Некий А встал рано утром. Было не более пяти часов, о чём он мог судить по примёрзшему к водосточной трубе голубю. Этот самый А (назовём его для удобства уважаемого читателя, к примеру, Авдеем), был разбужен мусороуборочной машиной, уронившей один из баков на припаркованную рядом машину. Высунувшийся из окна владелец авто хотел что-то крикнуть, и даже взмахнул рукой, но выпал с третьего этажа непосредственно в мусоровоз, который тотчас уехал. Авдей был уже рядом и внимательно осматривал помятый автомобиль. Через треснувшее стекло он открыл дверцу, взял магнитолу, увесистый пластиковый пакет и клетчатое полупальто с заднего сиденья. День начинался удачно.
***
В то же самое утро, в том же самом городе, но в абсолютно другом настроении, очнулся Б (назовём его сразу во избежание путаницы Бонифацием). Голова нестерпимо болела тем тяжёлым, непроходящим винноуксусным похмельем, которое люди с известным опытом легко отличат от водочного. Бонифаций был одет в новые черные спортивные брюки с полосками ядовито-жёлтого цвета, свитер цвета индиго производства Пакистан и чужую лёгкую плащовую куртку. Ноги в замызганных кроссовках передвигались каждая сама по себе, не утруждая свой координационный центр обращениями, однако, при этом походка Бонифация не теряла некоего изящества, присущего людям, занятым своими мыслями. А думал он о том, что пора взяться за ум и начать свою жизнь сначала. Мысль, конечно, не новая, но пронзительно актуальная в подобных жизненных ситуациях.
***
В тяжёлом пластиковом пакете оказался мусор, который Авдей высыпал прямо на тротуаре. А вот полупальто пришлось впору. К тому же во внутреннем кармане обнаружилась небольшая наличность, которая увеличилась втрое после продажи магнитолы на авторынке. Неподалёку подполковник с портфелем поскользнулся и упал, ударившись лбом об автобус и выронив из портфеля вставную челюсть с золотым зубом. Автобус уехал, военный поймал такси, новое полупальто Авдея было забрызгано грязью, но золотой зуб принёс дополнительную выручку.
***
Мысли Бонифация выходили на Космический уровень, а его бренное тело нетвердыми, но уверенными шагами направлялось к дороге. Быть может, это дорога к Истине, думал он, накрывая плечи стоявшей рядом женщины-с-сумкой-на-колёсиках своей курткой, и, не замечая холодного ветра, трепавшего его седые изжелта-прокуренные волосы, продолжил свой путь. Женщина-с-сумкой-на-колёсиках спокойно упаковала куртку в сумку (справедливости ради надо сказать, что куртка не пахла мочой, да и фасон был вполне ещё прошлогодним).
***
Вздремнув в небольшом парке, Авдей спустил колёса длинномерной фуре, водитель которой отказался дать ему на хлеб, подбил камнем пробегавшую мимо кошку, нахамил женщинам, стоявшим в очереди за зелёным чаем: короче, наслаждался жизнью. Трудно придумать большее удовольствие, чем портить жизнь другим людям, устроив свою наилучшим образом.
***
В табачном киоске закончились любимые, неважно что дешёвые, папиросы Бонифация с тонким ароматом подгнившего кофейного зерна.
***
В этом же табачном киоске Авдей купил блок папирос, отдававших запахом протухшего кофе, главное, дешевых; только что подвезли.
***
Почти одновременно Бонифаций помог разгрузить машину с опестициденными арбузами, за что его обозвали придурком и кинули вдогонку куском шашлыка. Прилипшим колечком лука он позавтракал (это вкусно), а мясо отдал пробегавшей мимо дворняге, которая в благодарность цапнула его за ногу. Так и побежала дальше, зажёвывая шашлык и ядовитую змею - лампасину спортивной штанины. Бонифаций задумчиво смотрел ей вслед.
***
На трамвайной остановке Авдей подцепил женщину-с-сумкой-на-колёсиках; утром он ушёл от неё в лёгкой плащовой куртке. День начинался, как обычно, замечательно.
***
Взяться за ум Бонифацию не удалось. Он стоял с разодранной ногой, в своём ещё ярком свитере цвета индиго, как пират на палубе корабля, пока предательский голубь не изгваздал его свитер-флаг цвета индиго, производства Пакистан, двумя вонючими белёсыми пятнами. Что ж, подумал Бонифаций, наверное так будет красивее.