Вжимаясь в землю и сдерживая дыхание, Дарт напряжённо вглядывался в темноту. Из ночного тумана чёрным размытым прямоугольником выплывал двухэтажный дом с силуэтом трубы на сером фоне. Всё остальное окутывал мрак.
Выстрелы стихли. Бесшумно, одной рукой, наощупь он вставил последнюю обойму и взвёл затвор. До спасительных ворот по прямой оставалось сто пятьдесят – двести метров открытого пространства. Можно было бы с известной степенью риска и надеждой на удачу попытаться проскочить, как Дарт проделывал уже не раз, но сейчас они определённо приготовили какую-то ловушку.
«Должен быть стрелок, – подумал он. – Не может не быть, иначе всё было бы слишком просто. Где-то затаился. Если у него, к тому же, ночной прицел, он теперь наверняка обследует территорию двора и, в конце концов, наткнётся на меня. Поэтому медлить нельзя, я должен найти его раньше».
Дарт был профессионалом. Но охоту за ним вели тоже профессионалы, ни в чём ему не уступающие. А значит, мыслили они так же, как и он, следовательно, были для него предсказуемы. Как, впрочем, и он для них.
«Лучшая позиция для снайпера – сверху, – размышлял Дарт. – В окне дома? Нет, все окна закрыты, а сквозь стекло в такую темень вообще ничего не увидишь. Остаётся крыша. Возле трубы? Да, за неё можно спрятаться, если будешь обнаружен. Как спрятаться? Оружие в правой руке, левая – свободна. Значит, от трубы справа. Если он не левша, конечно. Что ж, проверим.»
Дарт прицелился, пистолет отрывисто кашлянул. Послышался сдавленный хрип и вслед за ним глухой удар о землю. В тот же миг снова затрещали выстрелы, но Дарт уже успел сменить позицию.
«Теперь пойдут гранаты. От места выстрела до ворот. Хорошо, что догадался откатиться в другую сторону, вглубь двора. Ага, уже начали!»
Укрывшись за основанием полуразрушенного каменного забора и находясь в относительной безопасности, Дарт, пережидая артподготовку, подводил итоги операции. Время от времени до него докатывались волны разогретого, пахнущего гарью воздуха, сверху сыпалась земля вперемешку с каменным крошевом, щепками и мусором.
«Задание выполнено. Полностью и чисто. Отход, правда, получается слишком уж сложным. Хорошо, что удалось вычислить и убрать стрелка. Всё-таки Школа даёт отличную подготовку. Так и кажется, что нечто подобное уже было, достаточно вспомнить и действовать по аналогии. Ну что, ребята, отсалютовали? – приподнял голову Дарт, когда взрывы прекратились. – Тогда привет, я пошёл.»
Ползком и перебежками, то замирая, то снова вскакивая, он добрался до подворотни. Двести метров превратились во все пятьсот. Несколько запоздалых пуль чиркнули о кирпичную стену, взбив облачка пыли, но Дарт уже был вне пределов их досягаемости. Выскочив на улицу и пробежав квартал, он свернул в переулок и первым делом восстановил дыхание.
«Собаки! Ещё должны быть собаки! Но почему снова такое чувство, что всё это уже не в первый раз? Неужели по-прежнему Школа?»
И собаки появились. Не ищейки, нет. Ищейки – индивидуалисты, работают поодиночке. Их дело – выследить жертву и подать сигнал. От ищеек Дарт уходил без особого труда. Сейчас это были бойцовые собаки. Большие, мощные, великолепно выдрессированные. В полном молчании, без лая и рыка они догнали его, окружили и бросились все разом, без команды, без сигнала. Двух собак Дарт застрелил, третьей сломал шею. Неожиданно кольнуло лодыжку. Дарт конвульсивно поджал ногу, и в тот же миг под ней пронеслась четвёртая собака. Страшные зубы клацнули в пустоту. К следующей атаке Дарт уже был готов. Уклонившись от броска, он прижал собаку к земле и резким движением разорвал ей пасть. Уцелевшие собаки убежали так же молча и неторопливо. Исчезли и больше не появлялись.
Настороженно осматриваясь, Дарт двинулся по переулку. Вокруг ни души, двери домов наглухо заперты, не светится ни одно окно, хотя ночь уже на исходе. Вполне понятная и, надо отметить, правильная реакция людей, когда на улице пальба и неразбериха. Людей обыкновенных, непричастных, посторонних.
В посторонних Дарт никогда не видел ни противников, ни соратников. Для него они как бы не существовали, жили в другом измерении. Похожее чувство появляется во время поединка на боксёрском ринге или борцовском ковре, когда не видишь, не слышишь, не ощущаешь ни исступлённо вопящих зрителей, ни тренера, отчаявшегося что-либо подсказать, внушить, ни судьи, кроме, пожалуй, его относящихся к делу жестов и команд. Весь мир фокусируется на противнике, и уж здесь без внимания не остаётся ни одно из его действий, движений, не только уже совершаемых, но даже всего лишь задуманных, вероятных, возможных. В таком же состоянии находится и противоборствующая сторона, так что людям обыкновенным, «вне игры» и опасаться, собственно, нечего. Знай не попадайся под руку, держись на расстоянии – и останешься цел и невредим. И только потом, после схватки, когда напряжение постепенно спадает, мир начинает заполняться другими предметами, обретает звуки и краски. Только тогда становишься опять нормальным человеком, способным общаться с себе подобными и правильно воспринимать окружающий мир.
Пройдя несколько десятков метров, Дарт вдруг понял, что не знает, куда идти дальше. Потоптавшись на месте, заглянув в один двор, в другой, он остановился, растерянно озираясь. И тут он заметил, что дверь дома, возле которого он стоял, начала понемногу открываться. «Ранняя пташка», – подумат Дарт и на всякий случай, вынув пистолет, прижался к стене.
– Заходите! Я знал, что вы придёте. Я давно за вами наблюдаю, – раздался негромкий голос и из дверного проёма показалась плешивая голова в венчике седых волос.
«Врёт, – отметил про себя Дарт. – Не мог он за мной наблюдать. Я увидел бы его первым. Вот и сейчас смотрит совсем в другую сторону».
– Да заходите же! Я помогу вам уйти. Оружие можете спрятать, здесь вам ничего не угрожает.
«Похоже, старик что-то знает – подумал Дарт. – Вдруг и правда поможет. С оружием пока повременю, вдруг ловушка.»
Держа пистолет наготове, он вошёл в полосу света.
* * *
Старик был худощавым, высоким, но по-старчески слегка сутулым. Его одеяние состояло из видавшей виды вязаной кофты, надетой поверх рубашки, вельветовых, с пузырями на коленках брюк, из-под которых выглядывали тёплые носки, всунутые в домашние тапки. Плечи покрывал широкий, немного потёртый шарф. Одна манжета рубашки была застёгнута запонкой со сверкающим камешком, вторая – заколота простой булавкой. В правой руке старик держал бронзовый подсвечник со свечой, на пальце его левой руки тускло блестел перстень с монограммой.
Пройдя в комнату, старик включил электричество и стал бесцеремонно, как старого знакомого, но очень внимательно разглядывать Дарта, остановившегося возле двери и от нетерпения переминавшегося с ноги на ногу.
– Ну показывайте, где выход? – не выдержал Дарт.
– Кровь... Ранены? – старик проигнорировал вопрос.
– Нет, это...
– Знаю. Кровь собаки. Так и должно быть. Ранены вы были в прошлый раз.
– Какой прошлый раз? – Дарт начинал злиться. – Я вообще впервые в вашем городе и вас никогда не видел! Кто вы такой? Говорите, где выход, и дело с концом!
– Ах, да! Вы же меня не знаете. Вы, пожалуй, совсем ничего не знаете. Тогда вы были в таком состоянии...
Старик обошёл письменный стол и сел в кресло, жестом указав Дарту стул напротив, но тот не принял приглашения и остался стоять в дверях.
– Я не говорил, что покажу выход, я обещал помочь вам уйти, – голос старика звучал спокойно и размеренно. – Это гораздо больше. Потому что даже находясь рядом с выходом, вы не сможете его преодолеть.
– Я не смогу? Да вы меня плохо знаете! Да я...
– Вы! Вы просто погибнете, как погибли прошлый раз, – перебил его старик. – Здесь не поможет ваше умение бить в десятку навскидку, уворачиваться от пуль противника, прыгать с третьего этажа, да и всё остальное, чему вас научили в Школе!
Старик с минуту помолчал, а потом продолжил так же неторопливо, как и начал:
– Хотите вы того, или не хотите, но вам придётся внимательно выслушать меня. Ваша нетерпеливость вполне объяснима, поэтому я постараюсь не затягивать разговор, но не обещаю, что он будет коротким.
– Кто ещё есть в доме, кроме вас? – спросил Дарт.
– Никого. Я живу один. Впрочем, я вас понимаю. Что ж, можете убедиться сами.
Дарт быстро, но тщательно осмотрел все помещения – сказалась выучка Школы. Действительно, никого. Второго выхода нет, все окна надёжно закрыты и забраны решётками. Не дом – крепость! Вернувшись в комнату, он запер дверь на ключ. Старик по-прежнему сидел за столом, подперев голову рукой.
– Закройте ставни, – скомандовал Дарт.
Старик хотел было что-то сказать, но натолкнувшись на его жёсткий взгляд, вздохнул и молча выполнил приказание.
Дарт поставил стул наискосок от окна и, поправив свою истерзанную одежду, сел лицом к двери. Всё это время старик не спускал с него внимательных глаз.
– Так кто вы такой? – повторил Дарт свой вопрос.
– Моё имя... Впрочем, зовите меня просто Визард. Неважно, настоящее оно или нет. А вас я буду называть Дарт. Как видите, вам не надо даже представляться. Позже вы убедитесь, что я знаю не только ваше имя. Неважно также, чем я занимался прежде, но вот уже несколько лет в сфере моих интересов главное место занимает парапсихология. В городе я известен как маг, ясновидец, специалист по оккультизму. Короче, предсказатель будущего.
– То есть, колдун.
Дарт смотрел на старика с явным пренебрежением. "Ещё один чудак, – думал он, – стремящийся уйти от реальности в мир грёз и сновидений. Неужели такое состояние – неизменный спутник старости и меня на склоне лет тоже ожидает нечто подобное? И в самом деле, мало ли людей, которые в молодости не верили, например, в бога, в церковь ходили от случая к случаю, и то только потому, что так принято, стремясь улизнуть оттуда при малейшей возможности – впоследствии становились верующими, причём порой – до фанатизма, считающими вещи и события действительности, даже очень важные, мелочью и суетой. Ну пусть бы это было только их дело. Так ведь старик, мало того, ещё морочит голову другим, внушает свои бредни, выдавая их за откровения свыше, тем бедолагам, которые не могут справиться со своими жизненными проблемами собственными силами и бегут к таким вот «спасителям», презрев здравый смысл и надеясь на чудо."
– Можно и так, хотя звучит несколько вульгарно. Лучше – волшебник, чародей.
– Какую же магию вы применяете, чёрную, белую?
– И синюю, и зелёную, и жёлтую в горошек, если угодно, – усмехнулся старик. – Я в них разбираюсь не лучше вашего. Да и не верю во всю эту чепуху.
– Вот так специалист! – удивился Дарт. – Как же вам удаётся удерживать свою паству, гм... своих клиентов? Не боитесь, что вас разоблачат?
– Нисколько. Я всегда знаю, что человеку нужно, и стараюсь подсказать, каким образом он может этого достичь.
– Понятно. Подстраиваетесь под клиента, предварительно изучив его мимику, жестикуляцию, голос, составив представление о характере, темпераменте. Затем шаг за шагом излагаете ему свои прогнозы, одновременно внимательно наблюдая за его реакцией и внося по ходу дела соответствующие коррективы. Возможно, используете гипноз.
– Гипнотизировать, увы, не умею, даже не пробовал, – старик развёл руками. – Да и остальными приёмами любая гадалка владеет гораздо лучше меня. Поверьте, в этой области я совершенно обыкновенный, ординарный человек. При подбрасывании монеты я лишь в половине случаев – ни больше ни меньше – смогу угадать результат, то есть в полном соответствии с теорией вероятностей.
– И тем не менее – маг?
– Да, как ни странно. Люди идут ко мне, несмотря на то, что я ошибаюсь ничуть не реже, чем даю правильные предсказания. И причины этого очень просты. Во-первых, мои прогнозы всегда оптимистичны. Как бы вам объяснить... Вот старый, хорошо известный, но поучительный пример. Скажем, ваш знакомый, собираясь на пикник, поинтересовался вашим мнением насчёт предстоящей погоды. Что вы ему скажете?
– Смотря по обстоятельствам,– раздумчиво произнёс Дарт. – Если с большей вероятностью пойдёт дождь, я ему так и скажу.
– И совершите ошибку! Какая бы ни случилась погода, за предсказание дождя вы получите от него только упрёки. Другое дело, если вы пообещаете ясный, солнечный день. Даже если потом будет лить дождь, ругать будут его, а не вас.
– А вам не кажется, что это не совсем порядочно? Может, мой отрицательный прогноз убедит его остаться дома.
– И хороши же вы будете, если он по вашей милости погожий день проведёт в четырёх стенах! Впрочем, об этом я уже говорил. Кстати, раз уж ваш знакомый твёрдо решил поехать, а вы предполагаете плохую погоду, посоветуйте ему захватить с собой зонтик, якобы от солнца. Теперь, если пойдёт дождь, ваш знакомый будет считать вас... Да, да! Ясновидцем! Вот, оказывается, как просто сделать первый шаг!
– В этом и заключается ваш метод? – Дарт с иронией посмотрел на старика, но тот ответил серьёзным и спокойным взглядом.
– Такие трюки, разумеется, не проходят, когда приходится выбирать между «да» и «нет» без какой-либо дипломатии, не пользуясь подсказкой. В подобной ситуации вы, я, любая гадалка, любой знаменитый ясновидец – все находятся в равных условиях и все одинаково подвластны теории вероятностей. У всех половина предсказаний – верных, половина – ошибочных, и никуда от этого не деться. Но человеческий разум устроен так, что угаданные предсказания запоминаются, тогда как ошибочные воспринимаются как чепуха и почти сразу забываются. Хотите сделать ещё один шаг на стезе ясновидения? Выберите из будущего какое-нибудь явление, процесс, имеющий, допустим, десять различных исходов, и опубликуйте свой прогноз в десяти разных изданиях, указав в кахдом из них по одному варианту исхода. Дождитесь, пока явление свершится в действительности, и тогда читатели того издания, в котором вы указали правильный исход, вас запомнят, расскажут о вас другим, в том числе читателям остальных девяти изданий, которые у себя на вашу ошибку просто не обратили внимания. Повторите эту процедуру несколько раз – и вы уже известный, знаменитый, признанный прорицатель, может даже пророк. Это во-вторых.
– Неплохо, – проговорил Дарт. Он поймал себя на том что слушает старика со всё возрастающим интересом. – И тем не менее, это – шарлатанство.
– Не спорю. Однако действует безотказно. Только я работаю по-другому.
– Что, изобрели новый, свой особенный трюк?
– Никакого трюка нет. Я использую законы природы и изобретения математики. Не все, разумеется, только те, которые познал. Но достаточно, чтобы я с их помощью мог предсказывать будущее. Причём, до некоторого момента – абсолютно точно.
Старик замолчал и глубоко задумался. Взгляд его блуждал по комнате, но вряд ли он что-нибудь видел.
– Это очень сложные вещи, – тихо заговорил он, – я в них сам до конца не разобрался. Дело в том, что факт самого предсказания... может повлиять на будущее, изменить его... даже вопреки себе самому, изменить результат, исход... за критической точкой... Необходимо предсказывать предсказания... как явления...
Со стороны лепет старика сильно смахивал на бред, но Дарт слушал, затаив дыхание. Не отдавая себе отчёта, не подозревая, слушал не слова – мысли. Его конкретный и практичный разум никогда ранее не касался подобных сфер и даже не подбирался к ним близко.
– Да что ж это я? – вдруг встрепенулся старик. – Сижу, болтаю, а о главном так и не сказал! А как принимаю гостя? Ведь вам нужно привести себя в порядок, отдохнуть. Впереди вас ждут серьёзные испытания, надо к ним хорошо подготовиться.
– Это тоже ваше предсказание? – Дарт смотрел на него без тени улыбки.
– Не думайте пока о нём, – старик махнул рукой. – Примите душ, переоденьтесь. Бельё, одежда – в...
– Я знаю, видел.
– Пистолет вам больше не понадобится. Но если хотите, носите его при себе, – быстро добавил старик, встретив недоверчивый взгляд Дарта. – Потом приходите завтракать.
– Спасибо, – Дарт поднялся со стула. – Кстати, где ваша запонка? – он показал на рукав рубашки.
– Потерял, увы! – сокрушённр промолвил старик и развёл руками. – Упала, когда пристёгивал, недели три назад, до сих пор не могу найти. Подарок друга, уже покойного... Жаль!
– Она не упала. Висит на занавеске в спальне.
– Что вы говорите! – Старик выбежал из комнаты и через минуту вернулся сияющий. – Вы её нашли! Вот спасибо! Когда? Как вам удалось?
– Не забывайте про мою профессию. Увидел, когда осматривал дом. Так что если у вас ещё что-нибудь пропало, пользуйтесь случаем, пока я здесь.
– Да-да, непременно... В прошлый раз я её не нашёл... – пробормотал старик.
– Что вы сказали? – не расслышал Дарт.
– Нет, ничего. Это я сам себе. Ещё рано...
* * *
Через час Дарт, свежий, выбритый, в чистой рубашке и выглаженных брюках уже ничем не напоминал лихого супермена, залитого с ног до головы потом, грязью и кровью, проведшего несколько суток в непрестанных стычках с противником. Правда, карман брюк ещё оттопыривал лежащий в нём пистолет, но Дарт всё более был склонен верить старику, что оружие ему уже не пригодится. Завтрак, предложенный хозяином, оказался на удивление вкусным и сытным. И ещё удивительнее было то, что совсем не хотелось спать. Последние слова старика сильно озадачили Дарта, и он с нетерпением ждал продолжения разговора.
Старик возобновил беседу так же внезапно, как и прервал её час назад.
– Задумывались ли вы, молодой человек, над такими понятиями, как бесконечность, вечность?
– Ну... Я полагаю, что в моём возрасте о вечности думать рано, – попробовал отшутиться Дарт. Он ещё не был готов к серьёзному разговору.
– Вот как? – старик удивлённо вскинул седые брови. – Даже при вашей, мягко говоря, не совсем сидячей работе?
– Нет, не думал. Просто повода не было. Да и чего о них думать? Абстрактные понятия! Все рассуждения на эту тему завершаются одним и тем же выводом, что человек смертен, а Вселенная, например, вечна.
– А как бы вы отнеслись к утверждению, что человек тоже вечен?
Дарт с недоумением посмотрел на старика: шутит он, что ли? Вроде нет, даже не улыбается. Ну что ж, каков вопрос, таков и ответ.
– А как бы вы отнеслись к надписи на вашей будущей могильной плите: «Здесь покоится бессмертный Визард»?
– Отрицательно, потому что она неверна. Правильно будет: «Здесь покоится вечный Визард».
– Вот оно что! Новый Агасфер! Или тот же самый? – Дарт весело рассмеялся.
– Ни тот, ни другой, – старик укоризненно покачал головой. – Я просто различаю понятия «бессмертие» и «вечность».
Он испытующе посмотрел на Дарта, но тот молчал. Смысл сказанного до него определённо не дошёл.
– Хорошо, подойдем к вопросу с другой стороны. Допустим, в какой-то момент вы исчезли. Умерли, вас убили. Например, тот стрелок на крыше дома.
– Что за шутки? – рука Дарта мгновенно выхватила пистолет, в то время как глаза, цепко осмотрев дверь, окно, с подозрением уставились на старика.
– Успокойтесь, успокойтесь! – старик поднял обе руки вверх, – Я ещё раз повторяю, что здесь вы в полной безопасности. Почему вы мне не верите?
– А вдруг вы один из них, и заманили меня в ловушку, – неуверенно возразил Дарт
– Ну так держите меня под прицелом, свяжите! Только рот не заклеивайте, иначе я не смогу ничего сказать.
– Да чего уж там... ладно. Продолжайте... Пожалуйста, – смущённо пробормотал Дарт, пряча оружие.
– Стало быть, вас нет, – старик постепенно собирался с мыслями, – и появилась ваша копия. Полностью идентичная исчезнувшему экземпляру. Все молекулы, атомы – в том же числе и взаимном расположении. В результате – такое же строение организма, даже особые приметы. Ваша родинка на подбородке, например. Восстановились все процессы. Болел у вас зуб перед гибелью, э... исчезновением – он бросил опасливый взгляд на Дарта, – он же будет болеть и после. Мысли, которые были прежде, продолжатся и теперь, словно ничего и не произошло. Скажите, разве при всём этом вы не останетесь самим собой?
– Пожалуй, – согласился Дарт. – Но какой смысл об этом говорить. Убить меня хоть и непросто, но в принципе – возможно. А создать заново... Кто это сделает?
– Но ведь вы уже есть! Значит кто-то вас однажды уже создал! Тот же создаст вас ещё раз.
– Вы имеете ввиду природу? Но ей, чтобы добраться до меня, потребовались миллионы, миллиарды лет, случайные совпадения и много чего другого! Вероятность моего повторения настолько мизерная, что о ней не стоит и говорить.
– Миллиарды лет, конечно, солидный срок. Но только не для природы, не для Вселенной. Она – вечна, стало быть, ей хватит времени, как вы выразились, добраться до вас ещё раз, – старик заговорил с подъёмом, голос его стал громче, – В вечности любое, даже самое маловероятное явление становится достоверным. Если только оно возможно, оно произойдёт. Обязательно произойдёт!
– Но я-то здесь причём? – Дарт пожал плечами. – К тому времени я сегодняшний, настоящий, уже перестану существовать, даже праха не останется!
– Как это не причём? Ведь это вы, именно вы появитесь вновь на белом свете! А говорите, не причём! – старик едва не кричал.
– Второе пришествие меня, так сказать?
– Вот именно! И точно так же третье, четвёртое и так далее, до бесконечности! И все не менее настоящие, чем вы сегодня!
– Что ж, хоть и невероятно, но логично, – уступил Дарт. –.Одного не пойму, зачем для того, чтобы остаться самим собой, мне нужно тащить в будущее какую-нибудь дурацкую родинку, которая не играет никакой роли?
– Хороший вопрос! – старик с интересом помотрел на собеседника, – И содержит половину правильного ответа. Вы останетесь самим собой, даже если в чём-то будете отличаться от себя прежнего. Но только в том, что не оказало существенного влияния на вас, вашу жизнь, судьбу, если хотите. А все существенные элементы обязательно будут присутствовать при вашем повторении. Ваша родинка, про которую я говорил, как раз является существенным элементом. Представьте себе, что у вас её нет и не было. Кем вы были бы сейчас?
И Дарт вспомнил, что именно родинка на подбородке, как особая примета, когда-то давно не позволила руководству Школы отобрать их с братом-близнецом для подготовки в качестве разведывательного тандема. В результате Дарт выучился по другой специальности – диверсанта, а брат вообще ушёл из Школы, освоил одну из мирных профессий и живёт совсем в другом мире, не зная Дартовых проблем.
– Да, она своё дело сделала, – Дарт прикоснулся к родинке, будто хотел убедиться, что она на месте, – но и без брата я был бы сейчас другим. Это он высказал идею стать военными.
– Правильно. Есть также внешние условия вашей жизни. Их тоже можно разделить на несущественные, которые могут отсутствовать, или быть другими при вашем новом появлении, и существенные, обязательные, без которых вы просто не появитесь. Ваш брат для вас – условие существенное, и вы для него, скорее всего – тоже. Кто-то третий может оказаться существенным условием только для вашего брата, но не для вас. А почему бы не допустить такой ситуации, когда один человек для второго является обязательным, а второй для первого – нет?
– Разве такое может быть? – усомнился Дарт.
– Вот вам пример. Знаменитый певец, или футболист – и его горячий поклонник, как их... – старик щёлкнул пальцами, силясь подобрать слово, – Да, фанат! Знаменитости совершенно безразлично, существует такой его почитатель или не существует. И повториться знаменитость может независимо от него. Зато почитатель не будет повторно создан в условиях, в которых не окажется его кумира. Но ему, так же как и его кумиру, неважно существование других почитателей. За исключением тех, разумеется, с которыми он дружит, или хотя бы просто общается.
Старик перевёл дух, а затем продолжил:
– В качестве внешних условий следует рассматривать не только людей, но и другие предметы и явления. И для каждого человека они тоже подразделяются на существенные и несущественные. Насекомые, животные, растения, реки, горы, острова, материки...
– Что? – Дарт не смог скрыть изумления. – Материки могут оказаться необязательными?
– Почему бы нет? Если человек никогда туда не ездил, нет у него там ни родных, ни друзей, никому не писал писем...
– Но название ему хотя бы известно? Материк всё-таки! Или он совсем тёмный?
– Название, может быть, известно. Но под этим названием в следующий раз может оказаться нечто совсем другое. Жёсткой связи здесь нет. Вы меня хорошо понимаете?
– Понимаю... Однако, всё это – только теоретические рассуждения. Практикой они не подтверждены. Мне кажется, они в принципе не могут быть проверены.
– Ошибаетесь! Существуют такие явления действительности, которые по-другому и объяснить невозможно. Скажем, потухший вулкан. Его исследовали учёные-геофизики и вынесли вердикт, что этот вулкан уже никогда не будет активным. И вдруг в один прекрасный, вернее, несчастный момент вулкан взрывается, извергается, тем самым опровергая мнение учёных. Ещё пример. Геологические изыскания показали, что на данной территории полезных ископаемых нет. И вдруг они там появляются! Как вы это объясните?
– Очень просто. Ошибкой учёных, ошибкой геологов. Человеку, как известно, свойственно ошибаться, вот он этим и пользуется. Часто и с удовольствием!
– А вот вам другое объяснение. Геологи совершенно правильно отметили территорию, как бесплодную. Только прошлую, предыдущую территорию. Но результаты их исследований повторились для нашего времени, а сама территория – нет! То же самое с вулканом. Вердикт был вынесен предыдущему вулкану, а сейчас вулкан совсем другой, новый. И исследования для него нужно проводить заново.
– Но тогда получается... что ничему нельзя верить? Что-то было доказано бесспорно, а потом все мы повторились, и уже ничего бесспорного нет... К тому же неизвестно, повторились мы, или остались прежними...
Дарт почувствовал, что постепенно шалеет. Комната исчезла, перед глазами возник огнедышащий вулкан со столбом огня над вершиной. Вокруг него прыгали и суетились учёные и геологи. Они собирали в вёдра полезные ископаемые, засыпали их в жерло вулкана и при этом кричали: «Вердикт!» и «Повторить!»
Он покрутил головой. Видение исчезло. Постепенно восстанавливались звуки.
– ... вообразить себе конкретную ситуацию и рассмотреть варианты её реализации при различных сочетаниях повторившихся и новых компонентов, – доносился до него голос старика. – Какая благодатная почва для пытливого ума! Какой неисчерпаемый источник тем для писателей-фантастов... Что с вами? – неожиданно перебил он сам себя, заметив отсутствующий взгляд Дарта.
– Ничего... Уже ничего!
Дарт окончательно вышел из транса. На его взгляд, в рассуждениях старика всё было логично и правильно, но сама идея представлялась настолько дикой, что никак не хотелось её принимать.
– А если рассмотреть всех людей, – Дарт очертил в воздухе руками большой круг, – вместе со всеми их взаимными влияниями... Разве не окажется, что все мы друг для друга являемся обязательными? Пусть не прямо, а косвенно, по цепочке. То есть, для любого человека обязательно повторение вместе с ним всего человечества, в полном его комплекте!
– Знаете ли вы о том, что на планете каждую секунду рождается и умирает в среднем по три человека? – в свою очередь спросил старик. – Это нетрудно подсчитать, исходя из общей численности населения и продолжительности человеческой жизни. За время, которое вам потребуется, например, для того чтобы сходить в гости, прочитать книгу, просто выспаться, наконец, произойдёт смена населения большого города! Как это отразится на вас? Да никак! Так насколько они для вас обязательны?
Старик остановился, ожидая новых вопросов или возражений, но их не последовало.
– Итак, будем считать, что все эти взгляды для вас хоть и непривычны, но понятны. Теперь какое отношение они имеют к моим предсказаниям?
– Да-да, интересно, – оживился Дарт.
– Оказывается, самое прямое! В существенных элементах, которые мы подробно рассмотрели, вы повторяетесь полностью. Но существенные элементы потому и являются таковыми, что они определяют ваш жизненный путь. А если они остаются такими же, какими были в прошлом, то и вся ваша жизнь должна повториться! Разумеется, в своих существенных, основных чертах.
– Значит, я живу одной и той же жизнью несколько раз? И мы с вами вот так же точно уже сидели, рассуждали...
– Погодите, не торопитесь. Лучше ответьте мне на такой вопрос: не казалось ли вам иногда, что некоторое событие, которое с вами происходит впервые – и вы уверены, что впервые, и можете это доказать – как будто уже случалось раньше?
– Кажется... – Дарт вспомнил стрелка на крыше, бойцовых собак, – было. Да, вне всякого сомнения!. Я могу привести примеры.
– Примеров не надо, я вам верю. Главное – что вы сами в этом убеждены. Тогда следующий вопрос: мешало или помогало вам такое ощущение?
– Разумеется, помогало! – с жаром воскликнул Дарт. – Как же оно могло мешать, если благодаря ему я предугадывал возможные неприятности и делал правильный шаг?
– Отлично! – старик удовлетворённо потёр руками. – А из чего это чувство возникало, как вы думаете?
– Ну... жизненный опыт, интуиция...
– Опыт какой жизни? Прошлой? Или прошедшей, предыдущей, перед вашим последним повторением... Ну-ну! Не закатывайте глаза! Вернитесь!! Назад!!!
Дарт был готов снова ошалеть, отключиться от реальности, но бдительный старик, вовремя распознав уже знакомые симптомы, сумел его удержать.
– Какой вы впечатлительный! – покачал он головой. – Ну ничего. Осталось уже немного. Я постараюсь аккуратнее... Вы способны меня слушать?
Дарт кивнул. Он сам не ожидал от себя таких проявлений. Досаду вызывала не собственная впечатлительность, ему было на неё, в конечном счёте, наплевать, а то, что в такие минуты он становился совершенно беспомощным. Как профессионал, Дарт этого допускать не мог, не имел права. И вот уже второй раз подряд! Вероятно, в Школе с ним не доработали. Не обратили внимания, или не сумели? Дарт всегда был о Школе самого высокого мнения, и вот в первый раз пришлось отнестись к ней критически.
– Люди склонны верить во всевозможные приметы, во всякие предзнаменования и тому подобную чепуху, – продолжал старик, – вместо того чтобы просто вспомнить свою собственную, ранее прожитую жизнь, с её успехами и неудачами. Повторить успех, конечно, несложно, была бы голова на плечах. А для того, чтобы избежать неудач, нужно в какой-то момент всего лишь поступить по-другому, не так как раньше. Но для этого надо знать, что было раньше, вытащить необходимую информацию из недр памяти. Однако люди поступают как раз наоборот! Загоняют ценнейшие сведения как можно дальше и никогда ими не пользуются. Даже подсознание противится такой беспечности, выдавливая на поверхность, на уровень мышления то интуицию, то «внутренний голос», содержащие крохи опыта прошлого. Избежал человек беды благодаря «внутреннему голосу» – и доволен, больше ему ничего и не надо. А нет, чтобы исследовать тщательно, скрупулёзно, что, почему и как позволило её избежать, разобраться с самим существованием «внутреннего голоса», интуиции. По ним, как по мосткам, добраться до самых затаённых уголков памяти и качать-выкачивать спрятанные там сокровища наружу. Самые полезные ископаемые для человека – в его собственной голове!
– Но так человек может вспомнить только свою собственную жизнь, – подал голос Дарт, – а вы говорили, что научились предсказывать будущее и другим людям.
– Так ведь я и живу среди людей! И раньше жил. Проверяя свою идею, я стал усиленно тренировать память. Как было трудно, чего это мне стоило! Сначала ничего не получалось. Я уже готов был смириться со своим бессилием, признать, что ошибся, но всё-таки тренировок не прекращал. И наступил момент, когда моя предыдущая жизнь стала выдавать свои тайны. Сперва по капелькам – отрывочные, смутные образы. Пользы от них не было никакой. Затем тоненькой струйкой – лица и предметы стали узнаваемы. Струйка понемногу увеличивалась, расширялась. Передо мной стали пробегать целые фрагменты, эпизоды когда-то прожитого. Я научился соотносить их по времени с моей теперешней жизнью, обращать свой предыдущий жизненный опыт себе на пользу. Я видел свои ошибки, анализировал их и учитывал в своей настоящей жизни, поступал по-другому. Я также видел ошибки других людей, окружавших меня, видел, к чему они приводили, сообщал им об этом и давал советы, как их избежать. Они воспринимали мои предсказания как волшебство, хотя могли научиться этому сами, как научился я, и не прибегать к моей помощи. А теперь я уже могу целенаправленно, по своему желанию, в любой момент вызвать из памяти интересующий меня период своей предыдущей жизни и сравнить, как я жил тогда и как живу сейчас, если период относится к моему настоящему прошлому, или посмотреть, что может ожидать меня впереди, если он касается моего настоящего будущего. Не слишком витиевато?
– Ничего, терпимо. Значит, вы можете, например, вызвать из памяти сцену своей собственной смерти, соотнести её с настоящим, определить дату и узнать таким образом, сколько вам ещё осталось. Вам от этого не страшно?
– Ничуть. Потому что эта сцена – из моей прошедшей, уже закончившейся жизни. А как будет на этот раз, я, как и все обычные люди, не знаю. Зато я могу рассказать вам про вашу смерть.
– Не надо! – панически выкрикнул Дарт.
– Эх, так вы ничего и не поняли! – старик печально вздохнул и опустил глаза.
– Н...нет! То есть, да! Я понял. Просто поторопился. Вы можете рассказать только про то, что уже было, про мою предыдущую смерть. Правильно? Говорите. Я слушаю, Визард, – Дарт впервые назвал старика по имени.
– Ну что ж, слушайте. Я расскажу про вашу предпоследнюю и последнюю смерть. Что было перед этим – сказать не могу, потому что ещё раньше я про вас просто не знал. Так вот, в предпоследний раз вас застрелил снайпер, прятавшийся на крыше. Когда я появился в том дворе, вас уже загружали в катафалк. В последний раз вам удалось его ликвидировать. Я думаю, тогда вам уже помог «внутренний голос», передавший вам сведения о снайпере из прошлого. Вы успешно выбрались на улицу, но там вас сильно искусала собака. Вы разорвали ей пасть, однако сами были ранены и потеряли много крови.Я принёс вас к себе и долго выхаживал. Встав на ноги, вы пошли искать выход, преодолели все оставшиеся препятствия, но в самом конце погибли, так как не знали шестизначного кода выхода. Две цифры вы помнили, две вам удалось подобрать, но на две последние не хватило времени и вы взорвались.
– Я и теперь помню только первые две цифры, – сказал Дарт.
– Этого мало. Взрыв произойдёт ровно через тридцать секунд после того, как вы коснётесь кодового замка. За это время возможно подобрать не более двух цифр. Значит, ещё две вы должны вспомнить. Обязательно вспомнить! Вытащить их из своей предыдущей жизни, из своей памяти. Они в ней. Не зря же вы погибли прошлый раз! Вспоминайте. Вспоминайте, Дарт! – старик тоже впервые произнёс его имя.
И он начал вспоминать. Тяжело. Мучительно. До боли в висках и темноты перед глазами. До холодного пота и бешеного сердцебиения. До потери сознания, до изнурения. А в голове безжалостные молоточки отбивали: «Вспоминайте, Дарт!» – два удара, «Вспоминайте, Дарт!» – два удара... То, на что Визарду потребовались месяцы, годы, Дарту предстояло совершить за один раз. Единственным козырем была его молодость.
И она совершила чудо: Дарт вспомнил!
– Визард, – позвал он слабым голосом. – Я вспомнил...
– Вы уверены, Дарт?
– Да. Сначала будет коридор... Нужно прижиматься к правой стене, так как по центру – луч, его нельзя пересекать. В конце коридора – бункер... Сразу под ногами – мина. Перепрыгнуть. За ней – ещё одна, а потом справа и слева – по две. Обойти, но не наступать на крышку люка. Это – ловушка. Вдоль стены, не прикасаясь к ней, добраться до двери. Сразу набрать первые четыре цифры кода. А потом подбирать две оставшиеся...
– Правильно! Вы действительно профессионал, Дарт. Экстра-класса! – Визард смотрел на него с уважением.
Сквозь закрытые ставни просочился тонкий луч рассвета, напомнив Дарту о существовании того мира, из которого он вошёл в дом Визарда.
– Так я пойду? – Дарт поднялся со стула и пошёл к двери.
– Ну что ж, идите! Только не туда, – Визард тоже встал с места. Он подошёл к стене и отодвинул портьеру. – Вот в эту нишу. Здесь начало коридора.
«Ай да профессионал! – пронеслось в мозгу Дарта. – Так хорошо обследовал дом, что не заметил нишу!»
– До свидания, Дарт! Желаю вам удачи.
– Прощайте, Визард! – И Дарт скрылся в темноте.
* * *
Подобрать две последние цифры кода Дарту удалось за полторы секунды до контрольного времени. Как только он это сделал, красный индикатор на кодовом замке сменился зелёным и слева на стене загорелось табло.
Побежали надписи: «Контур защиты деактивирован. Выход достигнут. Снимите шлем... Снимите шлем...»
«Шлем? – Дарт поднёс руку к голове. – В самом деле, шлем! Всё время был на мне, а я его не ощущал! Но как же я принимал душ, причёсывался... В шлеме?»
Дарт снял шлем – пластмассовую полусферу с разбросанными по её поверхности металлическими пластинками и двумя антеннами-рожками, как у улитки – и положил его под ноги. Раздался щелчок, дверь с тихим шуршанием отошла в сторону. Он переступил порог.
* * *
Дарт оказался в просторном помещении, напоминающем вестибюль или приёмную. Сквозь два больших окна на противоположной стене вливался мягкий свет предвечернего неба. Расположенная между окнами входная дверь пропускала многоголосый шум оживлённой городской улицы. В правой стене были проделаны четыре небольшие двери. Над тремя из них висели таблички с номерами, а к четвёртой была приколота бумажка с надписью «Релаксация». Левую стену украшала большая витрина с вывешенными под стеклом плакатами, инструкциями и таблицами.
Из мебели в помещении был только шкаф, стоящий слева от витрины, а в углу возле окна – большой письменный стол с приставленными к нему стульями, очевидно, для посетителей. За столом сидел...
– Визард! – воскликнул Дарт.
Старик работал. Низко наклонив голову, он перебирал в стоящем на столе ящике картонные карточки и что-то выписывал из них в большой журнал. На его плечах лежал шарф, тот же самый. Возглас Дарта старик определённо пропустил мимо ушей.
За спиной послышался шорох, потом негромкий щелчок. Дарт обернулся. Дверь, через которую он только что прошёл, закрылась и слилась со стеной.
– Визард! – повторил Дарт, приблизившись к столу.
– Старик поднял голову, снял очки и взглянул на Дарта.
«Странно, – подумал Дарт. – Кажется, раньше у него очков не было.»
– Э... Вы хотите купить билет? – произнёс старик, – Пожалуйста. Я уж думал, что сегодня посетителей больше не будет. Вот, подвожу итоги, не заметил, как вы вошли. Извините.
– Я не вошёл. Я вышел, – поправил Дарт.
– Вышли? Тогда скажите ваше имя, я сейчас найду карточку, – старик снова нацепил очки на нос.
– Разве вы меня не помните?
– Ну что вы! Каждый день больше ста посетителей. Разве всех запомнишь!
– Но мы с вами всего пять минут назад...
– Пять минут? Не может быть! Самая короткая миссия продолжалась сорок восемь минут, а вообще игра рассчитана на полтора часа.
«Игра...»
Дарт подошёл к витрине. На самом большом плакате крупными буквами было написано: «Новое поколение компьютерных игр! Виртуальная реальность! Участвуют все органы чувств!» В нижней части помещалась надпись помельче: «Перед началом игры прочтите инструкцию «А».
«Это только игра! – Дарт был потрясён. – И никаких противников, никакого стрелка, собак – на самом деле не было!! И Визарда – тоже не было!!! Но вот же он!
– ... ваше имя! – как сквозь сон донёсся голос старика.
Дарт на ватных ногах вернулся к столу.
– Меня зовут Дарт.
– Сейчас посмотрим... Ага, вот! – Старик вытащил карточку и принялся её изучать. – Э, голубчик, вы провели здесь почти три часа. А говорите – пять минут! Дайте-ка ваш пульт.
– Пульт? Какой пульт? У меня нет никакого пульта.
– Как нет? Тот, который вы получили перед игрой. Мне кажется, он у вас в кармане, – подсказал старик.
– Там оружие, пистолет.
– Называйте его как хотите: пистолет, бластер. Для меня это просто пульт.
Дарт полез в карман и вытащил небольшую, похожую на мыльницу, овальную коробочку с несколькими кнопками на поверхности. До пистолета она определённо не дотягивала.
– Давайте сюда.
Старик взял пульт и принялся колдовать над чем-то, спрятанным за столом. Послышалось тихое жужжание, после чего в его руках оказался лист бумаги с напечатанным на нём текстом.
– Всё понятно. Семнадцать повторений. Время – два часа пятьдесят шесть минут.
– Повторений!
Дарта прошиб холодный пот: «Значит, всё было на самом деле! Те же слова, тот же старик! Запонки... Вот они, обе на месте! Визард! Но почему он так странно себя ведёт? Почему притворяется, что не знает меня?»
– Ну да! Повторений. Вы погибали в течение игры семнадцать раз и столько же раз программа вас восстанавливала. Только с восемнадцатой попытки вы добрались до конца. Неудивительно, что вы затратили столько времени! Ещё четыре минуты – и ваша миссия была бы прервана с центрального пульта.
– Прервана? Но как? Почему?
– Когда игрок не может завершить миссию за двойное время, то есть, за три часа, игру прекращают.
– И что происходит с... игроком?
– Ничего, – старик пожал плечами. – Встаёт и уходит. Разница лишь в том, что он выходит из той же двери, в какую вошёл, тогда как окончившие миссию выходят через стену. Вы вышли бы из двери номер один, так как ваш уровень самый простой.
– Уровень? Что это значит?
– Разве вы не знаете? Игра имеет три уровня сложности: низкий, средний и высокий. Вы играли на самом низком уровне.
Дарт вспомнил некоторые эпизоды своей игры. «Ничего себе, простой уровень!» – подумал он.
– А что же тогда на высшем уровне? – спросил он старика.
– Ну... например, тот двор, где на крыше снайпер, весь заминирован, опутан колючей проволокой, заполнен отравляющим газом.
«Вот это да!» – Дарт даже зажмурился.
– А на улице – собак больше, они более быстрые, у них ядовитые зубы...
«...следовательно, пасть им руками не разорвёшь», – мысленно закончил Дарт.
– Разве возможно закончить игру на высоком уровне?
– Смотрите сами! – указал старик Дарту за спину.
Из стены вышел юноша с необычно горящим взором. Он подбежал к столу, бросил на него пульт и выскочил на улицу, хлопнув дверью. Старик распечатал данные об его игре.
– Вот, – показал он на лист бумаги. – Высший уровень, время – один час двадцать минут, число повторений – три. Совсем неплохо! За сегодняшний день – один из лучших.
– Выглядит он как-то странно, – заметил Дарт.
«Посмотрели бы вы на себя» – подумал старик, а вслух сказал:
– Да, игра оказывает очень сильное эмоциональное воздействие. Человек ещё долго, бывает – до двух недель находится под впечатлением от неё. Особых хлопот это не доставляет, разве что с подростками: несформировавшийся организм, неокрепшая психика. А там – стрельба, кровь... Вы сами знаете. Оттуда все выходят этакими суперменами и не сразу осознают, что это была только игра, что она уже закончилась и что в настоящей жизни всё по-другому.
«Настоящей жизни», – отметил Дарт фразу старика.
– Один шалопай, например, через неделю после игры взял да и сиганул со второго этажа на асфальт, сломал ногу. Но тогда всё обошлось. А другой мальчуган, как рассказывали, возвращался из музыкальной школы со скрипкой в руках. Вдруг со зверским лицом и жутким воплем, он ни с того ни с сего саданул кулаком о кирпичную стену! Стене-то ничего, а кисть – вдребезги! Какая уж после этого скрипка, если врачам пришлось его пальцы собирать по кусочкам! Парень, правда, считает, что от всего этого он только выиграл, а вот мама его подняла большой шум. Нас совсем было собирались прикрыть, но потом ограничились тем, что обязали проводить психологическую разрядку. Вон – четвёртая дверь с табличкой «Релаксация».
– Я видел, – сказал Дарт.
– Для подростков разрядка теперь обязательна, для взрослых – по желанию, – старик пожевал губами и взглянул на Дарта. – Вам я рекомендовал бы её пройти.
– А какой от неё эффект? – поинтересовался он.
– Вы всё забудете. Полностью. Будете таким же, как до игры.
– Забуду стрелка, собак, боль, кровь, – Дарт не заметил, что размышляет вслух. – Забуду Визарда...
– Вы были у визарда? – неожиданно громко спросил старик.
– Конечно! Вы же сами знаете. Я просидел у вас довольно долго. Потому, наверно, и игра моя так затянулась. Вы говорили о вечности, повторениях, предсказаниях. Рассказали о том, как я погибал. А потом помогли мне вспомнить код выхода... Неужели вы всё забыли, Визард? Даже своё имя?
– Визард – не имя, а должность, – старик снял очки и потёр переносицу. – Вернее, даже не должность, а функция. Когда программа видит, что игрок не в состоянии сам завершить миссию, она даёт ему в помощь визарда, поводыря. С его помощью даже самый слабый э... самый растерявшийся игрок, в конце концов, успешно заканчивает игру. Я знаю, что программисты создали одного из визардов в моём обличьи. Но я понятия не имею о тех материях, о которых якобы вам говорил. Это всё – программа. А то, что вам показалось, будто вы просидели у меня долго, ничего не значит. В реальном времени визард любого игрока приводит к выходу меньше, чем за минуту. Кстати, почему вам пришлось подсказывать код выхода? Разве перед игрой вы не читали инструкцию «А»?
– Не читал, – признался Дарт.
– Ну, знаете ли, это такое... – старик не мог сразу подобрать нужного слова, – легкомыслие! Купили билет, схватили пульт и скорее – в бой! А инструкция – всего двадцать строчек! И код указан, и типы оружия: бластер, автомат, пулемёт, гранатомёт... Как пользоваться противогазом...
– Гранатомёт? Но у меня был только пистолет! И противогаза никакого не было.
– Всё у вас было! Я бы сказал, чего у вас действительно не было, да боюсь обидеть.
Дарт опустил голову и медленно пошёл к выходу. У двери он оглянулся. Старик по-прежнему сидел за столом. На его плечах всё так же лежал широкий, немного потёртый шарф, на носу блестели очки.
– Визард! – тоскливо, почти жалобно прошептал Дарт.
Он открыл дверь и медленно вышел на улицу. В вечернем небе несмело загорались первые звёзды.
«Вселенная... Вечность... Вечная – значит бесконечная во времени, – вспоминал Дарт недавнюю беседу со стариком. И тут в его голове как будто пронеслась молния. – А в пространстве? Тоже – бесконечная! Вселенная ведь бесконечна и в пространстве! Значит, не нужно ждать миллиарды лет, чтобы повториться ещё раз! Я – второй – уже есть! Есть сейчас, в этот момент, миг! Я здесь, и ещё где-то в другом месте! Со своей злополучной родинкой! Что это? Раздвоение личности? Шизофрения? Почему Визард ничего не сказал мне об этом? В следующий раз сам спрошу у него. Убью стрелка, раскидаю собак – и сразу к нему. Дом я запомнил хорошо. Решено! Завтра! С самого утра!»
И Дарт быстро зашагал по улице.
* * *
После ухода Дарта старик ещё некоторое время сидел неподвижно.
«Вот ведь какие встречаются клиенты, – с досадой думал он, разглядывая карточку Дарта. – Мало того, что сами от природы – откровенные неумехи, так хотя бы чуть-чуть постарались, подготовились к игре! Даже инструкцию не прочтут! А зачем напрягаться? Всё равно выручит могучий визард, поможет закончить игру! И выйдет через стену такой недотёпа, и будет считать себя суперменом! Ровней тому игроку, который действительно старался, боролся, искал... И победил. Сам! Разве это справедливо? Нет, довольно! Никаких больше визардов! Надо будет сказать программистам, чтоб убрали. Всё равно программа вызывает их только за пять минут до окончания двойного времени. Теперь три часа – тумблер на центральном пульте и – до свидания. С завтрашнего дня. С утра!»
Старик вздохнул и вновь принялся перебирать картотеку.
Рига, 1999 год