Желтые слоны

Аверина Елена
Моему классному руководителю и учителю русского языка и литературы, посвящается…

Зимний вечер. Глазами фонарей в окна и далекими детскими криками, от попавших в цель снежков. Она сегодня никуда не пошла. Мама на курсах. Хоть и темно за окном – не страшно. Только шесть часов. Но что-то крадется в душу. Неизбежное. Волной, как от качелей, что взлетают под тобой.
Вверх
Вниз
Просто сидит на диване. В зеленом халатике. Байковые, желтые слоники, скользят и ломаются в складках. Уютно горит торшер. Под этим абажуром, как под нимбом. Круг света. Торшер бабушкин, с маленьким баром внизу. Предназначен он для спиртного. Там даже рельефные планочки для бокалов есть. Но у них в семье никто не пил. Зато бабушка там прятала конфеты. Как будто я не знала. ( «Я» - это «она» - в зеленом халатике со слонами)
Взять конфету что ли?!
Нет, не буду. В баре поломана дверца, еле приладила.
Я жду гостей. Не просто Ленку со второго. Всем сегодня отбой. Снежки и катание на коньках, сегодня без меня.
Как утомительно. Неподвижно на сложенном диване. Под нимбом.
Вверх
Вниз
По звонку, как ужаленная. Вся душа сразу «вверх», как в далеком детстве, где я, с ободранными коленками, верещала «Папа, останови!»
На уровне моих глаз только ноги. Тогда еще, в моем тамбуре было стекло. Сейчас фанера. Стараниями сявок и проходимцев.
Вот он. Он очень высок. Могучий. Несокрушимый. Неуязвимый, для моих десяти лет. Справедливый и строгий. Хотя за взглядом, черных, как маслины глаз – бесконечно добрый. Ко мне – тощей кильке из вверенного 4 А класса.
Кто остановит качели? Папа, где ты…
Открываю. Бормочу невнятно «проходите», а сама, краснею так, что на фоне своего зеленого халата, становлюсь, как перезрелая шпанка. Он мой учитель. Он мой классный руководитель. Он тот человек, кому запросто можно было пожаловаться. А я что? Уставилась на своих желтых слонов.
В коридоре стояла огромная рама. Решетка с балкона. Сняли, а выбросить не довелось. Всё думала мама вынести по темноте. Чтоб соседи не видели. А кто вынесет?! Она ж неподъемная. Тех же соседей и проси. Так и стояла. Собирала всякий хлам. Всё вешали на эту «арматурину» Вот и сейчас, Александр Семенович повесил на нее свою шапку и верхнюю одежду.
«Вот и добрался до тебя! Показывай, Лена, как живешь!» - улыбается мне «маслинами», а от меня на месте остались, наверное, только желтые слоны. Сжалась вся
«Ну, смотрите!» - вот дуреха. Надо же было такое брякнуть
« Раз «НУ» - не стану»
У него была такая программа, всех учеников навещал. Все готовились к его приходу. Мамы, заботливо заваривали липовый чай. Ссыпали в вазы печенье. Почему одна я, такая легкомысленная?! Сидела на диване и глупо ждала.
Сели под нимб. Вдвоем. Молчу
Он спрашивал! А я все могла рассказать. Хвати мне моего десятилетнего языка. Всё-всё!
А я сидела, и давилась комом в горле. Перед глазами зачем-то всплывали рельефные планочки, для бокалов. Потом видно «шпанка» вовсе перезрела. Как покатились слезы. Такие детские. Беспричинные.
-
Упрямая дура
Желтые слоники расплывались в глазах.
Он тронул мои косички. С грустью.
Снял с рамы шапку. Оделся и ушел.
Выбежала на улицу. Фонарь горит. Тоже круг света. Тоже, как нимб. Метут мелкие, колючие снежинки. Тает высокая фигура в молочном снегопаде. Стою и с холодных ресниц, облетает последнее тепло…
И пусть мерзнут мои желтые слоны! Пусть они вовсе умрут от холода!

Какая же ты глупая.
С ледяными косичками
Бисерные твои слезы, собирают хоботками с замерзших лодыжек, уставшие от твоих капризов, желтые слоны.