Неудачная реинкарнация (Лаура Банкетова) / Проза.ру

   Из всех судорожных, неустойчивых идей, скопившихся в ее голове, была выбрана самая неудачная. Она приблизилась к порогу церкви, не перекрестясь зашла на крыльцо, вздохнула глубоко, и влилась в толпу верующих. Утренняя служба еще продолжалась. Со свечками в руках, - кто, стоя, кто на коленях, прихожане замаливали грехи перед Всевышним. Посреди многолюдного зала на паре кухонных табуреток стоял гроб: темный, бардовый, обшитый местами черной кружевной тканью. Кроме кучки людей, окружавших его, никого особенно не интересовало покоящееся тело. Его едва можно было разглядеть в белой сетке свадебной фаты.
   Похоронная процессия молчала в ожидании отпевания умершей. Кое – где раздавались тихие причитания. Но Ольгу это уже не останавливало. Она уверенно, почти дерзко протиснулась ближе к гробу. Отец и брат стояли в изголовье; там же, склонившись над лицом покойницы, стонала мать, гладила белую каменную руку. Стараясь поймать взгляды родственников, Ольга заговорила тихо, так, чтобы ее слова не услышал никто за пределами круга:
- Вы только не пугайтесь… Я помню, что вчера умерла… Я – Ольга Викторовна Панина… - ваша дочь… Я не знаю, как… Я проснулась в чужой квартире, я помнила, что вчера умерла…
   Сбивчивую, хаотичную Олину речь первым прервал отец. Обеспокоено посмотрев на жену, он придвинулся к девушке, молча взял ее под локоть и потащил к выходу. Он волочил Олю до церковных ворот, а там, остановившись подальше от зевак, просивших подаяние, тихо, но твердо сказал ей:
- Я не зол на Вас. Я уверен, Вы «не в себе». Не беспокойте ЕЕ душу, не гневите Бога – уходите.
- Папа! Папочка! Это ведь Я! Я глядела сегодня в зеркало, я знаю, что МОЕ тело
   сейчас в гробу… Не знаю, откуда – это. Ты веришь в переселение душ?! Меня ПЕРЕСЕЛИЛИ, папа!
   В глазах отца Оля отчетливо читала нарастающее раздражение. Она заплакала, попыталась схватить морщинистый замозоленный отцовский мизинец; таким прикосновением они всегда мирились после случайной ссоры. Пораженный жестом, Виктор Иванович замер на мгновенье и …заплакал. Он плакал беззвучно, лишь временами громко, как будто задыхаясь, втягивал в легкие воздух и закрывал плотно лицо широкими ладонями.
- Я родилась 18 апреля 1983 года!… Я никогда не ходила в детский садик!… В школе меня обзывали Хлопушкой!… А однажды ты застал меня в подъезде с сигаретой, и потом не разговаривал со мной ровно 21 день!!!
   Ольга в истерике тараторила скороговоркой. Надеялась заветными «паролями» убедить папу в том, что перед ним она – 17-тилетняя дочь, порванное тело которой два дня назад было найдено в разбитом «Москвиче» 1992 года выпуска на заснеженной дороге в 500 метрах от дома.
   Виктор Иванович, тотчас успокоившись, по заводской привычке обтер лицо рукавом и, не поднимая даже глаз, повернулся и быстро пошел к церкви. Девушка побежала было и за ним, но, не сделав и шага, натолкнулась на Марину Хлестову – свою школьную подругу.
- СТОЙ! Куда собралась? Я не пущу… Тебя за ручку проводить, или сама уйдешь?
- Марина, Марина, не надо! Я – Оля! Я расскажу…
Короткая острая пощечина обожгла неожиданно заплаканное Олино лицо.
- Не смей! Здесь церковь. Здесь отпевают мою подругу. Она погибла. ПОНИМАЕШЬ ТЫ?! Не смей соваться к Виктору Ивановичу! Он дочь хоронит!
Оля ошарашено смотрела на девушку: «Они не узнали меня! Как же я?… Куда?»
   Состояние неопределенности, запутанности мыслей сменилось вдруг четким решением - во что бы то ни стало доказать, оправдаться. И она заговорила тихо, почти шепотом, нарочно привлекая внимание к произносимым словам:
   - Ты, родители, брат, ВСЕ, - вы плачете. Вам плохо оттого, что потеряли любимую человеческую душу. Но ведь Я здесь. Вы – слепы. Я здесь. И ты тоже думала, как все: «Если бы это была ошибка! Если бы это не она лежала там в машине! Если бы она пришла сейчас, я все бы ей простила!» Так не смотрите на тело! Узнайте душу! Узнайте Олю Панину!
   Она хотела еще многое рассказать, но сбилась, увидев, как с крыльца церкви спускается и направляется к ней Слава Тюрин. «Слава, Славочка, милый, ты поверишь мне, я знаю! Знаю!», - шептала Ольга. Сквозь пелену слез девушка видела силуэт в черном – дорогой сердцу мальчик, первый ее мужчина, который любит и оберегает. Всегда. Молодой человек шел медленно. Руки его были глубоко спрятаны в карманы пальто. На лице – ни единой эмоции. Каменный Бог.
   «Слава!!!», - Ольга пошла навстречу. Он остановился. Ольга ускорила шаг, почти бежала. «Он Спаситель! Любовь нельзя не узнать! Он! Он!» Шаг, еще один, последний… Девушка развела руки в стороны, запрокинула голову. «Обнять! Прижаться к нему!...».
   Встреча получилась иной. Молодой человек высвободил из кармана правую руку и сжал широкую ладонь в кулак. Удар был неожиданным, очень сильным. Ольга почувствовала огонь на лице, и, падая, видела как подбегает к ней Марина. «Кто же спасет…», - последняя мысль, потом: холод снега за воротом, горячая пульсация сердца и лед на щеках – замерзшие слезы.
   Ее несут! Оля открыла глаза, взглядом проводила скрывающиеся за забором купола церкви. Голова гудела, тело сковала тяжелая усталость. Она не сразу поняла, чьи руки ее держат: перевела взгляд – «Слава….» Рядом – Марина, и две фигуры идут впереди: Толя – сосед, веселый парень из сорок пятой квартиры; и Мишка Хлестов – младший брат Марины. Ни разговоров, ни лишних движений. Тишина. «Куда они идут?... Куда несут меня?», - девушка не хотела больше бороться. Поединок с Миром начался еще утром, когда, проснувшись в незнакомой комнате, одевшись в чужую одежду, прочитав записку на тумбочке непонятного содержания: «Оксанка, хватит спать. Сырники в сковородке. Буду поздно. Мама», Ольга вышла из подъезда старой «хрущевки» с мыслью: «Чертовщина!!!». Долго добиралась в свой район. Долго нажимала кнопку дверного звонка. Долго выслушивала соболезнования консьержки тети Нади: «Бедная девочка, ведь Олечку Панину хоронят сегодня! А ты не знала, да? Беги скорей в Успенскую, там отпевают. Подруга твоя? Бедная девочка…» А теперь устала.
   Ольга очнулась снова. Полумрак. Сырость. «Это подвал», - мысль ее напугала. Девушка подняла голову. Перед ней стояли Толя и Мишка. Возле стены слева – Маришка. Слава сидел на деревянном ящике и курил. Сама она – на мокром полу.
   «Очухалась!», - огласил кто-то. Слава тут же поднялся, подошел к Оле.
- Как тебя зовут?
- Оля… Оля Панина.
- Ты, наверное, больная? Ты психичка? Скажи, тебе же проще будет.
- Слава! Славочка! Ну послушай же меня…
-… Все. Молчи.
- Я ОЛЯ! ОЛЯ!...
   Удар по лицу на этот раз не заставил ее молчать. Она продолжала кричать свое имя, кричала, что любит Славу, что всех их любит. Ее били еще сильнее. Ольга не реагировала на взрывы боли – их было слишком много. Это длилось очень долго. Девушка уже шептала: «Не надо. Не бейте.», но вряд ли кто-то из ребят слышал этот хрип. Гаснет свет. Воронкой засасывает темнота в неизвестные глубины. «Неудачная реинкарнация», - добрый звонкий голос извне.

«В подвале дома №31 по улице 8-ое марта был обнаружен труп девушки. На вид 16-17 лет. Волосы русые, глаза карие. Документов не обнаружено. Одета в синего цвета джинсы, серую водолазку, черный пуховик. На ногах зимние коричневые ботинки спортивного типа. На голове черный берет. Причина смерти – многочисленные внутренние кровоизлияния. Узнавших погибшую, просьба звонить 02».