523
2 июня 1991 г., там же
Январь 1990-го года. В Латвии отменили 6-ю статью и разрешили многопартийность. Горбачёв, напуганный образованием самостоятельной КП Литвы (всего-то лишь!), поехал в Литву уговаривать литовцев "не разбегаться":
- Союз - это же реальность! Это тысячи связей! Нельзя же резать по живому!
А ему в ответ вежливо так:
- Извините, но мы хотим жить в коттеджах, а не в общаге, и это наше право.
Но вот эту "реальность" желания большинства литовцев "реалист" Горбачёв в упор не видит.
Тем временем (13 января) в Баку происходят погромы армян, в НКАО идут настоящие бои, в Тюмени и Чернигове толпы требуют перевыборов обкомов (заметим - не разогнать, а сменить!).
20 января. Нахичевань заявила о своём выходе из СССР, в Баку кроваво подавили восстание.
В Таллине состоялся съезд социал-демократической ассоциации, а точнее, представителей разношёрстных и малочисленных движений с.-д. ориентации. Туда ездил Слава Ляцкий, объявивший себя с недавних пор социал-демократом (а ранее он был просто демократом, точнее, борцом за демократию).
Под знаменем социал-демократии Слава и повёл свою предвыборную борьбу с 12-ю (!) конкурентами по 55-му Национально-территориальному округу РСФСР, в числе которых были и вояки разных званий и родов войск, и пара министров (один российский, один союзный), и писатель-патриот Тимофеев, и известный радиожурналист Гуревич, шедший в лидерах по популярности, судя по опросам населения.
9 июня 1991 г., там же
Конечно, Слава быстро стал самой одиозной фигурой в этой компании. Выступал он, как всегда, прекрасно; к обычной логической его убедительности добавилась проповедническая вдохновенность, страстность даже.
Вот основные пункты одной из его предвыборных листовок:
"Социалистический" эксперимент кончился неудачей. Он не принёс людям счастья. В цивилизованных странах Запада люди живут богаче, свободнее и честнее нас. Мы выступаем за изменение политической системы, за отказ от неудавшегося "социализма" и возвращение к порядку жизни, принятому в цивилизованных странах... Главным злом считаю однопартийную систему.
Первостепенные задачи:
1) Отказ от понятий "социализм" и "капитализм" как утративших всякий смысл.
2) Немедленное устранение монополии КПСС и введение многопартийной системы.
3) Объявление прав человека высшей ценностью. Соблюдение их в полном объёме должно быть признано важнее государственных и национальных интересов и любой идеологии.
4) Полное отделение государства от идеологии.
...
Ну, и так далее.
Кстати, Юрий Павлович Мальцев тоже баллотировался, только не на российском уровне, а на областном - в областной Совет народных депутатов. Приведу уж заодно выдержки и из его листовки.
"Как выйти из кризиса.
Мы совершили ужасную ошибку 72 года назад. Мы думали, что если отобрать средства производства у владельцев и передать их государству, то экономика будет работать лучше.
Оказалось иначе. Общенародная собственность на практике оказалась ничейной и привела к всеобщей безответственности. Великая страна тонет в море бесхозяйственности. Министры разрабатывают нереальные планы. Директора заводов озабочены выпуском никому ненужной продукции. Многие люди работают спустя рукава и норовят что-нибудь утащить с производства. Ведь всё равно всё общее, а, значит, ничьё.
А посмотрим, что делается, например, в соседней Финляндии...
... Вернёмся теперь к нашей многострадальной стране. Главной нашей ошибкой было подавление частной инициативы...
... Пора доказать, что жители Кольского полуострова не такие уж бестолковые люди и могут устроить свою жизнь не хуже, чем наши соседи финны."
Но вернёмся к Ляцкому. Итак, на митингах и собраниях Слава выступал прекрасно, и реакция на его выступления была, как говорится, адекватная. Цеплялись к нему только ярые сторонники Оболенского вроде Сереброва, которые никак не могли простить Славе, что он Оболенского просто-напросто игнорирует.
Слава разъезжал по области в общей толпе кандидатов, они проводили совместные встречи с избирателями под организационным руководством избирательной комиссии, обеспечивавшей равенство возможностей кандидатов.
В Мурманске я сопровождал Славу при его выступлениях в "Гражданской инициативе", в Доме Политпросвещения на встрече с кандидатами, в Пединституте и в ПИНРО, на митинге демократов 25 февраля (в день, когда напуганные власти упрашивали народ по всему Союзу сидеть по домам) и снова в Доме Политпросвещения на собрании социал-демократического общества, которое тут же под эгидой Ляцкого и в присутствии представителей прессы и ТВ формировало свои ряды (50 человек записалось).
Однажды мне самому пришлось выступать за Ляцкого - на судоверфи, где встречу организовал Серёжа Исаченко, работающий там. Но этим моя деятельность как доверенного лица и ограничилась. Другие же члены его команды работали по области, но, разумеется, не в таких масштабах, что было у Оболенского.
Решала в конечном итоге известность кандидата на областном уровне, а по этому параметру Слава уступал большинству соперников.
Как и ожидалось, победил на выборах Гуревич (в двух турах) - умеренный демократ. Слава поделил в первом туре 3-е и 4-е места, что, думаю, было успехом при тринадцати-то кандидатах.
Юра Мальцев, увы, тоже не прошёл. Но он, по-моему, ещё менее серьёзно, или куда менее серьёзно отнёсся к мерприятию, чем Слава, удовольствовавшись возможностью печатно изложить свои политические взгляды - в листовке.
524
12 июня 1991 г., там же
Из своего кабинета в ПГИ я поддерживал регулярную телефонную связь с домом в Калининграде. В один из таких сеансов трубку взял Митя и траурным голосом сообщил ужасную весть:
- Папа, знаешь, несчастье случилось...
Я похолодел.
- "Балтика" развалилась! Тренер (Сарычев) ушёл и шесть игроков основного состава - Бабанов, Чепель, Брагин, Коган...
Тьфу-ты, ну-ты!
- Ну, Митя, ты даёшь! Напугал меня. Чёрт-те что подумать можно! Жалко, конечно. Вроде бы только наладилась игра у "Балтики". Ну, да не горюй. Не в первый, и не в последний раз "Балтике" возрождаться придётся, такова жизнь.
Несчастье, однако, вскоре случилось настоящее: в середине февраля умерла от повторного рака Роза Мартыновна, Жоркина мама. Об этом мне сообщил Павел, приехавший в Мурманск в командировку. Он был первым гостем, ночевавшим в нашей квартире.
Ходили с ним к Грише (Павел через него пытался машину купить, за тем и приезжал, собственно), смотрели видеопорнуху, в положительном отношении к которой отчётливо просматривалась родственность душ Григория и Павла.
На следующий день собрались с Павлом на митинг на Скальной, долго его искали в Стране Дураков, да так и не нашли - не состоялся, наверное, из-за погоды. Зато Павел рыбы жареной всякой накупил и наслаждался вечером ею.
Ещё ему повезло - сияние увидел, хоть и небольшое. Улетал Павел ночью в настоящий ураган, по радио было объявлено штормовое предупреждение. Но тем не менее улетел, без задержки.
А в начале марта Ирина прилетела погостить на 4 дня, посмотреть, куда нас занесло. Мы с ней вместе ходили голосовать за Ляцкого, потом лазили по Стране Дураков (в буквальном смысле слова корячились по снежным склонам на четвереньках).
Погода была солнечная, тихая, снег сверкал, всё выглядело впечатляюще сверху, и квартира ей понравилась, и мебель, всё новенькое, и как бы Мише здесь было хорошо на лыжах кататься...
А в ПГИ весь январь и февраль на Учёных Советах то в Мурманске, то в Апатитах бурно делили деньги. Хотя делить-то на самом деле было почти что нечего. В конце прошедшего года (в ноябре) по финансам ПГИ был нанесён сокрушительный удар силой в 1 200 000 рублей.
На такую сумму в ПГИ была поставлена польская вычислительная техника (шесть ЭВМ типа "МЕРА" различных модификаций), которую заказывали в 1988-м году на якобы выделяемые под спецтематику "сэвовские" рубли - квазивалюту. Однако потом в валюте отказали, заявки в Центракадемснабе подтверждены не были, и про эти МЕРЫ все думать уже давно забыли - нет, так нет, не больно-то и хотелось, не ахти какая и техника-то.
И вот теперь они свалились как снег на голову, счета за них выставили в обычных рублях, которые ПГИ вовсе не собирался тратить на эти МЕРЫ, на жизнь еле хватало. Мы с Пивоваровым, да и все в институте были полны решимости от этих МЕР отбиваться на том основании, что заявки не были окончательно согласованы с нами.
Предстояла переписка с Центракадемснабом, переименованным тем временем в ГУМТО, тяжба, обращение в арбитраж. В крайнем случае мы надеялись эти МЕРЫ продать, хотя товар этот был не из самых популярных, на советский рынок хлынули Ай-Би-Эмовские персоналки (IBM PC XT/AT), которые можно было приобрести за те же деньги, но имели несравнимые преимущества по своим параметрам.
Тогда мы ещё не до конца осознали железной решимости поляков сплавить свой неходовой товар, выжав остатки выгоды из рвущихся сэвовских связей, и питали иллюзии по части возврата изъятого у нас миллиона с лишним.
Но МЕРЫ были не единственным ударом по бюджету ПГИ.
Второй нанёс Женя Терещенко. Он когда-то заказывал модули (антенные усилители) для своей антенной решётки установки некогерентного рассеяния, и ему потихоньку их делали на Южном радиозаводе. Потом дело застопорилось, и Терещенко уже махнул рукой на решётку в полном её объёме и даже не подписал очередное гарантийное письмо на оплату этих модулей.
А завод их возьми и вывали весь остаток разом на полмиллиона.
Здесь отказаться-то было проще, чем в случае с МЕРАми, но откажешься - потом не купишь, товар специфический, делался по заказу. Тогда, действительно, шансы построить полноценную антенну в ближайшие годы сведутся к нулю. Надо оплачивать, то есть залезать в долги.
И вот в такой ситуации в ПГИ остервенело делили деньги, в сущности, уже потраченные на МЕРЫ и антенные модули. Один Васильков, начальник планового отдела, взывал к благоразумию, но его призывы проходили как-то мимо ушей горластых начальников отделов вроде Леонтьева, Лазутина, Остапенко или старой мурманской гвардии.
В результате делёжки резерв дирекции свёлся к жалким 150 000 рублей, всё остальное было поделено между отделами "по головам", то есть пропорционально ФЗП. Переубедить общественность не делить истраченные деньги мне не удалось, а Пивоваров от финансовых вопросов самоустранился, осознав их сложность для его понимания и взвалив их полностью на меня и Василькова.
Ладно, хозрасчёт так хозрасчёт, - смирился я. Пусть сами деньгами распоряжаются.
525
И ещё один вопрос волновал ПГИ, а особенно его мурманскую часть. Висела угроза изъятия двух этажей прекрасного нового лабораторного корпуса ПГИ в Мурманске для размещения там Института Экономических Проблем КНЦ, о чём когда-то было принято решение Президиума КНЦ вопреки слабым протестам Горохова, исполнявшего тогда обязанности директора ПГИ вместо подавшего в отставку Распопова.
И вот теперь директор ИЭП Лузин, поддерживаемый Председателем Президиума КНЦ Калинниковым, настырно требовал передачи ему означенных площадей, хотя сажать ему на них было некого. Сам ИЭП находился в Апатитах, в Мурманске штат ещё только предстояло набрать, причём народ был уверен, что Лузин просто собирается пригреть мурманских партаппаратчиков, теряющих перспективы усидеть в своих тёплых креслах.
Дирекция ПГИ свою позицию обозначила чётко. Решение Президиума КНЦ незаконно: корпус строился на деньги ООФА (Отделения Общей Физики и Астрономии) АН СССР, и никакие экономисты на него никаких прав не имеют.
Тем не менее ПГИ готов пойти навстречу экономистам и сдать им в аренду несколько комнат под живых людей, но только после того как КНЦ поставит здание на баланс ПГИ, чего до сих пор сделано не было, не взирая на то, что ПГИ первым из институтов КНЦ перешёл (в середине прошлого года) на финансовую самостоятельность.
И защищая эту свою позицию перед Калинниковым, мы с Пивоваровым ссылались на мнение коллектива, что коллектив, мол, нас не поймёт, если мы другую позицию займём, есть, мол, на то специальное решение общего собрания сотрудников, которое мы, действительно, на всякий случай провели.
И тогда Калинников решил сам обратиться к коллективу ПГИ. Попросил собрать общее собрание и явился на него, но не уговаривать народ, а довести до его сведения, что он - Председатель Президиума КНЦ, решения которого для всех обязательны. На что народ дружно забурчал со всех сторон:
- А зачем тогда нас собирали?
Калинников-таки позволил втянуть себя в дискуссию, но все свои доводы сводил опять-таки к бумажке с решением Президиума.
Последним выступал я и обозвал эту бумажку "пактом Молотова-Риббентропа" - поделили, мол, чужое здание без участия владельцев, чем заслужил одобрение зала и негодование Калинникова.
- Популярность зарабатываете! - раздражённо, но, впрочем, без злобы выговаривал он мне после собрания.
Тем не менее на наш вариант Калинников в конце концов согласился, и мы сдали экономистам в аренду три комнаты, после чего они затихли. Это была наша с Пивоваровым важная победа.
13 июня 1991г., там же
11 марта в Литве "Саюдис" победил на выборах, Ландсбергис - глава парламента, Бразаускас всего два месяца поправил, Литва объявила о своей независимости!
В Москве тоже не спят. Пленум ЦК созрел 6-ю и 7-ю статьи Конституции изменить. 15 марта Горбачёв в пожарном порядке себя Президентом избрал (около 59 процентов проголосовали "за") и тут же взялся Литву стращать - издал идиотский Указ про охотничьи ружья, которыми, по его разумению, литовцы собрались с Союзом воевать; велел не допускать в Литву лиц, "склонных к правонарушениям"(?!).
ЦТ каждый вечер нагнетало страсти, показывая "народ Литвы", который якобы не одобряет действий своего только что избранного парламента.
Мурманское ТВ тоже проявило некую политическую активность по литовскому вопросу, проведя опрос прохожих на тему "Как Вы относитесь к выходу Литвы из СССР?"
Гриша Шугаев позвонил мне по телефону и попросил участвовать в этом опросе - явиться к назначенному месту, где он будет с микрофоном и телекамерой брать интервью у "случайных прохожих". Я там "случайно" оказался и на заданный вопрос ответил:
- Спокойно отношусь. И всем советую - спокойно относиться. Надо только собственность аккуратно поделить. Путём переговоров. А всё остальное образуется.
А вот мои друзья - народные депутаты СССР от Калиниградской области, демократы Вобликов, Оболенский и Полуэктова выступили в "Известиях" со статьёй "Два дня в Литве" (от 4 апреля), отнюдь их не украсившей, на мой взгляд, явно проимперской - увы, хотя и с оговорками насчёт права наций на самоопределение.
ЦТ тем временем скучать не давало.
Шеф КГБ Крючков, например, заявил, что в 1937-38 г.г. расстреляно было "всего" 600 000 человек, а репрессировано один миллион с чем-то, а не "какие-то там десятки миллионов".
А "Взгляд" наглел: "Терять нам больше нечего - кроме своих целей".
В апреле (14-го) у Горбачёва с Рыжковым терпение, похоже, иссякло и они выступили с ультиматумом, угрожая блокадой Литвы, которая вскоре и не замедлила начаться.
Но зато Гавриил Попов возглавил Моссовет, а Собчак - Ленсовет, и в Москве на первомайской демонстрации Горбачёва согнали с трибуны Мавзолея обидными лозунгами, после вывешенными на Пушкинской площади у витрин "Московских новостей", вроде такого: "Горбачёв, позвольте Вам выйти вон!"
А в конце мая - очередное шоу: 1-й съезд депутатов РСФСР.
Бесподобный Василий Иванович Казаков, смело взявшийся волочить съезд, куда ему было сказано, и не обращавший никакого внимания на протесты депутатов.
Жалкая попытка Горбачёва уговорить Съезд не голосовать за Ельцина, поскольку у того в программе даже слова такого - "социалистический" - нигде нету.
Отчаянная борьба Ельцин - Полозков (503-458), и всё же победа Ельцина в конце концов (535 "за") к глубокой горечи Президента СССР.
В то же время "плачущий большевик" Рыжков напугал народ своим докладом о регулируемой рыночной экономике, и народ бросился сметать с прилавков последние остатки того, что там ещё недавно было. Вовремя я успел мебель закупить.
А 1 июня Молдавия признала Литву, а 6-го заварилась буза в Киргизии, в Ошской области, но это я уже в лето заскочил.
Вернёмся в март месяц 1990 года.
С 13-го по 21-е марта я был в Калининграде. Зимняя рыбалка так и не состоялась, второй год подряд заливы не замерзали, температура воздуха в марте достигала 18 градусов (19 марта), алыча зацвела!
Мы с Серёжей ездили на канал, что в Заливном, из Добрино, я поймал 45 плотвиц, мелкий окунь бушует как в былые годы в Зеленоградском канале.
Ездили с Сашулей на мотоцикле в Русское, а попали в Янтарный, заплутали слегка. Хорошо по берегу прогулялись до мыса, что напротив Русского, но янтаря нет.
А внучек наш Миша лежал в больнице в это время со сломанной рукой - свалился с горки в садике.
Митя же отправился во Владимир на зональную химическую олимпиаду РСФСР (как победитель областной), там он занял второе место и теперь собирался поехать в Минск на Всесоюзную олимпиаду.
20-го вечером, накануне моего отъезда в Москву-Ялту Серёжа и зять приходили (не сговариваясь, конечно, а так, случайно сошлись у нас), водку пили. Зятя поздравили с прошедшим днём рождения и подарили ему сборник Ахматовой.
С 21 по 25 марта я в Москве, а с 26 марта по 1 апреля - в Ялте.
В Москве довелось мне стать свидетелем на свадьбе - кого бы Вы думали? - Серёжи Лебле!
Оторвал себе жену молодую: 25 лет, Иринкина ровесница, на 20 лет Серёжи моложе (он ведь дедушка уже!), правда, с ребёнком уже четырёхлетним, аспирантка из Спецсектора ИФЗ, крупноватая брюнетка, чем-то напоминающая киноактрису Татьяну Самойлову.
О предстоящей свадьбе мы с Сашулей узнали от самого Серёжи в Калининграде накануне моего отъезда. И были ошарашены не фактом его женитьбы, а предметом его нового супружества, ибо ожидали, что, если он и женится повторно, то на Лене из Ленинграда, из-за которой он вроде бы и Люду бросил, которую к нам приводил, и которая нам вполне понравилась.
Лена была замужем за кем-то из его университетских (ленинградских) приятелей, но питала тёплые чувства к Серёже. Выяснилось, однако, что Ленины дети - двое мальчишек-подростков - против её развода и нового замужества, что в Ленинград Серёже просто так не перебраться, на что он почему-то рассчитывал, и вот...
Со слов Серёжи, холостяцкий быт его совершенно замучил, и он даже к Люде, может быть, вернулся бы, да она ему пути назад отрезала, заявив якобы:
- Ты ещё, попомни, на коленях ко мне приползёшь, мерзавец!
И вот, бывая по хоздоговорным делам в Спецсекторе, Серёжа познакомился там с Аней Переломовой, матерью-одиночкой...
На свадьбе я был единственным гостем помимо родителей новобрачной - Аскольда Михайловича (Асика) и Натальи Владиславовны, оба физики (Асик Жорку Пронько хорошо знает), доктора-профессора, в разводе (!), но весьма любезны друг к другу, похоже было, что они явно соскучились и рады встрече.
Отмечали событие в ресторане гостиницы "Варшава", напротив Академической гостиницы, где я остановился. Серёжа был довольно напряжён, Аня вполне естественна, с некоторой сонливостью во взоре. Жить они собирались в Калининграде, Серёжа надеялся, что ему дадут какое-нибудь жильё от университета, а пока в комнате на Куйбышева, которую он снимал.
Мне всё это казалось чем-то несерьёзным, вроде Серёжиных распеваний-музицирований по пьяной лавочке. Но кто знает? Может, будут счастливы. Но всё почему-то вспоминались Серёжины вычурные тосты на бесконечных наших вечеринках: за наших дам, за Люду - опору его жизни...
Ну, Бог ему судья.
А в Ялте я был по случаю 5-й Всесоюзной школы-семинара "Математические модели ближнего космоса", устроенной Пивоваровым совместно с Симферопольским университетом.
Жили в гостинице "Ялта" - интуристовском отеле с бассейном, барами, игровыми автоматами, ночным варьете (ходили туда всей толпой семинарской) и прочими прелестями, я - один в двухместном номере и платил за него всего 12 (!) рублей в сутки, жалея, что не уговорил Сашулю поехать со мной.
- На кого я Мишу оставлю?
- С Ужгиными.
- Ни за что. Просить у них ничего не буду.
В "Ялту" ко мне из Севастополя на машине приезжали Милочка с Павлом, один день полностью с ними провёл, гуляли пешком по Ялте.
А самым сильным впечатлением от всей этой очередной (точнее, как раз внеочередной - не в отпуск) поездки в Крым явился организованный Пивоваровым пеший 3.5-часовой переход по хребтам Кара-Дага по над морем от биостанции до Коктебеля. Который раз уже в Крыму - не счесть, а всё открытия продолжаются. Чудесно!
(продолжение следует)