Еще с утра голубое небо, начали затягивать темные тучи. Южный ветер нес изменения в наши маленькие жизни. Обрывки туч различных совершенно немыслимых форм двигались над моим маленьким городком так низко, что казалось, что до них можно достать руками. Мгновение и куски темно-серого почти черного цвета огибали башню маяка и направлялись дальше, над черепичными крышами и деревьями, над автомобилями и прохожими, вдоль дорог и детских площадок они вступали в город.
Я стоял перед окном и смотрел на то, как морские волны бились о волнорез далеко в бухте, когда в мое сердце постучалась осень. Миновали теплые дни, прошли шорты и футболки, затихла музыка в приморских барах и с появлением армии туч, будет только холодать. Подумать только, что уже через несколько недель с наступлением морозов, в моем саду осыпится орешник. Он всегда расстается с листьями последним, в первую морозную ночь, как человек с надеждой вдыхает последний глоток чистого воздуха. А сейчас на деревьях только начали неминуемо желтеть макушки. Но это только начало ленивой битвы с морозами и глубоким белым снегом.
Я посмотрел на часы. Половина пятого, а за окнами тени и сумерки. Непривычно, но это случается со мной каждый год уже двадцать второй сентябрь. Я сел на кровать закрыл глаза ладонями. В голове летели мысли, обрывки воспоминаний о прошедшем лете, о том, как всего несколько месяцев назад я мечтал поехать в горы. Я никогда не видел горы, и надеялся, что этим летом у меня получится хоть на пару деньков вырваться с работы. Но, к сожалению, так и не свершилось. Сети, телефоны, бумажки и скрепки заполнили собой все мое свободное время. Знаете, так бывает, что не окончил с одним делом, как появляется еще одно? А затем еще одно и еще! А, в конце концов, ты стоишь на груде неоконченной работы, как регулировщик в эпицентре автомобильного затора и наблюдаешь за тем, как в некуда уходит твоя жизнь.
Собрав энергию в комочек, я потер ладонями глаза и поднялся с кровати. Кофе, только кофе может помочь в такую минуту. Только кофе и сигареты. Но, к сожалению, я бросил курить шестнадцать месяцев назад, когда по какому-то из телеканалов, красивая девушка – ведущая ток шоу объявила, что сегодня день борьбы с курением. Так решил и сделать. По пути на работу зашел в аптеку.
Аптекарь – женщина лет сорока, с видом, необыкновенно совмещающим в себе фантастическое существо, а именно интеллектуально-сытого соловья страдающего от недостатка сексуального удовлетворения, с таким же «соловьиным» мерзко щебечущим голоском, покосилась на меня из-за прилавка. При этом в ее неестественно-голубых контактных линзах рефлекторно пронеслась бегущая строка мысли – «..презервативы на стенде в углу…». Из-за этого меня пробило желание быстрее покончить с покупкой и больше никогда не приступать этого порога…
- От курения что-нибудь есть?
- Вы уверены, что ОЧЕНЬ хотите бросить курить? – спросила аптекарь с таким выражением лица, будто я к ней за ядом пришел.
- Да! – ответил я.
Она отошла от прилавка, открыла какой-то из многочисленных ящиков, которых
не численное множество в любой аптеке мира, извлекла из него упаковку и положила ее передо мной на прилавок. Это был приговор!
До самого вечера того дня меня всего выворачивало наружу. Немного поднялась температура, кружилась голова. В общем, все эти побочные действия были указаны на упаковке, кроме одного: - в моменты, когда становилось ну очень уж плохо, в мозгу всплывало птичье лицо аптекарши с голубыми глазами. На следующий день, после психоделического сна, главную роль в котором исполняла все та же аптекарша, я понял, что значили ее слова «…ОЧЕНЬ хотите бросить курить». Курить я больше просто физически не мог.
***
Я спустился вниз и нажал на клавишу электрического чайника. В корзине для газет собралась огромная кипа никому не нужной макулатуры. Не без особых усилий, я извлек из ее недр смятый женский журнал. Все первые страницы журнала были рекламного характера: кремы, телефоны, гигиенические прокладки, духи …. Все смешали вместе. Никто не задумывается, что одну четверть указанной суммы, которую он платит за журнал, он отдает за глянцевые страницы с картинками флаконов и упаковок, которых и так полно на голубом экране. Я думаю, что на всей земле не осталось ни одного мужчины, который бы не знал, как всем этим пользоваться, и куда это все применить. Не успел я до конца просмотреть эту «четверть указанной суммы», как закипел чайник. Я достал из стенного шкафчика пакет с молотым кофе, поставил на плиту кофейник и несколько мгновений спустя, все в этом мире стало на свои места. Меня перестали волновать тучи, исчезла бумажная волокита для шефа, испарился и сам шеф. Кофе был таким безупречным, каким может быть только кофе. Это как спасительный глоток свежего воздуха, после глубокого погружения под воду.
***
- Не понял! Повтори, плохо слышно! – со скрипом прозвучал голос в телефонной трубке.
- Я говорю, что ухожу в отпуск! – спокойно повторил я.
- Какой отпуск? У нас контракт с Ломбером. – мой шеф говорил со мной, как с умалишенным.
- Ломбер потерпит. Ничего не случится с его полуфабрикатами. Пусть ребята проконтролируют! - сказал я.
- Какие ребята? Никто из них даже плана не читал. Подумай сам!
Я прекрасно понимал, что всеми этими делами может заняться любой младший
сотрудник нашего отдела. Да и дело было совсем не в Ломбере, который являлся основным поставщиком полуфабрикатов на рынок. С ним все было налажено, и в основном от нас требовалось только выполнение условий контракта. Он предоставляет, мы реализуем, и все повторяется заново. К тому же никаких кризисов на рынке продуктов питания аналитики не прогнозировали, так что боятся, было нечего. Все дело было, непосредственно в моем отсутствии. Вопрос об отпуске в нашей компании всегда ставился наряду с увольнением. Особенность политики нашей компании – берут только трудаголиков. Не умеешь, научим, не хочешь, заставим! Вот и весь бизнес. И это я тоже отлично понимал! Сейчас вопрос стоял более жестко, чем просто пляжные семь дней.
- Я вернусь в следующий понедельник! – с последней надеждой в голосе проговорил я в трубку и зажмурился. Почему-то очень устали глаза.
- Ладно, я даю тебе ровно рабочую неделю! И либо в понедельник ты приходишь в офис, либо приходишь потом за расчетом! – сказал шеф и положил трубку.
- Критин! – сказал я воображаемому шефу и нажал на клавишу телефона, чтоб не раздражали короткие гудки.
Я посмотрел на стену, на стене висела фотография – я и моя давнишняя подруга
Маха. Мы с Махой учились в одной школе. Она классом старше, я соответственно младше. Мы познакомились на одном из школьных выездов на природу. Такие устраивает иногда дирекция школы, в качестве развлечения для учеников, которые принимают активное участие в школьной жизни: участвуют в олимпиадах, выигрывают в конкурсах, занимаются в школьном театральном кружке. Вообще-то я не относился ни к тем, ни к другим, но какими-то судьбами я оказался среди «избранных», которые «творили историю школы», как любил выражаться наш преподавательский состав. От той поездки у меня осталось множество воспоминаний. В основном холодная бессонная ночь, пьяные ученики, назойливые комары и очаровательная Маха, с которой мы проболтали всю эту ночь у костра. Мы говорили о Хемингуэе, который до чертиков напивался и изливал свою гениальность и остатки алкоголя на бумагу, говорили о Стиве Тэйлоре – мальчишке охотнике, который стал знаменитым исполнителем рока. Затем я рассказывал банальную историю своей жизни, а она поведала мне о том, как провела зимние каникулы у своего дедушки в маленьком домике в Карпатах. О том, что дедушке 96 лет, а он до сих пор в здравом уме и при отличном здоровье. Я до сих пор отчетливо помню привкус печеного на костре хлеба и этот аромат, аромат, который возбуждает аппетит у любого.
Затем начались летние каникулы, весь июнь мы с ней не виделись, а только говорили по телефону. Очень много говорили. Бывало всю ночь на пролет я сидел скрестив ноги на подоконнике, смотрел в окно на вспыхивающий вдалеке фонарь маяка и говорил с ней. Создавалось такое чувство, будто в городе не спали только два человека я и она. Два существа, связанных воедино телефонным кабелем. Одной такой ночью началась сильная гроза. Били молнии, на крыше шумели потоки воды. У меня от трубки горели уши, я перекладывал ее с правого на левое плечо, и слушал:
- Видел, как ударило в море? – спросила она. Окна у нас обоих выходили в сторону бухты, мы не могли видеть друг друга, но видели один и тот же пейзаж.
- Да! Услышали боги молитвы крестьян! – ответил я.
- Тебе не страшно?
- Нормально. Чего тут боятся?
В трубке повисла пауза, заполненная шумом плохой телефонной связи.
- Не знаю, может быть того, что будет дальше?
- А, что будет дальше? – спросил я, непонимающе.
- Ну, как все в жизни случится?!
- Ты школу имеешь ввиду?
- Нет, не только. Я думаю о том, что будет с нами?
- Будем учиться дальше! Времени еще гора.
- Нет, я не об этом. Что будет с нами: с тобой и со мной?
- Ну поженимся, как только институт окончим. – в шутку, наигранно серьезным тоном сказал я.
- Нет, я серьезно!
- А если серьезно, то не знаю! Жизнь покажет! Может быть, ты станешь великим архитектором, а я не менее известной рок звездой. Ты будешь строить великолепные дома из мрамора и хрусталя в крупных мегаполисах мира, а я гастролировать по разным странам и давать концерты.
- Да, и мы встретимся где-нибудь в Париже под Эйфелевой башней и будем пить дорогое шампанское и есть печеный хлеб. – продолжила она.
- Не совсем! Мы будем встречаться очень часто. Как только захотим друг друга увидеть, созвонимся и сразу кто-то из нас приедет.
- Да, я уже вижу заголовки газет «Король рока объявился во Флоренции!». Там у меня обязательно будет свой дом, и ты ко мне туда приедешь. У меня уже будет муж и трое детишек, два мальчика и одна девочка.
- Я буду приезжать во Флоренцию, привозить твоему мужу бутылку самого лучшего коньяка в мире. Мы же с ним будем лучшими друзьями?
- Да.
- Тебе твой любимый черно-белый шоколад, сыновьям кучу игрушек, а маленькой Махе самые дорогие платья от самых актуальных мировых модельеров.
- Красиво! И мы будем вместе сидеть на кухне, и пить чай с айвовым вареньем. Ты будешь рассказывать, как давал успешнейший концерт в Нью-Йорке, а я о том, как мы с мужем провели отпуск в Альпах.
- Да, - продолжил я. А потом мы уложим детей в их кроватки и будем говорить всю ночь, пока я не увижу, как солнце поднимается над крышами Флоренции, как стаи белых голубей взмывают в голубое небо с крыш и площадей, пока у меня до чертиков не закружится голова от дорогого коньяка и сигар, и твой муж не начнет клевать носом.
- Но даже, когда он уснет, - перехватила мысль она. - мы будем говорить. Потому что я по тебе очень соскучилась и не хочу прощаться, я не хочу, чтоб ты улетал в Вашингтон первым рейсом, да еще и в таком состоянии. Ты устал, и ты должен спать. А солнце светит в лицо. Мы сидим на кухне и щуримся, я варю тебе кофе, очень-очень крепкий. Даже горький, без сахара. Такой как ты любишь. А солнце поднимается все выше, светит все ярче… - она продолжала говорить, я закрыл глаза и слушал, я унесся в этих мечтах в теплую квартиру Махи с видом на красивый город, в уютную солнечную кухню с ароматом уюта и семейного счастья. Я представлял картинка за картинкой мир, в котором мы вместе были взрослые, красивые и счастливые, и мне было совершенно не важно, что в реальности за окном идет дождь, бьют молнии, гремят раскаты грома. Ее голос уже не звучит как голос на другом конце провода. Мы вместе, мы рядом и она готовит мне кофе. Это все что нужно! Ничего лишнего!
***
Номер ее телефона я знал наизусть. Точнее мои пальцы знали, какие клавиши
нажимать, как пальцы машинистки с многолетним стажем, набиравшей служебные письма. Но я не звонил ей уже несколько лет. Последний класс школы я заканчивал без нашего с ней общения. Она окончила школу и уехала в столицу учиться, еще какое-то время мне звонила. В квартире, которую она снимала, в одном из спальных районов Киева, не было телефона, поэтому всегда звонила она, но все реже и реже. Потеря связи произошла как-то сама собой. У меня была своя жизнь, у нее своя, незаметно мы потерялись. Однажды, по службе мне довелось попасть в Киев, но я так и не решился к ней зайти. Кто его знает, как это будет выглядеть? Ведь столько времени прошло. Что потеряно, то не найти. Думал я.
Я перевел взгляд с фотографии на черную телефонную трубку в моих руках. А может, все это ошибка. Пришла в голову трезвая мысль. Я по памяти набрал ее номер.
Из динамика пошли гудки. Я думал, что будет, если она сейчас поднимет? Что я ей скажу? Привет это я! Помнишь, мы с тобой говорили по ночам. Конечно, ты помнишь меня! А помнишь, как слушали концерт Radiohead по радио и напились Виски, как последние пьяницы? А помнишь, как ты всю ночь плакала, а я тебя успокаивал. У тебя тогда депрессия осенняя была. А если не вспомнит? Что мне тогда говорить? Нет, сомневаюсь, что она это забыла. И не так много времени прошло….
***
Я перестал считать гудки, когда услышал ответ на другом конце.
- Слушаю! – немолодой, но еще и не старый женский голос.
- Мария Викторовна?
- Да!
- Здравствуйте, Мария Викторовна! Это Саша! Вы помните меня? Мы с Машей в одной школе учились?
- Да, Сашенька! Я слушаю! Не узнала тебя сразу. У тебя голос такой взрослый.
Из всех моих знакомых «Сашенькой» меня называла только Мария Викторовна.
- Вы не могли бы мне дать координаты Маши в Киеве?
- В Киеве? – на мгновение, она запнулась.
- Да! Да!
- Не могу Сашенька? Нет, в Киеве…
- А что она там больше не живет?
- Сашенька, милый! Нет, больше не живет. Понимаешь, получилось так….
- Она переехала?
Голос Марии Викторовны задрожал.
- Нет, не переехала! Сашенька, она умерла. Уже год, как умерла. – донеслось из динамика телефонной трубки.
- Мария Викторовна?
- Сашенька, мальчик мой. Ты ведь ничего так и не знал. Саша, приезжай. Приезжай сейчас к нам. Мы поговорим! Все будет хорошо. Приезжай….
***
Белый снег укрыл собой розы в моем саду. Обычно я прятал их под еловые ветки на зиму. Но этой зимой все было не обычно – не так, как раньше. Даже орешник все еще не осыпался до конца. Сухие листья продолжали держаться за жизнь и только изредка падали на белый снег. Этой зимой я стал другим. Я снова начал курить. По утрам я долго лежу в постели, не сплю, смотрю в окно. За окном пролетают промерзшие чайки в сторону огромного серого моря. Я пью чай с айвовым вареньем. Я пью этот чай один. Этого не должно было быть. Я не должен был делать это без нее.
Pero 13/07/04