Мой рассказ будет страшным, я вас сразу же предупреждаю. И будет он — о ружье. Не о простом древнем дробовичке-пукалке, из которого можно только по пацанам солью палить, чтоб арбузы не воровали, а об ужасном убийце-монстре с вот такими дырками-глазами в стволах, которое висит на стене и ждет своего часа. А как только этот час наступит, начинает пулять направо и налево — дичь так и валится в штабеля! Тут тебе и глухари, и рябчики, и олени, и медведи, и волки, и зайцы. Вот о каком ружье я рассказываю!
И висит это ружье, как я уже говорил, на стене, и ждет своего страшного часа. А за стеной живет старенький-престаренький дедушка. Дедушка совсем старенький: слышит только собственный кашель, и то не всегда, видит только свет в окошке, и палочка, с которой он еле-еле передвигается по квартире, дрожит в его руке, как отбойный молоток в руках легендарного шахтера Стаханова во время перевыполнения им плана по д’обыче угля.
Спрашивается, ну зачем такому старенькому дедушке ружье? Что он с ним делать будет? По подкладным уткам стрелять? Отвечаю: правильно, незачем. Потому что ружье вовсе не его, а его соседа — я ведь сразу сказал, что ружье висит на стене, а за стеной живет дедушка. Поэтому дедушку мы пока трогать не будем, а вернемся в квартиру за стеной, на которой висит ружьё.
Стоп! Повторим последнюю фразу еще раз: «...вернемся в квартиру за стеной, на которой висит ружье».
Я, кажется, запутался. Я сейчас буду разговаривать сам с собой, не обращайте внимания — я размышляю. Давайте разберемся. Ружье где висит, на стене? — На стене. — За стеной кто живет, дедушка? — Дедушка. Мы сейчас были у него в гостях. — А нам куда надо? — Назад, за стенку. — На которой висит ружье? — Ну да! — Так ведь мы сейчас там были: за стеной, на которой висит ружье, у дедушки. — А-а! Понял! Нам надо за стенку, в квартиру, в которой на стене висит ружье! — Вот! Наконец-то выбрались! Кто бы мог подумать, что у дедушки, простого старенького дедушки, такая запутанная квартира? Еле выход нашли.
Отдохнем, чуть-чуть — чтобы не расслабляться, — и продолжим рассказ.
Вот! А сосед, на стене... (осторожней, не то опять запутаемся и попадем к дедушке!)
...сосед, в квартире которого на стене висит ружье (уф!) был заядлый охотник — мы его так и назовем: Охотник. (Этот сосед — Дедушка, а этот сосед — Охотник). Ох, и охотиться же он любил! И ружье у него было настоящее охотницкое, и собака охотницкая, а жена его была до всего такая охотница, что даже вспоминать страшно. Да и кот у него тоже был охотником. Никогда Охотник с пустыми руками с охоты не возвращался. То утку подстрелит, то гуся, то курицу какую-нибудь, а уж если вовсе не повезет, то хотя бы мышку для кота в ягдташ положит — сумка такая охотницкая — и перед женой хвастает: вот какой я охотник — в мышку и то попал!
А вот Дедушка вовсе не был охотником. Он даже, наоборот, всякого оружия боялся. Особенно того, что висело на стене. На его стене. Хоть и с другой стороны, в чужой квартире. Он об этом ружье узнал случайно и прямо заболел весь: а вдруг это ружье выстрельнет, продырявит стенку — стенки-то сами знаете какие — и убьет Дедушку? Он когда-то слыхал, что раз в год незаряженные ружья обязательно стреляют. А тут такое большое — охотницкое!..
И дедушка своей дрожащей рукой написал письмо в милицию, что вот — у соседа Охотника — на стене висит ружье. А чтобы милиция обязательно приехала, случайно вместо слова «незаряженное» написал другое слово: «незарегистрированное».
И участковый милиционер, который давно уже знал Охотника, как охотника, прибежал сразу же.
— А ну, Охотник, покажь док’ументы на оружиё!
Охотник показал. Участковый документы внимательно прочитал — даже хотел в одном месте точку на запятую исправить, но не стал, — но и возвращать их Охотнику не торопится. Повертел так задумчиво в руке и уже хотел было в карман положить, в свой карман, но Охотник заволновался и предложил Участковому перекусить, ведь тот целый день на ногах, поди и пообедать некогда. Участковый согласился, документы не стал в свой карман л’ожить, а вернул Охотнику.
А сам и говорит, как загадку загадывает:
— А почему это у тебя ружье на стене висит? Где оно по правилам для охотницких ружей должно находиться?
— На охоте, — отвечает Охотник.
— А вот и не угадал! — Радуется его ошибке участковый и прыгает на одной ноге. — Не угадал, не угадал! Оно должно быть в железном ящике, а ящик должен быть привинчен к полу и запираться на ключ!
— Как-так привинчен? — Удивляется Охотник. — Как же я с ящиком на охоту ходить буду? А как я буду из ружья целиться и стрелять, если ящик будет на ключ закрыт? А как я буду ружье заряжать, если патроны будут заперты в другом ящике, тоже железном?
Но участковый вдруг стал строгим. Он сел за охотницкий стол, написал строгую бумагу и дал Охотнику в ней расписаться, а уж после этого, выпил и закусил по-охотницки: «Стрелецкую» — жареной колбасой и квашеной капустой.
И стал Охотник думать, где же ему два железных ящика найти: большой и маленький. И чтобы оба ящика на ключ запирались. Думал-думал, думал-думал — даже заскучал, ничего в голову не надумывается.
— Дай, — говорит жене, — схожу по улице прогуляюсь, может, там надумается.
— Иди, — соглашается жена. — Может.
А Охотник, должен вам сказать, думать был небольшой охотник — ему бы только пострелять. Вот и решил: пойду по улице, может у кого-нибудь такой ящик увижу и стрельну у него. А в те стародавние времена, между прочим, железные ящики в магазинах не продавались, их надо было на заводе у кого-нибудь выпрашивать: у директора, или у сварщика, или, на крайний случай, у вахтера. Но у Охотника никто из знакомых на заводе не работал, поэтому он пошел по улице и смотрел по сторонам, вдруг что-нибудь похожее увидит. Вначале ему повезло, и он присмотрелся к большому железному ящику прямо у дверей своего подъезда. На ящике были нарисованы череп и скрещенные косточки.
— Вот он — охотницкий! Специально для охотников сделан! — Поначалу обрадовался Охотник, но потом прочел надпись «Осторожно! Высокое напряжение!» и приуныл. К тому же из ящика торчали толстенные кабели, а некоторые были прибиты гвоздями к стене дома или уходили под землю. Да и великоват он был немного — в него можно было ружей десять положить, а у Охотника было всего одно.
— Ладно, — подумал Охотник. — Почин есть — один ящик нашел, причем сразу же. Значит, где-то должны быть и другие ящики, помельче да поухватистей.
Это он так по своей охотницкой привычке подумал, что если в лесу один тетерев есть, то должна быть и тетерка, если на болоте одна утка есть, должен быть и селезень, и утят выводок.
Пошел Охотник дальше по улице, а улица привела его в лес. Охотник специально жил на краю города возле леса, чтобы и в городе ему все напоминало об охоте. Зачем Охотник зашел в лес — я, честно говоря, не знаю, — не думал же он, в самом деле, что железные ящики, как грибы, в лесу растут, а потом их спиливают и в город привозят? Но он вошел в лес и пошел по тропинке. Идет, природой любуется, лесным воздухом дышит, даже, можно сказать, про ящики забыл.
Вдруг видит, прямо на тропке сидит заяц. Охотник цап себя за плечо, где всегда на охоте ружье висит, а ружья-то и нет! Ружье-то дома, на стенке висит! Огорчился было Охотник, но вспомнил, что все равно стрелять нынче нельзя — охотничий сезон еще не открыт. А заяц будто журнал «Охота» читал и знает об этом, сидит на тропинке и никуда не убегает, как привязанный. Охотник подошел к нему, присел рядом на корточки и удивленно спрашивает:
— Ты чего?
Это он так на охоте привык со всякими зверями разговаривать, пусть даже и застреленными, чтобы говорить не разучиться. А заяц внимательно так посмотрел на Охотника, да как расплачется в голос, навзрыд, горькими-горькими слезами. Еще сильнее удивился Охотник —никогда не видел, чтобы зайцы рыдали. Протянул он тихонько руку и погладил зайца по голове, а потом слегка, ласково так — так ласково даже своей собаке любимой никогда не делал — почесал пальцем за упругим бархатным ушком. И от этого тепла беззащитной заячьей головы под своей ладонью и самому Охотнику стало тепло и спокойно, будто и его кто-то, но не жена! ласково погладил по голове. А заяц бросился на грудь Охотнику и, обливаясь слезами пуще прежнего, заикаясь и вхлипывая, рассказал ему страшную лесную новость.
СТРАШНЫЙ РАССКАЗ ЗАЙЦА
Две недели назад поселилось в лесу что-то непонятное: явно не зверь, может человек, может, привидение — короче, какая-то нечисть. Зайцы ее называют Хреновиной-Морковиной. Вот эта самая Хреновина превратила заячью жизнь в сплошную муку, и жизнь у них стала горше хрена. Хотя на самом деле была сладкой.
Вы представьте себе: бежит зайчонка по лесу, запыхался весь. И хочется ему водички попить, чтобы жажду утолить или, скажем, заячьей капустки пожевать. А ВОДА СЛАДКАЯ! КАК СИРОП!!! А КАПУСТКА СЛАДКАЯ! КАК МАРМЕЛАД!!! Что бы зайцы в рот не взяли, даже горькую кору осиновую — все становится приторно сладким. Вначале-то они, конечно, обрадовались: кому не хочется сладенького поесть? Но буквально через день они, что называется, взвыли: хотим кислого, соленого, горького и безвкусного! А вот эта самая сладость и была делом рук, или чего там у нее есть, Хреновины-Морковины. Пропал у зайчишек аппетит, похудели они, еле ноги передвигают, того и гляди начнут запросто на зуб всяким хищникам попадаться, а как от Хреновины-Морковины избавиться — не знают. Да и в самом деле: что зайцы могут сделать?
Выслушал Охотник зайчишку, и жалко того стало до слез. У него даже аппетит охотиться на зайцев чуть не пропал. Но сам, по своей охотницкой привычке, думает:
— Если из-за этой Хреновины-Морковины все зайцы в лесу переведутся: или волки их съедят, или просто они в другие леса уйдут — то как же я на них охотиться буду? Надо зайчишек выручать.
Порасспросил он зайца подробнее, где эту самую Хреновину разыскать и пошел дальше по тропинке. Только приметы у зайца все какие-то пустячные: где корень из земли, словно морковка, торчит, где ежик под кустиком живет, где еловая лапа свисает, что под ней зайцу подлезать надо — в общем, ни одного приличного ориентира. Единственное, что заяц толкового сказал, что живет Хреновина у ручья, через который зайцу не перепрыгнуть.
Идет Охотник по лесу, слова зайца обдумывает. И до того задумался, а это ему было непривычно, что на полянке в буквальном смысле наткнулся на кабана! НА ОГРОМНОГО СТРАШНОГО СЕКАЧА! Кабан сидел к Охотнику спиной и тоже его не видел. А Охотник, наверное в задумчивости, принял кабанью спину за камень. Я почему говорю сидел, потому что кабан сидел по собачьи, подогнув задние ноги и низко свесив голову. А ноги Охотника прямо к земле приросли. Знает, что надо сразу же на дерево залезть — это даже начинающий охотник знает, что кабаны по деревьям не лазают, — а дерева-то поблизости и нет! Да и ноги, опять же...
Стоит Охотник перед сидящим кабаном, как провинившийся школьник в учительской перед завучем, и смотрят они друг на друга. Только видит Охотник, как из карего кабаньего глаза вдруг выкатилась и побежала по щетине огромная, как лесной орех, мутная слеза. А за ней вторая, третья...
— Ты чего? — присел перед кабаном на корточки Охотник.
А кабан слезами так и залился. Положил свое рыло Охотнику на плечо и хлюпает пятачищем в самое Охотничье ухо. Обнял Охотник рукой его огромную голову так нежно, как даже собаку свою любимую никогда не обнимал. И стало ему от этой своей ласки так тепло и спокойно, будто и его кто-то, но не жена! так ласково обнял. А кабан еще долго рыдал и хлюпал пятачком — всю куртку Охотнику изгваздал — а потом заикаясь и всхлипывая рассказал ему страшную лесную новость.
СТРАШНЫЙ РАССКАЗ КАБАНА
Две недели назад поселилось в лесу что-то непонятное: явно не зверь, может, человек, может, привидение — короче, какая-то нечисть. Кабаны ее называют Дубиной-Желудиной. Вот эта самая Дубина превратила кабанью жизнь в сплошную муку, и жизнь у них стала горше самого горького корешка — хрена. Хотя на самом деле была сладкой.
Вы представьте себе: и кабан-папа, и кабаниха-мама в один голос твердят своим полосатым поросятам: «Не ешьте сладкого перед едой — аппетит перебьете. А нам, кабанам, хороший аппетит нужен, чтобы вырасти большими, сильными и никого не бояться». А поросята им в ответ: «Мы же не виноваты, что желуди сладкие!» «С каких это пор желуди стали сладкими?» — удивляются папа с мамой. Попробовали — и впрямь, сладкие! Да еще такие сладкие, что сахарная свекла по сравнению с ними — горькая пилюля! Все во рту слиплось, пить хочеться, а вода — как сгущенное молоко! У поросят зубы начали болеть, аппетит пропал. Что в лесу ни грызни: хоть кору, хоть корешок — все сладкое. Загрустили кабаны, что делать — не знают. Знают только, что все это проделки вредной Дубины-Желудины.
Выслушал Охотник кабана, и стало ему жалко поросят до слез. Он сразу же вспомнил, как в детстве объелся карамельками, и как у него после этого болели зубы. Он, как и вы, догадался, что заячья Хреновина-Морковина и кабанья Дубина-Желудина — одно и то же, и своими сластями мучает весь лес.
Порасспросил Охотник кабана, как эту Желудину найти, и пошел по тропинке, да только не успел пройти и ста шагов, как увидел медведя. Тот стоял в центре небольшой прогалинки, обхватив передними лапами толстенную березу, и рыдал так, что сережки с березы сыпались, словно спелая шелковица в ветреный день.
— ...как жену чужую, обнимал березку, — вспомнил Охотник слова грустной народной песни, которую они с женой почему-то любили петь по праздникам.
Он сразу понял, да и вы, наверное, тоже, почему плакал медведь — Охотник-то наш был смекалистый, не то что некоторые.
— Даже мишке пришлось несладко. То есть, слишком сладко, — подумал Охотник. — А медведи ведь известные сластены.
Он подошел к косолапому без всякого страха — вот ведь какой смелый наш Охотник! — и положил ему руку на плечо. А медведь как-будто только и ждал этого молчаливого сочувствия. Он обнял Охотника так нежно и крепко, как никто, даже жена, его не обнимала, и... поцеловал его в ухо! Да-да, вы не поверите, но медведь не лизнул, не куснул, а именно ГУБАМИ поцеловал его в ухо! И так от этой медвежьей ласки стало радостно на сердце Охотника, что он поклялся себе, что приложит все силы для освобождения леса от этой сладкой напасти. А еще он точно помнил, что кто-то, но точно не жена, его тоже также нежно и крепко обнимал и целовал в ухо, а вот кто? — этого Охотник вспомнить не мог. (Вы-то, конечно, уже догадались кто, но вот Охотник вспомнить не мог, пока...)
А мишка рассказал Охотнику уже знакомую всем нам историю. Только нечисть эту он называл «Медянка-Поганка», и он перепробовал все, вплоть до муравьиной кислоты. Медведи ее очень просто добывают — сунул лапу в муравейник и всё, муравьи шерсть на ней кислотой наслюнявят, хоть отжимай. Но и кислота стала не кислотой, а какой-то сладкотой. А на мед топтыгин теперь даже смотреть и даже думать о нем не может. У медвежат начался диатез и обостренная форма медвежьей болезни, а это уже не шуточки! Организм обезвоживается, а простой воды взять негде — везде одна патока и медовуха. (Ой, что-то я «зарапортовался»: медовуха — это, ведь, из сказок для взрослых, а наша сказка — для детей. Но вы меня поняли, о чем я: вода была похожа на жидкий и очень сладкий мед).
Успокоил Охотник мишку, как мог, и пошел искать эту Хреновину-Дубину Медянку-Поганку Желудину-Морковину. Идет и думает:
— Это что же получается! Так ведь вес лес засахарится, как позапрошлогоднее варенье! Не будут птички петь, зверушки бегать — вымрет лес. Разве что какие-нибудь жучки-червячки будут ползать по всему этому сахару. Да и жучки, наверное... В крупе жуки живут, и в муке живут, а в сахаре — я что-то не припомню, чтоб кто-нибудь жил. Только мухи и осы любят сладкое.
И представил себе Охотник огромный засахарившийся лес, по которому летают ТУЧИ мух и ос. И еще ползают пауки. Пауки везде наплетут паутин и ловят, и ловят мух. И от этого мушиного изобилия сами становятся большими, жирными и сладкими. И не найдется ни одной птички, которая склевала бы хотя бы одного паука. И не найдется ни одного оленя, который своими рогами разорвал бы хотя бы одну паутину. Бр-р! Мороз по коже от этой картины. Вы лучше ее себе не представляйте, а то не сможете спокойно спать.
Уф, давайте сделаем небольшую передышку, чтобы успокоиться.
Фффу! Вроде отпустило немного.
Ну, и что же у нас дальше произошло с нашим Охотником? А вот что! Он нашел логово Морковкиной Поганки! Для этого ему пришлось найти и домик ежа, и проползти под веткой, под которой и зайчишка пригибался, и переплыть ручей, который тот же заяц перепрыгнуть не мог. Ему пришлось обойти большую кабанью яму справа, а малую — слева, и опять переплыть ручей, который кабан вброд перейти не может. Потом Охотнику пришлось далеко стороной обойти берлогу, где жили медведица с медвежатами, ведь он с ней не был знаком, а медведь представить его не догадался. А всякий знает, что если ты медведице по всем правилам не представлен, то лучше держаться от нее подальше — уж очень она сердитая, тем более, что и медвежата сейчас болеют. Короче, нашел-таки Охотник логово Поганки. А Поганка эта оказалась густым-прегустым, сладким-пресладким и липким-прелипким туманом, который каждый вечер обволакивал собой весь лес и пропитывал его своей сладостью. А логово находилось в самом-самом истоке ручья, и потому вода в ручье тоже сделалась сладкая и липкая. А в самом логове уже все-все давно засахарилось, и, хоть и выглядело как бы красиво-заснеженно, но в то же время было страшно и безжизненно. И мухи, мухи, мухи. И осы, осы, осы. И пауки, пауки, пауки. Ох, и страшно же, скажу я вам, видеть эту КРАСИВУЮ, СЛАДКУЮ СМЕРТЬ!
Охотник надеялся, что сейчас встретится с этой Поганой Хреновиной и сразится с ней насмерть. А сражаться-то не с кем. Как с туманом сражаться? Руками размахивать, что ли? Или курткой? Тогда решил Охотник пробраться прямо в середину тумана, в его, так сказать, сердцевину — в самое сердце. Обмотал он голову рубашкой, а потом еще сверху курткой, чтобы сладким поменьше дышать, оставил маленькую щелочку, чтобы смотреть, и вошел в туман.
Вот какой смелый был Охотник! Кто бы из вас не побоялся войти в самую гущу Хреновины? А? Кто? То-то же! Я бы тоже побоялся. А вот Охотник не побоялся. Он взял и вошел! Нет, конечно, он тоже, как бы это сказать — опасался, что ли, но ведь вошел! Пересилил страх и вошел. Вот, оказывается, что любовь к природе делает с человеком. Нет, не правильно: ...с Человеком! И с «природой» не правильно: ...Любовь к Природе!
Ну, и как там наш Охотник, в тумане-то? А Охотник, хоть и оставил щелочку, чтобы смотреть, но ничего не видит. Почему? Что значит «почему»? Да потому, что края щелочки сразу же засахарились — раз! А во-вторых, Морковина — это же туман, причем, густой-густой. А в тумане даже ежики о лошадей спотыкаются. Во как!
Но наш отважный Охотник все шел и шел вперед и... вышел из тумана. Вот те раз! Он туман насквозь прошел. Вы думаете, это его обескуражило? Ха, не на того напали! Охотник стряхнул с себя налипший сахар, перемотал по-иному голову и опять вошел в туман. Но уже под другим углом, то есть изменил направление. Вот какой был хитрый Охотник! Решил «прочесать» туман, значит. «Прочесать» — это так называется, когда ходишь по одному месту один или с друзьями много-много раз и что-нибудь ищешь, а если повезет, то найдешь. Вот и Охотник еще много-много раз заходил в туман и выходил из него, но ничего не находил. Он уже сам весь засахарился и стал похож на цукат, но сдаваться не хотел. Вот какой настойчивый! И когда силы его уже почти оставили, он внезапно одной ногой наступил в ручей (сладкий и липкий, бр-р!), а другой больно ударился о какой-то жесткий и, судя по звуку, металлический угол (баммм! — ой!). Охотник нагнулся и стал ощупывать: обо что это я ударился? Вы бы, конечно, стали ощупывать ногу: ой-ё-ёй, бедная ножка, как больно! Но Охотник не такой: в первую очередь — Долг, а нога подождет. Он сразу же нащупал длинный и узкий металлический ящик, весь покрытый кристалликами сахара, как инеем.
— А давай-ка, я его выволоку наружу из тумана и посмотрю, что это такое, — решил Охотник и начал вытаскивать ящик.
Конечно, он вначале все вокруг обшарил руками, а вдруг еще что-нибудь есть. Но ничего, кроме ручья и засахаренной травы не обнаружил. С большим трудом отлепил Охотник ящик от камня, на котором тот стоял, взвалил на плечо и понес наружу из тумана.
И что вы думаете? Туман не отставал от него ни на шаг! Вы спрашиваете, как Охотник это понял? А вы сами думаете, как? А? То-то же! А понял это Охотник по одному, очень простому, признаку. Он ведь был охотник, а потому очень наблюдательный. И увидел он, что если ветки и деревья, на которые он в тумане натыкался, раньше были засахаренными, то сейчас уже нет. Или сахарятся прямо на глазах. Значит что? Значит туман ползет по лесу вместе с ним. А что это означает? А это означает, что он нашел «сердце» Поганки! Вот, что это означает! Теперь вам понятно?
А когда это понял Охотник, то он решил открывать ящик прямо здесь, где стоит. Отлеплял он крышку, отлеплял, наконец отлепил. Пошарил в ящике руками и нашел еще один, небольшой такой, ящичек. И еще что-то! Стал он это «что-то» ощупывать — кнут какой-то. Ручка, ремешок, узелки разные — точно, кнут! Сунул Охотник кнут за пояс, чтобы не потерять, и давай второй ящик вскрывать. Тут дело пошло полегче — чувствуется опыт, — но в ящике был только клочок бумаги и больше ничего!
— Так-так-так... — Сказал сам себе Охотник.
Он расчистил от сахарного «инея» свою смотровую щель, поднес бумагу к глазам и быстро-быстро прочитал, что там было написано. И сразу же запомнил! А вы смогли бы так, сразу все запомнить? А ну-ка, попробуйте — вот, что там было написано:
УДАПОРП И ОГОТ-ТО ,ТЕНКЛЕЩ АЗАР ИРТ МОТУНК ОТК
Хоть и запомнил Охотник все, что на бумажке было написано, но от этого ему легче не стало.
— Эх, надо было в школе иностранные языки учить, а не балбесничать, — запоздало огорчился он.
И вспомнилась ему школа, как сидит он за партой у окна и во время урока всяких пичужек на улице рассматривает. Как однажды, во время урока английского языка, нарисовал он в тетрадке убитого льва и себя рядом, с ружьем в руках — он еще в детстве мечтал стать охотником. Потом вспомнил, как с ребятами записками перекидывались, а чтобы никто чужой их не прочел, «шифровали», то есть писали хитро, через зеркальце, задом-наперед.
— Эх, пустая голова! — Закричал Охотник, еще раз мысленно перечитал записку и сразу все понял.
Мы-то с вами, ее уже давно прочитали и ждем, не дождемся, что сейчас Охотник возьмет кнут и...
Все-таки Охотник был охотником, а не пастухом. Вначале у него ничего не выходило, но после... очень звонкие щелчки получились. Выстеганная кнутом, пр’оклятая, зловредная, приторно- даже не сладкая, а слащавая Хреновина-Морковина, она же Дубина-Желудина, она же Медянка-Поганка не испарилась, нет — она исчезла без следа! А вместе с ней исчезла и засахаренность всего леса! Вот как надо щелкать кнутом, учитесь! А вот кнут в руках Охотника и ящики, один длинный, а второй маленький, оба — железные с запирающимися крышками, как раз такие, какие нужны были Охотнику, остались, и на их блестящих хромированных боках отражались красноватые лучи вечернего солнца, зеленый лес и счастливое лицо Охотника.
Вы мне можете не верить, но свои ящики для ружья и патронов Охотник нашел именно в лесу. И когда медведь помогал Охотнику нести эти ящики до опушки, сбежались все-все-все звери и слетелись все-все-все птицы, которые жили в этом лесу. Каждый подлетал, подходил или подползал к Охотнику и благодарил его за освобождение от Поганки. Каких только прозвищ ей не надавали, некоторые были даже не совсем приличные, но звери, в отличие от нас, не грамотные и не знают, какие слова можно говорить, а какие нельзя.
А какой счастливый был Охотник! Он никогда в жизни не видел такого количества зверей сразу. И он тут же, перед всеми-всеми-всеми торжественно пообещал никогда-никогда больше не охотиться, хотя его об этом никто и не просил. И даже не намекал — звери очень щепитильны в этих вопросах.
И вот когда он всем-всем-всем сказал, что больше не будет охотиться, вдруг вспомнил, что его мама тоже всегда была против охоты. И он вспомнил, что именно мама его нежно и ласково обнимала и целовала в ухо, а он... Ему было стыдно признаться самому себе, но он все-таки признался, что с тех самых пор, когда занялся охотой, он совсем перестал навещать маму, писать ей письма и звонить по телефону — ВСЕ ЕГО ВРЕМЯ ПОЖИРАЛА ОХОТА. А когда охоты не было, то он к ней готовился или думал о ней. Вот так люди иногда забывают о маме. Это очень печально, но так бывает.
Хорошо, что наш Охотник исправился! Он позвонил своей маме, снял свое ружье со стены (вместо него повесил на стену кнут, которым научился мастерски щелкать) и запер его в Хреновинный железный ящик. А патроны запер в другой ящик. И после того, как он это сделал и сказал об этом Дедушке, чтобы тот больше не волновался, ружье выстрелило! Вы представляете? Ружье, абсолютно незаряженное ружье — Охотник его проверял сто тысяч раз — само выстрелило прямо в ящике! Вот ведь как бывает! Не зря говорят, что если в начале рассказа на стене висит ружье, то в конце его оно обязательно выстрелит.
Дедушка, к счастью, выстрела не слышал — он спокойно спал. А если бы не спал, то подумал бы, что это Охотник развлекается — щелкает кнутом.
Вот, собственно, и весь рассказ о ружье.