Утренний туман постепенно рассеялся. И берег реки был уже виден.
Она понимала, скорее, подсказывал инстинкт, что сейчас наступает самый важный момент. То, ради чего пришлось столько времени провести в засаде. По телу пробежала дрожь. Дрожь не от холода, к холоду она привыкла. Это было возбуждение, возбуждение охотника, вернее молодой охотницы.
Зверя ещё не было видно, но девушка знала – ждать осталось совсем не долго.
И вот из прибрежных зарослей вышла самка оленя, а за ней - оленёнок. Они пришли на водопой.
Олениха принюхивалась, поднимая голову и раздувая ноздри. Она была очень осторожна.
Но охотницу больше интересовал оленёнок. Не отрывая от него взгляда, она медленно натянула тетиву. Сам лук оставался при этом почти неподвижным, лишь немного изогнулся. Стрела с маленьким отравленным наконечником плавно сместилась и оперением коснулась груди.
В другой раз она бы выбрала взрослое животное – мяса больше, но яд действует медленно, и крупная олениха может далеко уйти. Такая добыча хороша при охоте всем племенем или хотя бы вдвоём, втроём.
Лук упирался в развилку ивы, место засады она выбрала очень удачно.
Выстрел был точен. Стрела вонзилась в шею оленёнка, легко пробив нежную кожу.
На мгновение животные замерли и тут же исчезли в зарослях.
Теперь главное было не упустить добычу. Острый Коготок побежала.
Ей повезло. Оленёнка удалось найти. Он лежал около большого пня и тяжело дышал.
Девушка выхватила из чехла маленький костяной нож и прекратила страдания животного. Затем осторожно, чтобы не обломать наконечник, вынула стрелу.
Только сейчас она заметила, что руки, ноги и даже лицо исцарапаны кустарником. Небольшие ранки кровоточили. Острый Коготок нарвала «седого» мха, и приложив его, остановила кровь.
Девушка очень устала и была голодна. Легко вспоров брюхо оленёнка, она вырезала ещё тёплую печень и сразу же съела.
До стойбища было довольно далеко. Острый Коготок решила передохнуть. Приятное ощущение сытости постепенно разливалось по телу…
Этой весной Острый Коготок стала женой Быстрого Копья. Он давно уже уделял ей особое внимание, был ласков и заботлив. То шкурку соболя подарит, то - куницы. Всегда после удачной охоты предлагал ей лучший кусок.
С радостью согласилась она быть его женой – женой лучшего охотника племени…
Несчастье случилось две луны назад. Во время охоты раненый медведь заломал храбреца. И даже целая гора вкусного медвежьего мяса не могла, смягчить горе молодой вдовы…
Хоронили Быстрое Копьё всем племенем, пришли люди и из соседних стойбищ. В родовой могильник рядом с покойником положили три лука и множество стрел, два лучших копья с кремневыми наконечниками и пять ножей, праздничные и охотничьи одежды, а также его ожерелье из огромных медвежьих клыков и когтей…
Теперь, по законам племени, Острый Коготок стала второй женой старшего брата умершего – Крепкого Лба.
Крепкий Лоб был вождём племени. Такое имя он заслужил ещё в молодости, когда в схватке он получил страшный удар каменным топором, но сумел выжить. Теперь его лоб украшала большая вмятина.
Новый муж хорошо относился к молодой жене. Но вот его первая жена...
Её звали Сухая Береста. Это имя точно отражало характер. При малейших ссорах она вспыхивала как береста на огне.
Острый Коготок уже несколько раз испытала на себе её гнев.
Кроме того Береста ведала распределением пищи, и молодая жена вождя во время его отсутствия часто оставалась голодной.
…Наполнив сумку седым мхом и взвалив на плечо оленёнка, Острый Коготок направилась к стойбищу.
Седой мох имел очень широкое применение: им затыкали щели в жилище, его подкладывали определённым образом в обувь, изготовленную из лосиных шкур, им врачевали раны, а так же использовали для особых женских надобностей. Даже новорожденных младенцев обтирали этим мхом.
Как назло у очага она встретилась с Сухой Берестой. И сразу почувствовала её раздражение. Та сразу подняла шум, мол, нужно было убивать олениху, а не этого заморыша, мяса которого хватит лишь на один раз.
Береста прекрасно знала, что рядом с детёнышем всегда рядом мать.
Мужчин племени в стойбище не было. Несколько дней назад они ушли охотиться за дальнюю балку и должны были вернуться не раньше чем, через четверть луны.
В этот вечер Острому Коготку мяса не досталось совсем. Даже шкурку оленёнка, которая по праву должна принадлежать добытчику, Береста забрала себе.
Один мальчишка, поймавший сегодня рыбу, из жалости дал Коготку полуобглоданный хребет.
Но Острый Коготок не плакала, в ней только росла ненависть. С раннего детства вся её жизнь была постоянной борьбой. Только верная оценка собственных сил и умение принимать правильные решения давали шанс выжить.
Под видом чистки шкур от насекомых, Острый Коготок, незаметно для всех, проткнула острой костяной иглой ещё не огрубевшую шкуру того злополучного медведя, убившего её мужа (теперь на этой шкуре спала сама Сухая Береста). Затем она осторожно вставила в проделанное отверстие небольшую, но острую рыбью кость. Кость держалась прочно. Эту кость Коготок предварительно обмакнула в ядовитое снадобье, которое ей дал шаман вчера перед охотой.
Она сделала всё так искусно, что ничего нельзя было обнаружить, даже проведя рукой по медвежьему меху.
И только при достаточно сильном надавливании кость проступала.
Уже засыпая, Острый Коготок услышала, как Сухая Береста, ругаясь, перетряхивала шкуру.
Утром первая жена вождя поднялась с трудом. Её могучий организм довольно успешно боролся с такой небольшой дозой яда и наверняка победил бы. Но тут в процесс выздоравливания вмешался шаман: он прижёг, образовавшийся на месте укола, нарыв, раскалённым наконечником копья…
Когда с охоты вернулись мужчины племени, волоча на деревянных полозьях двух огромных лосей, спина Сухой Бересты так раздулась, что стала похожа на живот женщины, которой пришло время рожать.
Мучения её были ужасны. Крики и стоны раздавались на всё стойбище. Она, то набрасывала на себя сразу несколько самых тёплых шкур, то раздевалась наголо и просила облить её водой. К вечеру всё её тело покрылось жуткими пятнами. Она уже не кричала, а только хохотала и смотрела на всех безумным взглядом, никого не узнавая. Шаман несколько раз втирал различные целебные снадобья в огромную опухоль, повторяя при этом магические заклинания…
На следующий день Сухая Береста испустила дух.
В могильнике её положили на всё ту же медвежью шкуру.
Из-за огромной опухоли казалось, что Сухая Береста не хочет лежать и как будто даже пытается встать.
Но вдруг нарыв лопнул, и зловонная жидкость залила всю шкуру.
Теперь Сухая Береста лежала ровно, успокоившись навеки.
Через пять лун, морозной, звёздной ночью у Острого Коготка родился сын…