До чего ж меняется человек, которому сказали, что "кина не будет"! У такого человека как-то по-особенному краснеют глаза, во всём его облике появляется нечто потусторонне-печальное, он моментально становится плохим собеседником, и даже рядом находиться с таким человеком бывает обыкновенно страшно. Словно скверный флюид в прилегающей к нему атмосфере поселяется, вытесняя всё хорошее, долгим и зачастую непосильным трудом над собой вскультивированное в этом индивидууме. У него трясутся руки и мужественно вздрагивают плечи. Он смотрит в неожиданно близкий горизонт и отчаянно трёт мочку уха, пытаясь выяснить, не ослышался ли он, не пропустил ли чего-то более оптимистического, начинающегося с союза "но". Принесший печальную весть о сиюминутном состоянии кинематографа старается держаться подальше от такого человека вне зависимости от того, виновен ли он в этом самом состоянии или, напротив, пытался даже отстоять "кино" от противников целлулоидного дива, оставшихся за кадром и, несомненно, потирающих теперь пахнущие салакой руки.
Стоит отметить, что робкий довод насчёт следующего сеанса отметается за несостоятельностью. Человек на время глохнет, слепнет, немеет, вся жизнь неторопливо мелькает перед его красными глазами, кататонически устремлёнными в ближайший край горизонта.
Хорошо, если в момент особенно тяжёлого погружения в бездну сострадания к самому себе невольный свидетель трагедии найдёт в себе мужество пригласить несчастного в чебуречную или, на худой конец, в цирк-шапито, заранее, впрочем, осознавая, что вот только клоунов на трапеции и бегемота с натёртым золотой бумагой задом сейчас не хватало, а потому выбор, в сущности, невелик. Несомненно, всякий опытный в подобного рода делах разносчик дурных новостей в надежде на расширение пространства укажет расположение предлагаемого объекта дезориентированному в пространстве человеку каким-нибудь полунамёком, что-то вроде "вон там, за углом видел" или же "где у Митрохина кошелёк украли". Разумеется, увлечённому собственным реальным несчастьем человеку глубоко плевать на обворованного куда как ранее Митрохина, но внутри его окуклившегося пространства начинает вызревать несмелая мысль, что, возможно, несостоявшийся сеанс затронул ещё кого-то, хорошо б человек 200-300, не менее, но лучше бы в мировом, промышленном масштабе. В частности, того же Митрохина. Хотя, здраво размышляя, как бы Митрохин вообще мог попасть на сеанс, когда у него кошелёк украли.
Лучшего момента для взятия под локоток и непринуждённого поворота на 180 градусов не найти. И что, право, за беда, ежели в чебуречной не окажется сидячих мест, если водка в хорошо огранённых стаканах будет тёплой и пугающе маслянистой, если к пузатым кружкам янтарного пива с подозрительно разноцветной пеной подадут полукопчёную салаку, пахнущую брезентом! Этот скудный, но исполненный глубокой внутренней силы, рацион способен пробить в многокилометровой броне одиночества брешь, и человек сквозь эту булавочную скважину станет, щурясь, всматриваться в окружающий мир: как-то он изменился? Не остановилась ли жизнь, хотя бы и частично? Что ж Митрохин, спросит недавний страдалец, много ли сбережений оставил лихоимцам? И, глядя в ясные, начинающие приобретать естественный синюшный цвет глаза, собеседник поневоле добавляет в украденный кошелёк пару сотен, юношеский ещё снимок супруги и проездной на три вида транспорта.
Хорошим, тёплым вечером из чебуречной выйдет иной, не обременённый проблемами человек, приятно пахнущий свежим перегаром. Он примется выпускать в атмосферу затейливые табачные кольца, рассматривая скверно возведённое птичье гнездо, подёргает незаметно мочку уха, громко, весело скрипнет суставом и внезапно звучным голосом, не опуская головы, воскликнет:
- А пойдём-ка, что ли, друг ситный, в цирк-шапито! Да, нам непременно надобно теперь посетить шапито! Там пахнет опилками. Там молочный коктейль, там кони, гордо несущие плюмаж, их кормят сахаром белокурые всадницы. Цирковой бегемот, к которому опасно подходить сзади. Наконец, оркестр, играющий бодрые марши. Кино!.. Да что вот такое это кино! Разве мы не видели кина?.. Мы идём в цирк! Да! В цирк! Там будут клоуны!