505
А в это время Слава Ляцкий писал мне письмо (1 апреля по штампу отправления на конверте):
Дорогой Саша!
Спасибо за письмо (от 19 февраля). Ты настоящий герой. Часть твоего письма с описанием достопримечательных событий я передал в Бюллетень ДОСП, №6.
Пивоваров приступил к работе, но трудно сказать, что у него получится. В Мурманске положение очень трудное, и, я думаю, он просто не сможет без тебя справиться. Чтобы ты понял ситуацию, сообщу тебе результаты только что закончившихся выборов в Учёный Совет.
Выбирали одинаковое количество от Апатит и Мурманска. После трёх туров с огромным трудом набрали по 6 человек: от Апатит - Мингалёв, Иванов, Лазутин, Белоглазов, Леонтьев и я, от Мурманска - Власков, Боголюбов, Терещенко, Тимофеев, Ткаченко и Пак. То есть вся наша мафия (Распопов, Горохов, Пятси и пр.) не вошла, Распопов получил менее 30%, Горохов - 11%.
Ситуация поэтому в Мурманске крайне напряжённая, и Пивоварову будет там очень и очень непросто. И многие очень на тебя надеются.
Твоя активность в избирательной кампании - это очень хорошо, но я не уверен, что ты правильно разобрался с Оболенским. Он снова собирается выдвигаться, и говорят, ты ему в этом помогаешь. Ситуация здесь, между прочим, не такая простая. Когда он выдвигался в первый раз, многие в ДОСПе были решительно против его выдвижения. По опросу, 15 человек высказались за Козелова, 11 за меня и только 4 за Оболенского.
Феномен Оболенского создан окружным собранием. У нас с ним отношения практически не поддерживаются, мы с Юрой с ним уже давно их почти порвали. Этот человек страстно стремится к власти, и ради этого, мне кажется, готов на многое.
Сейчас у нас оживлённо обсуждается положение в стране. Кризис власти налицо, моральное поражение партии на выборах несомненно. Но оппозиция всё ещё разрозненна, политически неустойчива и крайне близорука. В ближайшее время ожидается попытка ещё одного объединения организаций социал-демократического толка, к которым мы в определённой степени относимся. Что получится - не знаю.
Лечи скорее свой радикулит и приезжай к нам. Если хочешь сделать полезное, выдвини меня от какого-либо Калининградского учреждения, а не Оболенского.
Большой привет Сашеньке. Приезжайте. До свидания.
Слава
Я ответил ему нижеследующим:
Дорогой Слава!
Судя по тому, что ты опять воспользовался почтой, а не телеграфом или телефоном, твоё желание выдвинуться вновь в кандидаты, видимо, не слишком-то серьёзно. Мне кажется /я даже уверен в этом/, что тебе не следует сейчас к этому стремиться. Ты, безусловно, несравнимо умнее и достойнее Оболенского, но шансов у тебя, увы, меньше. Во всяком случае здесь у нас, в Калининградской области. Оболенский популярен и переубедить большинство в короткие сроки невозможно даже при моём активном участии. Тем более - я сам поддерживал его.
Вашу с Юрой идею бойкота я не мог поддержать, ибо оказался втянутым в борьбу сначала "против" /Медведева/, а потом "за" Полуэктову стихийно выдвинутую низами нашего самого большого завода "Янтарь". И не только сам втянуяся, но втянул массы в борьбу за неё, редактировал тексты ее выступлений, плакатов и листовок, распространявшихся её сторонниками.
На окончательный успех я особенно не рассчитывал, хотелось просто исльзовать шанс для открытой пропаганды демократических идей, тем более, что калининградские пресса и телевидение блюли гласность и не зажимали рты кандидатам - каждый из них имел не менее шести часов на телевидении и раза по четыре выступал на страницах "Калиниградской правды". Так вот Полуэктова открыто заявляла повсюду, что она беспартийная потому, что "не может делать то, во что не верит" и что для неё "многопартийность и демократия - синонимы", и т.д., и т.п.
Власти бесились и вели агитацию против неё, добиваясь этим противоположного эффекта. Мы боролись за то, чтобы она вышла во второй круг - заняла хотя бы второе место из четырёх. Она же заняла первое, хотя и не перевалила за 50%. У неё - 37%, далее 25, 21 и 11%. При повторном голосовании, сопровождашемся отчаянный контрагитацией властей, она набрала 57%, её конкурент - 39%. Так что у нас теперь имеется "свой" Народный депутат. Ещё один депутат - по округу, где провалили Романина /нашего 1-го секретаря обкома/, - Вобликов, тоже почти наш.
Ну, а что касается моего радикулита, то тут дела обстоят хуже. Сам по себе он вторичен, является следствием смещения позвонка /четвёртого/. Мне предписали носить корсет и запретили бегать. Тем не менее я дал Пивоварову принципиальное согласие на переход в Мурманск.
Золотарев-старший рекомендовал мне тащить мои "мемуары" прямо в "Знамя", но лучше бы, говорит, Вам бросить всё и заняться их переработкой в художественное произведение. Я, разумеется, не поддался на провокацию, но оставил три первые тетрадки /по 150 стр. в каждой/ у Игрунова, чтобы не везти обратно в Калининград.
Вот такие новости. Может, скоро увидимся. Сердечный привет Тане, Юре, Мингалёвым, Козеловым.
Саша. 8 апреля 1989 г.
Как явствует из этого письма, прояснилась ситуация с моим позвоночником. И оказалась она довольно безрадостной. Пройдя курсы всех возможных физиопроцедур (диодинамик, электрофорез с новокаином и пироксикамом, кварц, массаж) и не почувствовав абсолютно никакого облегчения (если не считать удовольствия, получаемого во время самих процедур), а даже, пожалуй, и похуже стало, особенно после попыток заниматься противоостеохондрозной гимнастикой по Дикулю, я обратился за советом к Лене Шагимуратовой.
Она направила меня в ихнюю больницу областную, где меня долго и нудно томографировали и расспрашивали - не было ли у меня травм спины. Ничего особенного, кроме падения с мотоцикла вместе с зятем прошлым летом, я припомнить не мог, разве что, когда мы с папой плиту на маминой могиле ворочали, - тогда радикулит обострился.
А после падения с мотоцикла тоже ведь я особо резкой боли не испытывал, хотя и побаливала поясница: я тогда ещё решил, что это зять меня лягнул в спину в полёте.
Так или иначе, но рентгенолог в областной обнаружил у меня щель в межсуставном участке дужки 4-го позвонка непонятного происхождения (трещина?) и сильное смещение 4-го позвонка внутрь живота относительно пятого - спондилолистез плюс остеохондроз с преимущественным поражением L4-L5.
А нейрохирург корсет прописала носить и бегать запретила. Можно, говорит, хирургически попробовать поправить дело, но она пока не советует: риск большой, заживает долго, а спецов настоящих - сами знаете.
Я пошёл в наше соседнее с кирхой ортопедическое предприятие - "протезку" и заказал там себе корсет, после чего позвонил Пивоварову и сообщил о своём окончательном согласии на переход в ПГИ: в корсете на севере, чай, легче жить - не так преть будешь...
506
С начала апреля опять катаклизмы пошли. 7-го числа атомную подлодку "Комсомолец" потопили, крупнейшую в мире, архисовременную, супердорогую. Из 69 человек экипажа спаслись 27. Опять же - не захотели СОС давать, а норвежцы могли бы помочь ...
9 апреля - кровавое воскресенье в Тбилиси (в ночь с 8-го на 9-е). Объявлено было про 16 погибших в давке. Про сапёрные лопатки и ОВ ("Черёмуха" и ещё что-то) узнаем позднее.
А мы с Сашулей в этот день посадили 4 деревца во дворе у дома напротив нашей лоджии: 2 липки и 2 боярышника, на Литовском валу выкопали. Сколько лет собирались! С самого первого года переезда в Калининград. И вот уже 14 лет прошло - сподобились, наконец.
А вечером к нам пришла Полуэктова и притащила двух свежепойманных лещей и карася на полтора килограмма, я таких и не видывал, - муж с рыбалки привёз из Головкина, сетями ловил, у них там база от "Янтаря"...
- Это что? Взятка, Тамара Александровна? - подсмеивался я над ней.
- Что Вы, Александр Андреевич, это от чистого сердца. Да и девать просто рыбу некуда, а Вы рядом живёте.
- А к нам в обсерваторию Вы заглянете как Народный депутат?
- Непременно. Обязательно.
- Как Вы себя в новом качестве ощущаете?
- От жалоб и просьб населения отбоя нет, только ими и занимаюсь. А мне даже места не выделили нигде, но обещают назначить приёмные дни и часы в райисполкоме нашего округа.
- Да разве в этом Ваши обязанности? Вам отдохнуть надо перед Съездом, сил набраться. Для законодательной деятельности.
- Что Вы! Как я могу народу теперь отказывать? Они же за меня голосовали.
- Всё равно ведь Вы всем не поможете.
- Ну уж, кому смогу.
Мне было жалко Полуэктову. Столько сил было истрачено на предвыборную борьбу, и вот - победа, а передыху нет. Так она совсем доходягой станет.
31 июля 1989 г., там же
Помочь Полуэктовой в работе с жалобами предлагала Кольцова, но, кажется, обошлось без её участия: Полуэктова своих конструкторш из "Янтаря" привлекла.
Кольцова приходила как-то ко мне с двумя Мишами из "Солидарности" - Ойсбойтом и Синициным за советами перед встречей в "Калининградской правде" за круглым столом. Поначалу Кольцова меня прямо туда собиралась затащить как сторонника неформалов ("Нас там бить будут!"), но я отказался:
- Я же не в "Солидарности"! Вы уж сами защищайтесь. А уж если вам консультации какие нужны - приходите ко мне, чем могу - помогу.
Вот они и пришли.
Показали программу "Солидарности" на пяти машинописных страницах. Я, конечно, не удержался, чтобы не поиздеваться над нею: напыщенно, многословно и местами просто белибердово.
- Этим в "КП" лучше не размахивать - засмеют. Тут у Вас явно недоработано.
- Да мне эта программа - так, для блезиру, - призналась Кольцова. - Я не теоретик.
- А кто же Вы? Боевик? С бомбами в карманах? Но лозунги-то у Вас есть какие-то? За что Вы боретесь?
- У меня лозунг простой: власть Советам. Я вообще считаю, что в 17-м году на Февральской революции надо было остановиться и хорош. А всё остальное потом - сплошная ошибка.
- Тогда у Вас лозунг должен быть - да здравствует Учредительное собрание! Ну, ладно. Знаете, я думаю, что Вам перед встречей в "КП" полезно будет вот эту статью изучить.
И я отдал Кольцовой вырезку из "Комсомольца Заполярья" со статьёй Ляцкого, Пашина и Сафаргалеева "ДОСП: наш взгляд на неформальное движение".
- А ещё очень рекомендую Вам в качестве базиса для программы вот это "Положение об ОДД (Объединённое Демократическое Движение) Мурманской области" (тоже Славино творение). Оно хорошо тем, что кратко, и там чётко основные понятия определены: что такое демократия, и за какой социализм следует бороться.
Через некоторое время один из Михаилов, приходивших с Кольцовой, - Синицин попросил меня встретиться отдельно с ним и пригласил к себе в гости.
Синицин производил впечатление наиболее интеллигентного изо всей "Солидарности" человека. Ему около сорока, он переводчик в "Промразведке", дома все стены до потолка книгами заставлены - библиотека шикарная.
С "Солидарностью" Миша связался за неимением в Калининграде ничего лучшего. Программа "Солидарности" ему самому очень не нравится. Её составлял Саша Жиденков, который своим творением, напротив, очень даже гордится.
Синицин предложил Жиденкову свой вариант, но тот его отверг. И Миша показал этот вариант мне. На порядок выше, надо сказать, чем то, что мне Кольцова показывала.
Но Мишу вопросы глобального переустройства всего советского общества волнуют как-то меньше, чем вопросы сугубо калининградские. Вот как бы нашу одичавшую область привести в соответствие с её географическим положением в ряду полуцивилизованных и полудемократических государств (Польша, Литва, Латвия, Эстония) и по соседству с цивилизованными и демократическими государствами Западной и Северной Европы. Уж если не со вторыми, то хоть с первыми подравнять.
И вот он ищет сочувствующих этой идее, а ещё лучше - готовых за неё как-нибудь и побороться. Пока вот только "Солидарность" наличествует, да ещё СОС есть, но это всё не то, низковатый уровень. Интеллигенции настоящей не видать. То ли спит она, то ли нет её здесь вообще.
- Почему же? - не очень уверенно возразил я. - Вот в университете, например, профессор Даниленко готов бороться, да и ещё кое-кого раскачать можно. Но в целом, маловато, конечно.
- А ведь надо к местным выборам готовиться, людей искать в органы власти. Иначе всё так мечтаниями и останется.
В таком вот духе мы с Синициным и беседовали, будучи взаимно довольными знакомством. А под конец наших мечтаний о цивилизованном Калининграде я был вынужден слегка огорчить Мишу, сообщив о своём намерении перебраться в Мурманск, пообещав, правда, при этом связи с Калининградом ни в коем случае не терять.
Кстати, о Мурманске.
Разговаривал я по телефону с Брюнелли по поводу нашей книги - как бы нам раздобыть положенные нам 10 авторских экземпляров, ведь это 70 рублей с лишним как-никак, да и сами экземпляры нужны. Хорошо ещё мы заказали себе и получили наложенным платежём по экземплярчику, да и то я свой отцу подарил с дарственной надписью, он очень рад был.
В "Науке" мне сказали:
- Ловите, когда Ваша книга в магазинах появится, тогда мы Вам справку дадим на авторские экземпляры.
А как ловить? Я, например, заходил несколько раз в "Академкнигу" на Горького, там она не появлялась, а в Центральной конторе "Академкниги" мне сообщили, что надо было свои авторские экземпляры заказать предварительно, теперь вот один шанс остался - типография в Новосибирске ещё полсотни экземпляров не дослала, ждите.
Всё это я сообщил Б.Е., который сетовал, что у него были норвежцы, очень книжкой интересовались, а он им подарить не смог - не отдавать же свой единственный экземпляр.
А потом разговор перешел на Мурманск, Б.Е., видать, прослышал, что я туда собираюсь, и стал энергично меня от этого отговаривать. Пивоваров, мол, взялся, вот пусть теперь и выкручивается как хочет.
- Как же, Борис Евгеньевич, так можно рассуждать? А ПГИ? Неужели Вам он безразличен стал?
- Но Вы там всё равно помочь не сможете.
- Почему Вы так думаете?
- Вы теоретик. А Мурманску нужен руководитель экспериментатор. Нельзя ПГИ превращать в институт моделирования.
- А почему Вы решили, что я собираюсь превращать ПГИ в институт моделирования? Моделирование необходимо и будет, конечно, развиваться, но не в ущерб эксперименту, естественно.
Тут Людмила Михайловна подключилась:
- Ой, Саша, куда Вы собрались? Зачем? Вы так хорошо устроены! Мы недавно были в Мурманске, там жрать совершенно нечего, никогда так плохо не было. А в ПГИ совершенно жуткая атмосфера, все переругались, там Ляцкий совершенно озверел - он и Оболенского ест, и Пивоварова, и Вас съест - вот увидите.
- Авось не съест! Ну, посмотрим.
Короче, я отшутился от брюнеллевских запугиваний, а про себя подумал: эк вас за Женю задело, как им хочется, чтобы Женя начальником стал!
507
После официального объявления, сделанного Оболенским в "КП" о том, что он решил продолжить борьбу, пошла волна выдвижений его кандидатуры в трудовых коллективах, а я получил приглашения выступить в его поддержку во ВНИИэлектротранспорта, на "Факеле", "Янтаре" и в областной станции юннатов.
В последнее заведение меня пригласил его преподаватель Миша Ойсбойт из "Солидарности", он же основной энтузиаст КЭКа. Помимо Миши коллектив станции составляли несколько весьма решительно перестроечных женщин во главе с начальницей передовых воззрений. Она водила меня по территории станции, срывала разные травки и давала понюхать, а потом сказала с огорчением:
- Я вижу: Вас это совершенно не волнует. Очень жаль. Вы знаете, у нас все беды в обществе от того, что детей с детства не приучают любить природу. Если они не знают названий трав, цветов, деревьев и абсолютно равнодушны к этому, то как можно рассчитывать, что они вырастут нравственно полноценными людьми, будут любить что-нибудь вообще - труд, людей, ... Они никогда не смогут ничего красивого сделать.
Я сказал, что в принципе согласен с ней, хотя и не любитель ботаники, и в своё оправдание смог похвастаться лишь тем, что накануне с женой четыре деревца посадил у дома.
Ну, а Оболенского юннаты, то бишь сотрудники станции, выдвинули при одной "против" (не сказала - почему).
И в тот же день я на "Янтаре" выступал, после работы уже. Там вообще всё по серьёзному было: конференция коллектива, с мандатами, в огромном цехе, трибуна на грузовике установлена - как в семнадцатом году. Слушали меня внимательно, несколько человек потом ещё выступило, проголосовали единогласно: нашей, мол, Полуэктовой как раз такой напарник нужен.
А через день я выступал в Институте океанологии, но уже по другому поводу. Я как-то, давно уже предлагал неформалам сделать для них сообщение о демократическом движении в Союзе, вроде того, что я делал в университете. И вот неуёмная Кольцова организовала у себя в ИО встречу с неформалами на которой и предложила мне выступить с обещанным докладом.
Всё было чин по чину: конференц-зал, директор, парторг, неформалы, любопытствующие сотрудники института, мой доклад на час первым вопросом ...
Я рассказал подробнее всего про ДС и ДОСП, упомянув и прочих. Вопросов задавали много, агрессивных - ни одного, вполне доброжелательно и даже почтительно отнеслись.
Потом местным неформалам дали выступить со своими "платформами". Тут страсти поднакалились слегка, поскольку Пака (директор) прицепился к неформалам с обвинениями в дилетанстве и неконструктивности (в целом справедливыми). Те, конечно, стали возражать, завязалась дискуссия, закончившаяся вполне мирно.
Неформалы призвали Пака вступить в их ряды, на что тот ответил, что он уже член формального объединения, и вытащил из кармана удостоверение члена бюро обкома. В общем, Пака себя демократом показал.
И повсюду разгул гласности начался. Как, например, Татьяна Толстая во "Взгляде" Союз Писателей и соцреализм поливала! - Двойная мораль, - говорит, - не всегда плохо: если во всём обществе мораль плохая, то дома хорошо иметь вторую.
Про ПЕН-клуб: несбыточная мечта СП.
На 1-е мая ездили на заставу (плюс 13 градусов, ясно) с Сашулей, Митей, Мишей и Надеждой Тепенициной, загорали в кустах. (А до того Митя успел вместе с "Солидарностью" в колонне демонстрантов прошагать. У одного типа был плакат: с одной стороны портрет Ельцина, а с другой - надпись: "Борис, ты прав!")
Шастали с Митей по сморчковым местам и нашли всего 4 сморчковых шапочки: поздно уже, весна-то нынче необычно ранняя, черёмуха вовсю цветёт. Где это видано - в конце апреля!
А 6-го числа Митя ездил в Польшу и там деньги потерял. Ему выдали что-то около 3000 злотых кучей денег, из них 2000 - одной бумажкой. Так он именно эту одну бумажку и потерял.
В остальном же он остался доволен поездкой; внешний облик городов понравился: даже в маленьких обязательно собор есть - красиво!
И у меня новые архитектурные впечатления появились: с Ивановым и Смертиным ездили в Загорск, в тамошнюю войсковую часть на совещание по активным экспериментам в космосе.
Ну, Троице-Сергиеву лавру что описывать, поразила только запущенность задов за её оградой. Сама в/ч тоже за монастырской стеной, а военный городок жилой при ней больше, наверное, самого Загорска. Со всеми удобствами, разумеется. И с КПП.
Коля Климов восхищался: - Во живут вояки! Где же социальная справедливость?
Народу понаехало на это совещание - со всех концов отечественной геофизики, лапшу на уши воякам вешать. Все заказчиков ищут в эпоху самофинансирования и пытаются свои исследования продать.
- Геофизика вышла на панель, - изрек Коля Климов. Лучше не скажешь.
У нас со Смертиным был доклад по результатам наших пробных попыток смоделировать (для Спецсектора ИФЗ) высотный ядерный взрыв нал экватором типа "Морская звезда". Картинки на распечатках получились впечатляющими, мы их впервые народу показали.
И поняли, что идём впереди всех и находимся ближе всех к тому, что надо. Это поняли и возможные заказчики, но не из этой в/ч, а из более солидной конторы, с которой и договорились продолжить контакты.
Тем временем подошли повторные (точнее, новые) выборы по национально-территориальному округу №20. Альтернативность в этот раз была - шире не надо: 19 кандидатов (в Загорске - 22!). Окружное собрание уставшие бороться власти решили не проводить - махнули рукой. Что толку?
Наиболее серьёзным соперником у Оболенского был Лацис. Среди прочих можно было бы выделить Рогачёву - кандидата мурманских рыбаков, да очередной генерал возник - Викторов, начальник погранвойск Северо-Западного округа, обильнее всех разукрасивший Калининград своими лубочными плакатами.
В Калининграде Оболенский появился буквально перед самыми выборами, справедливо полагая, что в Калининградской области у него позиции прочнее, чем в других местах. За него тут работали его доверенные лица. Энергичный Секриеру приволок чемодан новых листовок со стихотворными лозунгами типа
"Хватит агитировать
На словах, как было,
Хватит лимитировать
То сахар, то мыло!
...................................
Мы за Оболенского,
Он один из нас!"
В Мурманске, говорят, было ещё: "Если хочешь счастья женского, голосуй за Оболенского!"
Некий шустрый капитан 3-го ранга в отставке (фамилия вылетела из головы) вместе с Секриеру и при моём участии сочинял такого же рода опус в прозе: "Обращение доверенных лиц Оболенского к сторонникам бойкота выборов".
Ещё одно доверенное лицо - Илья Владирович Зайдербит, калининградский строитель-кооператор, мужчина лет пятидесяти с седой шевелюрой, бывший доверенным лицом у Вобликова и познакомившийся с Оболенским у Кольцовой на первой встрече Оболенского с калининградскими неформалами, к которым относил себя и Зайдербит.
Секриеру рассказал о перипетиях предвыборной компании в Ленинградской области, показал "компромат" на Оболенского, сочинённый в Мурманском обкоме и повсюду распространяемый.
Поделился своими впечатлениями о Лацисе: у него, мол, программа сугубо экономическая, политической части практически нет, то есть он гораздо менее радикален якобы, чем Оболенский.
К тому же у Оболенского есть запас прочности в низах, его кампания вон уже сколько времени длится, Лациса же знает преимущественно интеллигенция, простому народу его фамилия мало что говорит, а Оболенский как-никак победитель Ермакова - такова была моя оценка шансов Оболенского, я считал, что у него их больше, чем у Лациса. Во всяком случае, во второй тур Оболенский выйдет наверняка.
Так оно и случилось. В первом туре - 14 мая Оболенский набрал 30%, Лацис - 15%, остальные - единички и доли процента каждый.
Во втором туре разрыв между Оболенским и Лацисом сократился до 4.5%, но Оболенский всё же победил, хотя и со скрипом перевалив за 50%: 50.2%, у Лациса - 45.7%.
Интересно, что, прибыв в Калинингад за два дня до выборов 14 мая, то есть 12-го, Оболенский явился (по приглашению Полуэктовой) на встречу представителей СТК с уже Народными депутатами Вобликовым и Полуэктовой, и держался там не менее уверенно, чем уже избранные депутаты, выслушивая наказы избирателей.
С Вобликовым и Полуэктовой он быстро нашёл общий язык, и они по окончании встречи долго и деловито совещались о чём-то втроём.
Потом Оболенский, Вобликов и Зайдербит обедали у нас дома - я Сашулю по телефону предупредил, что веду гостей, и она оперативно обед приготовила. Зайдербит у меня литературы набрал ("Открытую зону", "Свободное слово" и т.п.), после чего отправились митинговать к Центральному гастроному - месту тусовки и пикетирования "Солидарности". Там Оболенский весь вечер отвечал на вопросы толпы, вокруг него собравшейся, поражая меня своей выносливостью.
Всё это происходило под окнами кафе-забегаловки, на стёклах которой неформалы прикрепили липкой лентой предвыборный плакат Оболенского. Всё это - сборище и плакат - не понравилось продавщицам, и они, не сумев разогнать сборище, сорвали со стекла плакат, грозя позвать милицию.
Я предложил Вобликову опробовать свой мандат Народного депутата и попытаться с его помощью утихомирить продавщиц, нарушивших Закон о выборах. Вобликов достал мандат и предпринял попытку воспитания, не имевшую абсолютно никакого успеха.
Конца сборища я не дождался. Спина заболела, устал стоять.
Кстати, о спине.
По совету Михалыча, маявшегося, как и я, радикулитом (его ещё перед рейсом прихватило с отдачей в ногу, так он и вернулся с рейса, ногу приволакивая), я пробился к костоправу, ученику якобы Касьяна, который Михалычу якобы помог - вернул ноге подвижность во всяком случае.
Костоправ - усатый малый лет тридцати с небольшим - посмотрел мой снимок и сказал, что у меня не тот случай, и мануальная терапия мне не поможет. Даже денег с меня не взял (а так по червонцу берёт за сеанс, длящийся несколько минут).
- Оберегайте, - говорит, - спину, корсет носите - и всё лечение.
(продолжение следует)