/Иногда, когда, кажется, что выхода нет, когда мир приобретает серые и мрачные тона, а в собственном голосе нет никакой уверенности, ты смотришь в окно и вспоминаешь о том, что есть кто-то, кому ты нужен. Пусть ты этого даже и не знаешь./
_________Выходные вместе. Или одиночество колеса обозрения
- Давай проведем эти выходные вместе?
- Ок! Только если вдруг мне на голову свалятся дела, то прости.
- Понял! Значит, я могу хоть чуть-чуть рассчитывать?
- Процентов на восемьдесят…
Помехи, помехи. С этим телефоном срочно нужно что-то делать. Может его просто выбросить? «Восемьдесят процентов» - ни на что нельзя надеяться. Странный мир, странные люди, странные проценты, которые вылезают всюду. Ни в чем нет гарантии. Ни в телефонных разговорах, ни в отношениях между мужчиной и женщиной, ни в чем.
Я повесил трубку на место и посмотрел в окно. Красивый вечер, множество людей гуляют в парке перед моим домом. На аттракционах катаются дети. Сколько лет я не смотрел на мир с колеса обозрения? Этого я не помнил. Но за то, я всю жизнь наблюдал за ним из окон своей небольшой квартиры. Разнообразная музыка заполняла парк с утра и до вечера. Колесо было старое, вращаясь, оно поскрипывало своим гигантским железным скелетом, но этот скрип могли слышать только те, кто уже сидел внутри в ожидании лицезреть красоты города с высоты птичьего полета. Да, и конечно я, потому что ночью, когда посетители расходились, миллионы огней парка гасли, и музыка прекращалась, переставая поглощать все остальные звуки, чья-то «добрая» душа включала колесо.
Не знаю, зачем это делалось, может для того, чтоб проверить ни осталось ли кого наверху, ну а может быть просто для того, чтоб покататься. Но, так или иначе, как только это случалось – до моих окон доносился слегка грустный скрип.
Недавно кто-то из соседей сказал, что скоро колесо снесут, и на его месте будет какой-то совершенно новый аттракцион. Название, которого, я так и не смог запомнить.
Одинокий механизм в большом мире подавал свой тихий грустный голос, делая попытку настроиться на нужную волну, на которой может быть есть кто-то, кто ответит. Тщетная попытка найти подобного себе и установить с ним контакт.
Колесо как будто чувствовало, что времени осталось мало и нужно, что есть силы торопиться.
_________Обиделся! Я знаю!
Она перезвонила мне, часа через два. Я как раз вышел из душа и собирался приготовить что-нибудь на ужин.
- Алло, Грэй. Привет еще раз!
- Привет!
- Знаешь у меня, наверное, не получится.
- Знаю!
- Мне нужно будет встретиться кое с кем в субботу днем, а в воскресенье у меня уборка. Сестра приезжает.
- Понимаю!
- Только не обижайся на меня, – сказала она. – Неожиданные дела.
- Ничего, я все понимаю! Ну, как освободишься, звони!
- Ты обиделся, я знаю!
Она произнесла это с той интонацией, с которой произносят его тысячи женщин. Этой фразе из их уст, ни один мужчина не сможет подражать.
- Не беспокойся. У меня тоже планы изменились. Завтра на пару дней уеду из города. Нужно тетушку навестить.
- Ок, ну тогда пока!
- Пока, - ответил я и повесил трубку.
Никакой тетушки у меня не было. И никуда мне ехать не нужно было. Просто не хотел продолжать этот разговор. Он все равно ни к чему бы ни привел.
Я надел куртку, бросил в карман плеер, и забыв об ужине пошел прогуляться. Нужно было как-то отвлечься.
Что такое любовь? Можно только сказать, что любовь это именно «что-то»! Да, пусть это чувство, но что это за чувство? Я люблю свою семью: люблю мать, отца. Люблю, когда идет снег, люблю, когда светит солнце. Люблю смотреть на детей, люблю наблюдать за тем, как они говорят, растут. Когда-то мне казалось, что я люблю женщину. Но это не имело никакого продолжения. Что такое обоюдная любовь: любовь мужчины к женщине и женщины к мужчине? Без слов, без смысла, не потому что они просто друг другу нравятся, а потому что по-другому нельзя. Как она приходит, как она закрадывается в наши сердца, как она овладевает нами – людьми? Я мечтаю узнать это. Мечтаю, так же как и многие-многие. Но ведь эти многие часто проживают свою жизнь, так и не узнав этой силы. Они устраивают свою жизнь, находят своего спутника. Называют их «мужем» или «женой». Иногда ими овладевает страсть, иногда симпатия, иногда обычные сентиментальные порывы ищут выход из одиночества и находят его в партнерстве. Но ведь партнерство это не любовь. Создание семьи тоже ведь не значит любовь?!
Мимо меня прошла пара тинэйджеров. Они держались за руки и о чем-то увлеченно беседовали. Наверное, одно из первых их свиданий. Когда люди друг к другу относятся осторожно и пытаются скрывать некоторые черты своего характера. Пытаются понравится друг другу. Красивые, молодые. Может быть, они сейчас идут и знают ответы на все мои вопросы. Но я никогда у них этого не спрошу. Потому что они просто не смогут всего мне объяснить.
Где-то в глубине моего кармана поет Том Йорк. Его голос медленно движется по проводу из недр куртки прямо мне в уши, а там - в мозг, в сердце. Я люблю эту музыку, она заставляет меня жить именно в таком ритме, в котором живу я. И при том делает это так осторожно, что я даже не замечаю изменений. Как будто входит в дверь старый друг, кладет ладонь на плечо, а ты этого даже не замечаешь. Все природно. Все, само собой разумеется.
_________Реальные ключи в реальном почтовом ящике
(Прошел почти один год)
Утром я проснулся и вспомнил, что ее больше нет. Она целый год была рядом и теперь ее нет. Она вчера ушла. Ушла безвозвратно и навсегда, оставив после себя все, что нам принадлежало. Она оставила рисунки карандашом на старых обоях в нашей квартире, оставила свою кружку и зубную щетку. Вещи в шкафу, тетради на столе, книги на полках, все лежало на своих местах и символизировало один год нашей с ней совместной жизни.
Она просто надела джинсы и куртку, заперла за собой дверь и бросила ключи в почтовый ящик.
Очень неприятное чувство того, что ее уход это самая, что ни наесть реальность, простучало у меня в голове и заставило меня сесть на кровати. Нет больше нас. Все окончено! Наверное, кто-то оказался не способным к длительным отношениям. И что-то мне подсказывает, что этот кто-то именно я.
Я опять опустил голову на подушку и закрыл глаза. Почему-то ужасно зачесались запястья. Все в этом мире стало совсем не хорошо. Сердце – мой секундомер, своей взведенной пружиной уже отсчитывает секунды, проведенные без нее.
Интересно, какими же были для меня эти отношения? Если серьезно подумать, то я просто хотел быть с ней. Мне не нужны были отметки в паспорте, не нужны кольца. Мне не была нужна ее семья. Точнее мне было все равно. Возможно все, что касалось ее, было для меня безразлично, кроме ее самой. Видимо, это и есть моя ошибка. Но что я должен был делать? Врать ей? Говорить, что мне важен ее отец, важна ее мать? Я ведь и видел их то всего пару раз.
А сейчас, когда она ушла я не могу сказать, что мне нужен был секс с ней. Мне была нужна только она и все. Как глупый каприз ребенка: «…хочу только ее!».
Я поднялся с кровати и пошел на кухню. Звук закипающего чайника трезвит и приводит в чувства.
В холодильнике было полно всяких вкусностей. Мы закупили продукты в прошлую субботу, готовились праздновать годовщину со дня создания нашей маленькой семьи. Я обвел пустым взглядом полный холодильник и закрыл дверцу.
Что-то совсем ничего не хочется. Хотя нет, хочется…. На балконе стоял целый ящик коньяка. Тоже ждал своего времени. Я откупорил бутылку, капнул маслянистую каплю на ладонь и немного потер. Его время наступило.
__________Майк
- Здравствуй! Ты как?
- Отлично, - ответил я. У меня ужасно болела голова. Но зато покинуло чувство той реальности, которую я не мог вынести вчера.
- С наступающим Рождеством!
Это был Майк. Он уже три года как живет в Копенгагене. Периодически пишет письма, иногда звонит, иногда я ему звоню. Он уехал туда жить в то время, когда по южному побережью пронеслась волна махинаций с куплей и продажей маталла. Вагоны пропадали и появлялись. Миллионы перетекали из банка в банк, растворялись также незаметно, как кубики сахара на дне чашки с кофе. Столько энтузиастов, желающих погреть руки об этот, ставший в то время модным вид бизнеса, исчезло. Радует только одно, что некоторые из тех, кто прикоснулся к, на первый взгляд легким деньгам, успели уехать в Европу или на Запад. К этим некоторым относился и Майк.
- До Рождества ведь еще полторы недели!?
- Это до православного, а я тебя с католическим поздравляю.
- А, понятно! Тебя тоже с наступающим….
- Я не вовремя позвонил?
- Да, нет. Прости! Просто я тут немного пошалил с коньяком. «Солнце» ушла.
- Поссорились что ли? – удивился Майк.
- Нет, хуже! Просто «съели себя сами». Помнишь как в песне? Майк, как жалко, что ты так далеко, и мы не можем просто посидеть на кухне, как в старые добрые времена. Разлетелись, как пушинки одуванчика в разные концы света. Помнишь, Майк, как на втором курсе, мы забрались в мастерскую твоего отца с двумя близняшками? Это было просто супер!
Отец Майка – Михаил Геннадьевич, был и есть скульптор. Его мастерская находилась на первой набережной улице. Мне всегда нравилось приходить туда. Необыкновенная обстановка чужого творчества пробуждала во мне ребенка, которому так и хочется потрогать ту кнопочку, поглядеть в тот ящичек и вообще разведать, где что лежит, потому что здесь так много всего необычного. Я сдерживал эти чувства как мог.
- Да, не забываемые ощущения. – голос Майка был таким, будто он говорит не со мной. Будто он в недалеком, но и невозвратимом, прошлом. – Грэй, если честно, то я до сих пор так и не пойму, кто из них была Таня, а кто Катюша.
- Веришь, мне почему-то кажется, что это не важно. Понимаешь близнецы – это как символ. Символ двух милых девушек есть, а остальное уже не важно.
- Ты, Грэй, каким странным был, таким и остался!
- Наверное, - согласился я.
В трубке на мгновение повисла тишина. Каждый думал о чем-то своем. Тишину нарушил Майк.
- Хочешь, я приеду? Вот брошу все сейчас и вылечу первым рейсом к тебе. Достало меня тут все. Канун Рождества – самое время совершать сумасшедшие поступки.
- Ты серьезно?
- А с чем черт не шутит? Хочешь?
- А что? Хочу. Валяй! Бросай все и вылетай ко мне. У меня почти ящик коньяка и полный холодильник харчей, которые нужно прикончить. Я не буду тебя отговаривать.
- Ну, тогда жди! Что прикупить?
- Возьми что-нибудь на свое усмотрение. Я доверяю твоему вкусу.
- Ок! Конец связи.
Мы говорили так, будто он сейчас просто поймает такси и поедет ко мне в гости. Подобно тому, как иногда мы навещаем друзей или знакомых, чтоб выпить чаю и пообщаться о наболевшем или же вместе посмотреть футбольный матч по телевизору. По пути заезжаем в какой-нибудь супермаркет, покупаем бутылочку чего-нибудь и коробку конфет. Только мы оба понимали, что сейчас произошло.
_________Я был рад
Я был просто в восторге оттого, что Михаил Михайлович, он же Майк летит сейчас в самолете ко мне, чтобы отпраздновать со мной один из самых красивых праздников на земле. Это значило, что что-то у нас внутри, наконец-то лопнуло и дало волю реальным чувствам и реальным поступкам. Тем чувствам, которые в обычной жизни, мы стараемся скрывать. Мы не даем им волю. Предпочитая, как нам кажется, более нужные вещи. Такие как быт или ступеньки карьерной лестницы. Сначала мы прощаемся с волшебной юностью, и меняем чудеса и бедность на стремление к чему-либо. И все время, которое мы стремимся к должности ведущего PR менеджера или доктора медицинских наук, мы ставим себе все новые и новые задачи. Мы становимся приземленными, нас беспокоят проблемы, существующие по нашему мнению в реальной жизни: экономия семейного бюджета, наш имидж, наши достижения. И да, мы вспоминаем о том, как в то самое главное для каждого из нас Рождество, мы сидели и ждали чудес. И чудеса приходили. Они не являлись нам в обличии сказочных героев или еще кого-то. Нет. Ими становились мы сами. Мы становились много ближе друг другу. Как будто бы мы вместе переживали что-то очень важное и очень личное, близкое каждому из нас. Мы становились добрее, пусть на одну ночь, но мы становились такими.
Но, увы, обычно мы только вспоминаем об этом. Мы не находим в себе сил, вернуться назад. Как не нашли сил однажды прийти на встречу выпускников или сказать, что любим именно тому человеку, которого любили. Тому, кто по-настоящему важен для нас.
Майк летит в самолете. И ничто теперь не важно. Он смог сделать шаг и помог сделать его мне. Он единственное прошлое, которое вот-вот станет настоящим. На задний план ушла «Солнце», рассыпались в прах заботы о том, что ее нет. Я перестал мучить себя вопросами: почему она ушла. Пусть на время, но это перестало иметь значение. Разговор с Майком еще мгновение назад мне казался таким же обычным, таким же земным, как и все остальные разговоры. Но теперь я понял, только что прозвучал самый важный звонок в моей жизни.
_________Я прячусь. Меня здесь нет.
Я долго пытался посчитать, когда примерно, должен приехать Майк. Потом споткнулся о мысль, что он вообще может не прилететь. К примеру, из-за того, что вылет отменят или билетов на сегодня не будет. Множество причин могло найтись тому, чтоб он не появился. Углубляясь и углубляясь в свои домыслы, я решил остановится и сделать вид, что ничего не происходит. Так делают маленькие дети и страусы, когда очень сильно чего-то боятся. Первые зажмуриваются, а вторые прячут голову в песок. Наверное, срабатывает инстинкт: «если я тебя не вижу, то значит тебя здесь нет».
Так поступил и я. Я перекусил кружкой теплого бульона с сухариками. Забрался в пастель и постарался уснуть. Перед тем как провалится в сон, я посмотрел в окно. За ним шел белый и великолепно чистый первый снег.
_________Дед - Майк Санта Де-Мороз
В час моего сна, Майк летит через пространство и время. Как Санта Клаус на рождественских открытках. Он летит, чтоб спасти меня от меня же самого. Мы с «Солнцем» съели любовь друг друга, изжили собственные отношения. И теперь я начал есть себя. Я изначально занимался самоуничтожением. А все потому, что встреча с взрослой жизнью была для меня тем, с чем я до сих пор так и не смог ужиться. Как солдат не может свыкнуться с мыслю о том, что война - это неминуемая часть его жизни.
Каждый сходит с ума по-своему. Один не может простить обиды, другой может, но не хочет прощать. А я просто не захотел принять реальность взрослой жизни такой, какая она есть. Я просто существовал в ней, как бы выполняя свой долг, но так и не принял ее. И если детство с юностью очень много значили для меня, то переход на ступеньку выше просто очень многого стоил. Он стоил мне потери родителей. Они разошлись, после того, как я уехал учиться в университет. Возможно, они уже давно не могли жить вместе и много лет терпели друг друга в ожидании того, когда я выросту.
Странно, но я ведь так и не смог, ни вернуть себе свою семью, ни создать новую. Наверное, некоторые вещи необратимо влияют на человека.
Когда я остался совсем один, я принялся поедать себя. И я понимал это. Когда теряешь смысл в жизни, очень четко понимаешь, что ни чем хорошим это все не закончится.
Майк понял, что меня нельзя оставлять наедине с этим чудовищем – со мной же. Он просто не отдал мне меня на съедение. Возможно, я для него значил так же много, как и он для меня.
Мне стало страшно. Страшно потому, что теперь у меня появилось то, что я могу потерять. Даже и не появилось, а было. Просто я внезапно вспомнил об этом и достал его из-за пазухи. Майк – последняя ниточка, связывающая меня с прошлым. Он, как супермен может вернуть меня к реальности и спасти этим живого человека, потерянного в реальном мире. Того, кто не приносит пользу и сам страдает от своего существования, как сорняк пьющий свой сок в чистом поле.
Майк летит над заснеженными улицами Европейских городов, как дух Рождества. Люди готовятся к празднику. У них есть свои маленькие семьи, свои дома и свои очаги. Над пылающими каминами висят носочки для подарков. Румяные и ангельски красивые дети, которые все еще верят в чудеса ждут не дождутся прихода праздника. Их родители загадочно улыбаются друг-другу, вспоминая об игрушках спрятанных подальше от детских глаз под кроватью, до поры до времени.
Он летит, чтоб спасти меня. Он моя последняя надежда. Мой большой и сильный друг, в силах которого совершить самое настоящее чудо. Ведь для того, чтоб я вернулся в родной мир, мне надо совсем немного. Мне нужно маленькое чудо. И только тот факт, что он несется сквозь снег и ветер в мой реальный мир, уже является проявлением чего-то очень волшебного. Такого, что если даже и может прийти в эти суровые и местами жестокие законы, то только в Рождество.
_________Пружина заводного сердца
Я проснулся ближе к сумеркам. Снег все еще продолжал идти. Для этих краев снег в Рождество роскошь, он вообще здесь большая редкость. Сколько себя помню, в Рождество в лучшем случае шел дождь с белой кашей, которая после падения на асфальт превращалась в грязь. А этот снег был сказочным. Я выглянул в окно и понял, чего мне так не хватает. Этот день был наполнен для меня сплошными открытиями. Вот уже несколько дней как колесо обозрения перестало подавать признаки своего существования. Странно, я не помнил ни одного раза, чтоб такое происходило.
Я встал с кровати, подошел к окну и выглянул на свет.
Мой друг – колесо стояло на своем месте. Укрытый снегом скелет замер и стал похож на останки организма какой-то гигантской морской звезды существовавшей миллионы лет назад. Ни звука. Ни доли движения. Мертвая замерзшая окаменелость.
Вот и его не стало в моей жизни. Пройдет несколько дней, приедут рабочие и разберут его. Его больше никогда не будет и я больше никогда не услышу его тихий голос.
Озарение за озарением накатывали, как волны.
Да я ведь и был тот кто-то, подобный одинокому колесу гигантскому колесу, торчащему посреди города. Тот, кого оно искало. И, наверное, только из-за этого я ловил его сигналы. Колесо знало, что я должен попрощаться с ним и пыталось сказать мне об этом. А я глупый так ничего и не понял, пока не стало поздно.
_________Прощание
А почему поздно, ничего еще не поздно. Я оделся, зашнуровал ботинки. Бросил в рюкзак фляжку коньяка и, написав на листке «Майк, я в парке!» прикрепил его к двери.
Снег шел первоклассный. Как по заказу. Я пересек до неузнаваемости заснеженный проспект, вошел в пустой парк. Столько раз я гулял по этим аллеям. Сейчас люди, еще несколько дней назад, переполнявшие их, могли существовать только в моем мозгу. Они появлялись как призраки. Одетые в неуместные для метели одеяния. Читали книги, стояли в очереди у лотка со сладкой ватой и попкорном. Я опустил голову и шел, не обращая на них внимание.
Вот и оно – мой друг колесо.
- Простите! Вы не подскажите, колесо обозрения будет еще работать? – спросил я у охранника.
- Увы, но оно отслужило свой срок. В первых числах января его разберут.
- Знаете, мне очень жаль! А я не мог бы в последний раз прокатиться на нем? Конечно, цена за Вами!?!
Охранник - высокий парень лет двадцати восьми стоял и переминался с ноги на ногу.
- Думаю, это против правил.
- Не думайте! Я живу в доме напротив и часто вижу, как Вы включаете его, когда парк не работает. Кстати, примерно именно в это время. Прошу Вас, сегодня ведь канун Рождества.
- Какого еще Рождества? – удивленно спросил он.
- Католического, католического!
_________Свидание
Здравствуй! Вот я и пришел. Ты звало меня, и я вернулся. Когда-то давно мы были очень большими друзьями. Я сильно любил тебя. Засыпал и просыпался с мыслью о том, как может быть совсем скоро, снова встречусь с тобой.
А потом, что-то произошло и я вырос. Я не хотел, но незаметно детство сменилось чем-то очень на него не похожим. И прости, но я забыл тебя на какое-то время. Ты звало меня все эти годы. Ожидало на месте наших старых встреч. А я не понимал этого.
И вот, Здравствуй! Я вернулся, чтоб благодарить тебя. Я хочу высказать тебе все свое почтение. Ибо я - это какая-то маленькая частичка тебя, а ты часть от меня. Что-то давно канувшее в лета, соединяет нас невидимыми нитями.
Спасибо тебе, что ты было в моей жизни. Я никогда тебя не забуду. Ты подарило мне то самое важное, что могут дать друзья: - красоту и радость, прекрасных минут проведенных вместе.
Колесо задержалось на самой верхушке. Я достал из внутреннего кармана рюкзака фляжку, открыл ее и сделал глоток.
- Прощай друг! Всех нас когда-то не станет, но главное ведь не это, а то, что было при жизни: наши поступки, наше уважение друг к другу, наше достоинство и наша вера во что-то, пусть даже в самое обыкновенное чудо, которое не может произойти.
Ты было моим первым чудом. И останешься им навсегда.
_________И снова Майк
Он ждал меня, внизу, когда колесо остановилось в последний раз. Я вышел из кабинки, закрыв за собой металлическую цепочку, спустился по ступенькам и обнял его. Мы не виделись целую вечность. Когда-то давно мы перестали быть двумя мальчишками в грязных протертых до дыр джинсовых шортах. Мы превратились в тех, кто должен строить схемы и следить за сводкой новостей в восемь часов утра. Мы делали это для того, чтоб набраться опыта, чего-то достичь и однажды вернуться. Время прошло, и мы забыли об этом. Но сегодня настал час возвращения и мы вернулись. Слабые и уставшие после долгого пути домой. Немного седые, немного сумасшедшие, но те же, что и много лет назад.
6:29 - 11.11.04 Pero