Черный юмор, черный юмор,
Что ж ты вьешься надо мной…
(А. Кнышев)
- Государь избавь… Не неволь. Никакой мочи нет эту халтуру домой таскать. Рабочий день – восемь часов кряду, так еще и халтура на дом. Избавь…
Не глядя на просителя, исполняющий обязанности Государя Тридесятого царства обмакнул гусиное перо в чернильницу с надписью «Parker», что-то черкнул в бумажке, неспешно промокнул написанное и наконец близоруко сощурившись посмотрел на вошедшего.
Под тяжестью государевого взгляда проситель бухнулся на колени.
- Не могу, батюшка, - жалобно пробормотал он.
- Значит с государевой политикой вразрез? Саботаж! Принять сего не могу.
- Дык ить… - начал было проситель.
- Сие есть государева необходимость. Таков на сей час политический момент. Историю вершишь. Гордиться должен, а не слезы лить.
- Горжусь, батюшка, как есть горжусь, но избавь от халтуры. Кого другого озадачь, помоложе, без семьи, посноровитей.
- Ну, все равно аки малое дитя. Ты разве не знаешь, как наше средне-специальное образование работает. Троечников плодят, за уши тянут, дипломы липовые, инструментария не знают. Да и малы ишо. Опыта пусть наберутся, а ты делись с молодежью. Пусть перенимают твой богатый опыт.
- Дык ить, халтура КЗоТом запрещена, - попытался робко вставить проситель.
- Что! – взревел государь. – Закон – это Я! Ты думаешь мне легко. С утра до ночи с трона не слажу. Вон указов целую гору наваял. Всех ведь охватить надо. – Государь досадливо махнул рукой. – Иди ужо. Неча тут словесами лить.
Проситель тяжело вздохнул, встал, отряхнул колени.
- Вот возьми сегодня на вечерок, - Государь протянул увесистую пачку указов.
Путаясь в своих ногах, проситель тяжело побрел к выходу.
- Ладно, Прохор, - государев голос стал заметно добрее. – До конца квартала потерпи, а там я тебя отпуском одарю, да еще имением каким.
Государь беззубо улыбнулся весьма довольный собой.
- Иди, Прошка, иди. Халтуру справишь, завтра ишо премию вручу, как никак лучший ты в нашем царствии-государствии палач.