Заводские будни

Проходная машиностроительного завода, начала 80-х 20 века в Советском Союзе, в начале утренней смены, напоминала муравейник в летнем лесу. Массы людей бегут, торопятся, наступают хаотичными потоками, и тонут где-то в глубине проходной. Но бурное движение, если за ним понаблюдать определённое время, принимает регулируемый и организованный характер. То, что казалось рыночной толпой, выстраивается в упорядоченную очередь. А то, что можно принять за порожные сдерживающие камни, препятствующие необузданному потоку людей, являлись пропускными кабинками с суровыми Вохровцами внутри. Очередь движется. Люди стоят за пропусками.
Вот, очередной, с сединой на висках, мужчина небрежно говорит:
- Сорок один, двадцать два.
          Кабинцица быстро находит пропуск и протягивает его мужчине.
- Здравствуй, Катя, - к ловушке подошла женщина, примерно
одних лет с кабинщицей, - сорок три, шестьдесят один.
- Здравствуй, - кабинщица протянула женщине карточку с
фотографией, обёрнутую в целофан, и вставленную в железную рамку.
Поток людей. Люди спешат на смену. Это идёт на работу рабочий класс – люди труда и жившие своим трудом люди.
Саня Судаков сегодня не выспался. Вчера, компанией, долго засиделись за преферансом. Игра не клеилась. Два раза пойматься на мизере, не сыграть три девятерные и не взять на семерной ни одного виста – такое случалось на практике не часто с Саней. Потом, уже в час ночи, лёг спать и часов до двух ворочался с боку на бок, – не мог заснуть. А в шесть часов вставать.
Будильник зазвенел ровно в назначенное время. Саня перевернулся на спину, посильнее зажмурил глаза и с силой их открыл. Ещё несколько секунд прошло в расставании с тёплой постелью и надо вставать. Завтрак из двух бутербродов и стакана чая. Потом поспешное одевание. Беглый взгляд на часы и руки с ногами заработали быстрее: «Опаздываю!».
У проходной Саня оказался уже в три минуты восьмого. До начала смены ещё оставалось двенадцать минут. Саня вздохнул свободнее : «Успел.».
Очередь быстро двигалась вперёд.
- Сорок один, восемьдесят четыре, - сказал Саня.
          Получив пропуск, он с ещё большей скоростью, зашагал к      цеху. Цех располагался, как раз, напротив проходной. Широкие ворота его были открыты. Рядом с воротами была ещё одна дверь: из оргстекла. В эту дверь и входила часть тех, кто выходил из проходной. Сюда заспешил и Саня.
Два лестничных пролёта; площадка с большим окном; поворот; узкий коридор; ещё один поворот и пропуск ложиться в ячейку. Несколько шагов – и сразу попадаешь в раздевалку.
- Привет.
- Привет!
- Здорово!
- Привет.
          Рукопожатия, приветствия. Вот и ящик в крайнем ряду. Быстро набирается нужный номер шифра. Замок открыт. По ходу действия, расстёгивается пиджак и начинают сниматься брюки. Две минуты требуется на переодевание. Теперь можно идти в цех.
Ремонтно-Механический цех или как его сокращённо называют – РМЦ, находился на первом этаже. Массивные стены, громадные балки и колонны. При этом цех был не вполне рационально построен и красив. Десятки станков стояли в хаотическом порядке. Места для слесарок предостаточно, но только, почему-то, оно всё больше пустует. А сами слесарки ютятся в закутках и углах. Пустота и теснота сочитались своей антиэстетичностью.
Саня подошёл к своей слесарке. Вся бригада уже собралась в полном своём составе.
- Зравствуй.
- Привет.
- Как поживаешь?
- Привет!
- Сегодня ты чего-то слишком весёлый.
- Здоров…
          Каждодневные приветствия. Простые слова и фразы. Закуривается первая сигарета.
- Что на сегодня? – спрашивает Саня.
- Видно будет , - не спеша отвечает Миша Мальцев,
фактический наставник Сани.
  Звенит звонок. Рабочий день начинается.
- Ну, иди на участок, - говорит Сане бригадир. И он прав –
надо идти.
Проверив наличие ключей, отвёрток и плоскогубцев, Саня неспеша направился к персональному месту своей работы. На свой первый участок третьего цеха. Вот где теперь находится его совесть, вера и ответственность.
Обслуживание участка Сане доверили недавно, всего неделю назад. И то, он числился не главным дежурным слесарем-ремонтником, а как бы на подхвате, вторым. За несколько месяцев Саня кое-что узнал в слесарном деле. Но, всё равно, ему ещё тяжело ориентироваться на своей должности, где всё происходит по настоящему и ответственность стопроцентная.
Слесарь-ремонтник, промышленного оборудования – это врач. Он лечит станки. Он оперирует их. Он проводит профилактику и процедуры. Много должен знать и уметь делать слесарь-ремонтник. Но не сразу учатся все болезни и приёмы диагностики работающих механизмов. Тогда и требуются знания, опыт и практические навыки. Что ни когда не приходит в один момент. Для этого нужно время. Вот Саня и нарабатывал опыт и знания – учился. Сначала ему доверяли проводить мелкие операции, знакомили с техникой. Потом задания стали усложняться. Много полезных сведений Саня почерпал у Миши – слесаря по стационарным ремонтам.
Миша двадцать лет был связан со станками. Он, кажется, знал их вдоль и поперёк. По шуму определял неполадки. Все последние годы Миша занимался капитальными, средними и малыми ремонтами. Вот к нему-то, в помощники, и попал Саня на три месяца. За это время Саня выучил то оборудование, с которым было связано ЦРБ. Он научился определять происхождение многих неполадок и выучил способы их устранения. Узнал он и терминологию оборудования, станков, жаргон ремонтников и капризы производственников. Короче, Саня прошёл хорошую школу под покровительством Миши. Теперь пришла пора применять теоретические знания и навыки на практике.
И вот участок. На участке пятьдесят с лишним инвентарных едениц. Пятьдесят с лишним станков, центрифуг, автоматов, заготовительных резок. И всё это оборудование теперь на полной ответственности его – Сани и его напарника – Славки Галкина. Они вдвоём обслуживают это оборудование, ремонтируют его, лечат, профилактируют.
Саня открыл двери участка. Сразу же в лицо дохнула знакомая атмосфера, сгущённая из запахов машинного масла, солидола, пота и заготовок. Уши моментально приняли на себя удар грохота, скрежета и ритмических ударов. Дверь за спиной захлопнулась и Саня оказался на своём рабочем месте.
- Здорово.
          На груде заготовок, рядом со входом, сидел Славка.
- Привет.
          Они пожали друг другу руки.
- Ну, чего делать? – осведомился Саня.
- Пойдём, посмотрим.
          Каждое утро они начинали с обхода всего участка. Первым делом – шестая бригада.
Третий цех – цех штамповки. В нём стоят всевозможных видов пресса и автоматы. Они всё время в работе. Дневная норма измеряется тысячами деталей. И от исправности оборудования, во многом, зависит выполнение плана. Поэтому роль слесаря-ремонтника, возможно и была одной из главных во всём рабочем процессе третьего цеха.
Шестая бригада состояла из двух малых прессов и двух очень сложных зарубежных автоматов. Обслуживали это оборудование две работницы и наладчик. Что и составляло весь людской состав бригады.
Славка и Саня обошли пресса и подошли к автоматам. Тут что-то перенастраивал наладчик.
- Всё нормально? – спросил Славка.
- Нормально, - пробурчал наладчик и вновь принялся за своё
дело.
Пошли дальше. Пятая бригада состояла из шести маленьких, но хитроумных автоматов работающих по мелочёвке. Их обслуживал всего-навсего один наладчик.
- Ну, как, Боря, всё в порядке? – спросил Славка.
          Низенький наладчик бойко ответил:
- Всё в норме.
- Лады.
          Дальше располагалась четвёртая бригада. Пресса тут были побольше и было их пять штук. Да и людской состав бригады не мал – пять работниц и наладчик.
- Поломок нет?
- Нет.
          Потом шла третья бригада. Семь прессов и восемь человек в бригаде. Тут Славка не стал ничего спрашивать: был не в ладах с наладчиком. Он просто показался на территории бригады, и этого было достаточно: «Надо будет, – сами позовут», - говорил Славка.
Через две чередующиеся двери, они перешли во второе производственное отделение участка. Тут находились вторая и первая бригады. Сразу же у входа слесарей встретил приличных размеров автомат: «Техтама». Саня прозвал его зубодробилкой: слишком уж громко он стучал. Даже, казалось, что это стреляет скорострельное орудие или крупнокалиберный пулемёт. Управлялись с этим аппаратом два наладчика. Но кроме этого агрегата, в их ведении было ещё два автомата, но меньших размеров, хотя и не меньшей скорострельности. Тут уж счёт деталей шёл на десятки тысяч, и внедряться сюда Славка сам не желал: слишком сложной для него была эта аппаратура.
Три сложных автомата и с полдюжины маленьких станочков составляли вторую бригаду. А дальше шла первая бригада: самая большая и самая передовая. У первой бригады имелось семь прессов и три колончатых автомата. Всё умело и компактно размещалось на довольно небольшой производственной площади. Вокруг оборудования стояли стеллажи с заготовками и, не занимая, лишнего места, стояли ящики с готовыми детальками. Всё на своём месте. А работа шла своим чередом.
И в первой бригаде поломок не оказалось.
- Что-то сегодня случилось, - констатировал Славка, -
Наверное, кошка сдохла. Странно: они ещё не успели ничего поломать. Пойдём, перекурим.
Своего места у слесарей-ремонтников на участке не было. И поэтому курить они ходили в курилку слесарей-инструментальщиков. Курилка эта была большая и размещалась она в пустующем помещении, которое начальство участка приспособило под предварительный склад готовой продукции.
Между ящиков с деталями, в центре, стоял квадратный столик с пепельницей на середине. Вокруг этого столика стояло четыре стула различных модификаций. В эти минуты в курилке никого не было.
Саня и Славка разместились за столом. Закурили.
- Ну, как спалось? – спросил Славка.
- Отлично. А тебе?
- Меня чуть из дома баба не выгнала, - сообщил Славка.
- А чего так?
- Да пошёл вчера, после работы, в магазин за хлебом и до
десяти ночи ходил.
Саня улыбнулся.
- Опять у пивнушки тормознулся?
- Да…, - Славка неопределённо махнул рукой, - Корешей
встретил. Угостили.
Некоторое время курили молча.
- А я опять проигрался, - наконец сказал Саня.
- Крупно?
- Да нет. Пятёрку
- Это ещё терпимо. И чего ты там в этих картах нашёл?
- Интересно. Ты попробуй и тебе понравится.
- Не знай, не знай. Я в этом ничего хорошего не вижу.
          Славка был лет на шесть старше Сани. У него третий разряд и в работе он считается уже опытным слесарем. Но в жизни ему не везло. И не везло, главным образом, из-за алкоголя. Если не пьёт – человек, как человек. А вот когда налакается или запой начнётся у него, то толку от Славки не много получишь.
- Да-а. Через два дня получка, - мечтательно проговорил
Славка.
- И много получаешь? – поинтересовался Саня.
- Кого там… Бугры опять КТУ сняли.
- На сколько?
- Ноль девять.
- За то?
- Ага.
          Две недели назад Славка ушёл в загул. После аванса настроение было приподнятым и требовалось активности. Захотелось гульнуть, что есть мочи. Вот и гульнул… на «ночь девять».
- Слушай анекдот, - вдруг сказал Славка.
- Новый?
- Новый. Кореша вчера рассказали. Идут, значит, три
мужика…
- Славик.
          У стола стояла штамповщица с улыбкой на лице.
- Ну, чего тебе? – недовольно спросил Славка.
- Славик, у меня там чего-то не работает…
- Какой?
- Двести тридцать девятый.
- Тьфу ты, - плюнул Славик, - Ну, ладно, пошли
ремонтировать, - сказал он Сане.
Саня встал и побрёл за Славкой. Начиналась работа. Наступила их персональная работа. Начиналось то, что, поидее, не должно было начаться.
Славка подошёл к среднему прессу, сел на крутящийся стул. Правая рука включила ход. Нога нажала на педаль. Тут же послышалось тарахтенье.
- Всё понятно, - сказал Славка, - Подтягивай тормоз.
          Саня принялся выполнять поручение. Два ключа на четырнадцать и ещё немного сноровки. Сначала надо подтянуть одну гайку, потом другую.
- Всё, работай, - бросил Славка штамповщице, после того,
как проверил исправность пресса.
Когда они вернулись в курилку, Славка хлопнул Саню по плечу.
- А у тебя уже получается, - сказал он.
- Стараюсь.
- Но только не торопись.
          Как только они опять устроились на стульях, как прибежала пожилая штамповщица.
- Пружина слетела, - сообщила она.
- Нашла? – спросил Славка.
- Нет.
- Иди. Сейчас прибуду.
          Штамповщица ушла.
- Слушай, Саня, - сказал Славка, - Сходи, поставь эту
пружину, а то мне курить хочется.
- Хорошо.
          Саня встал и пошёл устранять поломку. Ставить пружины он уже мог  вполне профессионально.
Пружинка валялась под станиной. Она была чуть больше пальца. А растянуть её надо была на тройной размер. В руках появилась отвёртка. Один конец пружинки надо было одеть на нижний зацеп, а другой растянуть до верхнего зацепа. От натяжения пружины зависит чёткость работы вала. С мелкой поломкой Саня покончил  быстро, протёр руки тряпкой и пошёл обратно в курилку.
В курилке собрались первые любители перекура. Их было трое. Помимо того, что они были слесарями-инструментальщиками и любителями перекурить, все трое охвачены были ещё одной общей страстью – рыбалкой. Славка тоже был рыбаком. И у всех четверых любителей-рыболовов завязалась довольно интересная беседа.
- Вот я в Троице был… Там места, так места. Рыба, что надо.
Лещи вот такие, - и рассказчик показал нужный размер, - Мы туда с брательником ездили.
- А когда? – перебил рассказчика другой слесарь-инструментальщик
по кличке «Леонов».
- Да на прошлой неделе. Так вот. Приехали мы туда под
утро. Мотоцикл спрятали, лодку надули и погребли… Там яма есть (сам мерял), так в той яме окуней… Ну, короче, мы удочки настроили и сидим ждём.
- Кого? – опять спросил «Леонов».
- Клёва.
- Клюнуло?
- Да ты слушай, не перебивай. Выгребли мы, значит, на яму.
А там вода какая-то серая.
- Отравленная?
- Да погоди ты… Снасти настроили, закинули и сидим.
Вдруг у брательника клюёт. И что бы вы думали… сазан.
- Откуда он.
- Да ты что, не веришь? Могу голову принести, показать.
- Тебе только верить.
          Подошёл ещё один слесарь-инструментальщик.
- Ну что, опять о рыбалке разговор?
- О ней.
- Слушай, Михеич, тебе нужны новые блёсны?
- Это те, что ты из Ленинграда привёз?
- Да. Они с тобой?
- В кармане.
          Далее последовало исследование блёсен. Все со вниманием и интересом стали оценивать конструкцию. В конце концов, все пришли к общему мнению, что блёсны стоящие.
- Ну, Шуба, тебе, как всегда, везёт.
          Довольный Шубин жадно затянулся сигаретой и улыбнулся.
- Сколько одна? – спросил Михеич.
- Двадцать пять.
- Четыре штуки продашь?
- Бери.
          Михеич полез за деньгами. Процедура покупки была не длительна и без всяких кассовых чеков.
- Что, Шуба, в магазин, после работы? – поинтересовался
«Леонов».
- Видно будет.
- Меня не забудь.
- Не забуду.
          Далее разговор шёл в строго специфическом русле – о рыбачьих делах. Менялись слесаря. Менялись лица и души. Но тема разговора оставалась неизменной.
- Вот дед один в Судке есть. Это не дед, а что-то
непонятное, - рассказывал один из слесарей-инструментальщиков по фамилии Кузьмин, - Я его года три назад встретил. Рыбачил тогда в Судке. Пристроился я на лодке у камышей. А дед этот, метрах в ста пятидесяти от меня речистее якорь бросил. Сижу я час, другой и хоть бы одна поклёвка. А дел этот одну за другой рыбку таскает. Посмотрел я на такое безобразие, снялся с якоря и к нему двинулся. Подплыл метров на пять и удочку закинул. Дед ничего не сказал. А я стал потихоньку тоже ловить. Так мы с ним и познакомились.
Кузьмин замолчал и стал сосредоточенно курить.
- А что дальше было? – спросил Славка.
- А потом мы с ним подружились. Он всю реку у Судка
знает. Выйдет на улицу, посмотрит на небо, воздух понюхает и говорит, где рыба сегодня будет.
- И бывает?
- А он, если едет рыбачить, то берёт мешок; на лодку и
через пару часов обратно катит.
- С мешком?
- С мешком. И всё удочкой. Больше ничем не рыбачит.
Только удочкой.
- А вот я помню…
          Саня постоял, послушал, и пошёл на улицу. Он был не любитель рыбалки. А слушать каждый день болтовню и хвастовство заядлых удильщиков, порой, становилось невмоготу. Каждый день одно и тоже, хоть и под разными импровизациями.
Осень. Конец сентября. Уже прохладно. Приближающаяся зима даёт о себе знать. Все люди уже ожидают холодов. И заводчане не были в этом исключением.
Саня вышел тёмным проходом на улицу. Этот проход был гораздо шире общего коридора на участке. С двух противоположных сторон прохода плавно шумели и дули тёплым ветром калориферы.
Улица встретила тёплым ветром и уже явно наступившим рассветом. Небо стало совсем белым и вот, вот должно было появиться солнце. Заводской двор пустынен. Ещё нет ни праздношатающихся, ни слишком спешащих. Вся природа вокруг находится в состоянии рабочего покоя. И никакие события не сотрясают заводской двор. Никто не торопился через двор с ящиками, в которых лежат детали, не сновали электрокары в своих загадочных направлениях, и вообще было так пустынно, что ни о какой суете даже думать не хотелось.
Саня вышел на центральную площадку заводского двора. Тут была возведена клумба. Летом на ней росли цветы. Они оранжевым ковром скрашивали, в общем-то, однообразную картину асфальтированной монотонности площади. Вокруг клумбы стояли скамейки. На них, во время обеденного перерыва, отдыхали и курили многие рабочие. Сами же скамейки были обсажены кустами и деревьями.
Громадные корпуса окружали пятачок центральной площади. Стояли стены, и множество окон смотрело с этих стен в окружающий мир. А за окнами проистекала напряжённая жизнь, рабочая жизнь.
На каждом этаже этих громадных корпусов, находится по производственному цеху. А некоторые цеха занимают и по два этажа. Сборка, конвеер, гальваника, механика, роботы, автоматы, литейка – всё вместе сосредоточенно в этих корпусах. Операции, люди – всё взаимосвязано. За каждым человеком стоит дело. Каждый человек ответственен за что-то. Среди рабочих лишних единиц нет. Они все на своём месте. Конфликты происходят только от того: хорошо или плохо выполняет свои обязанности рабочий. А всё остальное – это место человека под солнцем и его отношение к проистекающей жизни.
И всё-таки – прекрасно осеннее утро! И приходит оно снова и снова, день ото дня. Пусть дождь, пусть серость на небе. Но необычайная свежесть воздуха искупает все шалости природы. Так бы встречать и встречать каждый день. Но… но пора и возвращаться. Всё же находишься на работе, и не стоит забывать об этом.
Обойдя участок улицей, и надышавшись свежего утреннего воздуха, Саня вновь открыл дверь, из которой недавно вышел и снова очутился в грохоте, лязге и флюидах работы.
- Ты где был?
          Славка был взъерошен и нервен, что с ним случалось не часто. Значит, что-то случилось.
- Ходил на улицу, - ответил Саня, - А что случилось?
- Чё случилось, чё случилось!? Авария случилась.
- Какая?
- Вал у пресса задрало. Я на аварийный ремонт выхожу. А ты
иди на автомате у Бори подшипник смени: разорвало его. Знаешь, как менять?
- Знаю.
          Саня действительно уже освоил подобную операцию. Он сам неоднократно проводил сходные несложные ремонты. И, кажется, вполне удачно. Тут особой сообразительности не требовалось. Нужны только глазомер и немного навыка.
- Ну, раз знаешь, – действуй. А я к бугру…
          Славка исчез за дверьми. Саня собрался с мыслями, развернулся и пошёл в пятую бригаду.
Боря бегал вокруг своих автоматиков и что-то крутил, налаживал, настраивал.
- Ну, что тут сломалось? – спросил Саня у наладчика.
- Да вот, вот.
          Боря живо подбежал к стоящему в бездействии автомату и показал, что и как там надо сделать.
- Молоток есть? – спросил Саня.
- Вот, вот. Бери.
          Боря подвинул коробку с инструментами, приглашая воспользоваться ими. Саня уверенно выбрал два ключа на семнадцать и стал отворачивать закрепляющие гайки. А откручивать их надо равномерно, не спеша, для того, что бы прикрученная плотно штанга не сорвалась и не натворила не нужных поломок на автомате.
Наконец, железная болванка была высвобождена из-под оков промасленных гаек. Теперь осталось только извлечь из втулок сломанный подшипник. Если потеряешь часть подшипника: в частности его номер, то могут возникнуть осложнения с получением замены. Саня это прекрасно понимал. Такой прокол с ним уже случался. В тот раз пришлось ползать по плиточному полу и всё же искать кусок раскрошившегося железа с номером.
- Трубка у тебя есть? – спросил у Бори Саня.
- Есть.
          Боря дал подтягивающую трубку. Теперь выбить подшипник со своего места не представляло особого труда. Саня положил штангу на две железные болванки, подложил под низ тряпочку, поставил сверху трубку и хорошенько трахнул сверху молотком. Обломки разбитого подшипника упали на тряпку. Саня собрал всё вывалившееся в тряпку и положил инструменты на место.
- Сейчас сделаю, - пообещал он Боре и заспешил на свою
базу – в ремонтный цех.
Улица встретила Саню солнечным светом и лёгким ветром. Наступал осенний день. Очень хотелось задержаться на улице, – поглазеть на осветлённое небо и послушать тишину, но работа не позволяет: она уже завладела человеком, его телом, мозгом, сердцем. Неуловимый ритм подгоняет и заставляет подчиняться своей воле.
Саня вошёл в цех через ворота. Они были открыты: электрокары стали возить по месту назначения готовые детали. Закуток, в котором размещалось хозяйство слесарей-ремонтников, находился недалеко от цеховых ворот. Там стояло два верстака, три стола металлических и ванна с керосином, да ещё несколько стеллажей пристроились по краям. Конечно же, у ремонтной бригады были и другие базы на производстве. Но это – в РМЦ – была основной, центральной. Запчасти, приспособления, лежали тут. Смазка, промывка, ремонты, профилактика, - производились здесь же. На то она и база.
Сане нужен был бригадир. А у верстака копошился один Миша. Он производил очередной капитальный ремонт.
- Миша, где Старков? – спросил Саня.
- А чё надо?
- Да вот, - Саня показал разбитый подшипник.
- Старков сейчас на втором участке. Ты к Дубову подойди.
          Дубов так же имел права бригадира. Он был одним из старейших работников цеха. Ветеран войны, слесарь-ремонтник шестого разряда, общественный деятель и наставник молодёжи – всё же не так мало для честного человека, живущего своим трудом, званий и почёта.
- А где он? – уточнил Саня.
- В заточном.
          Дубов у станка подгонял шпонки. Крутился диск наждака. Летели искры. Раздавался удушливый скрежет.
- Ну, чего тебе?
          Дубов выключил наждак и посмотрел на Саню.
- Да вот подшипник…
- Опять с автомата?
- Да.
          Дубов неодобрительно покачал головой.
- Уже шестой, за этот месяц, - в раздумье произнёс он.
- Шестой, - согласился Саня.
- Многовато, многовато. Придётся на ремонт ставить.
Слишком часто ломается. А когда он у нас по графику на капитальный должен становиться?
Саня понял, что вопрос задан ему. Поняв это, Саня растерялся. Он не знал, что ответить.
- Я не знаю, - пожал он плечами.
- Во! – Дубов поднял палец, - ты не знаешь. А ты должен
Знать. Это твой фронт работы. И ты всё на нём должен знать. Он не знает… Ну, ладно. Пойдём.
Дубов взял в руки разбитый подшипник и пошёл на склад. Вообще-то для получения со склада нового подшипника нужна заявка. Предъявишь заявку – получишь необходимое. Но что бы оформить заявку, потребуется не менее часа. Само собой разумеется, что оборудование не может простаивать столько времени. Вот и ходят бригадиры клянчить. А потом уже, задним числом, оформляют эти самые заявки. Процедура утомительная, но что поделать: оборудование должно работать без простоя. Машина обязана двигаться, стучать, дробить, то есть выпускать продукцию. На то они и есть слесаря-ремонтники – врачи железного оборудования.
- На. Держи. Ставь.
          Дубов вышел из склада и протянул Сане новый подшипник. Саня взял в руку железный кружок.
- Смотри, ставь, как надо. Лимит на эти подшипники вышел.
Теперь до следующего квартала надо ждать.
- Десять дней, - заключил Саня.
- Десять дней, - повторил Дубов, - а последний раз он у
тебя когда летел?
- Неделю назад.
- Вот и не иронизируй. Беречь надо запчасти. Иди и ставь.
Да смотри, ставь, как надо: чтобы не разбило. Смажь потом.
- Хорошо.
          Саня развернулся и с подшипником в руках, заспешил на участок. Автомат выпускает в секунду шесть деталей. А он провозился с подшипником уже не меньше получаса. Надо спешить.
Боря бегал вокруг своих автоматов; убирал и вновь ставил коробочки, чашечки; менял штампы и настраивал. Он даже не заметил, как появился Саня. А Саня схватил штангу, засунул подшипник и побежал к тискам. Тут он вставил подшипник между дисков и впрессовал его на своё место. Теперь надо его закрепить. Но и на эту операцию было потрачено немного времени. Осталось самое сложное: правильно установить штангу.
Саня вернулся к автомату и стал осторожно ставить штангу на место.
- А ты крепления одновременно одевай.
          Это подошёл Боря. Саня послушался совета. Теперь штанга держалась устойчиво. Саня взял пальцами болты и гайки.
- Слушай, - посоветовал Боря, - Ты их насади сначала и
прикрути чуть-чуть. А затягивай одновременно, двумя ключами. А потом понемногу все четыре прикрутишь.
Слесарю-ремонтнику обидно слушать, если его поучают, как ему надо работать. К тому же учил не свой брат – слесарь, а наладчик оборудования. Но Саня понимал, что всякая наука идёт на пользу, тем более дельная наука. А Боря говорил дело. И тут уж ничего не скажешь. И Саня согласно кивнул головой.
И вот гроверные шайбы затянуты до конца. Гайки законтрогаены. Дело, кажется, сделано.
- Давай проверять.
          Саня включил автомат, и тот довольно бойко заработал.
- Всё – настраивай.
- Угу.
          Боря тут же принялся за дело. Он поставил штамп, протянул латуневую ленту и стал налаживать её ход. Саня ещё некоторое время понаблюдал за манипуляциями Бори и пошёл в курилку. Он чувствовал, что дело своё сделал, автомат на ходу, и теперь можно спокойно отдохнуть.
- Ты где гуляешь?
          Перед Саней появился Старков.
- Подшипник на четыреста двадцатом менял.
- Поменял?
- Да.
- Пойдём, нам поможешь.
          Саня пошёл за Старковым. Они вышли на территорию первой бригады. Тут уже собрались Славка и Миша. Они стояли у полуразобранного пресса. Рядом с прессом стояли снятые ограждения, у мотора лежали ремни.
- Маховик будем снимать, - сообщил Старков.
          Саня поспешил продышаться: маховик – дело тяжёлое. Весит он килограммов восемьдесят. А снимать надо вручную, с полутораметровой высоты. Подручной техники вокруг никакой. Вот и придётся всё делать вручную. Да это ещё полбеды, если бы надо было только снять его. Сам большой и тяжёлый маховик требуется аккуратно положить на определённое место.
- Ну, взялись.
          Четыре пары рук вцепились в железо.
- Раз, два, три!
          Мощный рывок. Маховик слетел с вала. Мышцы у всех напряглись. Лицо у Старкова стало красным. Миша весь подобрался. Славка крякнул. Саня почувствовал тяжесть в руках, и через мгновение всё закончилось. Маховик гулко осел на полу. Сняли.
Лицо бригадира озарилось улыбкой. Он сказал, какую-то шутку и стал дельно осматривать вал. Миша ещё мгновение постоял, а потом побрёл обратно в ремонтный цех.
- Что случилось? – спросил Саня у Славки.
- Да вот, задрало. Чёрт его знает, что делать.
- Ты, Галкин, лучше бы смазку проверял почаще, - сказал
бригадир, - Будем вал менять. Иди за тележкой.
Саня понял, что обращение относится к нему, и пошёл. Телега была одна и при этом очень неудобная. Можно, конечно, было и новую сделать, но всё руки ни у кого до этого не доходят.
Саня зашел в ремонтный цех, потом в слесарку. Тут вообще никого сейчас не было. Куда все подевались? Телега стояла на месте, под верстаком. Саня выкатил её и осмотрел: всё было цело. Тот же стальной каркас, те же колёсики из подшипников, та же, плохо поворачивающаяся ручка и тот же железный лист, что лежит на каркасе. Сама тележка весила килограммов десять, а на ней приходилось возить раз в десять больший вес. Ходовые качества такого аппарата говорили сами за себя.
Саня взялся за ручку и пошёл. Раздались грохот и треск – это железо ехало по железу. Полы в цехе были сделаны из железной плитки. Подшипники, скользя по такому полу, часто попадали на бугорки и в выемки. Так что грохот от тележки стоял грандиозный.
- Ну, что, прикатил?
          Старков и Славка уже сняли муфты с вала, сам вал, и теперь складывали всё хозяйство в ящик.
- Прикатил.
- Взяли.
          Тяжеленный ящик был поднят и установлен на тележку.
- Поехали. А ты вымой тут керосином и почисти всё.
          Что ж, - если ты учишься, то и грязную работу тоже надо учиться выполнять. Саня пошёл обратно в РМЦ, за банкой с керосином. В конце концов, это его место работы и он должен выполнять, всё, что положено, независимо от престижности.
Керосин находился в большой красной ванне, окрашенной в красный цвет. На ванне так и было выведено белыми буквами: «КЕРОСИН». А красный цвет сигнализировал о пажароопасности данного места..
Старков и Славка всё ещё не прикатили телегу с деталями. Саня открыл ванну, которая была закрыта на болт и гайку, достал коробку, наполнил её. Тряпка была на участке. Но всё же, для подстраховки, Саня прихватил с собой ещё одну большую тряпку, которая раньше служила чьей-то рубахой.
- Чё делаешь?
          В слесарке появился Миша.
- Пресс мыть буду, - сообщил Саня.
- Ну, ну. Шабер нужен?
- Да.
- Возьми в столе.
          Саня открыл Мишин ящик и достал с третьей полки шабер.
- Чего там случилось? – спросил Миша.
- Задрало вал.
- Ну, ну. Разобрали?
- Разобрали.
          Саня подхватил поудобнее банку с керосином и пошёл на участок. Мытьё ремонтируемых механизмов – обязательное дело во время ремонта. Делают это, естественно, не из эстетических соображений. Главной причиной промывки является уточнение размеров объекта. Часто, механизмы притираются друг к другу до размера микрон. А слой масла или солидола не даёт точной размерной цифры. Или бывает так, что за слоем грязи не видно выбоин, зарубок, шероховатостей, что так же опасно, как и гуляющий маховик.
Поставив банку с керосином на маленький стульчик, возле пресса, Саня стал выгребать солидол из-под вала. Но это был уже не солидол, а что-то непонятное, скорее похожее на очень твёрдый и грязный пластилин. Так вот с него и надо начинать.
Вычищая, выскребая, смачивая керосином и вновь вытирая металлические части механизма, Саня, наконец, очистил нужную ему для работы поверхность. Теперь можно взяться и за втулки. Но эта операция уже гораздо легче.
Саня взял толстую проволоку, обмотал её тряпкой, потом обмакнул приспособление в керосин. После чего, втулки были предварительно вычищены куском железки. Тщательная промывка всей поверхности втулки, занятие весьма нудное. По этому Саня применил стандартный халтурный способ: вычистил острыми предметами все выпуклости и выемки. После того, как они приняли вид оскоблённого чайника, он всю поверхность смочил керосином, после чего аккуратно протёр тряпкой. Вид втулок неузнаваемо изменился. Казалось, что они только что сняты с токарного станка и несколько минут назад запрессованы. Но если приглядеться, то можно заметить и стёртости, и побитости и общую поношенность механической части.
Саня остался удовлетворён сделанным делом. Теперь можно заняться и станиной. Вдруг кто-то потрогал Саню за плечо. Молодая девушка, держа в руках пружинку, смущённо улыбалась.
- Что? – спросил Саня. Но он и так уже понял, что от него хотят.
- Пружинка слетела.
- Ладно, пойдём.
          Пресс стоял в третьей бригаде. Саня подошёл к нему с боку и осмотрел место слёта.
- Всё понятно, - сказал он себе и стал ставить пружинку  на место.
- Всё. Работай.
          Аварийная поломка исправлена. Теперь можно продолжить дальнейший обмыв станины. Саня взял в руки тряпку, обмакнул её в керосин…
- Опять слетела.
          Девушка стеснительно улыбалась. Саня выругался, про себя, и вновь пошёл ставить пружинку.
Вроде, всё сделано правильно. Пружина натянута, её концы надёжно надеты на держатели. Саня несколько раз проверил ход пресса. Всё работало, как и положено.
- Работай, - энергично посоветовал Саня штамповщице и пошёл
заниматься своим делом.
Станина стояла жёлтая, блестящая от керосина и грязная. Саня стал обмывать поверхность смоченной тряпкой.
- Опять слетела.
- Чего? – не понял Саня.
          Девушка стояла перед Саней и держала в руках пружинку. Естественно, захотелось выругаться, уже вслух. Но Саня, взамен этого, пошёл ставить пружинку на место. Поставил, проверил. Когда девушка села на свой стул и приступила к работе, Саня некоторое время понаблюдал за её работой. Всё шло «по технологии». Саня облегчённо вздохнул и пошёл домывать станину. Минуты через две девушка появилась вновь.
И так повторилось ещё раза два. В конце концов, девушка пришла с куском пружинки в руках и, улыбаясь, сообщила:
- Сломалась.
          Саня с молчаливым неудовольствием посмотрел на неё, взял обломок, и ничего не говоря, пошёл в ремонтный цех. Эта пружинка могла окончательно испортить настроение.
«И что  с ней делать? – думал Саня, - Всё время слетает. Может, её помягче сделать? Попробую так».
В слесарке лежали пружины разной жёсткости. Одни из них растягивались с трудом, другие полегче. Но были и такие пружины, которые и растягивались хорошо и в то же время упругость имели высокую. Пару метров таких пружин имел Миша.
- Миша, дай пружины, - попросил Саня.
- Бери. А чего сломалось?
- Двести семнадцатый. Лопнула.
- Замерил?
- Замерил.
          Отрубить нужный кусок пружины не представляет особой сложности. Гораздо труднее сделать колечки на обоих её концах. Саня несколько месяцев тренировался на изготовлении колечек, но всё равно не всё ему удавалось в простой операции. С виду тут ничего сложного нет: отруби кусок проволоки, отогни с каждого конца зубилом по одному колечку и молотком выравняй то, что получилось. Потом доводка плоскогубцами… и весь секрет. Но одно дело всё познать в теории, другое – на практике. А на практике оперция проистекала не так уж безоблачно.
Саня отрубил зубилом, при помощи молотка, кусок пружины и отделил тем же зубилом оба колечка. Теперь надо развернуть колечки перпендикулярно, относительно пружины. Мучения начались. Молоток исправно дубасит бедную пружинку. Но на то она и пружина. Она пружинит и принимает свою прежнюю форму. Толку мало, а усилий тратиться много. Проволока твёрдая. И не сразу поддаётся. Саня попытался руками выправить колечки. Но… сил не хватило. Опять в руки берётся молоток. Стучание, ругание и упрямость кольца, которое не хочет выправляться. В ход идут напильник, плоскогубцы, отвёртка, какие-то железки, и прочий подручный инструмент.
В конце концов, минут через пятнадцать, оба колечка были вывернуты на пятьдесят градусов, относительно самой пружины. Ещё раз выругавшись, Саня увеличил объём колечек и пошёл ставить пружинку на место. «Чёрт с ним, - думал он, - пусть слетает. Плевать!»
На участке стоял тот же грохот, что и раньше. Девушка уже работала за другим прессом. Саня подошёл к двести семнадцатому  и достал отвёртку. Рядом с прессом стоял наладчик.
С этим наладчиком сложились натянутые отношения. С виду тот был человек, как человек. Знает свою работу, и довольно неплохо. Но, с другой стороны, он почему-то не любил слесарей-ремонтников. Какой-то подозрительный взгляд у него появляется при виде дежурного слесаря. Он часто ругается со Славкой. С Саней, пока, он не ругался, но смотрит на него всегда выжидающе. Что, естественно, совершенно, не нравилось Сане.
Пружинка поставлена. Саня сел за пресс и проверил его рабочий ход. Машина работает, так как надо.  Значит, можно вздохнуть свободно. Но, кто ж, его знает, что будет потом.
- Всё.
          Казалось, что Саня сказал в безответный воздух. Но его утверждение было предназначено наладчику.
Теперь надо идти домывать аварийный пресс. Рядом с прессом копошился Славка.
- Ты где ходишь? – спросил он.
- Пружину менял.
- Понятно. А что так долго?
- Да не была нужного размера. Делать пришлось. – пояснил Саня.
          Славка уже домыл и протёр все части пресса.
- Что делать будем? – спросил Саня.
- Вал новый придётся делать. А сейчас мы с тобой будем втулки
выпрессовывать.
          Рядом с прессом лежал длинный кругляк с резьбой. На резьбе были пристроены хитроумные приспособления для выпрессовывания.
- Вставляй.
          Саня поднял кругляк и просунул его во втулки. Славка, с другой стороны, стал нанизывать цилиндры на этот кругляк. Контрогайки и прокладки были надёжно завинчены.
- Давай крутить.
          Слава взял железный ломик и стал крутить выпрессовочное сооружение по часовой стрелке. После двух десятков поворотов он передал ломок Сане.
- На, покрути.
          Саня взял ломик в руки и стал крутить. Лом одним своим концом вставлялся в специальное отверстие и прокручивался на сто градусов. Потом он вынимался и вставлялся в новое отверстие. И так надо крутить до того времени, пока цилиндры не выдавят втулки наружу.
Саня крутил, гайка поворачивалась, втулка медленно выползала из станины. Пот уже основательно пропитал майку, брюки и капал с лица.
- Ладно. Давай, теперь я.
          Славка взял лом и стал ожесточённо орудовать им. В конце концов, втулки выпали.
- Уф-ф.
          Саня взял у Славки лом и начал разбирать конструкцию.
- Не торопись, - предупредил Славка.
          Саня сбавил скорость и медленнее стал снимать цилиндры. Обе втулки попали в руки последними. Славка взял втулки и ушёл в ремонтный цех.
- Сними кругляк и протри всё внутри, - сказал он, уходя.
          Саня взял тряпку, вытащил кругляк из станины и стал его протирать. Работа простая, однообразная, почти пустая, но без неё никак не обойтись.
Наконец, всё протёрто и прибрано. Появилась возможность отдохнуть. Саня, в последний раз осмотрел пресс, подхватил банку с керосином, грязные тряпки, и пошёл к выходу. Тряпки он выбросил в корзину, а керосин понёс обратно в ремонтный цех. Вообще то грязный керосин следовало вылить в использованные масла, но для этого надо было спускаться в подвал и долго шлёпать по ступенькам. Саня нашёл другой способ: он зашёл в слесарку, открыл ванну и вылил туда грязный керосин. Банку же из-под керосина он поставил обратно под верстак.
В слесарку вошёл Миша.
- Ну, чего, вымыл пресс?
- Ага.
          Саня достал сигарету, зажёг спичку и с наслаждением затянулся.
- А Славка где? – спросил Миша.
- Не знаю. На участке, наверное. Они со Старковым аварийный
делают.
- Знаю.
          В слесарку протиснулся Славка. В руках он держал две втулки.
- Николая не видел? – спросил Славка у Миши.
          Николай был прикреплённым к слесарке токарем.
- Тут где-то был, - ответил Миша.
- Втулки новые надо делать.
- Зачем?
- Вал решили пока этот оставить. Будем втулки менять.
          Появился Старков. В руках он держал какой-то чертёж.
- Вал будем новый вытачивать, - сообщил он, - положи, пока, втулки.
          Славка тоже закурил.
- Ну, как, вымыл? – спросил Старков у Сани.
- Вымыл.
- Ну, хорошо. Поломок никаких?
- Пока нет.
- Ладно.
          Старков занялся по чертежу какими-то расчётами. Славка подозвал к себе Саню.
- Пошли на обед.
          Только сейчас Саня посмотрел на часы. Часовая стрелка подошла к одиннадцати. Столовую уже открыли. За работой совершенно не замечаешь, как летит время. А вот летит, и уже наступило обеденное время.
- Ну, что, пошли?
- Пошли.
          Они уже собрались уходить, когда к ним подошёл Миша.
- В столовую?
- Да.
- Возьмите и мне талон.
          Миша дал рубль. Саня и Славка покинули территорию ремонтного цеха. Они вышли через ворота и шагов через двадцать очутились возле столовой. Тут Саня остановился.
- А если опять мастер будет?
          Славка усмехнулся.
- У нас ведь перерыв.
- Ах, да. Вспомнил.
          В штамповочном цехе, действительно, уже начался перерыв. Дежурные слесаря работали по графику того производства, на котором они непосредственно находились, и по этому имели полное право на наступивший обед.
А была такая история. Как-то пошли слесаря и токаря большой группой в столовую. По старой привычке, они пошли на полчаса раньше обеденного перерыва в РМЦ. Пришли, стоят в очереди. А там, на стуле, сидит старший мастер механического участка и аккуратно всех переписывает в тетрадку. Всё прояснилось потом. Но было уже поздно. Восемь нарушителей трудовой дисциплины были лишены премии на десять процентов. Эта история ходила, последнее время, по цеху, и наделала много разговоров и предположений. Саня слышал историю мельком, и не вполне понял смысл происшедшего. Вот и появились у него сомнения перед входом в столовую.
Несколько ступенек, потом пластиковая дверь, - и ты уже попадаешь в столовую. У кассы стояло человек десять. Но в самом зале, у раздачи людей столпилось уже много.
- Бери талоны. А я пойду там занимать.
          Славка передал деньги Сане и ушёл в зал. Саня поёжился, оглянулся и вспомнил, что забыл вымыть руки. Пришлось, незаметно, засунуть ладони под куртку спецовки и обтереть их о рубашку. Не слишком чисто, но терпимо.
- Три талона.
          Саня положил на тарелку два рубля и десять копеек. Толстая кассирша проворно отшлёпала на кассовом аппарате три чека и протянула их Сане. Саня взял чеки и поспешил в обеденный зал.
Славка стоял около железобетонной колонны и оживлённо беседовал с каким-то длинным парнем. До окна выдачи оставалось ещё человек пять.
- Они выходят в семь, - оживлённо рассказывал Славка, - Я за ними.
Электричка пол восьмого. А у меня ничего с собой нет.
Длинный парень, неизвестно по какой причине, засмеялся. Сане было скучно слушать повторяющиеся изо дня в день, истории про рыбалку. И он с нетерпением стал ожидать движения очереди. Ну, вот и последний человек, перед ним, отдал свой талон, взял разнос и удалился. Славка прервал разговор. Саня передал раздатчице-контролёру два талона. По узкой ленте транспортёра приближались разносы с блюдами. Первым разнос взял Саня, потом Славка. Они пошли в дальний угол столовой, для того, чтобы не бросаться в глаза.
Устроившись за столом, Славка спросил Саню:
- Поедешь с нами на рыбалку?
- Когда?
- В субботу.
- Нет. Рыбалка не моё призвание.
- Зря.
          Принялись за трапезу. Обед состоял из салата, борща, второго и чая. Съели быстро.
- А, может поедешь? – опять спросил Славка.
- Нет. Не хочу.
- Опять в карты резаться пойдёшь?
- Пойду.
- Ну, как хочешь.
          Они отнесли разносы на боковую транспортёрную ленту и поспешили к выходу.
- Уже началось, - вскользь пробормотал Славка.
          Саня понял, что началось, и пошёл за Славкой на первый участок.
Обеденный перерыв на заводе, это, прежде всего, отдых. Человек, закрученный работой, получает время для снятия напряжения и восстановления сил. Но каждый индивидуально использует это время отдыха. Одни сидят в курилке, другие имеют желание вздремнуть минут на двадцать или поболтать с товарищами. Кто-то бежит на встречу, кто-то сидит спокойно. Но очень многие представители из мужской половины работающих, проявляют интерес к спортивной жизни. Этот интерес выявлялся, как-то по-разному. Например, на первом участке весь перерыв гоняют «козла». Это считается и интеллектуальным и активным видом отдыха. Вот сюда-то и спешил Славка. Тут-то и начиналось очередное «забивание».
Славка любил домино. Но играть, почему-то сам не играл. Он был зрителем. И довольно не равнодушным зрителем. Саня домино не уважал, однако, делать было нечего и оставалось только присоединиться к Славке.
Свет на участке был выключен. Электроэнергию экономили. Но курилка освещалась, как всегда. Лампы дневного света снабжались от общей заводской подстанции. В курилке уже собралось полно доминошников. Главным образом, они состояли из слесарей-инструментальщиков и наладчиков. Партнёры и коллективы команд тут были вполне устоявшиеся. Каждый знал, с кем играет, и велась неофициальная таблица соревнований.
Стол полностью очищен. Его развернули к свету, и вокруг его квадратной поверхности установили четыре стула. Достали коробку с домино. За стол сели две первые команды. Домино перемешали, и каждый игрок получил на руки по семь камней. В ту минуту, когда раздались первые удары по столу, в курилку вошли Славка и Саня.
Страсти разгорались. Специалисты, играющие в домино не первое десятилетие, с профессиональным знанием оценивали партии. Проигравших шутливо поздравляли. Выигравшим делали замечания и давали советы.
Созерцание доминошных страстей утомило Саню. Он решил спокойно покурить где-нибудь на территории участка.
В обеденный перерыв участок выглядел совершенно по иному, чем во время работы. Во-первых, отсутствовал производственный шум. И как-то не вяжется: царство непереносимого грохота и… тишина. Но во время обеденного перерыва на участке стояла действительно тишина. Люди устают от шума и предпочитают поговорить в тишине или же поиграть в домино со спортивным интересом. Во-вторых: удивительной была темнота. Освещённый, во время всего рабочего дня, участок, теперь превратился в полупещерное помещение. Особенно ощущалось это в помещениях, лишённых окон. Ходить в призрачном сумраке трудно, но всё же возможно. И ещё удивляли безжизненные прессы и автоматы. Женщины-штамповщицы, собравшись небольшими группками, вели свои разговоры. И эти группки прятались за большими ограждениями и автоматами.
Саня достал сигарету, прикурил, и уже хотел пристроиться на горке стальных заготовок, но вдруг вспомнил, что он ещё не отнёс Мише купленный им талон. А время обеда в РМЦ уже приближалось.
Миша стоял у верстака и спокойно покуривал. Он чему-то улыбался. Рядом с ним стоял один из электриков штамповочного цеха. Электрик, жестикулируя и со свистом покашливая, о чём-то оживлённо рассказывал.
- На, держи…
          Саня протянул Мише талон. Миша засунул талон в нагрудный карман, затянулся и вновь принялся слушать электрика. Саня решил, заодно, постоять и спокойно покурить у верстака слесарки.
- …А это был Костик, сосед, - продолжал электрик, - В два часа ночи
ломится ко мне. «Чего?» – спрашиваю, а он: «Маг сгорел, посмотри». Суёт мне свой магнитофон. Я его завёл к себе. Сели мы на кухне, и стали смотреть, что там и как. У него подкассетник один развалился. Я ему так и сказал. А он: «У меня записи новые, надо послушать…». «Ну, давай», - говорю. Он кассету дал, я на свой магнитофон её поставил. Врубили. Там у него какой-то запад был. Слушали, слушали… Потом на наши перешли. Наши послушали… Костик уже разомлел. Тогда я Высоцкого врубил. Это уже часа четыре ночи было.
- Ну и чего? – заинтересованно спросил Миша.
- Да ничего. Снизу стучать стали. Сосед внизу у меня нервный. Взял
швабру и колотит ей по потолку. Я ему хотел пояснить, что у нас культурный отдых. А он не унимается. А тут ещё тётка Катька, соседка, в двери мылится. Пришлось выключить. Надо было эстраду слушать. А то этот хрип всех разбудит.
Электрик стал прикуривать потухшую сигарету. Миша посмотрел на часы.
- В столовую пора, - сказал он.
- Пойдём.
          Электрик и Миша пошли к выходу. Саня затушил сигарету, оглянулся вокруг и подумал: «Ну, вот и обед заканчивается». Только он успел об этом подумать, как прозвенел звонок. Но обед заканчивался в штамповочном цехе, а в ремонтно-механическом цехе он только начинался.
Станки выключались, выключался свет. Рабочая жизнь на полчаса замирала. Рабочие спешили в столовую. А те, кто уже пообедал, и предполагал пообедать в будущем, уже собрались в две тёплые компании. Это были компании доминошников и шахматистов. Блиц турниры и микро-соревнования стартовали.
В слесарке двенадцатого цеха собрались любители шахмат. Саня не торопясь направился в эту сторону. Блиц-турнир начинался сразу же по фактическому наступлению перерыва. Видимо, любители шахмат не любили обедать. К такому заключению пришёл Саня, видя, что за стол уже засели достойные противники, а вокруг них собралась приличная очередь на игру.
Партии – пятиминутки. Пять минут на всё про всё. Саню удивляла скоротечность и  разнообразие игры на замкнутом пространстве 64 чеоно-белых клеток. Сам он не играл: всё же сражались экстраклассы, от противоборства с которыми ловить было нечего. Но поболеть за товарищей он никогда не отказывался.
Слесарь Мухаметдинов и корпусной механик Сидоров уже делали яростные ходы и щёлкали по кнопке шахматных часов. Время кончалось. Скоро должен был упасть флажок у одного из играющих. В это время, воспольвавшись цейтнотовой ситуацией, Мухаметдинов пожертвовал коня, потом пешку и поставил красивый мат слоном и ладьёй.
- Следующий!
          Часы вновь были поставлены на пять минут игры. Руки только успевают, что мелькать. Дебют разыгрывается автоматически, без анализа позиции на доске.
- Домашняя заготовка, - шутил какой-то весельчак.
          Дальнейшее движение партии проходило в поразительно быстром темпе. Инженер из отдела главного механика очень сильно развил свои фигуры и получил преимущество в игре. Этого и было достаточно, для победы в скоростной партии.
- Сливай воду, - посоветовал тот же весельчак Мухамметдинову.
          Через две минуты тот так и поступил.
А к столу, где развивались шахматные страсти, всё прибывали новые и новые болельщики и игроки. Приходили мастера, зам начальников и сами начальники производства. Были тут слесаря, токари, зуборезчики, фрезеровщики, электрики, механики. Шахматы равняли всех. Только спортивные отношения связывали всех этих людей в обеденный перерыв.
- Судаков.
          Саня не понял, сразу, что это его зовут.
- Судаков!
Пред Саней стоял в коричневой куртке корпусной механик Корешков –
непосредственный начальник.
- Судаков, как дела с аварийным?
- Разобрали.
- Когда будет готов?
- Не знаю. Завтра, наверное.
          Механик внимательно посмотрел на Саню и ничего не сказал больше. Но Саня понял, что сейчас лучше всего ему покинуть спортивную арену.
Первый участок привычно встретил шумом и грохотом. Обед закончился, и штамповщики все вновь приступили к работе. Саня прошёл по коридору, заглянул на все рабочие места и свернул в курилку. Тут сидел Славка и ещё какой то парень. Они беседовали о рыбалке.
- У тебя мормышки новые есть? – спрашивал Славка.
- Есть.
- Продай две штуки.
- Зачем? У тебя же их навалом.
- Ну, продай. Надо мне.
- Ладно. Договорились.
          Славка достал из кармана сигарету и заметил Саню.
- Ну, как дела? – спросил он.
- Ничего. Идут.
          Саня устроился на стуле и тоже решил перекурить.
- Старкова видел? – спросил Славка.
- Видел.
- Где он?
- В шахматы режется.
- Об аварийном ничего не говорил?
- Механик спрашивал.
- Ну и чего?
- Ничего. Сказал ему, как надо.
- Так и продолжай. Правильно сделал. Пусть нос свой не суют куда
не надо.
Слесаря не особенно любили механиков, мастеров и прочий командующий персонал. Саня знал об этом недоверии к начальству, но не протестовал. Он уже понимал, что по вопросу исцеления оборудования главное место занимают в работе слесаря и конструкторы, а не начальство.
- Слушай, Саня, у тебя ключ на двенадцать есть?
- Нет.
- На, держи.
          Славка достал ключ из нагрудного кармана и протянул его Сане. Саня взял ключ.
- Сходи, двести одиннадцатый посмотри.
- А что там?
- Ограждение подкрутить надо. Если второй ключ будет нужен, то у
наладчика возьмёшь.
Саня пошёл в четвёртую бригаду. Ограждение на среднем прессе тряслось и гудело, в такт поворота вала. Саня наклонился к штамповщице и сказал:
- Выключи пресс.
          Штамповщица непонимающе посмотрела на Саню, но пресс выключила. Саня принялся за работу. Болты на станине он закрутил быстро. Но на стыках между двумя частями ограждения пришлось повозиться. На болтах было всего по одной гайке, а шайбы вообще отсутствовали. Саня порылся в карманах и нашёл шайбы. Но вторых гаек не было. Пришлось за гайками топать в небольшой закуток, за штамповыми стеллажами.
Вся работа не заняла и пяти минут, но когда Саня вернулся к прессу, то увидел волнующуюся штамповщицу.
- Ну, когда, когда кончишь? – нервно спросила она.
- Сейчас. Прикручу только.
          Саня забрался на станину, вставил шайбы и прикрутил гайки. Потом законтрагаил и…всё.
- Всё. Работай.
          Штамповщица поспешила воспользоваться разрешением. Она спешно села на своё место и пресс заработал, как скорострельная пушка. Саня некоторое время наблюдал за работой механизма. Ограждение шаталось меньше, но всё равно шаталось. «Во время капиталки исправлю», - заметил сам себе Саня. Но кроме состояния ограждения, внимание Сани, в который уже раз, привлекла работа самой штамповщицы. Как она работает, как у неё всё так ловко получается? Все движения размеряны. Буквально всё, - до мелочей, - экономично и просто. Нет ни потерянных минут, ни секунд, ни материала. Пинцетом ложится в штамп блестящая жестянка, нажимается ногой педаль…а потом всё повторяется по новой. Готовые детали сдуваются воздухом в специальный ящик, который стоит под станиной.
«Однообразная работа, - подумал Саня, - С таким же успехом можно было обучить обезьяну, и она бы работала не хуже. Ничего сложного в операциях нет. Так что тут делать человеку?»
Его размышления были прерваны появлением Славки.
- Пошли.
- Куда?
- В цех. Там Старкову чего-то надо.
          Старков делал расчёты по лежащему на верстаке чертежу.
- Сходите в четвёртый цех, - сказал он, - там пресс у них почти не
работает.
          Славка кивнул головой.
- Пошли, - коротко сказал он.
          Саня пошёл за своим напарником.
Четвёртый цех – цех литья, имел свою собственную бригаду слесарей. Но между хитроумных роботов, сушилок, автоматов и другой сложной техники затесался всего-навсего один электропресс. Вот этот-то пресс и находился в заведовании слесарей-ремонтников штамповочного цеха.
Славка обошёл чугунную станину, потрогал ограждение и включил электрощикок.
- Сейчас посмотрим, что тут сломалось, - сказад он.
          Саня согласился. Славка сел на место штамповщика и нажал педаль. Эффекта работы не произошло. Славка удивился и стал разбирать педаль. Нажатие отвёртки на кнопку электропривода показало, что электрика тут не потребуется. Славка вновь собрал педаль и проверил ход. Из десяти нажатий, вал провернулся всего два раза. Да и то через силу.
- Зови Старкова, - сказал Славка, обращаясь к Сане, - Я тут чего то
не понимаю.
Саня пошёл в РМЦ, а Славка остался у пресса. Найти бригадира во время смены не так уж просто. Он должен быть везде. Все участки, все районы ремонтных работ находятся в его ведении. Ответственность бригадира очень велика. И пусть прикусят языки те, кто утверждает, что бригадир ничего не делает. Бригадир делает всё. Он является самым умелым и самым знающим человеком. Бригадир считается самым старшим слесарем в бригаде. Его работа – работа универсала высшего класса.
В конце концов Саня нашёл Старкова на втором участке. Старков возился с ножницами. Тут же находился дежурный слесарь участка Костя.
- Ну, что надо? – спросил Старков.
          Саня, как мог, в разнобой, объяснил ситуацию сложившуюся у них со Славкой.
- Ладно, приду, - пообещал Старков.
          Саня направился обратно в четвёртый цех. Славку он нашёл сидящим на стуле и потихоньку курящим.
- Ну, чего?
- Сейчас придёт.
          Славка выдохнул дым и сообщил:
- Тормоз я смотрел. Всё в порядке. Чёрт его знает, почему он не
тянет.
Саня решил тоже покурить. Он достал сигарету и спички.
- Смотри, тут нельзя, - предупредил Славка.
- Знаю, - махнул рукой Саня.
- Можно на червончик поздравиться, - добавил Славка.
          Саня закурил и спрятался за станину. Меры предосторожности были приняты. Можно не волноваться.
- А что тут может быть? – поинтеренсовался Саня.
- Не знаю. Может с валом чего. А может и ещё там с чем. Я, вроде,
тут всё посмотрел.
Помолчали минут пять.
- Мишу видел? – вдруг спросил Славка.
- Нет.
- За ним, что ли сходить?…
          Размышления были прерваны появлением Старкова.
- Сидите? Ну, чего тут у вас?
          Старков включил пресс и нажал педаль. Повторилось всё тоже, что и было и раньше. Старков переключил на ручное управление. Вал медленно ворочался, но не работал.
- А ты коромысло смотрел? – спросил Старков у Славки.
- Нет, - признался Славка.
- Посмотрим.
          Общими усилиями сняли ограждение. Славка забрался на станину, с двумя ключами. Гайки он подкрутил за две минуты. Проверили. Результат оказался тот же.
- Снимай плиту, - распорядился Старков.
          Славка стал откручивать болты, которые держали плиту с коромыслом. Саня стал ему помогать. Пять болтов, которые держали плиту, откручивались тяжело. Долго находясь в одном положении, постоянно участвуя в работе, болты как называют слесаря, прикипели. Они кряхтели, еле ворочались и готовы были сломаться где-нибудь посередине.
В конце концов, плита была откручена от станины и спущена на небольшой столик, у пресса. Старков внимательно стал осматривать рабочий узел пресса. Он крутил ключами, дёргал коромысло, и удивлялся: почему же оно не срабатывало в нужный момент. Наконец, он дал Сане один из наиболее сохранившисхя болтов и сказал:
- Сходи в цех и принеси новые. Если не будет на складе, то закажи
токарю.
Саня взял болт и пошёл в свой цех. По пути он обтёр болт тряпкой. Это положено. Иначе трудно сделать идентичную копию или подобрать необходимое заменение. Саня даже несколько раз провёл масляными пальцами по стёртой резьбе. Она стала чистой.
Миша сидел на стуле и курил. Работу свою он по-видимому уже закончил.
- Миша, у тебя есть болты на десять?
- Есть. А тебе зачем?
- Да надо заменить.
          Саня показал истёртый болт. Миша осмотрел болт, замерил его «маузером», и сказал:
- Дай шарманку.
          Саня подвинул к Мише коробку с инстрементами.
- Тебе сколько?
- Четыре штуки.
          Миша порылся на дне «шарманки» и извлёк на свет четыре болта резьбой на десять миллиметров. Саня взял болты и повертел в руках.
- Гайки нужны? – спросил Миша.
- Да, - уверенно сказал Саня, хотя точно не знал: нужны они или нет.
Но если предлагают, - почему не взять?
Миша дал четыре гайки. Саня поспешил с болтами и гайками обратно. По пути он навернул гайки на болты. Гайки накручивались с трудом. «Не притёрлись», - сделал сам для себя заметку Саня. На эту тему можно было подумать.
Старков и Славка разобрали мельницу и изучали пружины.
- Тут всё в порядке, - заключил Старков.
- В чём тогда дело? – задумчиво произнёс Славка.
- Всё, принёс.
          Саня положил на стол болты с гайками. Старков туповато посмотрел на них, потом перевёл взгляд на Саню. Глаза его прояснели и губы растянулись в подобие улыбки.
- Собираем, - решительно сказал он.
          Ни Саня, ни Славка, ничего не поняли. Старков, тем временем, привычными движениями стал собирать мельницу.
Пружины водворены на своё место. Гайки стали натягивать «коромысло». Мельница принимала свой рабочий вид. Старков докрутил гайки до определённого предела. Проверил. Настройка заключалась всего в полуповороте ключа. Вторая гайка идёт под рукой. Теперь законтрогаить…Всё. Мельница готова к эксплуатации.
- Ставьте на место.
          Славка и Саня взяли «мельницу» и полезли на станину.
- Осторожней, - предупредил Старков.
          Плиту «мельницы» приставили к станине.
- Насаживайте болты, - распорядился Старков.
          Осторожно, держа на весу «мельницу», ввинтили все четыре болта.
- Стоп! – Старков проверил упругость коромысла, - Подкручивай,
понемногу.
Саня и Славка стали равномерно подкручивать болты. Наконец, Старков распорядился:
- Всё, хватит. Теперь тормоз…
          Саня по быстрому прикрутил дужку тормоза к плите.
- Попробуем.
          Славка и Саня отошли от открытой рабочей части в сторону и стали наблюдать. Старков включил пресс и нажал педаль. Медленно, но всё же неумролимо, «коромысло» поползло вниз. Собачка соскочила, и вал сделал полный оборот. Это повторилось раза четыре. Старков выключил пресс.
- Дай ключи, - обратился он к Славке.
          Славка дал два ключа на семнадцать. Старков сам забрался на станину, и стал крутить и подкручивать. Потом его осенило и он спросил:
- Гайки под болты есть?
          Саня достал из кармана гайки.
- Найдите шайбы.
          Славка поползал под станиной и нашёл колечки, похожие на шайбы. Старков открутил два задних болта, насадил на них гайки и опять закрутил. Гайки стали своеобразными упорами. Потом он такую же операцию произвёл и с другой стороны. Только вместо гаек были поставлены шайбочки. Докрутить всю конструкцию до необходимого предела, не заняло и двух минут времени.
Слегка уставший Старков спустился со станины и вновь уселся на место штамповщика. Нажал кнопку. Маховик разогнался. Нажатие педали. Коромысло поспешило опуститься. Собачка щёлкнула. Вал провернулся. Рабочий цикл был восстановлен.
Старков проверил работу пресса на разных режимах, потом встал, удовлетворённо махнул рукой и сказал:
- Одевайте ограждение.
          Славка и Саня не спеша натянули железный плащ, закрывающий опасные места пресса. Станок приведён в порядок. Теперь на нём можно работать. Слесаря-ремонтники своё дело сделали. Последний штрих в их работе – это приведение в надлежащий вид оборудования. Теперь можно не спешить, а делать всё, как положено: надёжно.
Старков ушёл. Саня прикурил последний щиток со стороны мотора и спустился на железобетонный пол четвёртого цеха. Славка сидел на стуле и прикуривал сигарету.
- Проверил? – спросил он.
- Проверил, – согласился Саня.
          Славка включил пресс и нажал на педаль. Коромысло опустилось, собачка сработала, и вал провернулся на своём месте. Славка убрал ногу с педали и нажал на красную кнопку под табличкой: «Стоп».
- Порядок. Пойдём на участок.
          Саня облегчённо стёр пот со лба; ключи он спрятал в кармане робы. Как-то приятно было, что работа закончена и это сделал ты. Именно ты вылечил заболевшее оборудование. И пусть ты не один это сделал. Пусть. Но и твой труд, твои знания вложены в это лечение…
- Чего заснул?
          Славка пихнул Саню слегка в бок. Саня действительно основательно задумался. Он дёрнулся, покрутил головой и негромко сказал:
- На сон тянет.
- Ничего. Уже скоро.
          Да. До конца смены оставалось не так много времени. Когда вошли нав участок, Саня посмотрел на часы. Было без пятнадцати два. Ешё два часа и всё, - конец работе.
- Пошли в курилку, - предложил Славка.
          В курилке сидело два человека: транспортный рабочий и один из слесарей-инструментальщиков. Саня и Славка подсели к столу.
- У меня тоже дом был, - рассказывал слесарь, - Было и хозяйство.
А как сносить стали, плюнул я на всё и говорю своей: «На кой чёрт нам всё это надо. Квартиру дадут и никаких забот тебе». Хозяйство глаз да глаз требует. Так и бросили всё. А теперь живи, – не хочу. Ни дров, ни огородов, никаких прочих волнений. Вода из крана. Ванна – хоть круглые сутки мойся. Ни заборов, ни забот. Всё тебе, как на лопате. Одно только плохо – стены картонные. Слово скажешь, а сосед уже услышал, и звонить пошёл. Не нравится мне это.
- А кому ж это нравится? – резонно заметил транспортник.
- А вот недавно прибивал я вешалку в прихожей, - продолжал
Слесарь, - Стучу, как положено. А ко мне звонят: «Не можете ли вы потише греметь?» Это соседка у меня одна вредная такая есть. Ну, чего ей ответишь? Пришлось наскоро заколотить и плюнуть на пол.
Слесарь и транспортник вскоре ушли.
- Когда в отпуск идёшь? – спросил Саня у Славки.
- С десятого января.
- И куда поедешь?
          Славка пожал плечами.
- А кто его знает. К старикам съезжу на недельку. На рыбалку
сгоняю. Ну и всё, наверное.
Саня вздохнул и достал сигарету.
- А у тебя когда? – спросил Славка.
- У меня в мае. Ещё ждать и ждать.
- Ничего – дождёшься.
          В курилку вошли трое слесарей-инструментальщиков и два наладчика. Они шумно беседовали друг с другом. Обсуждали какую-то «злободневную» проблему и сыпали анекдотами. Саня докурил сигарету, дослушал очередную смешную историю и незаметно покинул курилку. Хотелось подышать свежим воздухом, рассеяться и немного отдохнуть от гула и шума.
Такое бывает. Если день напряжён, если много выкурил сигарет и довелось понервничать, то появляется усталость, вялость и безразличие. Саня спасался от разбитого своего состояния кратковременной прогулкой по заводскому двору.
По сравнению с утром, заводской двор изменил свои очертания. Стоял день. Все детали пейзажа были резко освещены и воспринимались с графической чёткостью. По двору шлялись люди. Человек пять сидело на скамейке и о чём то беседовали. Люди стояли в разных уголках двора и вели разговоры стоя. Машины, тележки, кары, - всё подвижное оборудование собиралось во дворе и готовилось к разъезду по гаражам и своим местам.
Таков распорядок рабочего дня. Кто-то из людей уже выполнил своё задание или норму. Появилось свободное время. Можно навестить своих товарищей и друзей. Можно спокойно отдохнуть и расслабиться. Это только конвеер работает от звонка и до звонка. А остальные виды производства могут позволить себе некоторое ускорение графика.
Люди отдыхают. Люди устали. Они бродят по знакомым уголкам или спокойно беседуют в каком-нибудь месте. Да, если разобраться, то имеют ведь производственники право на отдых. Могут они после трудов праведных и расслабиться немного.
Саня обошёл четырёхэтажный корпус, окрашенный в розовый цвет, и поднялся по ступенькам обратно на территорию главного двора. Постояв несколько минут у дверей участка, он открыл их, и вошёл. Теперь можно дальше продолжать дежурства.
На участке, по сравнению с утром, тоже произошли существенные изменения. Люди устали. Так же, как и в иных местах завода, появились гуляющие и отдыхающие. А что делать? Рабочий выполнил свою норму. Сменное задание сдано бригадиру. Ящики с готовой продукцией грузятся на тележки, кары и отвозятся на конвеер. Другие ящики, пока не нужные конвееру, отставляются в сторону. Основная работа первой смены закончена. Только три-четыре человека на всём участке занимаются непосредственной своей работой. А остальные: кто чем. Подметают полы, убирают свои рабочие места, перебирают готовую продукцию: авось брак где обнаружится. А слесаря-инструментальщики уже давно обосновались в курилке или у своих верстаков, и ведётся долгий, нескончаемый разговор-пересуда.
Саня обошёл весь участок. Кроме аварийного пресса, всё остальное оборудование находилось в полном порядке. Жалоб нет – и врач может дышать спокойней.
Как долго тянутся последние минуты смены, если нет работы и нечем себя занять, кроме ожидания.
Саня бродил по участку, присаживался на стул или горку заготовок. Он раза два ходил в РМЦ и три раза пробирался в курилку. В конце концов всё надоело и он, встав под часами, стал тупо смотреть на стрелки и ожидать конца смены.
Неожиданно появился Славка.
- Пойдём.
- Куда?
- Ремни со склада забрать надо.
          Они вышли из участка и направились на склад ОГМ. На складе находился Старков. Он занимался с кладовщиком бумагами и подписями. Славка и Саня спустились в подвал склада и стали набирать нужные ремни. Показывал – что брать – корпусной механик. Ремней было немного. Всего около двадцати. Но все они были нужны бригаде именно сейчас.
Славка и Саня подхватили эти ребристые жгуты и понесли их в свой цех. Остатки забрал Старков. Ремни были положены в ящики и закрыты на замки. Это будущая работа, работа на завтра.
В слесарке собрались все слесаря бригады. Всего восемь человек. Все ждали конца смены, покуривали, и рассказывали разные истрии.
Славка дёрнул Саню за руку.
- Пошли.
- Куда?
- Переодеваться.
          Саня посмотрел на часы. Двадцать минут четвёртого. Уже можно и в раздевалку.
Они осторожно покинули слесарку и не спеша направились на второй этаж, в раздевалку.
Саня открыл свой ящик, скинул рабочую куртку, закатал рукава рубашки и пошёл к умывальникам. Тут ещё не было той толпы, которая образуется всего лишь через десять минут. Саня взял кусок мыла, щепотку соды и стал оттирать солидолистые пальцы. С горячей водой смазка отмывается быстро и качественно. Осмотрев свою физиономию в зеркале, Саня сбрызнул лицо тёплой водой, закрыл кран и пошёл переодеваться.
Раздевалка наполнялась людьми: смена закончилась. Саня уже успел переодеться и закрыть свой ящик. Теперь надо идти за пропуском. Табельщица уже открыла настенный ящик с ячейками. В ячейках пропуска. Бери и выходи. Саня взял пропуск и стал спускаться по ступенькам. Сотня метров от дверей цеха до дверей проходной. Вот и всё. Саня отдал пропуск кабинщице и вышел через другие двери за территорию завода. А за ним шла очередь. Люди отдавали пропуска, улыбались, смеялись или хмурились. Начиналось то, что называется личной жизнью. После хорошей работы, - хороший отдых. Ну, а потом…Вот и выходят с разными настроениями люди. Что будет потом? Кто его знает. А пока ясно одно: рабочий день окончен.

Пятница, за исключением дней получек, особенный день на заводе. Все люди чего-то ждут и о чём-то мечтают. А секрет тут прост. Пять дней люди трудились. Пять дней отдавали свои силы работе. И вот впереди два дня отдыха. И охватывает людей зуд нетерпения. И нетерпение переходит в затаённую радость, ожидание, предчувствие и расслабленность.
Усталость всегда остаётся усталостью. И никак нельзя подменить её смысл и содержание. Устал человек. Устали его мысли, устали его руки. Пора бы расслабиться, да и время уже подходит к тому. Что там думать. И так всё понятно.
Саня только что закрутил последний болт на автомате, вытер руки о тряпку и вздохнул свободней. Ещё одна авария была ликвидирована.
По пути в цех Саня взглянул на циферблат часов и удивился: времени оставалось как раз на то, чтобы вымыться и по быстрому переодеться. Рабочий день подошёл к концу. Славка стоял у входа в цех и разговаривал с одним из электриков.
- Ну, что, закончил? – спросил он у Сани.
- Да.
- Ну, лады.
- Пошли мыться.
- Сейчас.
          Саня прошёл в цех и свернул в слесарку. После долгого контакта с солидолом, мыло и сода не так охотно отмывают руки до естественного цвета. Поэтому удобнее пользоваться более эффективным средством гигиены. И этим средством является керосин. Он всё отмывает до чистоты и блеска. Только одно плохо – запах после него остаётся, и руки становятся, как бы масляными. Но это уже полбеды. Побочные явления, потом, можно удалить при помощи туалетного мыла и горячей воды.
Саня открыл ванну с керосином, взял тряпку и стал тщательно скоблить свои пальцы, ладони и кисти рук. Промывая керосином и протирая сухой тряпкой руки, вскоре он добился совершенного успеха: руки стали чистыми. Теперь можно и в раздевалку идти.
Саня закрыл ванну, окончательно протёр руки и поспешил покинуть слесарку. Все остальные слесаря уже ушли. Только один бригадир, ещё мелькал между стеллажей и станков механического участка. Он всегда уходил последним. И так было всегда. С корабля последним уходят капитаны. А со своего рабочего места, на производстве, - бригадиры. Такая у них работа.
Саня не торопясь поднялся в раздевалку. Он не спешил. У Сани, с недавнего времени, выработалась определённая система поведения: если он куда-то торопился или если ему что-то очень захотелось, то движения его становились вялыми и замедленными, хотя у других людей реакция на подобные побуждения, была совершенно противоположная.
А торопиться действительно было куда. Предвидится праздник. Настоящий праздник. Именно сегодня собирается вся четвёрка в полном составе. Комплект игроков-полупрофессионалав, на любительском лоне. И действительно, что бы вполне оценить предстоящие события, надо заметить, что двое из полной четвёрка прибыли на игру из других городов страны. И это обстоятельство, явно, не способствует принижению факта события.
Саня наскоро сполоснул руки холодной водой. Кусок мыла он нашёл в одной из ячеек, у крайнего умывальника. Потом он включил одну горячую воду и стал тщательно скоблить свою кожу. Процедура продолжалась не менее десяти минут.
После того, как Саня удовлетворился вымытыми руками, он положил мыло, закрыл кран и, толкаясь между прочими моющимися, пробился к своему ящику в раздевалке. Людей, после смены, в раздевалке, как всегда, было очень много. Почти все ящики были открыты. Шуи, крики, остроты, анекдоты, - всё смешалось. На выходе из раздевалки собралась небольшая толпа. Тут, в основном, находились ожидающие. Они ждали тех, кто ещё не переоделся. Стояли тут и любители поговорить.
На Саня не обратил внимания на подобные каждодневные мелочи. Мыслями он был уже в своей четвёрке. Что там? Как там? Собрались все или Андрей вдруг не смог приехать?
Наконец, ящик закрыт, куртка застёгнута, и можно идти. Саня подёргал замок, на всякий случай, круто повернулся и вышел из раздевалки. Взяв пропуск, он, не спеша, направился к проходной.
Люди выходили за пределы завода и…кто куда. Дела, дела. Дела замучили людей. Если бы не дела…
А Саня шёл, негромко напевал популярную мелодию и думал о тех, кто его ждёт. Люди, люди…какие они все разные. И трудно выбрать из общей массы людей тех нескольких, что будут тебе друзьями.
Андрей Карманов, по кличке «Карман», давнишний друг Сани, был предствителем студенчества. Когда-то они вместе учились в школе. Товарищеские отношения между ними не перерастали в более близкие. Но как-то, уже в десятом классе, они с компанией, оказались на природе. Там и произошёл один случай, который положил начало дружбе между Саней и Андреем.
Случилось так, что весеннее солнце выгнало на свежий воздух не только любителей отдыха. В тех местах, где отдыхала компания десятиклассников, решила повеселиться и компания страстно желающая познать острые ощущения.
Всё началось с пустяка, с того, что один из волосатых и наглых подошёл к Андрею и попросил закурить. Закурить ему не дали и наглый, обидевшись, съездил Андрею по лицу. Самбисту Андрею ничего не стоило урезонить волосатого. Но тут выяснять отношения подбежало ещё шестеро волосатых и наглых. Кое-кто из десятиклассников струсил и поспешил удалиться далеко за деревья. В конце концов защищать девушек осталось только двое: Саня и Андрей. Драка была беспощадной и короткой. Победителей не было. Расквасив физиономии и почесав кулаки, обе компании разошлись в разные стороны. Но девушки не были тронуты. Значит победу можно было присудить Сане и Андрею. Сами они пострадали порядком, но и обрели не мало: с этого дня началась их дружба.
Характеры познаются со временем. Так же узнавали друг друга Андрей и Саня. Они даже не ожидали, что между ними может быть столько общего. Чем дальше они общались, тем больше крепла их дружба. Таким образом, они обнаружили обоюдную склонность к одной из самых интеллектуальных игр человечества – преферансу.
Аркаша, или Аркадий Викторович, был самым старшим, в четвёрке. Ему перевалило за двадцать восемь. Инженер-программист, хороший товарищ, любитель охоты и рыбной ловли, он ко всему этому ещё оказался и верным приверженцем игры в карты. Играл он во все игры, не считаясь со временем и здоровьем. Но больше всего предпочитал преферанс. Эта верная любовь и сблизила его с молодёжной компанией.
И, наконец, Герман. Герман – лучший друг Сани. Они стали как родные братья. Так бывает в жизни: встретишь человека, познакомишься и… Дружба переходит в братство. Родственники по духу, - гораздо важнее, чем родственники по плоти.
Саня познакомился с Германом ещё в то время, когда работал автоматчиком. Тогда они и подружились. Работали они напарниками, делили все горести и радости. Да, что вспоминать…
А теперь Герман в армии. Теперь он сержант погранвойск. И надо же! Отпуск. Десятидневный отпуск собрал всю четвёрку вновь. Когда Герман приехал, то Саня послал телеграмму Андрею. И Андрей обещал приехать на пару дней из своего института. И вот теперь, после года с лишним, вся четвёрка должна собраться вместе.
Саня прибавил шагу. Как не старался он держать марку безразличия, но горячая кровь всё же подвела его. К своему дому он подходил уже почти бегом. Да и как не бежать! Ведь надо всё приготовить к приходу дорогих гостей. Они придут минут через пятнадцать, двадцать. Уже скоро.
Саня открыл двери своей квартиры ключом, зашёл и включил в коридоре свет. Приготовлений было не много, но все они имели ритуальцый характер.
Саня переоделся и приступил к приготовлениям. Во-первых он поставил журнальный столик в центр комнаты. С одной стороны стола оказался диван, а с другой стороны Саня поставил два кресла. Столик был как раз приспособлен для игры. Он в меру низок и просторен. По своему профилю его надо бы было назвать игральным, а не журнальным. Саня, в шутку, так и называл его.
Теперь, когда стол и кресла были установлены, Саня пошёл на кухню, готовить закуску. Во время длительного матча не один раз захочется поесть. Так что надо быть предусмотрительным. После того, как закуска приняла подобающий вид на тарелках, Саня занялся музыкальным оформлением. Это было то же своеобразным дополнением к умственной работе. Тихая и приятная музыка всегда благотворно действует на мысли. Саня поставил магнитофон на круглый стол в углу комнаты, проверил его ход и вытащил пять больших кассет. Этого должно было хватить. Ну а если не хватит, то в дело пойдут другие кассеты.
С магнитофоном было покончено. Лампы в абажуре горели исправно. Что же ещё из побочных приготовлений не сделано? Вроде бы всё. Теперь за прямое дело можно взяться. Саня достал из тумбочки большой белый лист бумаги в клеточку. Четыре остро заточенных карандаша, после осмотра, получили удовлетворительную оценку. Всё это Саня положил на стол. Теперь всё. Остальное должно принести ребята. Можно немного и отдохнуть.
Саня сел в кресло, подвинул поближе к себе пепельницу, и закурил. Несколько минут приятного дурмана, расслабленность тела и отсутствие мыслей совершили почти чудо: Саня почувствовал, что немного отдохнул. Работа, есть работа. После неё всегда устаёшь. Поэтому отдых, всё же, необходим. Но впереди ещё целый вечер интеллектуального отдыха! Саня вспомнил об этом и его моментально подбросило из кресла: это прозвенел звонок. «Пришли». Саня прыгнул в коридор. Опять протренькал звонок. Поворот ручки и…
- Здорово!
- Привет.
          Саню обхватили сильные руки Германа. Стало больно, но не обидно. Потом рукопожатия, приветствия и прочие знаки внимания.
Прошло не менее пяти минут, пока первые чувства улеглись и кто-то наконец догадался закрыть входную дверь.
- Раздевайтесь.
          Герман, Андрей и Аркаша послушно стали раздеваться. Саня прошёл в комнату. За ним проскочил Герман.
- Ну, как ты?
- Я того…А ты?
- Я ничего.
          Они устроились на диване.
- На дембелдь уже скоро? – спросил Саня.
- Ещё десять месяцев. Но уже легче. А тебя когда?
- А кто его знает. В запасе всё держат. Говорят, что на трудовом
фронте пока нужен.
- Всё там же?
- Нет. В слесаря перешёл.
- В ЦРБ?
- Да.
- Ну, и как там?
- Да, так, ничего. Жить можно. Интересней, чем раньше.
- А помнишь…
- Хватит вам, кумовья, трещать.
          Аркаша уселся в кресло, и бросил на центр стола запечатанную колоду карт.
- Начнём?
- Саня, попить чего-нибудь есть? – поинтересовался Андрей.
- Пойдём.
- И я хочу.
          Герман тоже проследовал на кухню.
- Квас будете?
- Давай.
          Саня достал из холодильника четыре бутылки кваса, и протянул их Андрею и Герману.
- Несите в комнату.
          Сам он достал из шкафчика четыре фужера и нож для открывания пробок. Когда Саня вернулся в комнату, то увидел, что Аркаша чертит поле для игры, Андрей чего-то ждёт, а Герман пьёт квас из горлышка. Саня поставил перед каждым по фужеру и открыл три оставшиеся бутылки.
- Всё. Готово.
          Аркаша оторвался от своего занятия, положил карандаш и все увидели, что игровое поле уже готово.
- Можно начинать, - заключил Аркаша, наливая себе в фужер квас.
- Начнём.
          Кинули туза на сдачу. Сдавать выпало Сане. Он тщательно перемешал колоду и положил её на стол. Андрей, сидящий по правую руку, «снял шляпу».
- Расспасы?
- Три круга.
          Саня натренировано начал сдавать, по две карты. Первый круг на троих и прикуп из двух карт. А потом до конца колоды на троих. Всего тридцать две карты. Так что у игроков на руках по десять карт. Две карты в прикупе.
Саня вскрыл масть из прикупа. Это была дама червей.
- Беру свои.
          Аркаша, сидевший по левую руку от Сани, побил даму тузом. Ему скинули карты, что покрупнее. Потом Саня вскрыл десятку крестей. Почему-то все дружно скинули ему свою мелочь, и Саня остался обладателем единственной взятки.
Теперь игру брал на себя Аркаша. Он зашёл с семёрки пикей. Видимо, он решил надуть всех и раскидаться. Но этого не произошло. У Германа пикей не оказалось, а Андрей взял семёрку королём и зашёл с восьмёрки.
- Фу, чёрт. Пролетел! – вздохнул Аркаша.
          К концу первых расспасов ему всучили шесть взяток, и он совсем приуныл. У Андрея оказалось две взятки, а у Германа с Саней по одной.
- На этот раз отделались лёгкой простудой, - усмехнулся Герман.
          Карты сдавали по кругу, по часовой стрелке. Когда каждый сдаст по одному разу, - это называется одним кругом. Три круга расспасов означало то, что каждый сдаст по три раза.
Сами по себе расспасы, очень интересное дело. Главный секрет заключается в том, чтобы не взять ни одной взятки, при этом сохранить свою «гору» и, если это станет возможным, то и уменьшить её. За каждую взятку дают два очка в гору. Так, если взять пять взяток, то в гору получишь десять очков; а это при конечном расчёте уже не плохой проигрыш. Если же не взять ни одной взятки, то с горы списываются два очка. Вот все и стараются отдать другим свои карты и остаться ни с чем. Но при этом бывают такие случаи, что у тебя на руках оказываются «свои взятки». Как ни крути, но «свои» ты всегда возьмёшь. Это обычно бывают крупные карты короткой масти, или одинокие – бланковые – тузы, короли и дамы. И надо иметь очень хорошие мозги, чтобы сыграть расспасы в свою пользу. И чем труднее это сделать, тем интереснее играть.
Расспасы, это ещё не сама игра. Это подготовка к игре. Главная задача расспасов – нарастить гору. Это даёт возможность выявить лидера и оживить будущую игру.
Преферанс – игра интеллектуальная. Она с прогрессирующей скоростью развивает умственные способности и координацию в пространстве. Строгие правила и широчайший диапазон для творчества всегда дают положительный результат. А не заниматься творчеством в этой игре нельзя. Иначе проиграешь. А выигрывает, естественно, тот кто лучше подготовлен и кто умнее. Такова природа данной игры.
После трёх кругов расспасов у каждого в «горе» стало примерно одинаковое количество очков. Что и говорило о том, что собрались достойные соперники с одинаковыми высококачественными возможностями.
Наступила сама игра. Первым сдавал Саня. Начинать со сдачи и хорошо и плохо. Хорошо то, что можешь получить несколько вистов за тузов или «мариаш». Плохо же то, что кто-то играет, а ты остаёшься только пассивным наблюдателем.
Сдача та же самая. Аркаша, Герман и Андрей взяли в руки карты. Начиналась борьба за прикуп.
- Раз.
- Пас.
          Герман отказался от прикупа.
- Два, - заявил Андрей.
- Три.
- Четыре.
          Борются Аркаша и Андрей.
- Семь первых.
- Семь вторых.
- Семь третьих.
- Возьмите.
          Андрей отказался от прикупа. Аркаша перевернул две карты прикупа и улыбнулся. Там оказались туз пикей и дама треф.
- За мной вист, - обрадовался Саня.
- Что-с будем играть? – спросил Герман.
          Аркаша спрятал прикуп в свои карты, подумал. Вычисления и интуиция взяли своё. Выкинув две карты сноса, он объявил:
- Восемь первых.
          Все задумались. Аркаша решил взять восемь взяток, объявив козырем пики.
- Я вист, - заявил Герман.
          Герман взялся играть против Аркаши. Ему нужно взять не менее одной взятки.
- Я пас.
          Андрей отдал игру Герману.
- Играем втёмную, - объявил Герман.
          Аркаша зашёл, и игра началась. Саня посмотрел на часы. Стрелки показывали пять часов вечера. «За полночь закончим», - отметил он сам для себя. В пуле стояла сотня, так что подобное предположение было вполне обосновано.
Восьмерная была сыграна. Аркаша взял свои восемь взяток, а Герман два виста.
- Сыграно.
          Саня записал за туза шесть вистов на Аркашу. Игра продолжалась. Теперь сдавал Аркаша. Саня взял свои десять карт, раскрыл их и увидел, что бороться за прикуп можно. Карты состояли из четырёх бубей с тузом во главе; был один «мариаш» на крестях; были туз с дамой на червях и ещё две каких-то мелких пикушки.
- Раз.
          Это заявил Герман.
- Пас.
          Андрей отказался от борьбы. У него не оказалось карт для игры.
- Два.
- Три, - настаивал Герман.
          Саня решил рискнуть.
- Четыре.
- Четыре здесь.
- Семь первых.
- Возьмите.
          Саня перевернул прикуп и обрадовался. Там находились король бубей и крестовая восьмёрка. Саня засунул прикуп в середину своих карт и стал конструировать. По своим картам он видел, что сможет сыграть восьмерную на бубях. Но какой расклад у противника? Бывает и так, что и на самой надёжной карте могут прокатить. Саня решил не рисковать. Проверив свои математические исчисления, и выкинув две карты сноса, он объявил:
- Семь третьих. Семь бубей.
- Я вист, - моментально сказал Герман.
- Я пас.
          Андрею, чего-то сегодня не везло.
- Будем ложиться?
- Давай, - согласился Герман, - Что-то я тут сомневаюсь.
          Саня сразу же понял, почему Герман вистовал: у него было три бубнушки с дамой и длинная масть на пикях. Крести же почти все оказались в руках у Андрея. И кроме четырёх крестей, с тузом у него ничего не было из крупняка. «Похоже, что пролечу», - подумал Саня. Но надо быть внимательным. По теории выигрыш будет.
- Всё понятно, - вычислив снос, заключил Герман, - будем
разыгрывать крестей.
Он зашёл с маленькой и единственной крестушкой. Андрей бил её. Сане пришлось скинуть десятку. Теперь Андрей зашёл с мелкой крестушки. Саня побил её дамой, а Герман забрал всё это мелким козырем. После чего Герман решил отдать игру Сане. Он зашёл с пикушки, и Сане пришлось забирать всё это козырем. Но у Германа оставалось ещё два козыря и он мог взять на них ещё одну взятку. Был у него и червовый король с прикрытием, а это ещё одна взятка. Саня решил срочно освободиться от предвидимой опасности и зашёл с крупных козырей. После того, как козыри были «выбиты», игра стала всем ясна и понятна. Саня отдал ещё даму червей, а остальное забрал себе.
- Сыграли.
          Саня записал себе в пулю четвёрку и слегка улыбнулся: игра открыта. Герман записал на Саню двенадцать вистов и приступил к сдаче.
Постепенно напряжение, связанное с началом игры, исчезло. Игра у всех открылась, гора слегка прибавилась, цифра вистов поползла вверх. Все были довольны и занимались сложным математически-интеллектуальным творчеством, с лёгкостью и изяществом.
- Пардон-с.
- Разрешите ещё одну взятку.
- Вы забыли сделать снос. Разрешите вам вписать в горку.
- Да что вы делаете?
          Реплики раздавались, как импровизация театрального представления. По голосу было ясно, что ещё никто не устал, и все чувствовали себя вполне на уровне юмора.
- У вас туз в рукаве застрял.
- Ты опять снос за взятку считаешь?
- Как он мизер с четырьмя тузами играть собрался?
- Обязон без козырей? Это оригинально.
          Примерно к тому времени, когда пуля у каждого перевалила за двадцать, четвёрка почувствовала лёгкий голод.
- Перекусим? – предложил Андрей.
- Ещё круг сыграем и можно закусить, - высказал мнение Аркаша.
          С его мнением согласились все. Круг сыграли быстро. Герман прибавил в пуле двенадцать очков, Андрей два. Саня и Аркаша остались с вистами.
- Теперь на кухню.
          Закуску поедали жадно.
- А ты, Гер, научился, железно научился надувать, - заметил Андрей.
          Герман обиделся.
- Почему это я надуваю?
- Да потому, что так не играют.
- Как?
- Рискуешь много.
          Герман усмехнулся.
- Кто не рискует, тот не пьёт шампанского!
- А ты любишь пить?
- Я люблю жить.
          Саня понимающе смотрел на Германа. Именно эта черта его характера особенно нравилась Сане. «Кто не рискует, тот не пьёт шампанского». «риск – благородное дело». А что же может быть интереснее риска? Герман потому, наверное, и играет в преферанс, потому что тут можно рисковать.
- Слышь, Гер, а как у тебя с мешком?
- С каким мешком? – удивился Герман.
- С тем, куда ты хитрость свою складываешь.
          Герман рассмеялся.
- Потерял я мешок.
- Как?
- В учебке потерял. Ни к чему стал он мне.
- Ну, ладно, - пробурчал Аркаша, - побазарили и хватит.
- Расчёт, по местам!- скомандовал в шутку Герман.
          Четвёрка вернулась на игровые места.
- Саня, сдавай.
          Саня уверенно взял в руки колоду карт. Игра входила в серединное, самое интересное и самое напряжённое русло. Шутки исчезли. Только раздавались в воздухе специфические слова и восклицания. И больше ничего лишнего не произносилось. Каждый игрок напряжённо думает. Каждый усиленно ищет наиболее выигрышные пути. Стратегия, тактика, расчёт, вычисления, интуиция, психология – всё работает на полную мощность. И чем дальше игра, тем больше усиливается напряжение. Мозги постепенно утомляются; но тем приятнее, когда находишь правильное решение.
Саня шёл ровно. Его пуля отставала от лидера всего на десять очков и была второй. А гора была самой маленькой. Правда, и вистов имелось не так много, но в перспективе он мог надеяться на «помощь».
Часам к десяти вечера, средняя пуля составляла 50-60 очков. Игроки решили сделать перерыв.
- Поедим и телевизор посмотрим.
          Саня включил телевизор, и вместе с Германом пошёл готовить «картофан». Андрей и Аркаша смотрели телевизор и прикидывали предварительные результаты.
- Как на работе?
          Саня обмыл картошку и приступил к чистке.
- На работе, как на работе, - ответил он, - жаловаться не буду. Но
фигово то, когда сам ничего сделать не можешь.
Герман улыбнулся.
- Как в армии.
- А вообще-то сейчас гораздо интереснее, чем было раньше.
- В автоматном?
- Да. Там мы были куклами. А теперь я сам вершитель.
- Чего? – не понял Герман.
- Я говорю, что теперь я сам создаю. Сам решаю и сам имею.
- Что имеешь?
- Ну…не знаю.
          Саня и на самом деле не знал, что он имеет от всего этого. Но то что он, что-то имеет от работы, кроме зарплаты, было понятно.
- Начальства много – вновь спросил Герман.
- Начальство, оно всегда начальство. Где его только нет.
- Это точно.
          Герман умело и быстро чистил картошку. Нож, казалось, сам по себе сдирает кожуру с неровной поверхности. Саня удивился такой сноровке.
- Армейская практика, - пояснил Герман.
- Наряды?
- Наряды.
          Они дочистили картофель, нарезали его и высыпали на горячую сковородку.
- Маргарин кидай.
- Положил уже.
- Мало. Ещё надо.
          Герман возглавил кулинарную бригаду. Саня только выполнял его команды и набирался опыта.
- Соус давай.
- Держи.
- Так. Ещё пять минут и всё будет, как по уставу.
          Герман сбавил огонь до минимума и накрыл «картофан» тарелкой.
- Квас ещё есть?
- Есть.
- Давай, попьём.
          Саня достал из холодильника четыре бутылки кваса.
- Ребята тоже будут.
          Герман взял одну из бутылок, просунул под пробку два пальца и слегка надавил: пробка слетела.
- Ловко, - заметил Саня.
- Уметь надо.
          Вскоре «картофан» полностью дозрел.
- Подходи, по-очереди!
          Андрей и Аркаша прибежали из комнаты и с готовностью встали с тарелками в руках.
- Самообслуживание, самообслуживание, - проговорил Саня.
          Каждый положил себе по полной тарелке. Но, и после чего, картошки оставалось ещё предостаточно.
- Поужинать будет чем.
          Прихватив квас, все вернулись в комнату. По телевизору показывали какой-то художественный фильм на историческую тему. Для приёма пищи это была вполне подходящая картина. Смотрели её без интереса, но и без раздражения.
После того, как съели всё, Аркаша объявил:
- Продолжим.
- Давай.
          Посуду отнесли на кухню и вновь устроились за столом. Игра пошла чуть оживлённей. Оживилась она ещё и тем, что карты сами стали помогать игрокам. В основном шли семерные, восьмерные, девятерные, десятерные и мизеры. И почти все сыгрывались. В чём и выражалось везение.
Время неслось незаметно. Никто не почувствовал, что уже и двенадцать прошло, и час ночи пролетел. Конечно, стороннему человеку невозможно всё это понять и глубоко прочувствовать важность происходящего события. Но у страстных любителей игры, такое бывает часто. Совершенно всё вокруг тебя пропадает, исчезает, принимает форму ничего не значащего предмета. Реально существует только игра, и нет больше ничего инородного.
В третьем часу ночи кое-что стало проясняться. Свои пули закрыли Герман и Аркаша. Они усиленно помогали закрыться Андрею и Сане. И тут игра замедлилась. Общая переутомлённость говорила сама за себя.
- Мизер!
- Десятерная!
- Проверим.
          Карты проверялись и десятерная ловилась. Да. Что ни говори, а жадность многих людей губит. А тут шла драка уже за висты. За длинные висты помощи.
В конце концов, в два часа сорок минут ночи, игра была закончена. Теперь предстояло подсчитать общий выигрыш и проигрыш. Четвёрка выдохнула полной грудью. Усталость, как рукой сняло.
- Считай, Аркаша.
          Аркаша взял новый карандаш и быстро стал производить всевозможные математические исчисления на свободных местах игрового поля.
Герман закрылся первым. Успел он «помочь» и другим закрыться. Но у него была очень большая гора. Так что общий выигрыш был не так уж и велик. Всего двадцать восемь очков.
Аркаша играл ровно: не рисковал, но и не упускал момента. У него оказался самый большой выигрыш: четыреста семьдесят шесть очков.
Саня проиграл полторы сотни очков. Но больше всех не повезло в этот день Андрею. То ли карта шла ему плохая. То ли настроение было в эту игру не из лучших. Но весь остальной проигрыш был его.
- Всё!
          Саня вздохнул поглубже и достал сигарету. После трудов настоящих полезно и покурить. Закурили и все остальные.
- Да. Геру, нынче, везло, - заметил Андрей.
- Везло, - согласился Саня.
- Везёт. Но не всегда, - изрёк Герман.
- А Аркаша хорош! Потихоньку, помаленьку и собирает всю казну.
- Да ну вас.
          Игра окончена. Все удовлетворены. Игра просто так, ради спортивного интереса. Между друзьями не может быть делёжки. Любительская игра в преферанс. Что может быть лучше? Глобальное развитие мозга и, в то же время, отдых. Не совместимое совмещается в этой игре. Учёным Учёным стоит подумать над данным феноменом.
Сидели, отдыхали, обсуждали прошедшую игру. Беседа в узком кругу друзей всегда приятно. Но приятнее она втройне, если ты не виделся с друзьями долгое время.
- Слушай, Андрей, тебе не надоело там грызть камни науки?
          Андрей поморщился.
- Почему это «грызть камни»? Я просто учусь. И тебе, Саня, советую
тем же заняться.
- Зачем?
- Как зачем? Учиться все обязаны.
- Ну, школу-то я уже закончил.
- Школа это одно, а учёба это совсем другое.
- И в чём же разница?
          Андрей вздохнул, налил себе квасу и принялся объяснять.
- А ничего сложного нет. Ты окончил школу. У тебя, Саня, есть,
если так можно выразиться, минимальное образование. А прогресс движется вперёд. Теперь мало одного среднего образования. Ты, как минимум, должен получить ещё какое-нибудь образование.
- К примеру?
- Ну, к примеру, можно поступить в институт на вечернее. Будешь
работать и учиться. Образование никогда не вредно, если оно есть.
- А тебе, что даст твоё образование?
- Мне?
          Андрей задумался. Он не ожидал такого вопроса.
- Мне? – переспросил он, - Ну, не знаю. Я на физфаке учусь. Скорее
всего какую-нибудь работу предложат.
- Какую? – не унимался Саня.
- Ну…я не знаю. Возможно, в институте.
          Аркаша усмехнулся.
- А скорее всего, в школу загонят, - иронически заметил он.
          Андрей смутился. Предположение Аркаши было более реалистично, чем розовая перспектива интересной работы в научном институте.
- Я лично так скажу, - продолжил мысль Аркаша, - Образование –
это вещь нужная. Но оно ничего не даёт. Вот я кончил институт. Перспективным считался. Даже работы научные писал. А что в результате? Сто сорок оклад и ожидание премий ежеквартально. Вот что я получил от образования. Единственный плюс – это то, что в голове что-то есть, да книжка, которая дома лежит. Наверное, на производство надо подаваться. Хотя…кто его разберёт. Каждый волен выбирать по своему вкусу. Я не советую, – я делюсь своими мыслями.
- Научный ты человек, Аркаша, - усмехнулся Герман.
- Да-а, научный. Но зачем мне эта научность?
- А всё-таки учиться надо, - убеждённо заявил Андрей, - Что ни
говорить, а знания ещё никому не мешали.
- Согласен, - сказал Аркаша, - согласен. Но знания надо употреблять
по делу, а не разбрасывать по мелочам. Я отучился, и тоже думал: вся жизнь впереди, выбирай и действуй. Но в жизни всё бывает не так, как хочется. Иногда судьба совсем не тем боком поворачивается.
- Ты, Аркаша, чего-то переутомился, - проговорил Саня, - Или на
сон тебя потянуло?
Аркаша что-то вспомнил, вскочил и нервно посмотрел на часы.
- Так я и знал! – разочарованно пробурчал он.
- Чего?
- Опять засиделся.
- Завтра выходной, - напомнил Саня.
- Для кого выходной, а для кого и нет. Мне завтра по делам надо.
- Ну, давай тогда…
          Они пожали друг другу руки. Вместе с Аркашей распрощался и Андрей.
- Вас проводить? – улыбаясь, спросил Герман.
- Не маленькие. Дорогу найдём, - отшутился Аркаша.
- А темноты и бандитов не боитесь?
- Будь спокоен, – справимся.
          Саня закрыл двери. Они остались вдвоём с Германом.
- Ну, здравствуй.
- Здравствуй.
          Саня и Герман пожали друг другу руки и рассмеялись.
- У тебя чего-нибудь пожевать есть? – спросил Герман, - А то чего-то
даже, есть захотелось.
- Пойдём на кухню.
          Они прошли на кухню.
- Ну, рассказывай.
- Ты рассказывай.
- Я чего? Я ничего. Давай, начинай.
- Ладно. Давай жевать будем.
- Давай.
          Саня выгреб из холодильника всё, что там осталось от игровых перерывов.
- Не густо, - оценил Герман.
- Мало, что ли?
- Нет. Как раз, чтобы в живых остаться.
          Они приступили к трапезе.
- В армии, наверное, лучше кормят, - высказал предположение Саня.
- Побываешь там, – узнаешь, - авторитетно заявил Герман.
- А всё же?
- Военная тайна.
- Ну, ты меня знаешь, - не выджам.
- Я тебя знаю, - Герман хлопнул Саню по плечу, - Я тебя знаю, -
повторил он, - И я тебе открою военную тайну, по секрету, конечно.
- Ну?
- Не ну, а но! Итак, я тебе открою военную тайну, но завтра. А сейчас
неплохо бы всхрапнуть часов этак несколько.
- Устал?
- Не привык. Вернее, отвык. Сам должен понимать, - режим.
- Понимаю.
- Ну, тогда кончай быстрее с этой колбасой и пойдём к отбою.
          Саня доел последний ломоть хлеба с колбасой и выключил свет на кухне. Герман уже хозяйничал в комнате. Он чувствовал себя тут, как у себя дома. Вернее сказать, он чувствовал себя тут, как в своём доме.
Так уж получилось, что к двадцати годам Саня имел свою квартиру, со всеми надлежащими правами. Произошло это в следствии раздела большой дедовой квартиры, на три маленькие квартирки. Одну из этих квартирок и получил Саня «по наследству», - как он сам говорил.
Эта Санина квартира стала настоящим прибежищем для всех его близких друзей. Один с родителями поругался, другой с женой, третьего из дома прогнали. Вот и шли все к Сане, как в спасительную гостиницу. Для друзей двери всегда открыты. Саня верил в это правило и старался пунктуально его выполнять.
Герман, как самый близкий друг, прожил в этой квартире более года чистого времени. Так что он считал себя таким же аборигеном «хрущёвских» стен, как и Саня (шутя, конечно).
- Где матрац мой старый?
- Где ему быть? На старом месте.
- Приказ понял, товарищ капитан!
          Герман отдал честь и улыбнулся.
- Давай, помоги.
          Саня и Герман разложили диван и занялись приготовлениями ко сну.
- А всё-таки: за что отпуск получил?
- Да так… дали, - туманно отговорился Герман.
- Шпиона, что ли поймали?
- Расскажу. Всё расскажу.
- Ну?
- Но только завтра. А сейчас бай-бай. Посмотри на часы.
          Саня посмотрел и почесал в затылке: стрелки показывали половину четвёртого.
- Тогда спать, - согласился он.
- И я так соображаю.
          Минут через пять в тёмной комнате слышался только свист и лёгкий храп. Тяжёлый и радостный день кончился. Сон без снов и излишеств захватил обоих друзей.

Тёмные стволы. Картинка тут же изменилась. Это не стволы деревьев были вовсе, а громадные небоскрёбы, как в зарубежных фильмах. Небоскрёбы качались, качались и готовы были рухнуть. Саня идёт по маленькому мостку с одного небоскрёба на другой. Мост качается вместе с небоскрёбами. А внизу пропасть. Пропасть чёрная и глубокая. Как бы не упасть! Но что это! Мост прогнулся, небоскрёбы накренились и Саня полетел куда-то вниз. «Всё, конец!» – мелькнуло в мозгу. Сердце куда-то провалилось и стало страшно…
- Подъём!
          Саня открыл глаза и увидел улыбающегося Германа. Сердце у Сани колотилось с необычайной скоростью.
- Что смотришь: не проснулся ещё, что ли?
- Угу, эге, хм, ух, - пробурчал Саня и осмысленно огляделся вокруг.
- Ну и приснится такая ерунда, - недовольно проговорил Саня.
- Чего?
- Всё, всё. Встаю.
          Саня вскочил с дивана и принялся одеваться.
- Ну и долго ты дрыхнешь, - заметил Герман.
- А сколько времени?
- Час уже. Час дня. Я в магазин уже слетать успел. И завтрак сделал.
А ты всё спишь.
- Да. Чего-то разоспался, - признался Саня.
- Ничего-то, а много, - поправил его Герман, - Вот в армию заберут,
там быстро научишься, и спать сколько надо и не спать сколько надо. Наука надёжная, - армейская.
- Ладно. Не пугай.
          Саня оделся и пошёл в ванну умываться.
- Шевели костями, - напутствовал его Герман, - Яичница остывает.
          Саня открыл кран, вымыл руки, сполоснул лицо, закрыл кран и глубоко вздохнул. Всё-таки хороший у него друг – Герман. С таким не пропадёшь.
- Саня, шевелись.
- Иду.
          Саня вытер лицо и руки полотенцем и покинул ванну. На кухне он обнаружил неплохой завтрак. Герман постарался, как положено.
- Падай.
- Уже упал.
          Герман поставил перед Саней тарелку с яицницей.
- На улице погода, хоть куда, - сказал Герман.
- Куда пойдём?
- Куда хочешь. Можно просто по городу побродить.
- Согласен.
          Саня оделся, обулся и выйдя за Германом, на лестничную площадку, закрыл дверь.
- Всё.
- Давай быстрее.
          Они вышли на улицу. Холодный ветер нёс по асфальту грязные ссохшиеся опавшие листья. Небо хмурилось своими полузимними тучами и предверием осадков.
- Ничего, погодка, - сказал Герман.
- Зима скоро.
- А там лето.
- Где?
- Где мне ещё около года торчать.
- А-а, понятно.
          Они сошли с тротуара, и пошли в сторону сквера, над берегом реки.
- А ты знаешь, - вдруг сказал Герман, - Я никогда не смогу понять, за
что же я люблю этот город.
Саня тоже задумался. Эта мысль задела его. Почему они раньше не приходили в голову? Может потому, что не было другой мысли: о том, что когда-нибудь нужно будет покинуть родные места? Возможно. И всё же. Почему мы не можем спокойно жить без того места на земле, где родились, где провели свои первые годы, где повзрослели и возмужали. Почему? Может потому, что тут всё привычно, все тебя знают, и ты всех знаешь. Или может потому что воздух тут лучше и чище, так как первые вдохи и выдохи ты сделал именно тут. По-разному можно объяснить эту привязанность. А лучше совсем не объяснять. Любовь к родине не подвергнута научному объяснению. Мы её  любим, потому что любим, потому что мы русские, а у русских так принято. Без всяких научных разъяснений и формул. Мы любим родину за то, что она есть на свете, за то, что она греет нас, кормит и предоставляет свои просторы для нашей жизни. А всякие научные объяснения данного вопроса, - ненужная словопляска.
- Кого из наших видишь? – уже на другую тему спросил Герман.
- Из цеха?
- Ага.
- Витьку Мухина видел недавно…
- Ну и как он?
- Всё там же. Уходить не собирается. Говорит: пока в армию не
заберут, никуда не уйду.
- Он ещё не в армии?
- Так ему только, только восемнадцать стукнуло.
- Ах, да! Забыл, - Герман шутливо стукнул себя по лбу, - Он же у
нас самый младший был.
- И самый сильный.
- И самый сильный, - подтвердил Герман, - Он всё ещё станки на
место ставит?
- Нет. Уже не ставит, - рассмеялся Саня, - После того случая больше
не выворачивает оборудование из фундамента.
- Его, кажись, тогда оштрафовали.
- Нет. Его, как малолетку, не стали трясти. С мастера взяли.
- А Вася где?
- Вася из второго?
- Он самый.
- Забрали Васю. Где-то в Белоруссии служит.
- Ну, а ещё кто остался?
- Да почти все наши служат. Сам понимаешь: возраст такой. Из
старичков Серёга только бегает. Да и то он перешёл в электрики.
- А на участке кто остался?
- Почти никого. Сам же знаешь, что там никто не задерживается.
- Знаю. Работал.
- Эти полуавтоматы просто старьё в развитии. Люди там не нужны.
Операции одни и те же. Однообразие отупляет. Обезьяну поставь, и она будет работать.
- Что ты мне всё это рассказываешь? Вместе же работали. Знаем.
- Да я так, - пожал плечами Саня, - Глупо просто держать такую
технику.
Герман улыбнулся.
- А ты чего предлагаешь, с научной стороны?
          Саня немного подумал.
- Робот, - уверенно заявил он, - Обыкновенный промышленный
робот, и никаких проблем.
- Фантастикой, в последнее время увлекаешься?
- Почему фантастикой? – слегка обиделся Саня, - Это уже реально,
В пятом цехе уже понаставили таких роботов. Железная рука, программа и больше ничего не надо. Работает по часам. Потерь нет. И, главное, может без перекуров пахать.
- Хорошая вещь, - заметил Герман, - А ты сам этих… видел? Как
их называют?
- Промышленные роботы, - подсказал Саня, - Конечно, видел. Из
нашей бригады двое ушли в наладчики этих роботов. Ходили мы туда, видели, что это такое.
- Ну и как?
- Очень просто. К станку приставляется такое сооружение, похожее
на руку. Рука берёт, рука операции производит. И никаких проблем. Электроника и железо. Гибкий модуль.
- Чего?
- Гибкий модуль. Это так промышленный робот называется.
          Герман достал сигарету, закурил и задумался. Саня последовал его примеру. Они шли по асфальтовому тротуару, мимо сырых напитанных влагой домов и молчали. А помолчать им было о чём. Ведь сколь дел было вместе. Сколько всяких открытий и свершений они сделали, сколько ещё сделают… А вокруг лежали и стояли знакомые места, любимые скамейки и родные закутки, где, кажется, только они и бывали.
- Слышь, Сань, может в кино сходить?
- Куда?
- В «Россию» можно.
- Там какую-то ерунду показывают.
- Всё равно. Больше года там не был.
- Пойдём.
          Они дошли до ближайшего перекрёстка, свернули на другую улицу и стали приближаться к кинотеатру «Россия».
- А твои как? – спросил Саня у Германа.
- Всё по старому. Изменений и отклонений нет. Племяш, Серёга, в
пятый класс уже ходит. Сестрёнка, со своим, там же живёт. Вот только отец совсем разболелся.
- А что?
- Сам что ли не знаешь?
- Знаю.
          Саня отлично знал, что отец у Германа страдает неизлечимой болезнью. Герман прятал все свои чувства в связи с этим, в глубине сердца, не допуская туда даже своих близких друзей. Саня, понимая друга, решил больше не расспрашивать его на эту тему.
Они подошли к кинотеатру. На афише был нарисован улыбающийся мужчина в шляпе и с усами.
- Потянет, с пивом, - усмехнулся Герман.
          Они зашли в кассовый зал. В очереди никого не было.
- Первый сеанс в четыре часа будет, - просмотрев цифры над
окошечком кассы, проговорил Саня.
- Возьмём билеты и прогуляемся где-нибудь.
- Сейчас два часа. Долго гулять придётся.
- Ничего,.. погуляем.
          Герман подошёл к окошку, постучал по нему пальцем и протянул кассиру рубль.
- Два билета, пожалуйста.
- На четыре? – уточнила кассирша.
- На четыре.
          Герман взял зелёную бумажку, именуемую билетами, и засунул её во внутренний карман.
- Пойдём.
          Саня и Герман вышли из кассового зала и оглянулись.
- Куда пойдём?
- Потопали в чайную.
- Пошли.
          Они направились в «Русский чай», который находился через два дома.
- Рассказать анекдот? – предложил Герман.
- Давай.
- Ну, значит, один капиталист поймал золотую рыбку. Та ему
Предлагает: «Отпусти меня, что хочешь, для тебя сделаю». Ну, думал капиталист, думал: «Что мне не хватает? Заводы работают, денег навалом. Жена есть, дворец построил. Чего ещё не хватает? Думал, думал, а потом говорит: «Сделай меня, золотая рыбка, Героем Советского Союза. Всё у меня есть, только вот этого добиться никак невозможно. Нереально это». «Фу ты, - плюнула рыбка, - Чего проще. Сейчас будешь «героем». И только она так сказала, как сказала, как очутился капиталист в окопе. Вокруг танки ползают, снаряды рвутся. А сам он со связкой гранат из окопа, помимо своей воли, встаёт. Встаёт и орёт: «Верни, золотая рыбка, меня обратно. Не хочу я быть Героем Советского Союза посмертно». Вот и всё, - заключил Герман.
Саня хохотнул, шмыгнул носом, но не рассмеялся. Он этот анекдот уже знал, правда, в другой импровизации.
«Русский чай» был закрыт на переучёт.
- Пряники они там, что ли считают? – беззлобно спросил Герман.
- Переучёт чаинок ведут, - подхватил Саня.
- Ну, и куда теперь?
- Пошли в сквер, - предложил Саня
- В сквер, так в сквер.
          Сквер казался заброшенным, покинутым садиком. Всё говорило о неухоженности и позабытости. Поломанные скамейки, ободранные кусты и стволы. Кучи бумажек, стеклотары и объедков, - всё это сочеталось с лужами, голыми ветками и безмолвием.
- Нахожу сквер без изменений, - торжественно проговорил Герман.
- Место культурного отдыха никогда не меняется.
- Присядем.
- Где?
          Вопрос действительно был деловой. Целых скамеек почти не было. А те, что ещё по случайности сохранились, были загажены отходами человека и отбросами.
- Пойдём, на нашу фирменную.
- А она ещё сохранилась?
- Месяц назад видел, - стоит.
          Они пошли в дальний уголок сквера. «Фирменная» скамейка представляла из себя нагромождение из ящиков, досок и железа. Когда-то, года два назад, компания, где были Саня и Герман, притащили старую чугунную скамью в этот уголок сквера. Они оборудовали её под постоянное место отдыха. Постепенно, скамейка обросла рядом сопутствующих предметов: столиком, стульями и даже старинным креслом. Всё это сооружение настолько замаскировали кустами и деревьями, что не сразу заметишь уголок культуры и отдыха, даже если пройдёшь мимо его в десяти шагах.
Саня и Герман пробрались под низкорастущими ветками по еле заметной тропинке в этот «Светский салон» под открытым небом.
- Ну, всё: пришли.
- Пришли, - согласился Саня.
          Они присели на скамейку и закурили.
- Вот оно как, - проговорил Герман.
- Что? – не понял Саня.
- Да так… А что ты дальше думаешь делать?
- В смысле?
- В смысле общественной жизни.
- Не знаю, пока.
- Ну, на заводе-то работать будешь?
- Буду, конечно.
- Всю жизнь?
- А почему бы и нет. Мне завод нравится.
- И мне, - признался Герман, - Там как-то всё по графику. Жить
легче.
- Вот и я говорю, - оживился Саня, - поработаю, пока, освоюсь там,
навыки приобрету. В жизни всё пригодится.
- Работой доволен? – спросил Герман.
- Работа хорошая. С этим я согласен. Но ещё не всё понимаю.
Конечно, мне объясняют, но знаешь, как-то неудобно иногда расспрашивать. Ведь меня с разрядом перевели, значит я должен уже кое-что знать. А я ведь ничего не знаю. Будь я учеником, я бы так и вёл себя, как ученик. А то ведь…
- А помнишь, как мы на разряд сдавали?
          Саня засмеялся.
- Помню, конечно. Но дело не в этом. Дело в том, что я не имею тех
знаний, которые должен иметь по разряду.
- Ну и что? Зарплата-то идёт.
- Да дело не в зарплате. Зарплата это одно, а то что в голове у
меня ничего нет, это другое.
- А тебе, что от этого хуже, что ли? – удивился Герман.
- Обидно. Просто обидно. За себя обидно. Я там, вначале, был вообще
вроде как мебель. Ничего не знал, ничего не умел. А оплата труда бригадная. Вот и выходило так, что ребята за меня работают, а деньги я получаю. Как-то хило это. А что делать? Ребята из бригады видят, что я дуб дубом. Но ничего, терпят, - работать некому. А было бы кем заменить, давно бы попросили.
- Ну и что ты дальше думаешь? – поинтересовался Герман.
          Саня пожал плечами.
- Наверное, как и все. Буду осваивать своё дело. Научусь в конце
концов. Я и так уже многому научился. Для своего разряда, пожалуй, достаточно. Но вот дальше… А чем дальше работаешь, тем интересней.
- Что?
- Работать, конечно. Ты уже не вкалываешь, по обязаловке, а
работаешь сам, творчески, так как надо.
Герман улыбнулся.
- Ты совсем не изменился, - сказал он.
- В каком смысле?
- В армию тебя надо, в армию.
- А я что, против, что ли? Пусть берут. А они меня в запасе держат.
Говорят, что на трудовом фронте я теперь важнее.
Герман достал ещё одну сигарету и закурил. Лицо его стало пасмурным.
- И чего это меня на трудовом фронте не оставили, - задумчиво
проговорил он, - Возможно, я тоже мог бы стать слесарем.
- А что терять? – спросил Саня, - Вернёшься, - и пожалуйста. Все
дороги для тебя открыты.
- А перспектива?
- Какая угодно. Ты Гер, только не смейся надо мной, но я железно
решил связать себя с заводом. Поработаю ещё года два, три слесарем. Обрету, так сказать форму, а потом буду поступать на вечерний в институт.
- А цель? – поинтересовался Герман.
- Цель ясна. Я буду знать производство. Я сам всё прощупаю рукам.
А инженер или там организатор производства, должен в точности знать и владеть всем тем, чем он будет управлять. А я буду это знать. Так я думаю. А то вон приходят к нам на производство мастера и инженеры, а сами ничего кроме бумажек и теоретических расчётов не знают. Ходят, командуют с весёлыми лицами, а ты понимаешь, что они ничего толком не знают. Вот был у нас мастер один. Так тот не знал, как гайки контрогаить и зачем на тормоз пружину ставить. Ему говорят: прокладку надо у автомата менять, а он утверждает, что пневматику порвало. Нельзя с такими типами работать. Они только в качестве декорации на заводе существует. Только мешают. Выгнать их: так опять же, некем заменить. А я хочу стать настоящим, знающим руководителем. Чтобы и сам всё знал и другим помогал в работе.
Герман рассмеялся.
- Ну, ладно, уговорил, - сквозь смех проговорил он, - Уговорил.
после армии, сразу же на завод. Будем вместе грызть науку. А ты, как я погляжу, неплохо в заводских делах разбираешься.
Саня самодовольно признался:
- А как же, приходится. На заводе всему научишься.
          Они сидели, беседовали, делились воспоминаниями и мечтали. И им было не скучно. Хорошо иметь друга. Хорошо, когда у тебя есть тот человек, которому ты можешь всё рассказать, от которого нет тайн и перед кем можно оставаться самим собой, без игры. Это бывает не так часто в жизни. И стоит поберечь возникшие отношения. Следует хранить дружбу. И вообще достаточно быть честным и внутренне чистым человеком. Доверие и откровенность придут потом, а для начала нужна только честность в отношениях. Наверное, поэтому  настоящая дружба бывает только у настоящих людей. Людей прямых, умных, имеющих свои идеалы и верящих в эти идеалы. А как же иначе? Дружба – это не лотерейный билетик. Её за деньги не купишь и не выиграешь. Дружба – это просто дар природы.
Когда подошло время, Саня и Герман покинули свой «салон» и вернулись к кинотеатру. Фильм они посмотрели. Кино, как кино. Герман признал, то, что его настойчивость не имела оснований.
- Ты прав был, Саня, - сказал он.
          Но времени до каждодневного сна было ещё много. И надо его чем-то заполнить.
- Куда пойдём?
- Слушай, Саня, - вспомнил Герман, - А мы ведь всё ещё не нанесли
визита нашим девчонкам.
- Решено. Поехали.

          Что же такое происходит в жизни? Раньше ты был просто человек. Ты был обыкновенным, незаметным, никому неизвестным. А теперь ты кто? А теперь ты уже имеешь своё место в жизни. Теперь ты можешь сказать, кто ты есть и как к тебе относиться.
Место в жизни. Наверное, трудно найти это место в собственной жизни. Но надо. И чем раньше найдёшь его, тем легче будет потом жить теье и тем, кто тебя окружает. Но где же оно, это главное место в жизни? Кто подскажет, кто направит? Взрослые, родители? А разве они не могут ошибиться? Ни один человек не застрахован от ошибок. Так как же выбрать своё жизненное место, свой путь в жизни. Как правильно сделать свой выбор? Рецептов готовых нет. Каждый выбирает сам, по своему усмотрению. И этот выбор бывает трёх видов: удачный, неудачный и нейтральный, то есть такой, что не поймёшь: удовлетворён ты своим выбором или нет. С удачным всё понятно, - значит ты правильно сделал первый свой шаг. С неудачным, тоже, как-то всё понятно. Если ты почувствовал, что тебя что-то не удовлетворяет в современном твоём положении, значит можно поискать иную форму выражения собственных способностей. Но что же делать с непонятным выбором? Непонятный выбор – это болото. Из него почти невозможно выбраться. А, может, и не надо. Просиди всю свою жизнь на своём месте, соверши что-нибудь ординарное и уйди. Большего и не требуется. И нет ни тревог, ни волнений. Нет и желания что-то менять. Серая жизнь, сама по себе ничего не представляет из себя, но и ничего и не требует. И так выбор… Как его делать? Может, нужны для этого личные наклонности и субъективное видение мира? Но с другой стороны: являются ли данные наклонности, конкретного человека, именно тем, что ему нужно? И не будут ли эти наклонности ошибкой? Молодой человек, который делает выбор в жизни, имеет довольно небольшой жизненный опыт. С кем посоветоваться, у кого спросить мудрого слова? И тут на помощь приходит практика выбора путём отсеевания. (Что очень просто). Надо, всего-навсего исключить из сферы своего выбора всё то, что не нравится и к чему не лежит душа. Останется более узкий круг выбора. А вот теперь стоит подумать и поразмышлять. Перебирая конкретные роли занятий и конкретные профессии, можно отсеять то, что будет тяжело для здоровья и психики. В конце концов, после примерной системы отбора, останется не так много конкретных дел и профессий. Но и способности должны сказать своё слово. И должен получиться качественный результат. Искомое найдётся. А можно и на практике попробовать проявить свои способности. То есть метод научного тыка. Он то и выявит, через некоторое время, то что вам надо. Но всё это слова. А как же в жизни бывает?
Саня Судаков сделал свой выбор места в жизни очень просто. Он не стал ни думать, ни прикидывать, ни вычислять. Он пошёл туда, куда его больше всего тянуло, - на завод. И ни в коей мере выбор этот не имел романтическую окраску. Сыграла в выборе, только практическая сторона дела. Нужны были деньги. В молодости, кому они только не нужны? А обстоятельства сложились так, что родительской помощи ожидать не стоило. Вот и пошёл Саня на завод за деньгами. Всё началась прозаически и без особой охоты. Как и все, кто не имеет профессии, Саню приняли учеником. Профессию он не выбирал. В отделе кадров попросил: «посылайте туда работать, где больше денег платят». Вот таким образом он и попал в автоматный  цех, учеником токаря. Сначала думал поработать месяца два, три. Особого желания оставаться на долго на заводе не было. Но постепенно втянулся, привык. Пошли недели и месяцы трудового стажа. Желпние покинуть завод отодвинулось до призыва в армию. В этом решении немалую роль сыграл тот коллектив, в какой попал Саня. Это были обыкновенные, интересные люди со своей судьбой и своей судьбой и своим делом в жизни. Саня работал, привыкал, а в армию его всё не призывали. Вот и решил он подумать о своём будущем. Переосмыслив все свои потребности и склонности, Саня решил осваивать новую специальность. Так он стал слесарем—ремонтником. К этому времени в жизни Саня имел уже два с небольшим года стажа и третий разряд токаря. В слесаря его перевели со вторым разрядом. И… всё началось с начала. Кроме названия некоторых слесарных инструментов, и умения работать отвёрткой, Саня ничего не умел. Приходилось работать и, одновременно, учиться. Было трудно, но и интересно.
Тут тоже помогли товарищи. Они с упорством вколачивали в сознание Сани знания. Только проработав месяц, Саня понял, как трудно стать настоящим слесарем. и должен пройти ни один год, прежде, чем обучающийся сможет железно сказать: «да, я настоящий слесарь». Но Саня не унывал. Он хотел стать настоящим слесарем и стремился к этому. И ребята из бригады замечали его стремление.
- У тебя уже получается, - как-то заметил Миша Мальцев.
          А Миша не умел кривить душой. Похвала старого слесаря убедила Саню в том, что он действительно что-то добился за прошедшее время.
А дальше – больше. Даже руки начинают работать не по принуждению, а свободно. Они уже знают, что именно им делать  и как. Умение приходит с опытом. И приятно осознавать себя победителем в борьбе за профессию. Победу трудную, победу настоящую.
Усваивая всё то, что говорили старые слесаря и разбираясь в технической литературе, Саня стал вырабатывать свой почерк работы. Всё делалось так, как и должно делаться в этой профессии, но какие-то штрихи, приспособления, облегчающие работу, Саня внедрял уже сам. Каждый слесарь должен иметь свой почерк в работе. От него и зависит быстрота и качество выполняемой работы. Только тогда он будет по настоящему высококвалифицированным специалистом.
Привыкал Саня и к решению самостоятельных, моментальных задач. Что характеризовало именно профессиональный уровень. Например, слетела пружина. Можно сходить в ремонтный цех, и сделать новую пружинку. А можно подогнать колечко у старой пружинки и пресс будет работать без забот и простоя, ещё определённое, отведённое ему количество времени. Тут уж всё зависит от сообразительности слесаря-ремонтника.
Осваивал Саня и сложные механизмы. К этим механизмам относились автоматы. Вначале казалось, что узнать досконально устройство автомата можно, возможно, лет через десять. Но потом оказалось, что совсем всё не так. Автоматы были такими же, в механическом отношении, станками, как и пресса. Тот же электромотор, та же подача и такой же вал. Хотя, конечно, размеры и конфигурация механизмов были различны, но принцип работы оставался везде одинаковым. Саня понял это и перестал пугаться, когда приходилось ему ремонтировать автоматы.
Авария – случай исключительный в работе. К сожалению, аварии ещё случались часто по той причине, насколько старым было оборудование. В штамповочном цехе стояли пресса с тридцати, сорокалетним стажем работы. Сами по себе электропресса очень надёжное оборудование: простое и долговечное. Они гораздо лучше того нового слова в прогрессе, что решила выпускать станкостроительная промышленность в последние годы. И дело тут не в осуждении качества. С качеством всё в порядке. Главное, чем страдают новые пресса, работающие с помощью воздуха, - это вечные у них поломки в воздушной системе. Электропресса, в этом отношении, гораздо крепче «воздушек». А так как разборка и проверка всей воздушной системы занимает    гораздо больше времени, чем разобраться в открытой конструкции электропресса, то слесаря предпочитают иметь дело с электро прессами чаще, чем с «воздушками». Но электропресса были действительно очень стары по возрасту. Вот если бы и сейчас современная промышленность выпускала идентичные электропресса, как в старые добрые времена, которые бы на порядок меньше времени занимали на время аварийного простоя, то тогда работа слесарей и штамповщиков стала бы более эффективной и с меньшей потерей рабочего времени.
Но если с прессами, центрифугами и резками Саня освоился довольно быстро и успешно, то вот автоматы, по прежнему привлекали Санино внимание, по поводу совершенствования промышленного прогресса.
Вот работает механизм. Работает по программе и без присутствия человека. Человек только меняет программу, да запускает сырьё. Казалось бы: очень умный механизм, если без человека справляется. Но если смотреть на него со стороны слесаря, то ничего такого умного в автомате нет. Есть конфигурация металла, шатуны, пружины, станина и больше ничего суперумного. Всё приводится в движение посредством электродвигателя, а электроника управляет металлом. Вот это, наверное, и есть то удивительное, что есть в автомате. Электронный мозг, созданный руками человека. Мозг машины. Саня в конце концов понял сущность автомата и, даже, сравнивал его, как своего собрата, то есть как собрата человека по разуму. Но потом он исключил для себя это сравнение. Ведь мозг машины создан человеческим мозгом и руками человека. А значит он и не может равняться с человеком, как существо, не имеющее своего мышления.
А вообще Саня вскоре привык к своей новой профессии. Основы он получил. Практическая работа развивала эти основы. Изо дня в день, из месяца в месяц, накапливолось то умение и навык, которые делают беспомощного ученика профессиональным специалистом. Саня почувствовал в себе те силы, которые позволяют считать себя человеком дела, а не дурашливым неумейкой. Теперь Саня мог сказать о себе то, что он оправдывает свой разряд работой. Теперь он уже не думал, что ребята работают за него, а он только деньги получает. Всё изменилось. Изменилось и отношение слесарей к Сане.
Особенно это стало заметно после того, как однажды, в срочном порядке, пришлось ремонтировать аварийный автомат. Случилось это так.
Саня и Славка сидели в курилке и обсуждали возможность путешествия по горной реке.
- Я там уже был, убедительно говорил Славка, - Ничего там
страшного нет. Главное, - это не пугаться. А когда испугался, то считай, что перевернулся. Я на плотах сплавлялся. Один плот у нас разбило, так мы на двух остальных потом спускались.
- Нет, - не согласился Саня, - На резиновой лодке лучше.
- Чем лучше? Тем, что порвёт? Я вот…
          Но не успел Славка сказать следующих слов, как над участком пронёсся свист, потом послышался треск, гром, что-то заклинило, и в конце концов, скрежет перерос в визг и всё это лопнуло.
Славка и Саня направились на шум. На встречу им уже бежал наладчик первой бригады.
- Колончатый…треснул, - сбивчиво сообщил он.
          Саня и Славка поспешили к колончатым автоматам, которые стояли в самом конце участка. Подбежав к автомату они увидели бледного автоматчика с железным прутком в руках и снесённое ограждение маховика автомата. Автоматчик зачем-то крутил в руках пруток и что-то шевелил губами.
Вся первая бригада безмолвствовала. Наладчик успел отключить всю электроэнергию бригады.
- Что случилось? – деловито спросил Славка.
- Вот это…оно…дёрнуло, - попытался объяснить, что-то автоматчик,
но не смог. Ему на помощь пришёл наладчик.
- Он стоял рядом с автоматом, - объяснял наладчик, показывая на то
место, где стоял автоматчик, - В это время в автомате что-то сломалось и ограждение снесло. Чуть Толика не задело. Я сразу же выключил энергию.
- Всё понятно.
          Славка обошёл автомат, осмотрел само повреждение и заключил:
- Надо электрика.
          Наладчик побежал за электриком, а Славка сказал Сане:
- Зови Старкова.
          Саня пошёл за бригадиром. Старков был занят какими-то чертежами.
- Там автомат сломался, - сообщил Саня.
- Ну и что?
- Человека чуть не убило.
- Что?!
          Старков поднял глаза и непонимающе посмотрел на Саню.
- Славка сам ничего сделать не может. Помощь нужна.
          Старков засунул чертежи в папку и тихо бросил:
- Иду.
          Саня вернулся на участок. Возле автомата уже работало два электрика и Славка с Мишей. Саня присоединился к ним. Через минуту появился Старков.
- Что тут случилось?
          Ему вкратце передали всю произошедшую историю. Старков принялся за осмотр. Два ремня, связывающие вал с маховиком, были порваны. Ограждение слетело. Вся система штанг была покарёжена. Обрывок воздушного шланга валялся на полу. Удовлетворившись осмотром, Старков спросил:
- Кто крепил шланг?
          Никто не ответил. Да и кто мог знать, кто же крепил этот шланг в последний раз. С этим автоматом было всё благополучно на протяжении многих месяцев.
Но Старков и не собирался выяснять, кто последним из слесарей занимался этим автоматом. После повторного осмотра он коротко распорядился:
- Отключить от энергии и воздуха.
          Электрики отвинтили клеммы, а Саня перекрыл кран, ведущий от главной магистрали.
- Работайте, - глухо сказал Старков наладчику.
          Первая бригада вскоре вновь загудела и застукала, а на место аварии прибыли корпусной механик, Дубов, энергетик и ещё двое опытных слесарей. Все собравшиеся стали яростно спорить о причине аварии. Следствие и принцип, всего случившегося были ясны: подвёл воздух. Где-то, что-то заклинило или затормозило свободную циркуляцию воздуха и воздух за это отомстил. Он пошёл по наиболее лёгкому для себя пути, порвал шланг, и давлением в несколько атмосфер, перекорёжил всю систему управления. Встал вопрос: что делать? Делать ремонт или списать испорченное оборудование на переплавку. А если делать ремонт, то за чей счёт: за счёт ремонтного цеха или штамповочного. В конце концов решили, что следует разобрать разбитый автомат и установить его пригодность.
Славка, Саня, Старков, Миша, Дубов, слесаря и электрики стали поспешно раскручивать и развинчивать автомат на составные части, до основания. Занятие это было не из лёгких. То что раньше снималось легко, без нажима и применения усилия, теперь приходилось выбивать молотком, кувалдой, физической силой и рычагом. Многие болты были сломаны и их зазубренные концы выглядывали из станины железными закорючками и сколотыми поверхностями. Труднее всего пришлось при съёмке маховика. Сам громадный чугунный маховик весил больше ста килограммов. Но его не только нужно было на руках опустить на землю, но и выдернуть с вала. А сам вал представлял из себя плачевное состояние; так что градусов на пять его повернуло в сторону и, без сомнения, побило.
Принесли ломы, кувалды.
Решили выпрессовывать открытым способом, без помощи механизации. Да, собственно, механизации никакой и нельзя было придумать в сложившейся ситуации. Приставили к зазору между муфтами и маховиком зубило и с силой колотили по нему. Колотили, одновременно, с двух сторон двумя зубилами и стучали с одной стороны, но результата положительного не было. Тогда, при помощи ломов и кусков шпал, подняли всю конструкцию выше стандартного его уровня. Решили выколачивать маховик вместе с валом. Это то же не привело к желанному результату. Перекурив и подумав, попробовали ещё один способ: вручную, общими усилиями, сделали полуповорот вала. Это решение, наконец-то и дало возможность снять маховик. Он почти сам слетел, после того, как его подправили ломом.
Далее разборка автомата пошла намного быстрее. На извлечение вала ушло не более двадцати минут беспрерывного махания молотком. А шатуны снимались совсем легко. Буквально за два часа автомат превратился из рабочего механизма в груду исковерканного железа.
Наверху автомат решили ремонтировать. А чтобы всё обстояло в порядке с бумагами, и никто материально не пострадал, его срочно занесли в список капитального ремонта на следующий месяц.
Ребята увезли обломки автомата в ремонтный цех на исследование, а Славка и Саня остались у оголённой станины выкручивать сломанные болты.
- Да. Делов наворочали, - проговорил Славка, - не меньше, как на
неделю работы.
Он оказался прав. Работы действительно хватило всем. И эта работа измотала многих. Штамповочный цех обвинил во всём ремонтников. Ремонтники винили в аварии наладчика и автоматчика. И в то же время, как происходила эта перепалка, в ремонтном цехе очень усердно велось восстановление аварийного автомата. Приходилось всё делать заново, - в сущности изготовлять новый автомат, силами механического участка ремонтного цеха. Вытачивался новый вал, делались новые втулки, реставрировался маховик, исправлялись шатуны. Короче говоря, все детали и части автомата переживали эпоху возрождения и реконструкции. Вместе со слесарями, токарями, фрезеровщиками, резчиками, механиками, над новой жизнью автомата бились конструкторы и инженеры. Все возможные силы производства были мобилизованы на аварийную работу.
Вот тут то и проявил себя Саня, как слесарь. Во время кампании по возрождению автомата, Славка работал там, где и все. Он был больше нужен в общем процессе ремонта. А участок, есть участок. На нём много других станков, и иного оборудования. И всё это оборудование требует постоянного ухода и ремонта. Если произошла одна крупная авария, - это не значит, что все другие инвентарные единицы должны работать идеально, без поломок. Вот и пришлось Сане взвалить на себя все заботы по работоспособности участка. Было тяжело, но Саня выдержал. И не единого раза он не вызвал себе на помощь ни одного слесаря.
Это-то как раз и заметили, вернее говоря, не заметили вначале, ребята из бригады.
Общими усилиями, автомат удалось сделать за четыре рабочих дня. Конец работы принёс всеобщее облегчение и небольшие премиальные. У всех, причастных к делу, как-то отпустило на душе. Стало легче. И только теперь, после шуток и россказней, вспомнили о Сане. Все четыре дня было не до него и его, словно, не замечали. Бригадир сурово посмотрел на Саню и спросил:
- А ты почему на работу не выходил?
          Саня слегка улыбнулся и доверительно сообщил:
- Работал я. На участке дежурил.
- Ага, понятно. Ну, и как там обстановка?
- Всё в порядке.
- Поломок не было?
- Да так, по мелочёвке.
- Угу. Поверим, на первый раз.
          Саня не стал говорить того, что за четыре дня он устранил семнадцать маленьких и три большие поломки. Кроме того, он полностью отремонтировал один аварийный пресс: поменял сломавшийся тормоз. А зачем было говорить? Если работаешь плохо, то такая работа сразу всем бросается в глаза, и идут жалобы. А если никаких жалоб нет и тебя, как бы не замечают, то ты работаешь хорошо, так как и надо работать.
Вот это-то и подметили старые, опытные слесаря-ремонтники. И отношение между ними и Саней сразу же стали какими-то иными, гораздо лучше, чем раньше.
С таким успехом, с такими результатами, Саня пдошёл к своему шестому месяцу работы в слесарях и к третьей зиме, которую он собирался провести на заводе, за работой.

В первый зимний день, Саня, как обычно, встал рано утром, наскоро позавтракал, оделся и пошёл на работу. На улице лежал чистый, блестящий снег. Он выпал ночью и ещё не успел затвердеть и сделаться грубым. Саня шёл, курил первую сигарету и ему приятно было от того, что снег хрустит под ботинками, дым от сигареты никуда не улетает, и вообще всё тихо и спокойно в мире. Мороз стоял под тридцать. Ветра не предвиделось. А вокруг Сани шли такие же, как и он, люди. Быстро, размеренно передвигаются ноги. На работу. К рабочим местам своим – идут рабочие люди.
Путь от дома до проходной занял всего семь минут. У кабины, как не странно, не оказалось обычной очереди. Саня, даже, испугался: «Опоздал». Но его опасения были преждевременны. Посмотрев на часы, он убедился, что до начала смены остаётся ещё минут двадцать.
- Сорок один – восемьдесят четыре.
          Пропуск в руках. Протопанная дорожка до дверей красного корпуса. Ступеньки. Раздевалка. Остаётся снять «цивильную» одежду и одеть рабочую. Ящик закрыт. Всё. Саня проверил наличие сигарет и спичек. Всё было на месте. Теперь можно спускаться вниз, в цех, в слесарку.
В слесарке собрались уже почти все члены бригады. Саня, как обычно, поздоровался со всеми за руку. Бригадир, как то по особенному посмотрел на Саню.
- Слушай, Судаков, - сказал он, - У нас тут такое дело… Галкин
заболел. А мы с аварийным на третьем участке не можем разобраться. Завтра, наверное, сделаем. Но дело не в этом. На первый участок послать на замену Галкину некого. Вот и придётся тебе идти дежурить, самостоятельно. Ты уже можешь… Ну, а если что не сможешь сделать, то обращайся ко мне или к Дубову. Всё понял? Ну, иди.
Сказав такую речь, Старков занялся своими делами. Саня, сначала, ничего не понял и не почувствовал. Ему сказали: «Иди», и он пошёл. Пошёл на участок, в штамповочный цех, к месту своей работы. И участок привычно встретил Саню: грохотом, свистом, скрежетом.
Уже после того, как Саня очутился на участке, его сознание холодно и чётко зафиксировало то, что  обслуживание всего оборудования на участке, на сегодняшний день, возложено на его одного. Никаких новых эмоций не появилось. «Ну что же. Если надо, значит надо». Саня начал традиционный обход бригад, точно так же, как они это делали вместе со Славкой.
То есть, рабочий день дежурного слесаря-ремонтника Сани Судакова начался так же буднично, как и все остальные рабочие дни.
- Всё в порядке?
- В порядке, - пробурчал наладчик шестой бригады.
- Всё работает, Боря?
- Работает, работает.
          Бригады шли одна за другой. Люди, пресса, автоматы, заготовки, ящики с готовой продукцией…
- Всё работает?
- Работает.
- Всё цело?
- Цело.
          И только в самом конце обхода, в первой бригаде, была поломка.
- Ну, что тут у вас?
- Да вот, - тормоз не работает.
          Саня устроился на стуле, включил пресс и нажал педаль. Тут же послышался характерный треск. Стучала собачка.
- Всё понятно.
          Саня достал ключ на семнадцать и подкрутил пружинку у тормоза. Проверил. Стука больше не слышалось, и вал крутился, как положено. Саня законтрогаил первую гайку и, обтерев руки, удовлетворённо пошёл в курилку. Первую – лёгкую поломку – он уже устранил.
В курилке, в связи с началом смены, не было ни одного человека. Саня сел на стул, подвинул поближе к себе пепельницу и закурил. Теперь можно подумать над тем, что же произошло и немножко поразмышлять.
«Значит, Славка болеет. Он сегодня не выйдет на работу и мне придётся самому тут орудовать. Что ж. Хорошо. А смогу ли? А почему бы и нет? Ты уже не мало поработал и многому научился. Но всё же участок – это не один механизм, и даже не два. Здесь нужно вертеться. Хорошо, если один день пройдёт без больших аварий. А если автоматы колончатые начнут барахлить? Тогда к Старкову пойду. Ну и ну! Какой же тогда из тебя дежурный слесарь? Нет. Надо как-то самому продержаться.»…
- А где Славка?
          В курилку зашёл слесарь-инструментальщик Шубин.
- Болеет, - отозвался Саня.
- Когда он мне долги отдавать будет?
- А я откуда знаю.
          Шубин покурил и покинул курилку. Саня вновь остался в одиночестве . Мысли его перескочили с производственной темы на тему мечтаний. Вот пройдёт зима, наступит весна. А весной будет отпуск. Отпуск в мае. И можно будет съездить на море. А лишний раз побывать в тёплых краях никогда не вредно. Саня размечтался до того, что представил себе, как он ныряет с вышки в море – на пляже – в посёлке Ольгино. Это так хорошо, когда разбегаешься, прыгаешь, - и тебя обдаёт тёплыми брызгами и прохладой глубины.
- Слесарь где?
          Саня поднял голову и увидел полную женщину.
- Ну, чего? – спросил он.
- А Славка где?
- Болеет.
          Удовлетворившись таким объяснением, штамповщица сообщила, что у неё слетело пружина. Саня спокойно поднялся и пошёл исправлять поломку.
- Где пружина? – спросил Саня, подойдя к прессу.
- Не знаю. Упала куда-то.
          Саня ничего не сказал, только хмыкнул и полез под станину, искать слетевшую пружинку. После долгих поисков, Саня извлёк пружинку из-под стопы заготовок. Она была совершенно цела, только одно из колец выгнулось чуть ли не до прямой проволоки. Саня достал плоскогубцы, и привёл колечко в надлежащий вид. Взяв отвёртку, он зацепил один конец пружины за собачку, а другой на отвёртке дотянул до зацепа. Подогнанное кольцо шлёпнулось на своё место, и пружина натянулась.
Саня включил пресс, проверил его ход, и, удовлетворившись, его правильной работой, пошёл обратно в курилку.
«Если бы целый день так, - по мелочёвке, то, можно и продержаться», - подумал Саня.
В курилке Саня застал Генку, электрика. Генка сидел и, казалось, спал. Когда Саня пристроился на стуле, Генка открыл глаза и спросил:
- Как дела?
- Нормально.
- Аварий нет?
- Нет.
          Генка почесал в затылке, зевнул и пробурчал:
- Что бы оно всё работало…
- Что? – не понял Саня.
- Да я о своей аппаратуре.
- А что, опять?
- Да, динамики новые надо.
          Генка, как страстный любитель музыки, любил поговорить о своей аппаратуре.
- А что случилось?
- Да буду всё переделывать. Новый усилок купил. А теперь динамики
новые надо. Ты, случайно, низкочастотные не можешь достать?
- Нет, - признался Саня.
- Жаль. А то высокочастотные, и средней частоты есть, а вот
низкочастотных нет. Придётся на балку в субботу сходить.
Генка ещё проговорил, что-то на тему о частотах и герцах, а потом докурил сигарету и спросил:
- Один что ли?
- Один. Славка болеет.
- Ничего, привыкнешь. У тебя какой разряд?
- Второй.
- На третий скоро сдавать будешь?
- Думаю.
          Генка глубоко вздохнул и поделился своим мнением.
- Переходил бы к нам, в электрики. Тут и работать легче и дел
меньше.
- Мне и слесарем нравится быть.
- Ну, у вас работа всё же тяжёлая. А мы только отвёрткой и мозгами
орудуем. Вот я, к примеру, - пустился в воспоминания Генка, - Я чего хотел в жизни, того и добился. Я электрик шестого разряда. Хотел я стать электриком шестого разряда и стал. Теперь работаю и не жалуюсь. Работа не пыльная, интересная и заработки хорошие. А ты слесарем, значит, хочешь стать?
- Хочу.
- Ну, ну. Старайся.
          Они посидели ещё некоторое время. Потом Генку вызвали исправлять какую-то поломку, а в курилку одновременно вошли трое слесарей-инструментальщиков. Они оживлённо обсуждали проблему подлёдного лова.
- А я говорю, что на Слудке сейчас делать нечего, - утверждал один
из слесарей, - Я туда в ту субботу ездил. Никакого толку. Целый день просидел, поймал трёх плотвичек и всё.
- А Васька говорил, что там наловил целую сумку.
- Ты что, Ваську не знаешь?
- Знаю.
- И не зачем тогда, приводить его в пример.
- Я и не привожу.
- А вот у моста на пятом километре, вчера, хорошо клевало. Сосед
вчера приехал. Сто сорок голов привёз.
- Поедем?
- Поедем, но только не туда…
- А куда?
- На старом лесоповале окунь пошёл во всю. Виктор Петрович ездил
туда. А он то знает, где рыбу ловить.
- Ну, поехали, я не против.
          Далее шло подробное обсуждение крючков, блёсен, лесок, удочек всех мастей от электронных, до обыкновенных, камышовых. Не раз инструментальщики проезжались насчёт улова и способов ловли всевозможных пород рыбы.
Сане, в конце концов, наскучило рыбное однообразие и он пошёл прогуляться по участку. Собственно, для дежурных слесарей на участке и не было определённого места. Если есть работа, то находишься на непосредственном рабочем месте. А если поломок нет, то что хочешь, то и делай. Лишь бы оборудование всё работало.
Саня вновь обошёл все бригады, все закутки участка, заглянул в помещение, где стояла центрифуга, и в конце концов нашёл себе место в коридоре, рядом с железным ящиком, где хранилась ветошь.
Здесь можно постоять, подышать свежим воздухом, и поговорить с любым человеком, который ищет повода поговорить.
Саня достал сигарету, прикурил и увидел первого человека, который желал бы поговорить на любую тему и с кем угодно. Это был транспортный рабочий первого участка. Работа его состояла из перевозки промышленных грузов ручным способом. Эти грузы приходилось возить шесть, восемь раз за смену. А всё остальное время он находился в состоянии невесомого покоя. Он попросту шлялся по участку и не знал чем себя занять.
- Здорово.
- Привет.
- Работа идёт?
- Идёт.
- А у меня опять ничего.
- Хоть раз сходил?
- Да нет ещё. К обеду, наверное, первый раз пойду. Пока они там
настругают заготовок я тут… А время идёт.
- У тебя оклад? – уточнил Саня.
- Оклад. Хоть хожу, хоть сижу, - а деньги идут. А тебе как платят?
- У нас бригадная оплата, - объяснил Саня, - деньги на всю бригаду
идут от того, как мы работаем. Работаем хорошо, и деньги хорошие. А работаем плохо, то ни денег, ни премии не будет.
- А как делите эти деньги?
- Как? Обыкновенно: по разрядам и по КТУ.
- Ну и сколько выходит?
- По разному. Это зависит от месяца.
- Понятно.
          Транспортник ещё постоял, почесал а затылке. Сказав ещё несколько слов о будущей «окончаловке», он не спеша поплёлся в другой конец участка. Человеку нечем было заняться. Он мог бы забиться куда-нибудь в закуток и сидеть там спокойно. Но ему уже надоело сидение и он ищет чего то; возможно, общения, а возможно и дела.
Саня стоял у ящика и курил. В коридоре, в связи с ранним часом, никого не было.
- Что тут стоишь?
          Корпусной механик подошёл со спины и его раскатистый голос прозвучал как всегда неожиданно.
- Поломок нет, - ответил Саня.
- Нет? Это хорошо.
          Саня затушил сигарету и бросил её в урну с бумажками.
- Сходи, на двести семьдесят пятом смазку проверь.
          Саня пошёл проверять смазку. В крайнем случае, это была всё же работа, а не бесцельное шатание.
Пресс стоял без работы. Штампа на нём не было. Саня обошёл его, пригляделся. Потом он снял колпачок с солидолом, с верхней части станины,  открыл его. Солидола оставалось совсем мало. Саня сходил к ящику, где хранились запасы солидола. Наполнить колпачок необходимой смазкой, - не заняло и трёх минут времени. Саня вернулся к прессу, прикрутил колпачок на место и включил пресс. Ход прослушивался удовлетворительно, работал он исправно. Только вот ограждение немного тряслось. Саня решил привести ограждение в нужное состояние. Для этого требовалось заменить болты у основания и стянуть вершину железной коробки, до минимума. Саня этим и занялся. Прошло минут десять, прежде чем работа была завершена.
- Теперь всё.
          Саня ещё раз проверил ход пресса и удовлетворившись, пошёл обратно в коридор. Но в коридоре стояла электрокара и происходила выгрузка заготовок и сырья. Саня некоторое время наблюдал  как с кары снимаются тяжеленные рулоны латуни и пластинки алюминия, после чего он направился в курилку. В курилке сидели угрюмый наладчик и весёлый слесарь-инструментальщик. Разговор шёл о непонятных явлениях в космосе.
- Я вот читал недавно в журнале, что нашли эти НЛО в Индии,
где-то, - говорил с энтузиазмом слесарь, - Совершенно новый аппарат. Химический состав не определён. Загадка века.
Наладчик, покручивая в руках спичечный коробок, пробурчал:
- Мало ли всяких кораблей наделали за тридцать лет. Вот один и
свалился туда.
Они ещё некоторое время поспорили и разошлись, - каждый на своё рабочее место. Саня остался один. Он достал сигарету, закурил и задумался. В курилке было тепло и сумрачно.
Саня вспомнил отъезд Германа. Это было полтора месяца назад. В тот день выпал первый снег. Мороз не ощущался. Первый снег, - всегда не долговечен.
На вокзал пришли всей компанией. Людей собралось порядочно: человек двадцать. Герман всё время что-то говорил, повторяясь и сбиваясь. Иногда он переходил на шутку. Но шутки не клеились, слова были пустыми.
Когда подошёл поезд, все как-то заволновались. Наступило скорое прощание. Поцелуи и пожимание рук сменялись пожеланиями и напутствиями. Советы и беспечный смех уступали место редким слезинкам и резиновым улыбкам.
Чемодан Германа занесли в вагон, а сам Герман всё ещё прощался. Каждый, из находившихся у вагона, чего-то ждал. А разговор шёл беспорядочный.
- Пиши.
- Обязательно.
- Мы тебе всей группой будем писать.
- А я персонально. Можно?
- Почему нельзя? Всё можно.
- Возвращайся к нам. Мы тебя ждём.
- Обязательно, обязательно.
          Герман подошёл к Сане.
- Ну, дай лапу.
- Держи.
          Они пожали друг другу руки.
- Будем людьми, Саня.
- Будем людьми.
          Это был их пароль.
- Поезд отправляется. Прошу в вагон, - объявил проводник.
          Герман на прощание, с кем-то обнялся, кого-то поцеловал и поднялся в тамбур. Поезд тронулся. Вслед ему махали руками. Саня посмотрел в лицо Германа. Герман улыбался. Поезд набирал скорость и вагоны, один за другим, скрывались за поворотом. Когда и вагон с Германом скрылся там, то вся толпа провожавших двинулась с платформы на привокзальную площадь. «Проводили», - подумал Саня и вместе со всеми пошёл на остановку трамвая. «А всё-таки жалко, что Герман уехал». И ещё одна мысль пришла в те минуты в голову: «А всё-таки хорошо, что есть у меня такой друг».
…- Где слесарь? Слесарь где?
Саня поднял голову и увидел женщину средних лет, в очках. Она была возбуждена.
- Ну, что? – спросил Саня.
- Ты слесарь?
- Да.
- У меня пресс не работает.
          Саня поднялся и пошёл за штамповщицей.
- А что не работает?
- На педаль жму, а он не работает.
- Сейчас посмотрим.
          Саня подошёл к прессу, достал из кармана отвёртку и открутил верхнюю крышку педали. Включив пресс, он нажал на кнопку. Послышалось характерное жужжание электричества, и Саня понял, что электрика вызывать не потребуется.
- Ты ремни подтяни.
          Над Саней стоял наладчик и держал в руках ключи. Он, видимо, собирался менять штамп.
Саня закрутил педаль и обошёл пресс. Тут он присел на корточки и подёргал приводные ремни. Оба ремня болтались. «Всё понятно». Саня достал ключ и наклонился над мотором. Гайка, которая держала регулирующий винт опускания и поднимания мотора, находилась чуть ли не на самом конце держателя. Саня покрутил её. Гайка свободно поддавалась под рукой. «Надо заменить». Саня порылся в своих карманах и извлёк на свет две новые гайки под ключ на девятнадцать. Старую гайку он снял и засунул в карман. Поддерживая мотор, Саня закрутил одну из гаек на необходимую длину. Мотор принял удовлетворительное положение, а ремни в меру натянулись и уже не казались обвислыми парусами в безветрие. Саня закрутил и вторую гайку. Потом, двумя ключами, он законтрогаил крепление. Теперь оставалось проверить результат сделанной работы. Обойдя пресс, Саня включил его и нажал на педаль. Вал послушно сделал полный оборот, а ползун опустившись, вновь принял свой первоначальный вид. «Порядок».
Саня удалился от пресса, а к прессу уже спешил наладчик, с новым штампом.
В коридоре Саня выбросил ненужную гайку в ящик с металлическими отходами и закурил. Ещё одно дело сделано. А времени всего десять часов. Чем время занять? Может, профилактику, по мелочи, произвести?
- Ты чего тут стоишь?
          К Сане подошёл Генка.
- А что делать?
- Пойдём в курилку.
- Пошли.
          В курилке дым стоял коромыслом и чей то басовитый голос рассказывал:
-… А на той охоте я совсем ничего не убил. Вадим из двенадцатого цеха лису застукал, - и всё. Мы лесом шли. А надо было по буграм промотать. Устали все. А тут ночь. Темнота. Холодно. Возвращаться – далеко, а ни деревень, ни посёлков вокруг нет. Вот и пришлось нам под открытым небом ночевать. Развели костёр, сушняка натаскали. Лап еловых на подстилку нарубили. Поужинали, – и вся охота кончилась. Но ничего. На следующий день я своё взять успел. Не день  был, а настоящее удовольствие. Зверь сам нам на встречу выходил. Помнишь, Понкратыч, - рассказчик хлопнул по плечу соседа, - Помнишь, как мы с тобой, тогда поохотились?! Не день был, а просто праздник.
Понкратыч, с готовностью, подтвердил всё сказанное и поспешил сам выступить со своими воспоминаниями.
- А помнишь, как мы на лося…
          Саня удивлённо смотрел на говоривших охотников. В обычную – рыбацкую – тему разговоров, в курилку ворвалось что-то новое, интересное. Охотники рассказывали байки и анекдоты из охотничьей жизни. Саня слушал их и удивлялся. В конце концов они на заводе находятся, а не в клубе интересных знакомств. Что они тут делают, и почему так много народу собралось вокруг этих двоих разговаритвающих людей?
- Пойдём.
          Саню кто-то потянул за рукав и вывел из курилки. Это был Миша.
- Чего? – спросил Саня.
- Пойдём.
          Миша направился к одному из прессов, из четвёртой бригады.
- Капиталку делаю, - пояснил Миша, - Помоги маховик снять.
- Ага.
          Возле одного из прессов, со снятым ограждением, стоял зелёный ящик. В этот ящик складываются детали и узлы разбираемых станков.
Саня и Миша зашли с боку пресса, туда где находился, освобождённый от ремней, маховик. Миша, при помощи молотка и зубила, снял крепление и выбил шпонку.
- Ну, теперь берёмся.
          Они ухватились за маховик.
- Взяли!
          Маховик пополз, потом слетел и повис на руках у Миши и Сани.
- Опускаем.
          Чугунное колесо гулко опустилось на железные плиты стандартного пола.
- Уф! Всё. Зачем ты его держишь? Его опускать надо. Ну, ладно.
Давай, бери медяшку: будем вал выбивать.
Саня взял, побитую с двух сторон, медную баклушку и подставил её к центру вала. Миша, кувалдочкой стал колотить по свободному концу медяшки. Трудился он минут пять. Вал, медленно и неохотно, выползал из своего притёртого, рабочего состояния.
- На, постучи.
          Миша отдал кувалдочку Сане, а сам взялся за медяшку. Саня снял с левой руки часы, положил их в карман, слегка закатал рукава и принялся за работу. С каждым ударом кувалды, вал выходил на три, пять миллиметров. Можно понять, какую работу нужно произвести, если общая длинна втулок составляет триста миллиметров. Но чем дольше бъёшь, тем легче поддаётся вал. Он уже не сидит, прикованный солидолом и знакомыми выбоинами, на одном месте. Он движется к выходу, к наименьшему сопросивлению.
Саня колотил тоже минут пять, семь. Вал, в конце концов, сдался и свободно повис, высунувшись основной своей массой из корпуса. Миша ухватил его там руками и дёрнул на себя. Двадцатикиллограммовая стальная железка оказалась на полу. Миша положил её в зелёный ящик и достал сигарету.
- Как работа? – спросил он у Сани.
- Так… по-маленьку.
          Саня тоже закурил. После проделанной работы, дым приятно туманил голову.
- Смотри, только чего-нибудь не того не накрути, - сказал Миша, -
Если не знаешь чего делать, - лучше лишний раз ко мне или к бригадиру обратись. А то понаделаешь ерунды, какой-нибудь – ещё хуже будет. Переделывать всегда труднее, чем делать.
- Угу, конечно, - только так и мог ответить Саня на слова Миши. Сам
Он прекрасно знал эти простые истины. И нарушать заведённый до него порядок, не собирался.
Перекурив, они вновь принялись за работу. Миша выбивал втулки, снимал кронштейны, откручивал плиту. Саня ему помогал. Его никто не просил этого делать. Но иногда товарищество бывает лучшей частной инициативой.
- Кто слесарь?
          Саня оторвался от откручивания плиты и спросил:
- Что?
- Ты слесарь?
- Я.
- У меня там, плохо станок работает.
          Саня положил на плиту торцовый ключ и пошёл за штамповщицей. Наступила непосредственная Санина работа.
- Вот.
          Они подошли к среднему прессу из первой бригады.
- Что тут? – спросил Саня.
- Плохо работает. Не опускается…
          Саня сел на стул, включил пресс и нажал на педаль. Ползун медленно стал опускаться. Потом щёлкнул магнит и вал провернулся. «Что бы это могло быть?» Вопрос не случаен. Причин, подобной замедленной работы, множество. Какую из них выбрать? Причина может быть и в плохой работе мельницы, и в перетянутости ремней, и в плохой настройке ползуна, и в плохой настройке тормоза. Тормоз. Возможно, это тормоз.
Саня выключил пресс и подошёл к тормозу. Гайка, которая прижимала пружину, была закручена чуть ли не до предела. Сама пружина, сжатая и сморщенная, почти не имела растяга. Саня открутил немного гайку и дал пружине чуть-чуть растянуться. При проверке, вал крутился легче, и ползун работал исправней. «Значит, всё дело в пружине», - понял Саня. Он ещё дальше отодвинул гайку и проверил. Результат показался удовлетворительным. Законтрогаив и обтерев руки и ключи, Саня в последний раз проверил пресс. Всё работало так как и должно было работать.
- Готово.
          В проходе появился Миша.
- Ну что тут, у тебя?
- Да всё уже Сделал. Тормоз закручен был.
          Миша сам проверил пресс и, успокоившись, сказал:
- Пойдём, мне поможешь.
          Вся помощь заключилась в то, что бы толкать и держать ящик, при его транспортировке. Ящик с частями разобранного пресса они поставили на телегу. Миша взял ручку и стал выруливать в коридоре. Саня подпихивал тележку и, в то же время, вцепившись в ящик, старался что бы он не перекосил ни на одну сторону. Наконец, Мише удалось пролавиловать между производственных ящиков, сырья и заготовок и они выехали за пределы участка. Предстоял трудный отрезок пути: по улице. Первым неудобством был снег, а вторым являлся лёд. На мороз в сложившейся ситуации, обычно, уже не обращаешь внимание. Мороз не имеет ни какого значения. Главное то, что колёса буксуют в сугробах, а на колее катятся по льду. И когда тележка идёт под уклон, то её трудно удержать в руках.
- Осторожно, не спеши.
          Миша съехал с колеи, и в тоже мгновение колёса зарылись в снег. Дорога шла под уклон. Саня напрягся. Медленно, туго, но всё же упрямо, они спускали телегу по грубому, колющемуся снегу.
- Давай, жми.
          Уклон был преодолён. Телега выехала на ровную, скользящую колею. Теперь стало легко ехать, но трудно держать. Тяжеленный ящик так и старался соскользнуть на одну из сторон телеги, тем самым решаясь опрокинуться. Но до ворот цеха было уже близко.
- Стой. Разворачиваемся.
          Миша развернул телегу для въезда в ворота.
- Поехали.
          Миша потянул спереди, а Саня поднажал сзади. Взяв небольшой разгон, они чуть ли не бегом въехали, по скользкому льду, в ворота.
Путь по цеху, - самый лёгкий путь. Тут не требуется ни усилий, ни особого умения. Лишь придерживай ящик и направляй телегу ручкой.
Миша и Саня подвезли телегу к слесарке.
- Всё.
          Миша пригнал кранбалку, зацепил крючками ящик и поднял его на стол.
- Отвези телегу, - сказал Миша, обращаясь к Сане.
- Куда? – спросил Саня.
- На участок. Я её у транспортника взял.
          Саня взглянул на телегу и узнал её.
- Ладно.
          Миша принялся за разборку механических частей, а Саня вернулся на участок. Транспортника он застал у ящика с ветощью. Саня поставил телегу в угол и достал сигарету.
- Закурить не дашь? – спросил транспортник.
          Саня отдал сигарету, которую держал в руках, а сам достал из пачки ещё одну. Прикурили.
- Ты не видел там, на улице, кары? – вновь спросил транспортник.
- Нет. А тебе зачем?
- Да жду груза. Позвонили уже.
- Приедет, никуда не денется.
- Это конечно. А ты не слышал, как у вас наряды закрыли?
- Нет.
- Интересно: сколько же общего выходит на бригаду.
- А кто его знает? Я не в курсе.
          Поговорили ещё некоторое время. Саня докурил сигарету и собирался идти в курилку, чтобы посидеть, отдохнуть и послушать новых историй о рыбалке или ещё о чём-нибудь, как вдруг показался Генка.
- Пойдём, поможешь.
- Что ещё?
- Да мотор на двести семнадцатом надо менять. Ты там по своей,
механической части всё разберёшь, а я по своей – электрической.
Саня пошёл за Генкой.  Малый пресс в шестой бригаде давно барахлил. Его не один раз ремонтировали слесаря и электрики. Но все усилия оставались без результата. В конце концов, энергетик решил поменять мотор.
Генка уже обесточил пресс.
- Давай ремни снимай.
          Саня достал отвёртку и снял приводные ремни. Потом они вдвоём, принялись откручивать гайки, держащие крепление мотора. Когда это было сделано, Саня поднял мотор, а Генка выбил молотком крепление. Мотор осел в Саниных руках. Стало тяжело.
- Вытаскивай его, - поспешно сказал Генка.
- Сейчас, - выдавил из себя Саня.
          Поудобнее перехватив ребристую поверхность мотора, Саня, на вытянутых руках, вытащил его через узкую прорезь между станиной и креплением.
- Клоди на пол, - заботливо посоветовал Генка.
          Саня, натужась, аккуратно положил мотор на пол.
- Теперь его в цех надо отнести, - в раздумье произнёс Генка.
          Саня понял, что электрик просит его содействия.
- Понесли, - сказал он просто.
          Генка взялся за одну сторону, Саня за другую. Пробравшись между оборудованием, они вышли в коридор. Дверь, из цеха на улицу, пришлось открывать ногой. Что и удалось успешно сделать. Двое людей, с покрасневшими лицами, оказались на улице.
- Давай, быстрее…
- Я и так…
          Путь, от дверей участка до ворот РМЦ, не занял слишком много времени. Но когда мотор был занесён в слесарку электриков, то оба представителя умственной практики порядком устали.
- Ну, спасибо тебе, - отдышавшись, поблагодарил Генка.
- Эгы.
          Саня опять направился на участок, - к месту своего постоянного пребывания. Ему захотелось прогуляться по заводскому двору, заглянуть к знакомым в другие цеха, поговорить. Но такова уж специфика дежурного слесаря-ремонтника. Он должен неотлучно находиться на своём месте. Он должен всегда быть готовым к вызову. В любой момент его могут потребовать и он должен оказать свою помощь. Эту ответственность и стал осознавать Саня, с недавнего времени. А с сегодняшнего дня Саня принимал на себе всю ответственность.
На участке всё было в порядке. Саня быстро обошёл все бригады и заглянул в курилку: там никого не было. Подходило время перерыва и многие слесаря-инструментальщики и штамповщики пошли занимать очередную очередь в столовую.
Саня постоял ещё некоторое время в коридоре. Но когда часы на стене показали без пяти минут одиннадцать, то он тоже пошёл в столовую. Выходя в двери, Саня услышал, как выключается оборудование, и краем глаза успел заметить, как гаснет свет. Значит, обеденный перерыв уже наступил.
В столовой, отстояв каждодневную очередь, Саня взял разнос с едой и устроился за столом. Появилось свободное время, для того чтобы поесть и поразмышлять.
«Ну вот я и дежурный слесарь, - думал Саня, - Дежурный слесарь со всеми правами и обязанностями. Теперь я могу смотреть на себя со стороны более лучшей, чем раньше. Пока я справляюсь. Я знаю в объёме то, что должен знать дежурный слесарь. Но, постой! Я знаю только то, что уже испробовал руками. А ведь может получиться и так, что случиться что-то новое, непредвиденное. И тогда я не смогу исправить поломку. Что ж, надо учиться дальше. Нельзя останавливаться на прошлом, на известном и лёгком. Надо стремиться к большему. А с другой стороны работа такая, что учиться некогда. Если поломка случилась, то надо её исправлять, а не обучаться ремонту. В этом-то и отличие дежурного слесаря номер один, от номера два. Раньше я мог учиться, взваливая всю ответственность на первого номера. А теперь уже нельзя. Теперь я сам первым номером являюсь. Значит и учиться и работать придётся одновременно. В крайнем случае бригада поможет. Все работаем вместе, а это значит то, что каждый за каждого отвечает и, если кто-то один ошибётся, то все от одного страдают. Надейся на себя, но и о товарищах не забывай».
Саня поел, запил тёплым чаем, отнёс разнос на транспортёрную ленту и вышел из столовой. Сразу же Саню потянуло в свой цех, для того чтобы посмотреть игру в шахматы, почувствовать себя болельщиком, и в тоже мгновение Саня вспомнил, что он дежурный слесарь, а значит и в обеденный перерыв должен быть на своём рабочем месте.
Саня открыл двери, ощутил вокруг себя темноту и, по зрительной памяти, прошёл по коридору на небольшой пятачок территории коридора, где постоянно горели две лампы дневного света. Это был как раз тот пятачок, где стоял ящик с ветощью и где коридор расширялся в два раза и превращался в дорогу для электрокар.
Саня пристроился на ящике с готовой продукцией и достал сигарету. Закурил. Затянулся. Стало спокойно.
- Отдыхаешь?
          Это был один из наладчиков-автоматчиков из второй бригады.
- Работы нет? – поинтересовался Саня.
- Перерыв, - согласился наладчик.
- Я понимаю, что перерыв. Но что-то сегодня ваш агрегат не стучит.
- А зачем ему стучать? – улыбнулся наладчик, - Месяц только
начался. В конце недели начнём стучать.
- Почему?
- Ну, а зачем нам неприятности? Сейчас наколотим, а к концу месяца
Простои придётся записывать. Мы лучше сейчас электроэнергию поэкономим. А уж потом работать будем.
Саня ничего не понял.
- Ну а план как же? – спросил он, - Нормы?
- А что нам нормы? – усмехнулся наладчик, - Это такая машина, что
она в три раза больше всяких норм выдаёт. С ней не пропадёшь.
- Так план перевыполняйте. Вам же выгодно, - больше заработаете.
          Наладчик хмыкнул.
- Не выгодно нам перевыполнять этот план, - расценки порежут.
навыполняем, например, два плана вместо одного, вот и порежут расценки в два раза. Если бы нам оставляли те же расценки, мы бы хоть сколько норм выполняли. А так работать не выгодно нам.
Саня, в конце концов, понял, о чём толкует наладчик, и вообще то с ним согласился. Действительно: на автоматах можно выполнять гораздо больше, чем это делается. Но за работу автомата получают люди. А людям хочется заработать больше или, по крайней мере, достаточно для достойной жизни. Вот и выискиваются всевозможные оптимальные варианты. С человеческой стороны, автоматчиков понять можно. А с производственной?
Через несколько минут свет на участке стал зажигаться. Перерыв закончился. Вот застучал один пресс, второй. Наладчик встал, затоптал окурок и побрёл на своё рабочее место. Вскоре участок работал в своём обычном ритме.
Саня поднялся с ящика и пошёл в курилку. Теперь, после перерыва, там никого не было. Домино убрали, и все производственники вновь принялись за свою работу. Саня пристроился на стуле и стал задумчиво смотреть в отсутствующее пространство. Иногда и время не вредно остановить на одном месте и подумать о том, чего нет…
Время. Как долго оно тянется, если нет работы, и как оно быстро летит, когда работа есть. Те несколько ежедневных часов, которые мы проводим на работе, - это отрывок нашей жизни. Это часть наших сил, нервов, радостей и горести. Те, которые считают работу на производстве, ничего незначащим обязательством, пусть ошибутся. Ничто не бывает бесследным. Всё взаимосвязано в жизни. Человек что-то получает на работе, но что-то и оставляет там.
- Слесарь! Где слесарь?!
          Саня поднял голову и увидел наладчика из шестой бригады.
- Я слесарь, - сказал Саня.
- Иди посмотри автомат. Амортизация не работает.
          Саня поднялся и пошёл в шестую бригаду. А наладчик остался в курилке. У него, возможно, появилось несколько минут для перекура.
Новый автомат немецкого производства, месяца четыре назад был поставлен в шестой бригаде, заменив старенький автомат Тбилисского завода. Но этот новый автомат уже раза два приходилось ремонтировать. Обе поломки были незначительны. Что же ждать сейчас?
Саня подошёл к автомату, включил его. Маховик заработал так, как ему и положено было работать. Саня нажал на кнопку «Пуск». В тоже мгновение послышался хлопок воздуха и лёгкий свист. Саня размышлял не долго. «Прокладку пробило», - понял он. Саня выключил автомат и перекрыл воздух. Теперь механизм можно разбирать.
Открутив ключами крышку воздушного распределительного редуктора, Саня извлёк прокладку, кольцо и диафрагму. Всю эту конструкцию предстояло разобрать на детали. Саня достал из кармана ключ на шесть и принялся выкручивать двенадцать болтов, для того чтобы освободить диафрагму. Через пять минут резиновая диафрагма была в руках у Сани. Предположение подтвердилось: резина оказалась порвана, по краю кольца. «Надо менять». Саня взял кольцо, взял диафрагму и пошёл в ремонтный цех. Только там он мог изготовить новую диафрагму.
В слесарке Саня застал Старкова.
- Ну, что у тебя? – спросил бригадир.
- Да вот, - Саня показал поломку.
          Старков осмотрел диафрагму.
- Всё понятно, - сказал он, - Резину возьми под верстаком, а ножницы
в ящике. Знаешь, как вырезать?
- Да.
- Ну, смотри… А если что не поймёшь, - спрашивай.
          Старков взял чертёж и куда-то вышел, а Саня достал из под верстака рулон резины, положил его на верстак, достал ножницы, и стал готовиться к вырезанию. Для этого он положил на расправленный кусок резины кольцо и стал обводить его острым концом ножниц. Когда была закончена несложная процедура, Саня убрал кольцо, и стал вырезать из резины нужный круг, который станет, вскоре, диафрагмой. Резать резину обыкновенными, хотя и хорошо наточенными ножницами, трудно. Железо давит на пальцы, а резина поддаётся с трудом. Нельзя делать больших допусков и, тем более, ошибок. В конце концов, Саня круг вырезал. Подравняв края, он вновь положил кольцо на верстак и обвёл те места, где должны быть отверстия. А уж эти отверстия выбиваются специальной колотушкой.
Саня соображал, где бы взять эту колотушку, когда в слесарку вошёл Миша.
- Миша, у тебя есть колотушка?
          Миша посмотрел на отверстия в кольце, порылся в своих инструментах и достал колотушку.
- На, держи, - сказал он.
          Саня нашёл деревянную чурку, положил на неё резину и стал, при помощи колотушки и молотка, выбивать необходимые дырки.
Когда все двенадцать отверстий были пробиты, Саня отдал колотушку Мише, а сам, прихватив кольцо, поспешил обратно на участок.
Рядом с разобранным автоматом нервно ходил наладчик.
- Ну, скоро сделаешь? – спросил он у появившегося Сани.
- Сейчас.
          Наладчик не уходил. Сане, конечно, было неприятно, что за его работой кто-то наблюдает. Но делать нечего: не гнать же наладчика с места его работы.
Замена диафрагмы, завинчивание, закручивание и приведение автомата в первоначальный вид, не заняло и десяти минут времени. За это время Саня успел вспотеть и немного устать. По окончании работы, он проверил автомат. Теперь автомат работал, как положено: по полному циклу, и без самовольства. Саню удовлетворила, проведённая им работа.
- Всё, - сказал он нетерпеливому наладчику, - Сделан.
          Наладчик тут же принялся настраивать автомат на рабочий ритм.
Саня пошёл в курилку. Руки требовали чистоты. Саня остановился возле ящика с ветошью, достал оттуда чистую тряпку, вытер руки и достал сигарету.
В курилке сидели двое инструментальщиков. Они спокойно беседовали на рыболовную тему. Саня присел рядом. Вскоре слесаря ушли, а в курилку заглянул Генка. Он ругался и проклинал все старые электромоторы, вместе взятые. Из расспросов стало известно, что энергетик Усманов признал снятый мотор вполне пригодным к употреблению и Генке приходится реставрировать трухлявую обмотку.
- Еле вырвался, - сообщил Генка, - Покурить не дадут…
- А что мотор?
- Мотор, как мотор. Через час закончу. Поможешь поставить?
- Помогу.
          Докурив сигарету, Генка поспешил обратно в цех. Саня остался со своими мыслями. Но засидеться ему не дали. Вскоре пришла штамповщица, и пришлось идти ставить слетевшую пружину. Потом была не срабатывающая педаль и… и ещё целый ряд всевозможных поломок. Аварий в тот день не случилось. В своём ежедневном наряде, Саня поставил восьмёрку, что обозначало дежурство. А как же по другому? Ведь ничего особенного он не сделал в этот день. Он просто работал. Но просто ли? Ведь это был первый день полностью самостоятельной работы. И Саня выдержал его. Он не просил помощи, и всё у него получилось, так как надо. А это уже само по себе – победа. И пусть дальше, в будущем, будет много самостоятельных решений, побед и поражений. Но первый самостоятельный шаг в жизни уже сделан, и, кажется, он получился.
Труд.
Труд человека во имя труда. Что это такое? Нелепость? А, может быть, Идея? Идея, связанная с жизнью, с будущим?
По идеям, заложенным Космосом в перспективу жизни человеческой, человек должен на Земле отработать своё положенное, и превратиться в нечто другое, и более полноценное. Так кем же он будет без труда, и движения вперёд?
Во что превратится человек без труда? В стеклянный мусор, который годится только на переработку. Он перестанет быть той пятиричной системой, которой является именно сейчас. Он станет аморфной однополостью.
Именно трудом создано Всё присутствующее на Земле. И не нужны труду нормы, графики, планы. Нельзя измерять неизмеримое. Измерять можно только несовершённое… а впереди всегда есть дело, которое подвигает к себе Будущее. И стоит смотреть в это будущее. И надо надеяться  на лучшее. И надо созидать.
Труд творца – возрождающий труд. Только осознающий творец может понимать величие своего дела. А если человек понимает, зачем он трудится, живёт, дышит, - то тогда он является самым настоящим творцом.
Жить ради пустых удовольствий, - чуждая система, внеднённое в массовое сознание чуждой Человеку идеологией. Она пораждает изнеженных и издёрганных психопатов и деградирущее порождение псевдокомфортабельного века. И такой системы и тело в стадии разложения и сознание: «Хочу, не хочу; буду, не буду». А потом наступает биологическая смерть. Смерть всего человечества, как вида живой природы, на планете Земля.
Жизнь по законам Природы, - и есть настоящее, что может быть в жизни. А труд возрождает из пепла тело и создаёт те ценности, что и необходимы Вселенной.
Жизнь без борьбы с антиприродными проявлениями, - путь в никуда. А труд, в любой его форме, - это тоже борьба. Если есть потребность к труду, к прямому действию сердца, мозга, рук и ног, то ты живёшь полноценно. И смерть где-то обитает довольно далеко.
Любить надо Жизнь, любить надо Труд. А как же иначе? Для чего мы тогда живём на Земле Этой?