведём. Я, правда, пытаюсь, но вас разве раскочегаришь.
Люда возразила:
- Нет, нам очень интересно и на отвлечённые темы поговорить. Только для этого надо специально собираться, без пьянки, не в праздники.
- Чего же мы не собираемся? Вот приходите к нам специально на письма отца Ианнуария, я вам почитаю с удовольствием.
И Люда с Серёжей пришли к нам, буквально через день, и я впервые весь вечер читал письма отца Ианнуария, и все сидели тихо и слушали. В некоторых местах Серёжа пытался протестовать - какие-то утверждения ему казались неверными, но я просил его потерпеть и послушать дальше.
Действительно, дальнейшее поясняло предыдущее и в конце концов Серёже всё в целом понравилось. Женщины же просто устали и остались неудовлетворёнными.
13-го были на спектакле студенческого Литературного театра "Вагончик". Там девчонки шестнадцатилетние устраивают коллективные избиения своих сверстниц, а взрослые пытаются разобраться, отчего это нынче молодёжь такая пошла, но так ни до чего путного и не додумываются.
Дело происходит в городе Иня, который строится по современнейшему проекту на память потомкам от предков. Автор проекта - отец хулиганствующей дочери, покрывающий её безобразия посредством своего влияния на городские власти, да он и сам в их числе (главный архитектор города, кажется).
В течение всего спектакля над сценой висит транспарант: ИНЯ-ГОРОД БУДУЮЩЕГО. Это мне понравилось. Пьеса же в целом - нет. Автор проблему видит, но суть её - ложь и аморальность окружающего детей взрослого мира - так и не формулируется.
15-го марта мы с Карвецким (он замещал Иванова, который в ноябре ещё укатил на Кубу на полгода) отправились в Ленинград на переговоры с заказчиком. Чтобы не мотаться каждый день в Сестрорецк и обратно, я ещё из Калининграда просил по телефону заказать для нас гостиницу. Нас направили в общагу "Вектора", что в грязном колодце на Кировском проспекте. Пока не было коменданта, тупо убивали время - сходили в кино, поели в отвратительной забегаловке, а потом выяснилось, что заявку на нас сюда не донесли, мест нет.
Славу, правда, устроили, а я позвонил в Сестрорецк, что приеду сегодня поздно вечером после того, как навещу Иринку с Димой. К ним за Поклонную гору - в район новостроек на месте бывших пригородов Озерки-Шувалово, куда мы с Удельной от Морозов купаться ездили, - мне пришлось ехать в самый час пик, да ещё тащить помимо своего здоровенного командировочного портфеля пакет с Иринкиным весенним пальто. Как нарочно, ещё и трамваи встали на проспекте Энгельса, и я пару километров чесал пешком, пока не подсел на какой-то автобус, довёзший до Поклонной, а оттуда ещё пару остановок проехал на другом автобусе.
Дима с Ириной снимали в двухкомнатной квартире небольшую изолированную комнату у хозяйки лет под пятьдесят, сын которой служил в армии, мужа не было, но иногда появлялся сожитель. Квартира в порядке, обихожена, в комнате у ребят, правда, только тахта, письменный стол да два стула, одежду даже у хозяйки приходится хранить. Но с хозяйкой ладят, и жизнью своей здесь вроде бы довольны. Меня оба смущаются, скованы. Спрашиваю, как с пропиской у Иринки.
- Всё в порядке.
- Покажи-ка паспорт.
В самом деле, стоит штамп, прописали в общежитии на Мориса Тереза.
- А почему молчите, не пишете, не звоните? Родители же беспокоятся.
- Мы звонили неделю назад.
- А про прописку родители до сих пор ничего не знают, волнуются. Ну, а с регистрацией как?
- Да вот, ближайший к институту загс закрыт, там ремонт, а в этом районе часы работы неудобные, надо с занятий сбегать.
- Так, и что же вы собираетесь делать?
- Вот в ближайшую среду подадим заявление.
- Ну, а живёте-то дружно?
- Дружно.
- Не ссоритесь?
- Нет.
Вот так - ни шатко, ни валко - и шёл у нас разговор. Поужинали. Иринка картошку пожарила, котлеты оказались в наличии, чай попили. Потом ребята пошли меня провожать, на такси доехали до Ланской и простились на платформе. Иринка сказала, что приедет завтра в Сестрорецк. Я велел позвонить сначала, выяснить обстановку - все ли там здоровы, до гостей ли Бургвицам.
Визит к ребятам меня успокоил. Вроде бы всё, слава Богу, нормально. Бургвицы ждали меня, встретили сердечно, как всегда. Тётя Тамара весь вечер рассказывала мне, какие переживания выпали ей на голову с нашей дочерью. Диме они до сих пор простить не могли, что он увёл Иринку из их дома. О беременности Иринкиной тётя Тамара, к счастью, не догадалась вроде бы, ей и без того расстройств хватало. Наше с Сашулей согласие на их женитьбу её успокоило, так как снимало с неё ответственность за Иринкину невинность, которую она так оберегала, да не смогла уберечь. Из-за этого она очень переживала и негодовала на Диму.
Чуть ли не весь следующий день мы со Славой проторчали на "Векторе", с утра долго очень оформляли пропуска, потом настал обеденный перерыв, так что только после обеда мы вели деловые разговоры, а до этого просто так слонялись. Да и деловые разговоры получились не шибко деловыми. Пошёл последний год выполнения темы, а обещанной ЭВМ не было и ею не пахло.
Через Академснаб раздобыть машину не удалось. Предлагали нам в прошлом году ЕС-1035 вместо ЕС-1045, машину с быстродействием в пять раз меньшим, так мы, пижоны, отказались, а теперь уже жалели об этом. Заказчик помочь фондами не мог. Деньги - миллион! - оставались неизрасходованными. Ответственность за это несли и мы, и заказчик. Вот и обсуждали теперь, что делать.
Заказчика волновало больше всего (если не только), как бы эти деньги всё-таки истратить до конца года и благопристойно отчитаться за них и по всей теме. Нас же волновало, в сущности, другое - как бы эти деньги всё-таки спасти, то есть превратить их в нужную нам машину, а не растратить абы как. О реальном выполнении темы к концу этого года речь уже не шла. Но мы готовы были продолжать работу, продлевать тему и договор, и даже брать на себя новые, дополнительные обязательства, лишь бы получить машину.
Ведь столько сил уже положено, столько времени истрачено на разработку "большой модели", что бросать это дело на полдороге нам было никак нельзя. Это значило бы выбросить на ветер по два года работы у пяти, как минимум, человек. Ставка на "большую модель" сделана, и игру надо продолжать любой ценой. К тому же буквально на днях забрезжили некоторые новые возможности добыть машину, причём не где-нибудь, а прямо под боком, у нас в Калининграде, на заводе "Кварц", том самом заводе, директора которого в своё время пытался надуть Гострем с установкой нашей "двадцатки".
Этот завод последние несколько лет выпускал (не серийно, а единицами, по спецзаказам) лучшие в Союзе мини-ЭВМ "Электроника-79", которые почти по всем параметрам превосходили или не уступали ЕС-1045 и в то же время были проще, много меньше габаритами и в 5 раз дешевле. Однако раздобыть такую машину было практически невозможно. Ни в какие планы производство этих машин на продажу не включалось.
С разработчиками этой машины завёл знакомство и поддерживал контакты Женя Лексутов - лучший электронщик у Иванова, прекрасный, добрый парень, мечтавший, как и мы, о машине такого класса, хотя и для других целей. Женя надеялся на то, что вдруг какой-нибудь заказчик откажется от изготовленной машины, а такое бывает - денег, скажем, не окажется к сроку, или планы изменятся, тут мы её и подберём.
Никто, однако, не отказывался. Зато выяснилось, как можно попасть в число заказчиков "Кварца". Для этого нужно в подходящий момент (!) заключить с ними договор на опытно-конструкторскую разработку специализированного вычислительного комплекса на базе этой машины. Разрабатывать-то они будут всего лишь какой-нибудь один новый узел из числа дополнительных периферийных устройств, но чтобы стоимость разработки была выше, этот узел должен быть состыкован со всем тем, что у них уже есть разработанного. Нам же как раз и нужно было всё вместе - и процессор (собственно ЭВМ), и периферия - дисплеи, дисководы, магнитофоны, графопостроитель и т.п., чем больше, тем лучше.
Так вот Лексутов узнал, что на "Кварце" вопрос о заказчике на будущий год пока ещё не решён, и, в принципе, им могли бы стать и мы. Это им даже удобнее - не надо далеко ездить на наладку. Перед моим отъездом сюда в Ленинград мы с Лексутовым были на "Кварце" и договорились там, что нас будут иметь в виду. Но заключать договор можно будет не раньше осени, деньги (около 300.000 р, т.е. в 3 раза меньше, чем на ЕС-1045) нужно будет выплачивать в следующем году, когда тема с "Вектором" будет закрыта и деньги уйдут. Комплекс будет готов тоже лишь к концу следующего года, а как до него дотянуть?
Даже в расчёте на этот комплекс "Вектор" может надеяться на получение результатов по большой модели не раньше, чем через 2 года, скорее позже. Но альтернативы не видно. И если "Вектору" большая модель нужна, ему следует продлевать договор с нами или заключать новый. Мы на это пошли бы, так как нам большая модель не просто нужна, а в ней смысл существования нашей лаборатории, мы над ней всё равно будем работать, пока не сделаем, деваться некуда. Вопрос лишь в том, сколько лет на это уйдёт.
Всё это я вдалбливал сначала Татьяне Дмитриевне Борисовой, молодой ответственной исполнительнице темы со стороны "Вектора", во всём со мной соглашавшейся, но безо всякого для нас толку от этого, потом её начальнику - Бубнову, который уговорил меня в прошлом году написать отчёт в целях проталкивания наших идей у ихнего начальства, да так ничего и не смог протолкнуть. Бубнов тоже согласно кивал мне головой, разделяя мою оценку ситуации. Однако ни до чего конкретного мы так и не договорились.
Вопрос о продлении темы или заключении нового договора оставался открытым, да и не Бубнов его решал, он мог только ставить его перед своим начальством. Правда, и от того, как поставить вопрос, многое зависит. Бубнов же, похоже, болел теперь уже не столько за научный результат, сколько за то, как бы благопристойно выпутаться из этой дурацкой ситуации с нами, которую он сам когда-то создал, письменно пообещав эту несчастную ЭВС ЕС-1045.
374
В пятом часу я закончил свои разговоры на "Векторе", а в полшестого был уже в Сестрорецке. И тут как раз зазвонил телефон - Ирина.
- Папочка, ну как там у вас дела?
- Да всё в порядке.
- Так я приеду?
- Приезжай, конечно.
Я не привык ещё говорить - приезжайте, но когда Ирина появилась в дверях квартиры одна, я спросил её:
- А где Дима?
Радостное выражение Иринкиного лица вдруг сменилось на раздражённое.
- Да ну его. В Москву собрался.
- Как это?
- Потом расскажу.
- Ну, ладно. Давай, раздевайся, ужинать будем.
Тётя Тамара накрыла прямо-таки царский стол: тут и корюшка маринованная, и рыбка с Севера копчёная, и икорка, и огурчики. грибочки, колбаска и грудинка, да ещё и первое, и горячее второе. А я торт принёс к чаю. Иринка - большая любительница вкусненького - опять повеселела. Сидели, объедались. Насытившись, развалились на диване, поглядывая в телевизор. Ирина ластилась ко мне.
- Папочка, хорошенький, как я по тебе соскучилась... Как у вас тут хорошо... Я ночевать останусь.
- Здрасьте. А Диму ты предупредила? Он же ждать тебя будет.
- Я ему сказала, что останусь ночевать.
- Ну, Ирина, ты даёшь. Он наверняка обиделся, некрасиво.
Тут и тётя Тамара поддержала меня:
- Да, Ириночка, теперь вы уже не должны друг друга оставлять без особой надобности. А почему вы вместе не приехали?
- Он не захотел.
- А ты его звала?
Ирина замялась.
- Я его спрашивала, поедешь или нет. Он отказался.
- Надо было не спрашивать, а предложить поехать. Я, дурак, не пригласил вас обоих, когда вы меня провожали, он, наверное, и решил, что его не ждут. Так ведь я-то ещё не знал, какая тут обстановка, до гостей ли тёте Тамаре с дядей Вовой, может, болеют. А что, ты говоришь - он в Москву собрался?
- Он на Ланской перехватил меня, когда я сейчас сюда ехала, вытащил из электрички и говорит - поехали сегодня в Москву на выходные.
- С чего это вдруг?
- Не знаю.
- Ну как это так - ни с того, ни с сего, вдруг поехали в Москву?
- Ну, мы вообще-то на прошлые выходные собирались. Диме бабушка на день рождения пятьдесят рублей прислала, мы их и решили на поездку в Москву истратить.
- А чего вам в Москву захотелось?
- Просто так, погулять. Дима говорит, что он тут задыхается, ему нужно свежего воздуха вдохнуть.
- Ничего себе - в Москве свежий воздух!
- Ну, ему просто нужны новые впечатления. В прошлый раз мы не смогли поехать - друзья в гости пригласили, так он теперь хочет.
- Может, он потому и предложил в Москву сейчас поехать, чтобы тебя отсюда вытащить?
- Он сказал, что если я не поеду, то он один поедет.
- Вот видишь. Он обиделся, что ты его оставляешь одного, поэтому и решил в Москву укатить. Давай-ка, езжай сейчас к нему и успокой его.
- Но я не хочу сейчас в Москву ехать. Вообще-то я хотела бы съездить, но не сейчас. У меня в понедельник зачёт, а на воскресенье у нас билеты на концерт. И с тобой побыть хочется. А он говорит, что ему сейчас надо, он задыхается.
- И часто у вас такие разногласия?
- Бывает.
- Это всё от того, что ты его одного оставила, а сама в гости к родственникам с ночёвкой укатила. Оба хороши. Давай, езжай к нему и разбирайтесь по-доброму. Может, уговоришь его. Или он тебя.
Тут зазвонил телефон. Тётя Тамара взяла трубку.
- Ирина - тебя! Дима.
Ирина побежала на кухню к телефону, мы вернулись к телевизору. Поговорив с Димой, Ирина стала собираться.
- Поеду. Дома разберёмся.
- Ну, и умница. Помнишь, что я вам говорил? Уступайте друг другу, не ждите, когда другой уступит. Если ему очень хочется - поезжай с ним в Москву.
- Я-то уступаю...
- А в следующий раз он уступит.
- Ну, ладно. До свидания, папочка, до свидания, тётя Тамара, до свидания, дядя Вова.
Мы расцеловались. Я попросил:
- Ирина, только, если в Москву надумаете ехать - позвони обязательно. Хорошо?
- Хорошо.
И Иринка побежала на электричку. Было около полдевятого вечера. А в двенадцатом - телефонный звонок.
- Папочка... - голос дрожит, чуть не плачет. - Я с Московского вокзала звоню. Мы уезжаем. Я не смогла его уговорить.
- Ирина! Подожди. Ты чего плачешь?
- Ничего. Так.
- А где Дима?
- Он пошёл за билетами. Нет, он уже здесь, рядом с будкой стоит.
- Дай-ка ему трубку. Дима? Добрый вечер.
- Здравствуйте, Александр Андреевич.
- Что это тебе вдруг так в Москву приспичило?
- Просто очень захотелось. Мне нужно.
- Но ведь Иринка не хочет. У неё зачёт в понедельник. У вас билеты на концерт. Неужели нельзя на другое время перенести?
- Но мне хочется именно сейчас.
- Но почему? Можешь ты мне толком объяснить? Есть же у тебя доводы какие-то, причины? Я прошу.
(продолжение следует)