Для чего они – уроки? Сунуть носом в угол, в собственное дерьмо? Знай свое место в этом мире? Или, может быть, для того, чтобы организм тренировался и научался справляться с неприятностями? Каждый раз, когда повторяется что-то неприятное, любое – организм уже знает свои силы, реагирует быстрее, точнее, не тратя лишних сил на метания, поиски решений, обрабатывает случившееся и выживает, молниеносно посылая на прорыв свои резервные силы. Конечно, если неприятное случается очень часто и оно все время разное, организм может поизрасходовать свои резервы, истощиться, выдохнуться. Есть такая теория, будто бы резервные силы организму конкретного каждого отдельного индивидуума строго отмерены. Тратить их надо с умом, чтобы хватило на весь путь. Не расшатывать зря прыжками с парашютом или без, моржеванием и прочими глупостями. Про моржевание особенно жалко – есть в нем для меня какая-то особая притягательность. Тянет безумно. Но – пока противостою. Воздерживаюсь. Вдруг правда? Потому что в таком виде теория про ограниченные резервы хорошо стыкуется с предыдущей, про тренировки. Сама знаю. После первой операции я встала на ноги на вторые сутки. После аналогичной второй – через двенадцать часов, все боли были знакомы, ощущения объяснимы, страха никакого. А перед третьей получилось так, что меня уже взгромоздили на стол, впихнули все полагающиеся капельницы и иные приспособления, чуть ли не наркоз начали вводить. А потом вдруг взяли да и сняли со стола и засунули прямо так, со всеми воткнутыми делами, в послеоперационную реанимацию. Женщину в это время доставили на вертолете в коме, надо было срочно спасать. А у меня что – просто очередная, плановая вещь. И вот в этой палате, ожидая своей очереди – к слову сказать, женщину так и не спасли, поздно было – я узнала полезную для себя новость. Оказывается, после моей операции вставать было можно уже через четыре (!) часа, если, конечно, обойдется без осложнений. Так я и сделала. Встала тихонечко и по стеночке доплелась до ординаторской, там никого, ну и позвонила домой. Помню долгое молчание в трубке после того, как я прошелестела, что это я. Бывшие «коллеги» по предоперационной палате на следующей день не шарахались только потому, что, как потом выяснилось, решили, что мою операцию просто отложили.
Ну так вот, теория вроде бы приемлемая. Но что-то мне мешает принять ту часть, которая про ограниченность. Ох, не верю я в ограниченность резервов и возможностей. Организм и в самом деле изнашивается от многочисленных стрессов, но это только потому, что мы сами этому способствуем своим отношением к урокам. Мы начинаем терзаться, самоуничижаться, а еще вспоминать прошлые промахи и потери, разъедая его весьма эффективно и быстро, как концентрат фанты – резиновые сапоги работников. А ведь если это тренировка? А еще копилка для внутреннего резерва: смог пережить ЭТО – другое и тем более переживу. И вообще, это возможно и не уроки, а сигналы – нарушил, не послушался негромких сигналов своей интуиции – получай более звучный сигнал, различимый «невооруженным глазом». Снова не понял – тут тебе почувствительнее. Легкий электрошокер сработает. Ну и так далее. Вплоть до самого больного и непоправимого, если будешь упорствовать. Вот это уже уроки.
Но мы любим упорствовать. Отличники и хорошисты в жизни, мы упорно стараемся преодолевать все преграды, которые специально перед нами поставлены, чтобы уберечь от неправильных шагов. Неудачи заставляют нас, с одной стороны, удваивать, утраивать, удесерять свои усилия, с другой – терзаться по поводу своего несовершенства и неуспешности. В результате у каждого свое, но в целом понятно.
Иногда нас уводит мечта. Мы хотим ее воплотить во что бы то ни стало. Ну и пусть не получается. Я же могу! И я очень, очень хочу…