Во дворе дома, по улице был найден труп женщины юных годов. Девушка была изнасилована и забита до смерти…
Что теперь? Да ничего. Просто ничего по той простой причине, что ничего и не было.
Конечно, что-то было. Но ведь в ее возрасте спать с мужиками – это нормально. Глупо было бы не спать. Вот она и переспала неудачно. А избивать женщин только и разрешается, что во время изнасилования. А иначе, какое же это изнасилование? Так, потыкались и разбежались. А уж если совсем по совести, то все там будем, рано или поздно. Живи, мой юный извращенец, а я пойду собирать гербарий. Ведь все-таки осень пришла золотая. Багрянец, шелест под ногами и все такое… кстати, здесь красиво. Странно, что я здесь ни разу не был. Пожалуй, позвоню и назначу свидание. Мы пройдем по аллее пирамидальных тополей, я проведу ее по теплым, скучным дворикам. На нас, как на пришельцев будут таращиться своими похмельными окнами коммунальные квартиры, а мы пойдем дальше, не обращая на них внимания, и выйдем на возвышение, с которого совсем уж четко будет видна та самая мысль: «Все там будем!»
Говорят, все менты – люди с задвинутой в дальний угол психикой. Говорят, что мент и преступник думают и живут одинаково, и, в сущности, разница между ними с годами стирается и уже почти незаметна.
Андрюшка Князев был в душе поэтом, а по профессии ментом. И сейчас, стоя в луже крови, как будто бы внимательно разглядывал свеже созревший на его территории труп, а на самом деле он воспевал всех тех, кто каким-то чудом все еще оставался в живых и даже не лежал в реанимации с простреленными легкими и порванным в клочья горлом.
…И действительно, когда кончится его дежурство, и новая папочка легко и непринужденно запрыгнет в его, Андрюхин, сейф, он позвонит своей Лауре и пригласит ее пошелестать листвой, покормить ожиревших голубей и насладиться запахом его дорогой туалетной воды, нанесенной толстым слоем поверх не слишком уж приятного запаха той, которой уже нет, той, о которой лишь слабо напомнит кучка песка. И сразу всплывет в мертвом мозгу: «Все там будем!»
А на работе его ценят! И шеф ему руку пожимает как взрослому! И на столе у него всегда порядок, а под столом только его ноги в начищенных до блеска ботинках. Никаких пустых бутылок, одноразовых стаканов и бычков. Вчерашний вечер он уже почти не вспоминает, а вот все, что было до этого, не выветривается из его кудрявой головы, как ни старайся. Правильно. На службе надо думать о службе. Только вот слегка знобит. И, как всегда в таких случаях, сидит старлей Князев и со всей серьезностью делает вид, что вычисляет проклятого насильника и убийцу, а на самом деле снимает жестокое кино, где он в главной роли.
Пройдет совсем немного дней до того дня, когда Андрюшка Князев озабоченно склонится над очередным любопытным с точки зрения криминалистики экземпляром, удивительно похожим на юную Лауру.