481
11 января 1989 г., кирха
Домой я вернулся 29 сентября, а в субботу 1 октября мы с Серёжей ездили в Богатово. Серёжа водил на новые для меня места вдогонку за маячившей впереди парой грибников, в одном из которых Серёжа подозревал Лёшу Буздина (мужа Ларисы - сестры Люды, от которой Серёжа ушёл, впрочем, не разведясь ещё) - знатока местных грибных угодий. Эту парочку мы так и не догнали, хотя она не раз возникала на просеках где-то впереди.
Истоптали мы не один гектар дремучих богатовских лесов, разбитых на квадраты просеками. Эти просеки заросли крапивой в человеческий рост, а канавы по их краям превратились кое-где в глубоченные рвы с водой. Преодолевать все эти препятствия с корзинами в руках - основное богатовское развлечение, специфика мест, так сказать, превращающая мирную грибную прогулку в полноценное спортивное мероприятие.
Что касается грибов, то отдельные лесные квадраты кишели перезрелыми чёрными груздями со шляпками в тарелку величиной, в других квадратах не было вообще ничего. И лишь в одном квадрате попались приличные грибы: я нашёл там 30 подберёзовиков, причём в основном черноголовых, качественных, 2 польских, 1 подосиновик, Серёжа - три белых, очень хороших, и там же на опятовую полянку наткнулись, но это было всё же не то место, которое искал Серёжа.
Мы продолжили поиски и залезли вообще в такие дебри, из которых едва выбрались. К счастью вышли на ближний к Богатово край леса. До дизеля оставалось ещё около двух часов, и неугомонный Серёжа снова нырнул в лес. У меня же спина просто трещала, нагрузка оказалась слишком высокой для моего бедного позвоночника.
Я уселся на кочке на краю поля, вывалил содержимое корзины на землю и принялся перебирать, сортировать и чистить грибы, аккуратно складывая их обратно в корзину, выложив, разумеется, лучшие грибы наверх. Такое редко мне удавалось: обычно тащишь домой всю грязь, насыпавшуюся в корзину с кустов и деревьев, и грибы лежат, как попало, вперемешку, и хорошие, и барахло - никакой эстетики, вроде как у Серёжи сейчас, вон он вылез из лесу, взмыленный, ошалевший слегка уже.
- Ну, как, нашёл что-нибудь ещё?
- Не-а.
- А я, вот видишь, порядок навёл в корзине, отдохнул.
- Молодец. Поскакали на дизель, пора уже.
На остановке дизеля в Богатово мы встретили ту парочку - Буздина с Мишей Локтионовым. Грибов у них было меньше нашего. Правда, у Буздина имелось 5 красавцев белых, крупных и твёрдых. Прочие же грибы - так, дрянь всякая. Наши подберёзовики выглядели убедительнее.
А 2 октября, в воскресенье я уже снова ехал в командировку, в ИЗМИРАН: Лобачевский собирал очередную внеочередную секцию по обсуждению итогов работы курируемых им подразделений и выявлению среди них достижений общеинститутского масштаба. Мы заявили в качестве своего достижения нашу большую модель - теперь она уже реально существовала в полном или почти полном виде, и секция признала это достижением.
Но только ради этого я бы в ИЗМИРАН не поехал. Основной задачей у меня было - встретиться с Мигулиным и поговорить с ним, как это советовал мне Брюнелли, относительно моей кандидатуры на пост директора ПГИ.
Как никак Мигулин - не просто мой начальник, директор ИЗМИРАН, член-корреспондент АН и член того Отделения Общей Физики и Астрономии, которое будет выбирать директора ПГИ. Он - куратор ПГИ от отделения, соавтор идеи концентрации ПГИ в Мурманске и упорный её защитник. Заручиться его поддержкой значило бы очень многое.
Но сначала я решил поговорить с Лобачевским: как он относится к моему намерению? Лобачевский, кстати, и сам тоже претендовал на пост директора - ИЗМИРАНа, то есть на место Мигулина, которое тот собирался освободить по возрасту. Ещё в прошлый мой приезд на сентябрьскую секцию он пригласил меня на заседание научного актива курируемых им подразделений, где сообщил, что намерен выдвинуть свою кандидатуру на выборах директора ИЗМИРАН и просил его поддержать.
До этого момента реальными кандидатами считались Жданов и Ораевский. Лобачевский же заявил, что ни тот, ни другой в нашем (радиофизическом) направлении особенно не заинтересованы, поэтому он предлагает себя. Правда, через три года ему исполнится 65 - предельный ныне возраст, но он свою задачу в том только и видит, чтобы за эти три года найти подходящего директора себе на замену.
Мне же по поводу моих намерений он сказал:
- Ну, что же, если Вам своего здоровья не жалко и Ваших рыбалок - езжайте. Только учтите - это страшное дело, да ещё в этом климате, на Севере. Директор - это же неблагодарная, собачья должность. Я вот, думаете, ради чего в эти выборы ввязался? Просто, чтобы карты кое-кому спутать. Ну, а Вам, если хочется, то с Богом ...
После Лобачевского я сунулся к Мигулину и договорился с ним о встрече на следующий день, сообщив о чём я хотел бы с ним поговорить, посоветоваться, так сказать. Так что, когда мы с ним встретились, для Мигулина не был неожиданностью сам предмет разговора.
Он с нескрываемым интересом выслушал мой рассказ о поездке в Мурманск и Апатиты, мою оценку ситуации в ПГИ, суть которой сводилась к следующему: страсти там накалены во многом искусственно, апатитяне боятся насильственного переезда, который им на самом деле не грозит, необходимо будет дать им самостоятельность по образцу ЛО ИЗМИРАН, и страсти сами утихнут.
Мигулин кивал головой, весь облик его излучал заинтересованную доброжелательность, задавал вопросы, в том числе и такой:
- А как семейство? Согласно на Север переезжать?
Закончил нашу встречу он такими словами:
- Вы знаете, Александр Андреевич, я вообще-то уже обещал поддержку Терещенко. За него ходатайствовал Брюнелли, он - экспериментатор, радиофизик, возглавляет перспективное направление. Но Калинников - Президент Кольского филиала возражает против любого из местных кандидатов, то есть из ПГИ, так как они там расколоты на два лагеря, и кандидат из одного лагеря будет непременно непопулярен в другом, вряд ли кто-либо из них наберёт более 50 процентов голосов на выборах. Короче, Калинников хочет варяга. Я думаю, в качестве варяга Вы - вполне подходящая кандидатура: вне лагерей, тоже радиофизик, и если Вы наберёте достаточно голосов в институте, то я с удовольствием поддержу Вас в Отделении.
Он счёл меня радиофизиком, видимо, просто потому, что я работаю под Лобачевским. Я не стал его разубеждать, поскольку, хотя дипломы у меня все по геофизике, я почти в такой же степени (или чуть меньшей) могу считать себя и радиофизиком. Главное, что Мигулин будет за меня, если я обойду Терещенко на выборах в институте.
15 октября - закрытие грибного сезона: ездили с Сашулей и Шагимуратовым во Владимирово после часу дня. Набрали опят - в двух местах только, справа от лесной дороги; вообще же лес пустой и ужасно пересохший.
16 октября. Миша про безрогих быков, выведенных в Англии (увидел по телевизору): - Они ушами бодаются!
482
14 октября вечером, когда я вернулся из кирхи домой, Митя сообщил:
- Тебе звонил по телефону какой-то товарищ, спрашивал, когда ты придёшь. Он звонил ещё и раньше, когда ты был в командировке, обещал позвонить сегодня попозже, какой-то Измайлов, кажется.
Я пожал плечами: не знаю такого. И тут раздался звонок. Я взял трубку.
- Здравствуйте, Александр Андреевич. Это Измайлов говорит, Сергей. Я был в Москве, встречался там с Мантуллиным, Новодворской ...
- Ага. Теперь понял.
- Могу ли я с Вами встретиться? Мне сказали, что у Вас можно с литературой ознакомиться.
- Можете. Давайте договоримся на понедельник. Приходите ко мне на работу, в кирху, - и я объяснил как добраться до кирхи и найти меня там.
Сергей Измайлов оказался симпатичным, высоким (выше моего зятя), худощавым молодым человеком с билетом ... члена ДС, который он выложил мне на стол как удостоверение личности.
- Вы знаете, Серёжа, а ведь я сам-то - не член ДС.
- Это не важно. Мне сказали, что Вы - сочувствующий и к Вам можно обратиться за литературой.
- Это так. Но прежде - расскажите о себе коротенько.
Из рассказа Измайлова о себе я узнал, что он 1963 года рождения, то есть моложе меня ровно на 20 лет и на год всего старше моего зятя. Окончил Политехникум, отслужил в армии, работает мастером участка в Запрыбсбыте и учится заочно на третьем курсе КТИ. На ДС в Москве он вышел случайно, но сам интерес к ДС у него отнюдь не случайный, - он активный участник неформального движения калининградской молодёжи, член общества "Солидарность".
- Ничего себе! В Калининграде есть такое общество? Кто бы мог подумать! И чем оно занимается?
- Борьбой за демократию. Только не в общесоюзном, как ДС, масштабе, а на уровне конкретных проблем города в части экологии, политической, экономической и социальной справедливости. Вот у меня есть Программа и Устав нашего общества, - Измайлов положил на стол отэренную листовку размером в стандартный лист, на одной половине которой умещалась Программа, а на другой - Устав "Солидарности". - У нас ещё и "Бюллетень" есть, который мы стараемся регулярно выпускать.
- И много вас в городе?
- Человек 50 активных членов, но собирается, бывает, и больше. В Политклубе при Доме Политпросвещения, это наше место тусовки, по средам. А летом ещё и в Парке Калинина собираемся, по субботам. Там, при Политклубе и ещё есть объединения - КСП, например, - Комитет Содействия Перестройке, тоже за демократию борется. Общество поддержки творческих инициатив. Горком ВЛКСМ пытается нас под свой контроль взять, но мы не поддаёмся.
- И какие конкретные проблемы вы решаете?
- Вот, Вы слышали, наверное, о митинге у Хлебного озера? Против строительства там дома. Это - наше дело. За переименование улицы Жданова боремся, за ликвидацию спецбольниц и спецполиклиник. Ну, и в таком вот роде.
12 января 1989 г., кирха
- Ну, а как Вам ДС?
- Лозунги у них хорошие. Но действуют они как-то черезчур ... провокационно, что ли, всё время в стычки лезут. И публика у них ... Не все понравились. Я сам, знаете, крепче кофе ничего не пью, но к другим спокойно отношусь. А там, я видел, пьют ... ого-го! Это мне не очень как-то по душе. И в отношении средств партийных, думаю, там есть злоупотребления.
- Тем не менее - вступили ...
- Вы считаете, что погорячился?
- Не знаю. У меня у самого двойственное отношение к ДС. Они гордятся своей бескомпромиссностью, но бескомпромиссность не всегда достоинство. У них она иногда переходит просто в истеричность, в озлобленность ... Впрочем, поживём - увидим. Связей с ними, конечно, терять не стоит. Программные принципы у них в целом разумные. Вы читали их "Пакет документов" и "Бюллетени"?
- Нет. Только "Декларацию" и "Программные принципы".
- Вот, возьмите почитать. Кроме того я могу Вам дать "Бюллетень ДОСП" - есть такое Добровольное Общество Содействия Перестройке в Апатитах Мурманской области. Оно возникло среди учёных Полярного Геофизического Института, с которыми я поддерживаю тесные связи. Это общество мне кажется более рациональным, а его опыт заслуживающим широкого распространения, поскольку он касается и частных, региональных задач и общесоюзных, теоретических проблем.
Я отдал Измайлову принесённую для него литературу, и мы распростились, договорившись поддерживать связь друг с другом. Я просил его информировать меня о мероприятиях, устраиваемых неформалами, обещал при случае принять участие в обсуждении ихних проблем.
Явление Измайлова и его рассказ о существовании неформалов в Калининграде оказались приятными неожиданностями для меня. Кто бы мог подумать, что у нас в Калиниграде молодёжь способна на такое. И название выбрали - "Солидарность" - вполне в духе идейной близости с неугомонными братьями-поляками.
23 октября - десять лет со дня смерти мамы. И погода в точности такая же промозглая как в те ужасные дни. Из-за погоды и разыгравшегося у меня радикулита (последствия похода в Богатово ещё) ездили на кладбище на такси: мы с Сашулей и Митей, и дед. У могилы побыли минут десять и на той же машине вернулись обратно.
25 октября - очередной выезд в ИЗМИРАН, на защиту Вани Карпова, а потом сразу - в Звенигород, на 9-й Всесоюзный семинар по моделированию ионосферы.
Основной Ванин оппонент - Андрей Иванович Ивановский из ЦАО, человек добросовестный и высококвалифицированный, очень переживал за ошибки и недостатки, которые он выявил в Ваниной работе, точнее, выявила его команда ещё год почти назад, когда Ваня выступал перед ними в ЦАО. Часть из этих ошибок Ваня исправил, но не все - пришлось бы расшивать диссертацию, полагая, что суть результатов они принципиально не меняют.
Ивановский написал длиннющий отзыв, подробно разобрал Ванину работу и положительно оценил её в целом, не взирая на кучу сделанных замечаний, с которыми Ваня безропотно согласился, ибо они были справедливыми. Собственно, благодаря этой компании из ЦАО, раскритиковавшей Ванину работу, мы кардинально улучшили модель и могли быть им только признательны за критику.
Вторым оппонентом у Вани был Толя Павлов, обошедшийся в своём отзыве без существенной критики, а отзыв ведущей организации (СибИЗМИР) писали Климов с Сутыриным, причём писали наспех и наворотили кучу мелких замечаний, в большинстве своём несправедливых или просто неверных.
Защита шла в целом гладко, очень хорошо выступил Ивановский, и всё бы, я думаю, вообще прошло бы без сучка и задоринки, если бы не неожиданное выступление Иванова-Холодного, поставившего под сомнение работу в целом и возможности Совета её квалифицированно оценить: нет, мол, сопоставления с экспериментом (якобы), а по методике решения задачи - вон сколько замечаний.
Тут, правда, выступил в поддержку Вани Коломийцев, кто-то ещё, но на результатах голосования выступление Холодного, думаю, сказалось: из 15 членов Совета 11 - "за" и 4 бюллетеня сочли недействительными, то есть четверо воздержались. И что это Холодному в голову взбрело?
Семинар в Звенигороде проходил в этот раз без Полякова, так что командовать парадом пришлось мне. От Калининградской обсерватории ездили человек 10 или 11. Впервые семинар обошёлся без торжественного открытия и обязательного президиума на сцене. Но программа всё же оказалась перегруженной, что не способствовало дискуссиям; надо было ещё жёстче отбирать доклады.
Мой доклад про нашу большую модель оглоушил публику изобилием цветных слайдов, снятых Кореньковым и Клименко с экрана нашего "Лабтама" - это был, конечно, колоссальный прорыв по сравнению с предыдущим семинаром в Ростове, где на слайдах мы показывали цветные картинки, вручную раскрашенные фломастерами.
Но всё же более эффектной получилась демонстрация цветного видеофильма про эффекты нестационарной конвекции Можаевым и Власковым-младшим, припёршими для этой цели видеомагнитофон из ИКИ. Модель хоть и простенькая, а красивая подача результатов (причём таких - расслоение провала, которые были впервые получены нами с Клименко несколько лет тому назад) впечатляет.
В Звенигороде мы бойко рекламировали наш зарубежный сборник - спецвыпуск "Пагеофа", раздавали оттиски и передали (безвозмездно) несколько личных редакторских (Кореньковских) экземпляров сборника (90 долларов штука!) в наиболее крупные геофизические учреждения к ревнивой зависти тех, кому они не достались.
Жили мы с комфортом в пансионате "Звенигородский", там же, где и в 1979 году, когда проходил I-й Всесоюзный семинар по ионосферному прогнозированию с весёлыми массовыми пьянками при участии Станислава Козлова и Бикинеева. Теперь, правда, без пьянок, но и то не у всех: Латышев, а особенно Медведев не просыхали, как обычно, хотя спиртное надо было доставать где-то на стороне.
Погода стояла чудесная - настоящая зимняя, со снегом и небольшим морозцем. Я бегал по утрам, но помаленьку - мешал радикулит, никак не затихавший, скорее наоборот; не помогла мне и сауна в компании с Гинзбургом.
Из ПГИ в Звенигороде были Мингалёвы и Власков (тот, правда, на один только день заскочил по дороге в Болгарию), с которыми я, разумеется, обсуждал свои директорские шансы в свете результатов опроса общественного мнения, проведённого в ПГИ после выступлений кандидатов. Эти результаты в виде подробной таблицы прислал мне с пожеланиями успехов председатель апатитского СТК ПГИ Володя Иванов.
Результаты, честно говоря, явились для меня довольно неожиданными и, увы, огорчительными: Пивоваров шёл впереди всех с большим отрывом (71% опрошенных - "за", 11% - "против", 18% воздержались), я - вторым (слабое утешение, что проиграл только Пивоварову при восьми участниках) с цифрами: 38% - "за", 28% - "против", 34% воздержались. Третьим шёл Терещенко: 26% - "за", 54% - "против", 20% воздержались, и далее Лазутин (22% - "за", 52% - "против", 25% воздержались), Мингалёв (19% - "за", 50% - "против", 31% воздержались), Кравцов (16% - "за", 51% - "против", 33% воздержались), Горохов (15% - "за", 69% - "против", 16% воздержались) и Ляцкий (14% - "за", 61% - "против", 25% воздержались). Опрашивались все сотрудники ПГИ, включая лаборантов и АХЧ (270 человек из 400).
Среди научно-технического персонала картина была несколько иной:
% "за" % "против"% воздержавшихся
Пивоваров 79 8 13
Намгаладзе48 24 28
Лазутин 26 52 22
Мингалёв 24 46 30
Кравцов 21 51 28
Ляцкий 19 59 22
Терещенко 19 67 14
Горохов 7 84 9
В этой группе Терещенко спустился с третьего места на предпоследнее, 7-е место, а проценты Горохова оказались совсем постыдными. В обоих группах только Пивоварову и мне удалось собрать больше голосов "за", чем "против".
Интересным было распределение голосов по отдельности среди апатитян, мурманчан и лопарян, также приведённое в таблице. Так, например, среди научно-технического персонала за Пивоварова в Апатитах проголосовало 90%, в Мурманске - 65%, в Лопарской - 69%; за меня в Апатитах - 39%, в Мурманске - 60%, и в Лопарской - 54%. За Горохова в Апатитах не было подано ни одного (!) голоса среди всех опрошенных, а Терещенко собрал только 10%. Большой отрыв Пивоварова был достигнут им, главным образом, за счёт Апатит.
- Теперь ты видишь, как к Славе Ляцкому у нас относятся? - выговаривала мне Галина Мингалёва. - А ты на него всё время кивал. Он же очень резкий. Такой демократ - что думает, то и говорит. И слишком умный. Это мало кому нравится. И про моделирование ты говорил больше, чем нужно. Кому твои дисплеи интересны? Народ боится, что ты всех начнёшь давить своим моделированием. А у Пивоварова ничего собственного нет, он никому не конкурент по науке, и ни с кем не связан. К тому же друг Марчука и борец против АЭС.
Всё это было, конечно, так, и тем не менее я недоумевал: неужели только за счёт этого Пивоваров так далеко оторвался от меня?
Так вот уже после Звенигорода я разговаривал по телефону из Калининграда со Славой Ляцким и спросил его: в чём, как он думает, главная причина такого успеха Пивоварова? И Слава ответил:
- Ты знаешь, он очень удачно выступил у нас. Почти ничего не говорил о науке, об организационных проблемах ПГИ, а говорил, главным образом, о нравственности. Что нравственность выше идеологии, что жить надо по-христиански, быть порядочными людьми, и тогда все проблемы сами собой решатся. Это очень сильное впечатление произвело.
Ну, что же. Молодец, Пивоваров!
Но мы ещё поборемся.
И подействуют ли такие речи на академиков? Ведь выбирать-то будут, в конце концов, они. Правда, если Пивоваров сохранит такое большое преимущество, то и академикам-то особенно деваться будет некуда будет. Им ведь тоже, наверное, надоело слушать обвинения в недемократичности, в нежелании прислушиваться к мнению народа, то бишь учёных масс.
Значит, надо догонять Пивоварова. Взялся за гуж, не говори, что не дюж.
483
13 января 1989 г., кирха
На следующий день после моего возвращения из Звенигорода, 4 ноября, мне на работу позвонил Измайлов и сказал, что хотел бы привести ко мне для знакомства некоторых своих товарищей и заодно возвратить взятую у меня литературу. Я пригласил его с компанией к себе домой вечером.
Явились четверо - Измайлов и трое неизвестных. Я попросил их представиться и попросил разрешения записать минимальные сведения о них, иначе я просто с ходу не запомню, кого как зовут, и кто есть кто. Это вызвало некоторую растерянность среди гостей, усевшихся на диване и креслах вокруг журнального столика в нашей "гостиной":
- Это обязательно - записывать?
Я расхохотался:
- Да не бойтесь! Я не из КГБ и не из подпольного антисоветского центра, вербовать вас не собираюсь. Просто у меня привычка такая - записывать всё, не полагаясь на память. Я ведь старый уже, дедушка, вон внук мой бегает.
- Да мы и не боимся, - осмелели ребята и позволили записать свои параметры. Оказалось, что ко мне пришли: Трегуб Николай Юрьевич, 1959 г.р., наладчик УЧПУ, Кривенко Андрей Николаевич, 1959 г.р., конструктор Техрыбпрома, Чернышёв Виктор Борисович, 1949 г.р., мастер участка Запрыбсбыта, ну, и известный уже Измайлов Сергей Леонидович, 1963 г.р., мастер участка Запрыбсбыта.
Коля Трегуб, горячий парень, сразу видно, нетерпеливый собеседник, его то и дело сдерживал Измайлов. Коля - активист "Солидарности", как и Измайлов. Двое других - ребята серьёзные, выглядят посолиднее, в "Солидарность" не входят, держатся ближе к КСП - Комитету содействия перестройке. Им не нравится быть неформалами, они хотели бы создать что-то такое, официально признаваемое властями, вроде прибалтийских движений (Народные фронты Эстонии и Латвии, "Саюдис").
- Если хотите, чтобы вас признавали власти, вступайте в КПСС и действуйте в её рядах, боритесь за перестройку, - предложил им я. Этот вариант был категорически отвергнут.
- Вступить в партию, это значит попасть под власть её аппарата. А аппарат против перестройки.
- Что же, с этим трудно не согласиться. Так что вас всех объединяет, за что вы боретесь?
- Мы - поборники демократии.
- Прекрасно. А зачем вам демократия нужна? Что конкретно вас волнует? Какие проблемы города, области, страны? Давайте попробуем составить список проблем, без него ведь никакую программу никакой борьбы не составишь, а что за борьба без программы?
Составление такого списка и заняло почти всё оставшееся время нашей первой встречи. Вот что получилось (порядок пунктов стихийный):
1. Отмена погранзон и прописки.
2. Здравоохрангение - его полное отсутствие в области.
3. Экология - заливы, Прегель, озёра, парки и т.п.
4. Охрана памятников.
5. Облик города - тротуары, дороги, новостройки, ободранные фасады, грязь и т.д., и т.п.
6. Низкий уровень культуры у населения и властей.
7. Проблема общения с властями.
8. Нужен рынок информации.
9. Нужен доступ к множительной технике, долой секретность.
10. Калининград должен быть открыт для иностранцев.
11. Прибалтийская солидарность. Переход Калининградской области на хозрасчёт...
На продолжение списка не хватило времени, и так засиделись допоздна.
Прощаясь, обе стороны выразили удовлетворение знакомством и встречей и высказали намерение такие встречи продолжать. Ребята из Техрыбпрома спросили меня, не знаю ли я Опекунова - он у них работал.
- Как же, как же! Очень хорошо знаю, и его, и его жену. Его - так со студенческих времён, ему я преподавал как-то, много лет тому назад.
Сергей Измайлов пригласил меня на завтрашний митинг на Центральной площади, организуемый горкомом комсомола в связи с событиями 29-30-го октября в Калининграде. Оказывается, в прошлую субботу и воскресенье организованные толпы подростков, главным образом, пэтэушников, громили литовских кооператоров на Центральном рынке под предлогом того, что литовцы у себя в Литве негостеприимно относятся к приезжающим туда калининградцам, отказываются их обслуживать, убирают товары с прилавков, даже забрасывают, якобы, экскурсионные автобусы камнями.
Милиция их похватала, но почему-то не на рынке, а на площади Калинина у Южного вокзала, позволив им демонстративно прошествовать ордой через весь город. А горком комсомола в это время проводил митинг на площади Победы, рядом с рынком, посвящённый 70-летию ВЛКСМ, - цирк, да и только.
"Солидарность", кстати, выступила по этому поводу в "Калининградской правде" и в "Калининградском комсомольце". Серёжа показал мне эти коротенькие заметки, и они понравились мне, и по существу, и по форме. Суть их сводилась к тому, что акция эта позорная, что литовцев не бить надо, а учиться у них бороться за перестройку и объединяться с ними в этой борьбе.
На следующий день, 5 ноября, Измайлов снова заскочил к нам домой, принёс что-то из взятой им у меня "демократической" литературы и напомнил про митинг, который должен был начаться через полчаса.
Мы с Митей пошли - посмотреть хоть, что это такое.
К началу мы немного опоздали, митинг был уже в разгаре. К удивлению нашему, народу было порядочно, и он всё прибывал, привлекаемй необычным видом: толпа в непривычном месте у вечно строящегося Дома Советов собралась перед самодельной трибуной с микрофонами, на которую залезают по очереди все, кому не лень, и чего-то там излагают. Ребята из горкома ВЛКСМ блюли демократию: следили за регламентом (3 минуты), но слово давали абсолютно всем.
Кто-то обвинял литовцев в национализме. Кто-то опровергал слухи об обидах, учинённых калининградцам в Литве, кто-то опровергал опровергавших. Какой-то местный литовец, калининградский, молодой парень, призывал к доброте, дружбе.
Предводитель погромщиков, приглашённых на митинг (но их оказалось мало - небольшая унылая кучка с красным флагом на убогом древке), за что-то уже судимый, разбитной малый заявил, что их лозунг: "Бей литовцев, режь ментов!" Но теперь они раскаиваются, что избрали не тот метод. Надо было организовать бойкот этой литовской коопторговле. Да вот им никто не подсказал. А теперь штрафуют ни за что по 300 р и обзывают "политическими", и с работы грозят уволить.
Подполковник милиции из областного УВД заявил, что никакие они не "политические", хулиганство обыкновенное, зря тут некоторые идейную основу ищут. Этим всё равно, кого бить. Милиция только и успевает коллективные драки разнимать - район на район, посёлок на посёлок.
Ещё один погромщик невзрачного вида жаловался, что в милиции их били, назвал конкретного старшего лейтенанта, который бил его ногами.
В защиту этого милиционера выступила женщина, представившаяся корреспондентом "Калининградской правды" Замятиной: на него, мол, были уже и до того жалобы, но, товарищи, мы должны его понять - он после Афганистана!
Ей заулюлюкали возмущённо: - Таких вообще к милиции близко подпускать нельзя!
Другая женщина, тоже интеллигентного вида, от имени матерей добропорядочных детей обзывала хулиганов всякими ругательными словами вроде "Мразь, дерьмо, подонки, разве это люди?".
В общем, плюрализм был полнейший, но больше всего меня порадовало то, что преобладали речи, в которых литовцы брались под защиту и ставились в пример, а весь огонь критики направлялся на местные калининградские власти, причём некоторые из ораторов не на шутку распалялись.
- Надо у себя порядок наводить, а не с литовцами воевать. Стыдно - весь Калининград, вся область за продуктами и промтоварами в Литву ездит! Надо, чтобы у нас в магазинах было как в Литве. Работать надо как литовцы.
- И не вывозить всё в Москву! Мясо производим, а сами не едим! Где колбасы Калининградского мясокомбината? Их там одиннадцать сортов делают, а вы их видели? А вы знаете, что на Черняховской кондитерской фабрике "Вишню в шоколаде" производят? Её кто-нибудь хоть раз хоть в одном магазине видел?
- А начальству что, - оно с чёрного хода питается! Товарищи водители, я сам шофёр, обращаюсь к вам, не возите своим начальникам продукты и прочее, пусть в магазины ходят!
- Вот с кем надо бороться, - тыкала пальцем в сторону Дома Советов какая-то женщина. - Ишь, памятник Коновалов соорудил, все его добрые дела. А Романина посадили, что он лучше? Природу всю отравили, город изгадили, магазины пустые, трамваи переполненные, дороги разрытые - чья это заслуга? Кто в этом виноват? Литовцы? Нет, уж.
- У литовцев надо учиться не только работать, но и бороться с властями, как и у эстонцев, и у латышей. Нужно создавать своё движение в Калининграде, свой Народный фронт. Нам нужен свой Гайд Парк для начала. Можно "у быков", можно на Нижнем озере, а лучше всего здесь - прямо под окнами властей.
Выступали и Измайлов, и лидер КСП, и множество других людей, мыслящих явно здраво, и литовцы из Клайпедского горкома комсомола, уверявшие, что их "Саюдис" не националистическое движение, а за перестройку.
Митинговали почти три часа, пока не стемнело. И никому рот не затыкали, громкоговорители орали вовсю. Самая что ни на есть гласность. И надо же - сколько сознательных-то среди калининградцев! Вот тебе и серый город.
(продолжение следует)