496
На окружное собрание мы отправились вместе с Шагимуратовым, ему Надежда Григорьевна раздобыла гостевой билет. Поначалу она хвалилась, что может раздобыть и два (для Коренькова), рассчитывая самой быть делегатом. Но её не избрали в ЖЭКе - знаем, мол, вас, исполкомовцев - и ей самой пришлось довольствоваться гостевым билетом.
Шагимуратов, кстати, тоже пытался избраться делегатом через свой ЖЭК, побузил там, но его не выбрали. Как и Федю Бессараба - это мы пытались сколотить команду задавать вопросы ректору. Вопросы готовились заранее и бурно обсуждались в кирхе и у нас дома (с Даниленко, Лаговским, Серёжей). Вот некоторые из них.
ВОПРОСЫ т.Медведеву, Николаю Андреевичу
Cчитаете ли Вы правильным, что при вашем выдвижении в КГУ не было выдвинуто другой кандидатуры и голосование было открытым?
Как у экономиста, есть ли у Вас конкретные предложения по вопросам экономической перестройки, и где они были опубликованы, в частности, публиковались ли в местной прессе?
В газете "Калининградская правда" Вы упоминали о своём участии в политической жизни страны путём написания писем в ЦК КПСС. Нельзя ли узнать, если это, конечно, не личные письма к брату, какие проблемы Вы поднимали в этих посланиях?
В скольких коллективах, выдвинувших Вас, Вы выступали лично?
Почему Вы держали в секрете свою программу?
Что Вы лично сделали, чтобы студентов не забирали в армию и не посылали на сельхозработы?
Как Вы относитесь к неформальным молодёжным объединениям, в том числе к калининградским? Способствуете ли Вы возникновению и работе этих организаций в КГУ?
Пользуетесь ли Вы спецобслуживанием, в частности, спецполиклиникой?
Правда ли, что студенды в КГУ сидят на лекциях в пальто?
В школе отменены экзамены по истории СССР. Будут ли отменены экзамены по истории КПСС, политэкономии и научному коммунизму в КГУ?
С какими инициативами Вы, как депутат облсовета и член обкома, обращались через прессу к Калининградской общественности? Как часто Вы выступаете в "Калиниградской правде" и в "Калининградском комсомольце"?
Как Вы относитесь к идее многопартийности в СССР?
Как Вы относитесь к журналу "Огонёк" и к обществу "Память"?
Есть ли у Вас служебная персональная машина, и что входит в обязанности Вашего личного шофёра?
Говорят, у Вас на семью из 3-х человек есть две квартиры (здесь и в Ленинграде) и две дачи. Правда ли это?
Говорят, у Вас есть личная "Волга". Как Вы её приобрели?
14 апреля 1989 г., кирха
Но вот только - кто будет задавать эти вопросы? Мне неудобно вылезать и с вопросами и с выступлением. Ну, Шагимуратов сможет в лучшем случае пару вопросов задать. Любава - сестра Надежды Тепенициной там будет, её подключим; может, кого ещё из знакомых найдём.
Заготовил я и речь свою. Вот она.
Наше сегодняшнее собрание, увы, - не достижение демократии. Это фильтр, который призван сократить число кандидатов не волей всех избирателей округа, а нашей с Вами волей. Поэтому нам нужно очень ответственно отнестись к нашей миссии. Лучше допустить к выборам лишнего кандидата и добавить хлопот устроителям выборов, чем убрать кандидата, который не нравится нам, но может понравиться многим другим. Но уж если нам приходится фильтровать, то есть голосовать против некоторых кандидатов, то надо делать это аргументированно. Именно аргументация против - задача нашего собрания, если уж мы решили кого-то отсеять.
Я и хочу выступить от имени нашего коллектива как против, так и за некоторых кандидатов, но прежде я хочу сформулировать наш взгляд на то, каким должен быть народный депутат СССР.
Что должен будет делать депутат? Он станет законодателем. Ему предстоит готовить черезвычайно важные для нашего общества законы об общественных организациях, о печати, создавать новое уголовное законодательство. Улучшать плохо работающие ныне законы о государственном предприятии, о кооперации, охране природы, референдумах, выборах, как и саму Конституцию. Им предстоит исправлять ляпы, допущенные нынешними законодателями /указы о митингах и правах внутренних вйск, об обжаловании действий должностных лиц и т.д./. Предстоить решать такие сложнейшие проблемы как дефицит госбюджета, инфляция, избыток денежной массы, неконвертируемость рубля, предстоить укротить своеволие Госплана, Минфина, Госкомцена, Госкомтруда, Минводхоза и прочих министерств. В том числе и министерства рыбной промышленности, но именно в том числе.
Некоторые же кандидаты улучшение работы рыбной промышленности или ещё какие-то проблемы областного значения ставят во главу угла своей программы. Нам нужно осознать необходимость так решить общегосударственные проблемы, чтобы из этих решений автоматически вытекало улучшение и нашей с вами калининградской жизни.
Наш депутат, следовательно, должен быть человеком нового мышления, который будет активно выдвигать и поддерживать конкретные предложения по демократизации и децентрализации всей нашей экономической и политической жизни. Но этого мало; важно, чтобы он не боялся выступать и голосовать против попыток затянуть перестройку, спустить её на тормозах, сохранить пережитки застоя и привелегии бюрократии. А такие попытки имелись и будут иметься, недаром Горбачев торопиться сменить Верховный Совет - тянуть нельзя, дела идут неважно, особенно в сфере экономики. Голосовать "за" у нас приучены. Пора выбирать депутатов, которые не побоятся проголосовать и против.
Все ли кандидаты, обсуждаемые сегодня, могут быть причислены к категории людей нового мышления, убеждённых демократов, людей, свободных от пережитков застоя? Я могу с уверенностью сказать, и это мнение моих коллег, что Николай Андреевич Медведев таковым не является. Человек уже немолодой, пенсионного возраста, свою жизнь он посвятил науке - политэкономии, которая обосновывала именно тот путь экономического развития, которым мы дошли до нынешнего плачевного состояния, и которая прогнозировала загнивание тех, к кому нам теперь приходится обращаться за помощью, кто снабжает нас зерном. Этой науке он обучал и студентов. Уже много лет он возглавляет КГУ, - увы, не самый престижный, если не сказать просто - непрестижный вуз города, в котором практически нет конкурса при приёме. Притчей во языцех стал запущенный ботанический сад, холод в аудиториях. Я хорошо знаком с положением дел в КГУ, и оно довольно печальное, как с уровнем подготовки выпускников, так и с уровнем демократизаци в управлении университетом.
Возьмём процедуру выдвижения ректора в кандидаты. Предварительного обсуждения не было, альтернативной кандидатуры не было, тайного голосования - не было, даже программы у ректора не было. Может, всё это не важно, не обязательно? Важно - когда выдвигают начальника.
Ибо не каждый рискнёт открыто выступить против или проголосовать против начальника при открытом голосовании. А при тайном голосовании, например, ректор не был избран в своей парторганизации на Всесоюзную партконференцию. И если начальник - демократ, он сам должен, обязан предложить своим робким подчинённым выставить альтернативную кандидатуру и провести тайное голосование. Если он этого не делает, значит, он не демократ или не уверен, что его выдвинут, но хочет выдвинуться и не желает рисковать.
Отсутствие программы при выдвижении в университете Николай Андреевич мотивировал тем, что он не хочет раскрывать карты. Но разве речь идёт о картёжной игре? Разве, в эпоху гласности, кандидату не следует сразу открыто заявить о своей платформе, чтобы люди могли обсудить и осмыслить её? И зря Николай Андреевич обиделся в "Калининградской правде" на то, что кто-то из кандидатов в Балтийском районе повёл агитацию за своё избрание, не дождавшись регистрации: агитировать у нас запрещено только за насильственные действия, за войну и расизм.
И зря Николай Андреевич обиделся на товарища Самсонова, уверяя, что ему, мол, не задавали вопросов по поводу студентов в пальто на лекциях. Вопросов, может, и не задавали, а студенты в пальто сидят, и не только студенты, но и сотрудники НИСа и даже в нынешнюю рекордно тёплую зиму - сам видел.
Не поддержал ректор и молодёжное экологическое движение - это в наше-то время!
Но как же, спросите Вы, выдвинули ректора 90 коллективов? Очень просто. Была сформирована команда доверенных лиц - а трудно ли её сформировать руководителю такого крупного учреждения? - которая и провела агитацию (значит, можно всё-таки агитировать до регистрации?), используя в ряде случаев и такой аргумент: у ректора брат там!
Наш коллектив уверен, что Николай Андреевич не является человеком строгих демократических убеждений, не является человеком нового мышления, и я от имени нашего коллектива призываю голосовать против его кандидатуры.
Что касается других кандидатов, то мне лично привлекательна позиция Полуэктовой, Гавриша, Крысина и других, хотя в адрес каждого из этих кандидатов может быть высказана и критика. Я думаю - в ходе дальнейшей избирательной компании они смогут учесть те пожелания к кандидатам, которые я здесь высказал. Окончательный же выбор я, как и все остальные избиратели, сделаю 26 марта.
Но ведь ещё надо и слово получить, чтобы эту речь сказать. Поэтому я заготовил и записку в президиум с просьбой предоставить мне слово в прениях, чтобы сунуть её в числе первых.
У входа в Дворец культутры железнодорожников, что в Матросском парке (его сравнительно недавно там соорудили) некий молодой человек раздавал делегатам какие-то карточки. Оказалось, - листовки, призывавшие делегатов требовать тайного голосования и оставлять в списках не только "своего", но как можно больше кандидатов - передоверить выборы народу.
Мы с Шагимуратовым порадовались - молодцы неформалы, правильную работу ведут.
В мандатах и пригласительных билетах на собрание были указаны места: моё место было в предпоследнем ряду, а Шагимуратова - в пятом, и я свою записку передал ему, чтобы он сразу же передал её председателю. Недалеко от Шагимуратова сидела и Любава, которую мы мобилизовали задавать вопросы ректору и призывать к тому же её знакомых.
Зал и сцена были уставлены юпитерами и телекамерами, готовилась передача для ТВ, которую должны были показывать в пятницу. С небольшой задержкой собрание открылось в четвёртом часу дня. Открыл его председатель окружной избирательной комиссии по Калининградскому городскому территориальному округу №77. Сообщил, что присутствует 562 делегата и 57 гостей. Предложил избрать президиум из председателя и секретаря.
Избрали: председателем - Хроменко, мэра города, то есть председателя горисполкома, секретарём - директрису школы №31.
Установили регламент - 10 минут на выступление кандидатам, 15 - на вопросы и ответы на них, 5 - на выступления избирателей и 2 - на повторные выступления.
Порядок выступления кандидатов (а они все сидели за двумя столами на сцене позади стола президиума с опознавательными табличками у каждого) - по жребию. Кандидатов было девять, в том числе и и знаменитый капитан Матюнин, за которого велась заочная агитация, с морей явился.
Далее Хроменко к моему удивлению и удовольствию внёс два существенных предложения в демократическом духе: принять решение выдвинуть не менее двух кандидатов при любом исходе голосования и голосовать тайно. Эти предложения были приняты единогласно.
Затем Хроменко предложил избрать счётную комиссию из всех сидящих крайними справа в каждом ряду. Зал дружно заревел: - Из крайних слева! - заподозрив крайних справа в том, что они подсадные. Хроменко не противился.
Процедуру жеребьёвки выступлений он предложил следующую. Вот, говорит, у меня стопка карточек с фамилиями кандидатов, и я буду их вытягивать. Кого вытяну - тот и выступает.
Первой выпало выступать Савельевой Клавдии Степановне (1932 года рождения, член КПСС, врач-анестезиолог-реаниматолог больницы скорой помощи, выдвинута 14 коллективами). Для бедной женщины это явилось неожиданностью (в списке, розданном делегатам, она стояла предпоследней), и она очень волновалась, запиналась, говорила тихо и весьма невыразительно (о проблемах, главным образом, здравоохранения и положения женщин), а на первом же вопросе ей сделалось плохо и её под руки увели за кулисы. Стало ясно, что это, увы, не претендент на место в числе зарегистрированных.
Да, бедняга пострадала от процедуры. Самое же обидное для неё заключалось в том, что остальные кандидаты, хоть их и "вытягивал" Хроменко, шли строго по списку. Наверное, стопку карточек он не перемешал и тянул подряд сверху. Одну только Спавельеву из середины вытянул, точнее, с конца почти.
Вторым выступал первый по списку Матросов Александр Владимирович (1956 г.р., член КПСС, капитан медицинской службы, начальник стоматологического кабинета, выдвинут одним коллективом). Крупный, пухловатый капитан зачитал свою вполне перестроечную программу (за уход от командной системы, власть народу - отнять у аппарата, за прямые президентские выборы, за децентрализацию, упразднение большинства министерств, за сокращение численности армии, сейчас вдвое большей, чем в США, за контроль над обороной и КГБ, за малообеспечнных и инвалидов, за экологию и "зелёных", против взяток, коррупции, бездушия медицинских работников (у нас рожают на столах, обезболивания нет, лекарств нет), СПИД - смертельная опасность...), но читал он не блестяще, бубнил как-то, а на вопросы отвечал и совсем слабо. Программу, видать, ему кто-то подготовил, а сам соображает туговато.
Следующей выступала Полуэктова Тамара Александровна (1936 г.р., беспартийная, начальник бюро отдела главного конструктора завода "Янтарь", выдвинута 25-ю трудовыми коллективами), которую я уже слушал на собрании по месту жительства в ДКР. Её выступление мне понравилось, и в этот раз больше, чем тогда.
Вот его тезисы по моим запискам, которые я делал на собрании.
"Аппарат партии тождественен хозяйственной власти. Политбюро и ЦК занимаются хозяйственными вопросами. Местные Советы подчинены верхам - партийному аппарату. Необходим контроль беспартийного большинства над правящим партийным меньшинством. Предлагается Союз беспартийных по борьбе с бюрократизмом и проведению законов в жизнь. Перевести управленцев в отряд наёмных служащих у производства. Экология - передать Моргуну власть. Установить первичность науки, а не ведомств в разработке проектов века. Гласность, референдумы.
Реформа цен необходима, но не на покрытие безхозяйственности. Цены на питание и предметы первой необходимости не повышать. Увеличить отпуска, пенсии, стипендии. На это ей нужно сорок миллиардов, которые она собирается взять от сокращения потерь, военных расходов и космических программ. Нужна комплексная национальная программа улучшения положения женщин. Верит в перестройку и надеется на неё."
18 апреля 1989 г., кирха
Первый вопрос, который был ей задан, прозвучал так:
- Союз беспартийных - это оппозиция правящей партии?
Ответ был такой:
- Ни в коем случае (?). Его задача - борьба с бюрократизмом.
Первый секретарь горкома комсомола спросил:
- Не повторяет ли Ваша программа статью Андреева в журнале "Нева", первый номер за этот год?
- Ряд положений повторяет, но не только эту статью, а и выступления других наших известных публицистов - Попова, Аганбегяна, Абалкина, Шмелёва, взгляды которых я разделяю.
Вообще на вопросы Полуэктова отвечала быстро, уверенно и коротко. Не задумываясь, ответила, что она против совмещения постов генсека и президента, против выхода республик из СССР, за поясное время в Калининградской области, за закрытие нерентабельных предприятий и колхозов, за сокращение вооружений. И только на вопрос Наставшева об её отношении к проекту Закона о качестве товаров народного потребления ответила, что Проект опубликован недавно, и она не успела его проанализировать.
На вопрос: - Почему у нас женщины задавлены? - Полуэктова ответила: - Потому что мужчины одни наверху.
За Полуэктовой шёл долгожданный ректор - Медведев Николай Андреевич (1925 г.р., член бюро обкома КПСС, выдвинут 90-ми (!) трудовыми коллективами). Своё выступление он прокричал в микрофон весьма темпераментно. Было оно сумбурным, но напористым. У него, оказывается, есть ряд программ, но тут их все не изложить, поэтому он коротенько о главном.
Надо рекомендовать Верховному Совету разобраться в предложениях депутатов и правительству поручить принять соответствующие меры (глубокая мысль!). Но откуда же взять средства? Он - экономист, и у него есть предложения. Хозрасчёт по его оценкам даст ресурсы лет через пять. Надо - сократить расходы на аппарат, на вооружения и на стройки века (Оригинально! Это и есть его предложения как экономиста?).
Далее ректора понесло куда-то в сторону. Он объявил, что бюрократия сопротивляется. Что он не ставленник аппарата, как тут думают некоторые. Его Московский райком держит за фалды, а других кандидатов тащит. Он - сторонник экономических методов, за настоящую выборность, за пересмотр законов, принятых доперестроечным Верховным Советом, за рассекречение, открытость Калининградской области, - в общем, демократ!
Что касается наших вопросов, то быстро выяснилось, что шансов задать их практически нет. Большую часть отведённого на вопросы времени ректор отвечал на письменные вопросы, которых у него невесть откуда куча оказалась, и из которых он, естественно, отбирал, что ему нравилось. Например:
- Помогает ли Вам Ваш брат в ЦК решать местные проблемы и каким образом?
Ректор счёл нужным уточнить, что у него младший (подчеркнув) брат, действительно, член Политбюро ЦК КПСС, и он (брат) ему помогает. Вот только каким образом - так и не сказал.
На вопрос, не собирается ли он пенсию, ректор заявил, что не собирается, поскольку учёные вообще долго работают, а он себя чувствует распрекрасно, и с гордостью доложил, что у него трёхлетняя дочь!
Были и вопросы с мест. Рук тянулось очень много, а времени оставалось мало, и прозвучало ещё вопроса три-четыре, причём откровенно недоброжелательных, антипатичный настрой аудитории по отношению к ректору чувствовался и в её реакции на ответы Медведева.
Спросили, например: - Почему Вы защищали у себя в университете откровенного сталиниста Глинкина?
Ректор ответил:
- Я не защищал!
Зал загудел: знаем, мол, как не защищал.
Спросили про многострадальный ботанический сад. Ректор ответил: разделяю, мол, вашу тревогу. Зал опять загудел: знаем, мол, как разделяешь. И т.п. (Почему не видно следов его деятельности как депутата горсовета?).
После ректора выступал Крысин Виктор Николаевич (1947 г.р., член КПСС, депутат горсовета, бригадир монтажников ДСК, выдвинут 64 коллективами). У него всё вокруг строительства в городе и области вертелось, и что деревне надо помочь, опять же строительством.
У него спросили: - Что народу нужнее в первую очередь - мясо или демократия?
- Мясо, - говорит. - Спекулянтов, - говорит, - уничтожать надо. И вообще пора стукнуть кулаком по столу - столько безобразий вокруг творится!
- Так Вы за кулачный стиль руководства? - спросил его всё тот же шустрый Наставшев, явно трудившийся на собрании за ректора.
- Да нет, что Вы, - ответил Крысин, - я просто хочу по-рабочему задать вопрос в Верховном Совете - до каких пор?!
Спросили его о руководящей роли КПСС, как он её понимает.
- Партия должна, - говорит, - контролировать нас, Верховный Совет, но не шибко влезать, не шибко командовать...
В общем, простой человек, рабочий. За перестройку, говорит, болеет. Потому и часто выступает в "Калининградской правде", что неравнодушен к безобразиям в области.
После перерыва первым выступил Самсонов Михаил Дмитриевич (1936 г.р., член КПСС, директор КСРЗ, того самого, куда мы собрались свои ЭВМы перетащить, выдвинут 17-ю коллективами). У него такие мысли интересные звучали. Шефская помощь - это латание тришкина кафтана. Народ не задействован в сфере производства - полные трамваи днём. Надо ликвидировать нерентабельные предприятия, оттуда народ направить во вторую и третью смены на прибыльные заводы. В том числе и моряков, чтобы на полках магазинов вместо рыбных стояли мясные консервы. 20 тысяч алкоголиков паразитируют в городе. Он за борьбу не с водкой, а с пьяницами. 40 миллионов в стране живут за гранью нищеты - цены не следует повышать.
Тут вылез профессор Селезнёв (тоже ректора явился поддержать) и спросил многозначительно:
- На что Вы собираетесь опираться в своей будущей депутатской работе - на собственный опыт или на знания? Как вы относитесь к науке?
Самсонов нормально ответил:
- На знания, какие уж у меня есть.
25 апреля 1989 г., кирха
После Самсонова выступал Матюнин Николай Фёдорович (1948 г.р., член КПСС, капитан-директор плавбазы "Кронштадтская слава" управления Рефтрансфлота, выдвинут 41 коллективом и собранием по месту жительства) - хвалёный капитан, явившийся, наконец, с моря.
До сих пор избирательную кампанию за него активнейшим образом вели его сторонники, самодеятельные агитплакаты в его поддержку уже появились на улицах города у дверей магазинов и в прочих людных местах. И вот теперь сам Матюнин впервые предстал перед очами избирателей.
Ну что ж. Внешний облик вполне бравый. Мужественного вида черноглазый брюнет в капитанской форме, 40 лет - юноша по нынешним временам. Говорит уверенно, чётко, внушительно, с паузами. Но весь пафос его речи был нацелен, главным образом, на рыбацкие проблемы. Тут он чувствовал себя в своей стихии, и гнев его был, безусловно, искренним.
- "Калининградрыбпром" - главный виновник отсутствия рыбы в Калининграде! Ликвидировать его! И "Запрыбу" заодно. Да и Министерство туда же!
Затрагивал Матюнин, разумеется, и другие вопросы, но уже без того энтузиазма, широты взглядов в нём не чувствовалось. Но аплодисменты он сорвал бурные, публике, видать, очень понравился. Ещё бы: про самого министра рыбного сказал, что он не на месте, а министр-то новый, перестроечных уже времён.
За Матюниным выступал Ершов Пётр Антонович (1936 г.р., член КПСС, генеральный директор производственного объединения "Калининградбумпром", выдвинут двумя трудовыми коллективами) - главный отравитель водоёмов области.
Выступал он неплохо, изображая из себя компетентного борца за экологию (в Калининградской области он недавно, до того в Братске крупнейшим леспромкомплексом заведовал, тайгу изводил - народ заулюлюкал, услышав об этом), единственного, кто только и знает, как очистить сбросы всех местных ЦБЗ. Ему для этого только одного не хватает - мандата Народного депутата.
Но слушали его с откровенным недоверием - знаем, мол, вас таких, директоров объединений, очистку сто лет все обещают, а во что Прегель, Неман и заливы превратили! Вонь от них никакими словесами не прешибёшь.
Последним по списку шёл Гавриш Олег Александрович (1961 г.р., член ВЛКСМ, инженер объединённого авиаотряда, выдвинут 15-ю коллективами и собранием по месту жительства) - самый молодой из всех кандидатов, организатор МЖК и депутат горсовета.
Я его уже слушал в ДКР, когда он прошёл дальше вместе с Матюниным. Теперь его выступление звучало посолиднее и поярче, больше перестроечной фразеологии и смелых призывов к демократии - за новую систему выборов (прямые, всеобщие), против монополии государства и партии на печать (надо же!), против Указа о правах внутренних войск и запретов на кооперацию - и почти ничего про свой МЖК и городские проблемы. Явно кто-то его подкорректировал, или сам сориентировался.
Наставшев послал для него записку в президиум, которую Хроменко отказался зачитывать, сочтя её некорректной. Однако настырный Наставшев пролез-таки к микрофону в зале и задал этот свой некорректный вопрос Гавришу:
- Правда ли, что Вы всем, кто за Вас проголосует, обещали квартиры в МЖК?
Гавриш, разумеется, открестился от подобного навета, а я подивился на Наставшева - чего же это он так активничает? Перед ректором выслуживается? Замаливает тот грех, что обошёл его на выборах на Всесоюзную Партконференцию? Тоже мне перестройщик (каковым его в университете считают, по словам Лёни Захарова, да и Серёжи).
Хотя на Гаврише список кандидатов исчерпался, вспомнили про выступавшую первой Савельеву, которой сделалось плохо. Она вроде оклемалась и ей предложили ответить на вопросы, если она сможет, и если вопросы будут. Вопрос был один:
- Что у Вас со здоровьем?
- Да так-то я на здоровье не жалуюсь, - ответила Савельева. - Это от неожиданности, наверное, что первой выступать. Да и после дежурства.
Вот-те на. Не могли бедную женщину от дежурства освободить. Это по-нашему.
Больше вопросов Савельевой не задавали. Пожалели её. Поблагодарили и перешли к прениям.
28 апреля 1989 г., кирха
Очерёдность выступающих в прениях определял председательствующий Хроменко совершенно якобы случайным образом: он вытаскивал, якобы не глядя, записки из сложенной перед ним на столе кучи заявок желающих выступить, в числе которых была и моя. То, что я заготовил свою записку дома и передал её сидевшему в первых рядах Шагимуратову, никакого значения не имело.
Хроменко решил, что будет демократичнее предоставлять слово не в порядке поступления записок, а наугад (не удержусь, чтобы опять не добавить - якобы: поди проверь - смотрит он, чья записка, или нет). Записок было - прорва, куча большая, а времени на прения оставалось немного, если не ночевать тут, и так уже собрание длилось более пяти (!) часов: началось в 15, а прения открылись только в девятом часу вечера.
И я уже не рассчитывал особенно на то, что придётся выступать - вероятность была невелика. Правда, меня это уже не очень беспокоило. Ощущение было такое, что ректора и так прокатят, а, скажем, Матюнин пройдёт наверняка. Это ощущение переросло почти в уверенность после того, как выступили 15 ораторов, и ни один (!) из них не назвал ректора в числе наиболее достойных кандидатов, хотя многие призывали оставлять в списке по несколько фамилий.
Из 15 выступивших 10 призывали голосовать за Матюнина, 9 за Крысина, 5 за Гавриша, 4 за Полуэктову (называли разные комбинации из этих четырёх фамилий), по одному человеку выступили за Ершова и Самсонова, трёх остальных (Савельеву, Матросова и Медведева) не упоминали.
Прения явно шли к концу, хотя записок, по словам Хроменко, было более сорока, но и время было уже одиннадцатый час, народ давно утомился, ждали лишь, когда счётная комиссия закончит приготовления к проведению тайного голосования.
И тут я слышу: - Приготовиться Намгаладзе, - мне предстояло выступать шестнадцатым. Я поднялся со своего места в предпоследнем ряду и пересел в первый ряд - приготовился. Но после того, как выступил мой предшественник, 15-й оратор, Хроменко объявил:
- Товарищи, тут поступила записка от товарищей Наставшева и Кузнецовой. Они требуют слова, поскольку якобы я не даю вести агитацию за всех кандидатов, будто бы даю слово только представителям определённых кандидатов. Может быть, предоставим слово товарищу Кузнецовой, а товарищу Наставшеву слово не дадим за его неэтичное поведение - я ведь уже делал ему предупреждение.
Зал не возражал, и мне пришлось уступить свою очередь Кузнецовой - профессору КГУ, обществоведу, доктору философских наук. Наконец-то скучавший за столом кандидатов на сцене ректор услышал о себе долгожданные тёплые слова. Кузнецова заявила:
- Товарищи! Хватит нам доярок в Верховный Совет выдвигать. Вот в Эстонии одна доярка отказалась от депутатского мандата. Не моё это, говорит, дело. В коровах я разбираюсь, а в законах - нет. Нам надо выдвигать учёных, экономистов, людей квалифицированных, знающих что и как надо делать ... - ну и так далее, в том же духе. Не забыла и про брата ректора, заверила, что он университету уже помогал, а теперь, безусловно, и всей области поможет. При этих словах ректор интенсивно закивал головой, подтверждая истинность её заявлений.
Но народ в зале не очень-то, похоже, был склонен её слушать и недовольно шумел - хватит, мол, знаем твоего ректора ...
После выступления Кузнецовой в зале появилась счётная комиссия, и обрадованный Хроменко, заждавшийся её вместе со всеми, объявил, что есть предложение прекратить прения.
Э-э-э! Тут я воспротивился, нахально вылез на сцену и заявил председателю, что уж коли он меня объявил, то пусть предоставит слово, а уж потом ставит вопрос о прекращении прений.
Хроменко сообщил народу, что вот тут товарищ Намгаладзе уже объявлен был, и он настаивает на своём выступлении. Может, дадим ему слово и на этом закроем прения? Согласились. Я пошёл к трибуне, чётко сознавая, что говорить надо очень коротко, не более трёх минут, иначе народ не воспримет выступление.
3 мая 1989 г., кирха
Начал я с того, что представился: доктор, мол, физ-мат наук, профессор, - на что последовала немедленная неодобрительная реакция зала, гуденье, шум: ещё один профессор будет сейчас ректора нахваливать... А я возьми и ляпни с ходу:
- Товарищи, коллектив нашей обсерватории делегировал меня сюда с тем, чтобы призвать вас голосовать против ректора КГУ Николая Андреевича Медведева, - тут я сделал короткую паузу, и в зале мгновенно установилась тишина, - как человека недемократических убеждений и образа действий, о чём свидетельствует и то, как его выдвигали в кандидаты, и его выступление в "Калининградской правде".
А что касается его учёности, то он всю жизнь служил политэкономии социализма, которая обосновывала именно тот путь, каким мы и дошли до нынешнего плачевного состояния дел в нашей экономике. Таким учёным иной простой рабочий здравомыслящий сто очков вперёд даст.
Но я согласен с теми выступающими, которые призывали оставить в списке как можно больше кандидатов, и поэтому призываю вычеркнуть только одного Медведева, а остальных всех оставить. Что касается моего личного впечатления о других кандидатах, то я бы их в таком порядке поставил: Полуэктова, Матюнин, Гавриш, Крысин, Ершов, Самсонов, Матросов, Савельева - у каждого из них в программе много привлекательного.
Но вот что мне хотелось бы ещё сказать. Сегодня - последний день афганской войны, последний наш солдат уходит оттуда, а ни один из кандидатов и избирателей не вспомнил об этом. Так я хочу призвать кандидатов бороться за то, чтобы такое никогда больше не повторилось!
Зал взорвался аплодисментами, и пока я пробирался в задние ряды к своему месту, ко мне протягивали руки для рукопожатий незнакомые мне люди.
А когда я уселся, то увидел на сцене размахивающего рукой ректора, требующего слова для справки.
- Только для справки, - предупредил его Хроменко.
- Товарищи, - закричал ректор. - Выступавший здесь Намгаладзе сводит со мной личные счёты. Он рвался в университет, а я его не взял. Надо ещё посмотреть, чем он там у себя занимается, какие отчёты пишет! Им народный контроль должен заняться!
Свист и топот в зале явились первым и последним проявлением обструкции к выступающему на этом на собрании. Этой своей выходкой ректор повредил себе, пожалуй, больше, чем я ему своим выступлением.
Перед началом голосования Хроменко предоставил слово председателю счётной комиссии для какого-то объявления, а тот (артист облдрамтеатра Полищук) предложил собранию в поддержку выступления Намгаладзе почтить минутой молчания погибших в Афганистане. Какой-то мужчина, сидевший передо мной, демонстративно не поднялся с кресла, достаточно громко проговорив:
- Позор!
Ему ответили:
- Ребята же не виноваты!
Но он снова повторил:
- Позор! - и так и не встал с места.
Перерыв на голосование и подсчёт голосов длился довольно долго. Ректор как разъярённый тигр метался в одиночестве по фойе. Мне даже жалко его стало. И вот заключительный аккорд - объявили результаты голосования.
Больше всех голосов набрал, как и ожидалось, Матюнин. Подавляющее большинство: 530 "за" из 567, 37 "против". За ним шли Крысин (385 "за", 182 "против"), Гавриш (327 "за", 240 "против"), Полуэктова (296 "за", 271 "против"). Эти четверо перевалили через 50%-ный рубеж и стали допущенными к выборам кандидатами.
Ректор получил всего 75 голосов "за" (это при 90 выдвинувших его коллективов) и занял 7-е место, обойдя только Матросова и Савельеву.
Собрание, длившееся более восьми часов, закончилось около полуночи.
Четверо победителей ещё оставались на сцене, их инструктировал работник телевидения в связи с предстоящими телепередачами. Я не постеснялся подойти к ним, и когда телевизионщик отвлёкся на минуту, поздравил кандидатов с победой и пригласил каждого из них на встречу с коллективом нашей обсерватории: кто, мол, нам понравится больше всех, тому мы и окажем агитподдержку в избирательной кампании.
Эта мысль внезапно пришла мне в голову: ведь кто-то из них наверняка будет Народным депутатом СССР, неплохо бы завести знакомство! Кандидаты, ещё не пришедшие в себя, разумеется, закивали головами - да, да, конечно, спасибо, - не предвидя, как и я, последствий этого приглашения.
497
4 мая 1989 г., кирха
На следующий день Серёжа сообщил мне, что в университете ходит такой слух: против ректора на окружном собрании всё было подстроено Хроменко, а Намгаладзе - его человек. Селезнёв же высказался таким образом:
- Зря Намгаладзе добивал ректора, он пинал политический труп.
Такого позора для ректора он не ожидал. Серёжа резюмировал:
- Ректор, в сущности, не такой уж плохой человек, у него только один недостаток: он - дурак.
Через день окружное собрание показывали по телевидению в записи, была полуторачасовая передача. У Полуэктовой из её выступления вырезали всю политическую часть программы с её Союзом беспартийных, а от моего отрезали первую часть и начали показ со слов "что касается его учёности", а чьей учёности - оставили догадываться, фамилия ректора в моём выступлении по телевизору не прозвучала, пожалели беднягу.
А 18 февраля пришло письмо от Славы Ляцкого:
Дорогой Саша!
Пишу с конференции в Калуге, сожалею, что тебя нет.
17-го февраля я выступаю в Ленинграде на окружном избирательном собрании как кандидат в Народные депутаты по Ленинградскому сельскому национально-территориальному округу №20, куда входят, кроме Мурманской области, также Карелия и Калининград. Ты сможешь мне помочь, если не позднее 15-го февраля отправишь в адрес Окружного избирательного собрания телеграмму примерно следующего вида:
193311, Ленинград,
Суворовский пр., 67, ком.201
Окружному избирательному собранию
по нац.-терр.округу №20 РСФСР
Поддерживаю кандидатуру в народные депутаты СССР Ляцкого Владислава Борисовича. Знаю его (несколько тёплых слов).
Желательно подписаться солидно: доктор и пр. Телеграмму обязаны зачитать. Это придаст некоторую предварительную основательность моей кандидатуре на фоне официального кандидата; остальное будет зависеть от меня.
Хорошо бы, если бы также поступил кто-нибудь из университета (м.б., Лебле?).
Сашеньке привет. До свидания.
Сл. Ляцкий
Я ответил ему на следующий день:
Дорогой Слава!
Я очень огорчён тем, что не смог тебя поддержать. Твоё письмо пришло ко мне 18 февраля. Штамп отправления из Москвы на конверте датирован 11 февраля, а калининградский штамп - 17 февраля. Так ныне почта работает, впрочем, давно уже. Хоть судись. Но нормальные люди на неё и не рассчитывают в срочных делах. Надо было тебе передать мне записку с Ваней Карповым (он был от нас в Калуге) или телеграфировать, или позвонить. Мой домашний телефон 6-89-00, рабочий 2-56-06. Код Калининграда 011-22.
Удалось ли тебе зарегистрироваться? Если да, то включай в свою команду, буду рад помочь. Буду рад также получить от тебя любую информацию.
А вот вам для бюллетеней ДОСПа сведения об избирательной кампании в Калининградской области ...
И я довольно подробно описал окружное собрание, в котором участвовал, а также информировал о провале Романина. А далее:
... Вчера, то есть 18 февраля состоялось окружное собрание Калининградского сельского территориального округа №178. Здесь демократия дала осечку - только один из 15 кандидатов набрал более 50% голосов (317 из 569), и им оказался командующий Балтфлотом В.П.Иванов, а собрание заранее не приняло решение об обязательном избрании не менее двух кандидатов, как это было в двух других округах.
В Калининград приезжала от Московского бюро информобмена (Игрунов, Павловский, Митрохин, Прибыловский) Таня Титова - знакомиться с местными неформалами и наткнулась на меня. У нас с ней нашёлся общий знакомый - Слава Ляцкий, которого она считает одним из виднейших борцов за демократию в Советском Союзе, а я ей растолковал, что он помимо того и крупный учёный, не забыв отметить, что и мой давний друг к тому же.
От Золотарёва Бориса Юрьевича я узнал, что Золотарёв Виктор Борисович ("Гражданское достоинство", автоответчик), действительно, его родной сын, как ты и предполагал. Золотарёву-старшему мои мемуары очень понравились. Я давал ему небольшую часть. Просит привезти всё и велит тащить в "Знамя" или в "Новый мир" или в изд-во "Московский рабочий", или в крайнем случае издавать за свой счёт, говорит - окупится. Я пока его всерьёз не воспринимаю. Пусть ещё почитает, другим даст. Там посмотрим.
Ну, а как вам с новым директором живётся?
Привет Тане, Юре, Вите, Гале и всему ДОСПу, бюллетени которого здесь читают и ждут.
С наилучшими, твой Саша
19 февраля 1989 г.
И вслед за этим письмом отправил посылку Золотарёву в Голицино с запиской следующего содержания:
Глубокоужажаемый Борис Юрьевич!
Найдя в Вашем лице заинтересованного и доброжелательного читателя, я рискнул без согласования с Вами отправить Вам почтой на прочтение /разумеется, при наличии у Вас времени и желания/ ещё два томика своих 'Записок", примыкающих /спереди и сзади по времени/ к тому жёлтому томику, который Вы прочли. В таком же виде у меня оформлены записки по 1979 год включительно, и это составляет около 1000 машинописных страниц /6,5 томиков/. Период с 1979 по 1988 г. описан рукописно в объёме, судя по всему, более 1000 маш. стр.
Я пока не знаю точно, когда буду в Москве, но в марте буду обязательно. Хотелось бы встретиться и поговорить с Вами. Надеюсь, что нам удастся сговориться о встрече по телефону - я позвоню заранее и сообщу о времени своего появления в Москве. Прошу извинить, если моя посылка заставит Вас сходить на почту.
С наилучшими пожеланиями, искренне Ваш Намгаладзе Александр Андреевич
20 февраля 1989 г., Калининград.
О результатах проходившего в Ленинграде окружного собрания по Ленинградскому сельскому национально-территориальному округу №20, на котором пытался пробиться в официальные кандидаты Слава Ляцкий я узнал от Вити Мингалёва, специально по этому поводу позвонившему мне из Апатит.
А накануне Витя звонил мне по поручению Пивоварова с тем, чтобы напомнить о его предложении пойти к нему (Пивоварову) в замы по Мурманску. Я отшутился, сославшись на больную спину, - мол, мне не в Мурманск, а в Евпаторию какую-нибудь перебираться надо, совсем спина замучила. Вот подлечу спину, тогда, может, ещё подумаю.
Так вот, от Вити я узнал, что Славе пройти через окружное собрание не удалось, он занял четвёртое место среди семи участников. А прошли, набрав более 50% голосов) двое - командующий Ленинградским военным округом, генерал-полковник Ермаков и ... инженер-конструктор Полярного Геофизического Института Оболенский - председатель ДОСП'а!
ДОСП, оказывается, по 20-му округу сразу двух кандидатов сумел выставить - Ляцкого и Оболенского. Так вот Слава не прошёл, а Оболенский пробился. Теперь ему нужна будет поддержка в избирательной кампании, и не мог бы я стать его доверенным лицом по Калининградской области?
Я ответил Мингалёву:
- В принципе, мог бы, конечно. То, что он из ДОСП'а, уже само за себя говорит. Но, как человека, я его же практически не знаю, просто виделся несколько раз. И с программой его хорошо бы сначала ознакомиться. Ты-то сам как, поддерживаешь его?
- На сто процентов.
- А остальные досповцы, Слава, Юра?
- Со Славой у них сложные отношения. Они всё время пикируются на заседаниях. Но принципиальных разногласий между ними, мне кажется, нет.
- Слушай, Витя, а ты можешь Славу сейчас к телефону позвать?
- Могу.
- Давай, позови.
Слава оказался рядом, в соседней комнате, и я спросил его:
- Слава, вот Витя просит меня Оболенскому помочь в Калининграде, ты как к этому относишься, поддерживаешь?
И тут Слава выдал:
- Я в этом деле не участвую.
- А что так? - удивился я.
- Он некрасиво себя повёл на собрании. Подстраивался под публику. А я - нет. Зато я, слава Богу, высказал всё, что думаю.
- Ну, в этом-то я не сомневался. Но всё-таки, что касается Оболенского, в любом ведь случае надо бороться за то, чтобы прошёл он, а не генерал, не так ли?
- Разумеется, Оболенский лучше генерала. Но я в его кампании не участвую.
- А мне что ты посоветуешь?
- Решай сам.
- Ну, хорошо. Дай Вите трубку.
И я сказал Мингалёву:
- Пусть Оболенский высылает свою программу. Если она нам понравится, то мы его поддержим тут, в Калининграде. И свои биографические данные тоже пусть сообщит, чтобы народ знал, кто такой ему мозги компостирует.
Сам я познакомился (точнее сказать, встречался) с Оболенским этой осенью в Апатитах, в дни моей борьбы с Пивоваровым и Терещенко за кресло директора ПГИ. Он мой ровесник, работает в небольшом конструкторском секторе апатитского отделения ПГИ, активный член ДОСПа, его председатель.
Я как раз был на том заседании ДОСПа, когда Оболенский предложил свою кандидатуру для выдвижения на предстоящих выборах в Народные Депутаты, причём предложил обсудить его кандидатуру в его отсутствие:
- Давайте, - говорит, - я сейчас выйду, а вы тут меня обсудите.
Но тогда дело так и не дошло до обсуждения его кандидатуры, спорили вообще об участии в выборах, о форме участия, и ни до чего не договорились.
А теперь вот Оболенский уже и окружное собрание прошёл.
Слава ещё тогда отзывался о нём несколько пренебрежительно: буквоед, мол, дотошный, но без глубоких мыслей. Сторонник прямой, а не представительной демократии, о чём между ними и вёлся спор на страницах бюллетеней ДОСПа. Вот и всё, что я знал об Оболенском.
Через несколько дней он позвонил мне сам и спросил, не мог ли бы я выделить ему из своих подчинённых ребят человека в качестве доверенного лица, полностью освободив его от работы, для ведения предвыборной кампании Оболенского в Калининградской области.
Я повторил ему то, что уже сказал Мингалёву: пусть высылает программу и биографические данные, а ещё лучше - приезжает сюда сам, тогда уж обо всём окончательно и договоримся. Оболенский пообещал выслать свои материалы, а через неделю-другую и сам приехать.
498
Тем временем у меня завязались политические шашни с одним из наших калининградских кандидатов в Народные Депутаты СССР. А именно - с Тамарой Александровной Полуэктовой.
5 мая 1989 г., кирха
Буквально на следующее утро после окружного собрания мне в кирху позвонила женщина - Ирина Евгеньевна Войникова, с "Янтаря" - соратница Полуэктовой, из её команды, и стала горячо меня благодарить за вчерашнее выступление на собрании, за то, что я Полуэктову назвал первой в списке понравившихся мне кандидатов. Она просила разрешения придти к нам в обсерваторию и рассказать, какая Тамара Александровна замечательная женщина, какой она борец за справедливость, и как её начальство на заводе не любит.
Я ответил, что мы этому всему и так верим, и нам хотелось бы встретиться с самой Тамарой Александровной, пообсуждать с ней её программу, для чего я и пригласил вчера сразу после собрания Тамару Александровну к нам, как, впрочем, и остальных кандидатов. Они все согласились, и мы каждому будем рады.
Через несколько дней Войникова появилась у нас в кирхе уже как официальное доверенное лицо Полуэктовой, даже удостоверение соответствующее показала. Она пожаловалась на откровенное недоброжелательство по отношению к Полуэктовой со стороны не только заводского начальства и парткома, но и городских властей.
На заводе ей не разрешают воспользоваться заводской типографией для изготовления агитплакатов и листовок, в городе не только не помогают, а даже препятствуют встречам с трудовыми коллективами. Не везде, конечно, но во многих местах. И всё из-за Союза беспартийных в её программе.
Партком завода специально заседал по этому поводу, и решили отмежеваться от её программы, хотели даже отозвать её из кандидатов, но им разъяснили в окружной комиссии, что у них нет такого права. А народ на заводе за неё, и не только у них на заводе ...
- Ну, хорошо, - перебил я разговорчивую Инну Евгеньевну, жутко переживающую за Полуэктову. - Давайте, ближе к делу. Когда Тамара Александровна сможет придти к нам? Завтра сможет с утра?
- Сможет, я думаю.
- Вот и договорились. Приезжайте к девяти. А я наших сотрудников предупрежу, чтобы в Ульяновку не ехали с утра, а здесь в кирхе собрались.
Войникова оставила у меня текст программы Полуэктовой - я попросил, чтобы заранее вопросы приготовить. Окончательно время встречи мы решили уточнить сегодня вечером, я обещал подойти к ДКЖ, где Полуэктова, Матюнин и Крысин встречались с избирателями из близлежащих (близстоящих) домов.
Народу там собралось немного, в основном болельщики Матюнина из ветеранов, ему демонстрировали своё одобрение, а Полуэктову и слушать особенно не стали, не приглянулась. Выяснилось, что встречу в кирхе надо перенести часов на десять - пол-одиннадцатого, поскольку другое доверенное лицо Полуэктовой договорилось о встрече с ней в порту на полдевятого.
Я этому даже обрадовался, так как, предлагая встречу с утра, совсем забыл, что у меня самого на утро номерок в поликлинику к неврапатологу Бойко, попасть к которой очень трудно, за две недели надо записываться.
Там, в ДКЖ, я напомнил Матюнину о его обещании встретиться с коллективом обсерватории, и он подтвердил, что - да, да, конечно, только вот ближайшие дни у него все расписаны, как-нибудь потом ... Потом так потом. Наше дело предложить.
В поликлинику к Бойко я отправился уже во второй раз. В первый, две недели назад, она направила меня сделать рентгеновский снимок позвоночника и назначила физиопроцедуры - электрофорез с новокаином, согласившись с моим собственным предварительным диагнозом - остеохондроз. Теперь она должна была уточнить диагноз по данным рентгеновского снимка.
- Деформирующий спондилёз, - объяснила она мне. - У Вас врождённый дефект позвоночника - сращение четвёртого и третьего позвонков, ну и возрастные изменения остеохондрозные. С таким позвоночником ничего хорошего ожидать не приходится.
- Ну и что же делать?
- Продолжайте процедуры. Таблетки я Вам выпишу противо-воспалительные - пироксикам.
- А бегать мне можно?
- Бегать не рекомендуется - вы травмируете позвоночник дополнительно.
- Может, какая-нибудь лечебная физкультура целенаправленная мне поможет, а то я делаю разные упражнения, рекомендуемые при остеохондрозе, но что-то не пойму - лучше мне от них или хуже. Может, я не то делаю.
- Пожалуйста, выпишу Вам направление в ЛФК.
- А массаж не помешает?
- Пожалуйста, если хотите, могу и на массаж направление выписать.
С тем я от неё и ушёл, не слишком, разумеется, ободрённый. Добегался, значит. Неужели придётся бег бросать?
17 мая 1989 г., кирха
Полуэктова - худенькая блондинка в очках, издали моложе своих лет, появилась в кирхе в сопровождении двух доверенных лиц, молодых сравнительно женщин - конструкторов из их бюро, как я понял.
Перед встречей с народом я коротенько рассказал им, что мы такое из себя представляем, чем занимаемся, и что нас интересует в кандидате прежде всего - его политические взгляды. Сами мы, мол, радикалы в большинстве, и у нас можно говорить всё смело, откровенно.
Затем гостей провели в комнату для семинаров, где собрался народ, усадили Полуэктову в кресло, остальных на стулья. Выслушали краткий рассказ одной из доверенных лиц о кандидате: родом из Сибири, из Новокузнецка, после окончания Ленинградского кораблестроительного института поступила на "Янтарь", где и до сих пор работает конструктором, дослужилась до начальника бюро, борец за правду, за права трудящихся, стихийно выдвинута народом в противовес официальному кандидату из рабочих, Герою Соцтруда, - после чего сразу перешли к вопросам по программе, по её политической части.
- Вы предлагаете один или несколько Союзов беспартийных? Рассматриваете ли Вы этот Союз или Союзы как некие другие партии, конкурирующие с КПСС? Как вы относитесь к многопартийности?
- Я за многопартийность. Но формулировать это прямо, открыто, пока боюсь, меня власти не пропустят. И так с этим Союзом беспартийных шуму столько подняли, перепугались. Наш партком завода сейчас категорически против меня выступает и всячески препятствует моей избирательной деятельности.
- А как Вы относитесь к пункту 6 Конституции - о руководящей роли КПСС?
- Право на руководство нужно заслужить, а не декларировать его на все времена.
- Вы поддержали бы предложение об отмене этого пункта?
- Поддержала бы.
Ну и так далее, в том же духе. Дебаты между мной и Полуэктовой возникли по поводу прав республик на отделение, выход из СССР.
- Я против отделения, - категорично заявила Полуэктова. - Единый Союз выгоден всем.
- Но если большинство населения какой-либо республики проголосует за отделение, как Вы к этому отнесётесь?
- Это будет ошибочное решение.
- Но Вы признаёте право народа данной национальности самому решать свою судьбу, право самому решать свою судьбу, право принимать собственное решение, пусть даже ошибочное? Право нации на самоопределение признаёте?
- Признаю, конечно. Но в данном случае это будет право на ошибку.
- Но Вы его признаёте?
- Признаю, но я против выхода республик из СССР.
- Ради Бога. Но будете ли Вы поддерживать навязывание воли русского большинства в Союзе народам нерусских республик?
- Я буду их убеждать. Но их право на ошибку признаю и право на выход из СССР, значит, тоже.
Так что в этом вопросе вроде бы сошлись взглядами.
Бурно обсуждался вопрос о смертной казни. Полуэктова высказала мнение, что есть преступления, безусловно заслуживающие смертной казни. Я возразил:
- Если жизнь - высшая ценность, а убийство - непростительное зло, не оправдываемое ничем и никогда, и мы принимаем это в качестве закона, хотя бы морального, то как же мы можем нарушать его сами, убивая преступника? А в случаях судебных ошибок, которые нельзя абсолютно исключить, - и невинного, возможно, человека? Ведь такие случаи бывали неоднократно.
Тут в спор втянулись Саенковские женщины - Лена, Надежда, Галина, поднялся галдёж, в котором сторонники смертной казни оказались в явном большинстве.
Подвёл итог встрече Федя Бессараб:
- Тамара Александровна, Вы нам понравились. Мы готовы Вас поддержать, помочь Вам в Вашей избирательной кампании. Будем агитировать за Вас.
Полуэктова благодарила нас, говорила, что это была самая интересная и полезная для неё встреча из всех проведённых ею. Договорились поддерживать связь, обменялись телефонами.
Феде, правда, я потом сказал, что зря он сразу так определился за всех, что мы, мол, за Полуэктову. Надо бы ещё и с Матюниным, и с Гавришем встретиться, а уж потом решать окончательно. Федя возразил:
- Чего там! Всё и так ясно - это наш человек, а те - карьеристы обыкновенные, пусть они в местные органы власти пробиваются. Да и не придут они к нам, вот увидишь. Маленький коллектив, подумают, какой, мол, смысл.
- Маленький, да удаленький ...
(продолжение следует)