СУКровицА.
(зевота)
— Идём Ольга.
Ольга дёрнула ухом и поднялась. Покинув кресло она зевнула и подошла к говорящему.
— Довольна?
Никак не отреагировав на заискивающий тон вопроса, как и на сам вопрос, Ольга вышла из комнаты и направилась ко входной двери.
— Понял Оль... Всё понял. Иду...
Выйдя в коридор и обувшись, он распахнул перед ней двери. Чухая затылок подождал пока она выйдет, и направился следом.
— Может ты меня подождёшь!?.............Оль!
Ольга замедлила шаг, обернулась, зевнула, остановилась, ещё раз зевнула, и развернувшись зашагала в том же направлении, задом.
—Я понимаю, что опаздываем... Тоже бородатого общеголять хочешь? Дёс со своим бородатым уже заебал – "вот мы...вот мой..." Всего на две единицы впереди. Так это областной центр; в ****я урвал, и бацай втупую...Чего смотришь? мы же в хорошие дни единицы 3-4, а то и 5 сделать можем. Сегодня же хороший день? Оль!
Дождавшись когда говорящий поравняется с ней Ольга развернулась, и виляя задом, нормально, не спеша зачёпала рядом.
В серых, жёлтых и красных домах, уже горели электричеством глаза кухонь, спален и залов. Свет пробивал их закрытые разноцветные веки, играл с бродящими по улице тенями, но мешал видеть, видеть улицу. За веками штор другое кино. За шторами век тоже...
...Открыв глаза он увидел, что Ольга снова урвала вперёд.
— Оля!.............ты опять за своё? Прекращай.
Ольга остановилась. Зыркнула на говорящего, и повернула влево → За угол дома.
— Сегодня так? Давненько мы туда не ходили. Подожди немного, я Ленке звякну.
Говорящий достал телефон и заговорил снова.
— Але Лен. Ты де сегодня?...Мы с Олечкой сегодня по другому маршруту, не как обычно...В сторону почты щя идём...Алиса там как?...Ну и славненько...Мусора?...Так вы не тусите сегодня? Зря...Ну отдыхайте, отдыхайте...А о этих туебнях и не думай, чё они могут просечь?...Ладно. Да, давай...Спасибо.
Не успел он спрятать в карман трубу, как Ольга уже стремительно зашагала вперёд, снова.
— Ну куда ты спешишь? Сегодня весь город в нашем распоряжении, Алиса отдыхает. После того как её подрезали Лена стала чересчур аккуратной. Так и боязливой стать может. А мы щ...
Ольга остановилась, замерла на месте. Из темноты, на встречу двигался человек. Судя по походке он был пьян. Войдя в одно из немногочисленных пятен света, что дремлют ночами у не самых обшарпанных подъездов, человек выдал в себе иноземца – лицо кавказской национальности.
— Я всегда поражался твоему чутью Оль.
Ольга вонзила холодный как лезвие ножа взгляд в говорящего. Её чёрные глаза обжигали холодом. Они спрашивали о чём-то, спрашивали без жажды заинтересованности, с ледяным вопросительным знаком в конце, и начале...
Говорящий посмотрел по сторонам, глянул на приближающегося... и вернулся в пропасть Олиных зрачков.
— Давай Оль, покажи как ты любишь чёрных.
Ольга рванула с места... Прыжок. И впилась в горло усатого пьяницы, летящего наземь, повергнутого.
Ни вздохнуть ни пёрнуть, какой там крикнуть. Как мешок с гавном, без лишнего шума, он рухнул и забился в конвульсиях. У Оли в зубах.
Кромсать шею, рвать в клочья – большие и маленькие, способствуя земному притяжению мощными лапами, отчаянно пытающимися пронзить грудную клетку...Оля прекратила лишь с последним судорожным движением жертвы.
— Ай молодца! Только не надо так уж увлекаться. Идём... Да, правильно, заворачивай.
Завернув за невысокое здание ЖКУ, миновав небольшой лабиринт гаражей Ольга остановилась, присела, громко и тяжело задышала высунув алый2 язык.
— Девочка моя...Устала. Олечка. Олечка...Давай пасть вытрем. Щас, платочек достанем...Олечка...
Освобождая дорогу гладящей её руке, Ольга поджимала уши и жутко, жутко любящим взглядом смотрела на говорящего.
— Олечка. Умница моя. Олечка...
Вынырну из-под назойливой ладони Ольга лизнула нависшее над ней лицо говорящего.
— Целоваться лезешь. Ну давай и я тебя поцелую.
Говорящий чмокнул её в нос. Ольга поднялась и завиляла обрубком хвоста.
— Ну что? дальше?
...Тишина...Есть ли кто-нибудь безразличный к тишине? ...Сознательно...?...Безразличие? – есть ли оно вообще?
Вообще хоть что(кто) – то есть?
Оставим. Не будем лезть в эти дебри, сейчас.
... Тишина...Как паскудно если её ломают... в то время когда уже успел к ней привыкнуть, стать её частью, составляющим... и ждёшь лишь продолжения этого симбиоза. Как паскудно!
— Паскудство!
Где-то невдалеке хлопнула подъездная дверь, загалдели довольные непонятные языки. Ольга остановилась, навострила уши. Говорящий завертел головой.
— Опа-опа! чё там?...Где?
В глаза ударило светом непонятно откуда взявшихся автомобильных фар. Видимо кто-то прервал сны зеленоглазого такси, мирно спавшего у подъезда. Но усталые заспанные шашечки стало видно чуть позже.
— Ну нахуя дальний!?!
С первым хлопком дёрнулось левое, со вторым правое Олино ухо → тишину добили автомобильные двери. Завелась машина сравнительно тихо.
— Ушли.
Оля зевнула. Присела...
— Бы-ва-ет. Ладно догонишь.
Мутнорылая осень. Депрессивная мозаика опавших листьев. Всё беспощадно пропитано влагой и холодом сплина осенней ночи. Пустыня. Окольцованный лунный свет. Лапы. Ноги.
Окна. Двери...выплюнули заспанное и зачуханное, завёрнутое в кашемировое кофейного цвета пальто, и внедрённое в домашние тапочки тело. Судя по всему его задача состояла в том, чтобы как можно быстрее переместить содержимое оранжевого пластмассового ведра (на теле висящего) из точки А в точку В. Так наверно думало и оно само. А тут такой нюанс – всё это надлежало сделать тихо, и не заметно. Молча по крайней мере.
—نפﻲﻸﻙ ﻳﻗﻔﻟﻛ ﻳﻟﻧ ﺴﺶ ﺶ ﻙﺭﻢﭺﻘﻱ ﻬﺉﮓﺞ ﺭﺗﺫﭼ﴿ ﺌﯿ
Летело из тела. Резало Олины ушки. Вызывало...Слюновыделение.
— Давай...
Только и успел сказать говорящий. Оля-пуля. Тело Заглохло. Слюни смешались с кровью. Оранжевый пластмассовый цилиндр начал самостоятельное движение...
— Чёт я подустал уже. А ты как? Оль!
Оля разумеется промолчала.
— Ху зна куда зашли уже. Давай в обратку... Туда поворачивай.
Ольга уже никуда не спешила, держалась рядом. Ноги, лапы, палая листва – шуршащее трио, октябрьский психодел...
Какой-то пёс (мля, и хто его принёс) увязался за Олей. И на что он рассчитывал? – : красавица и чудовище? шарамыга-бродяга и леди-мадам?
инстинкт мля! – Нос в жопу – это уже откровенная наглость. Клацнули клыки...короче Оля его быстро отладила.
— Ходют тут всякие!...Давай сюда Оль, по Ленина пока пойдём.
Центральная улица города была освещена редкими фонарями, озвучена шумом редких "моторв" (в основном taxi) и практически пуста. Практически.
— Молодой челавэк! Пачему сабака бэз намордника? Бэз поводка дажэ!
мусор мусор мусор мусор мусор мусор мусор мусор мусор мусор
— Она не кусается.
Ольга присела на задние лапы и пристально уставилась на говорящего.
— Ну я же нэ знаю, что у нэё на уме. Ви знаети, чьто вь нашем городе участилис случаи нападэния собак на людэй?
Оля с ненавистью (замеченной лишь говорящим) стала рассматривать мусор
мусор мусор мусор мусор мусор мусор мусор мусор мусор мусор мусор...
Говорящий почесал ей за ухом.
— Она добрая, ласковая, и хорошо воспитана. Да Оля?
Оля зевнула.
— Красывая. Добэрмэн?
Говорящий стал поглаживать Олю по голове, с каждым движением руки стараясь захватывать и её глаза.
— Да, добер. Шатеночка.
Олины глазки сверкали гневом из-под ладони. Но мусор мусор мусор мусор мусор мусор мусор мусор мусор мусор мусор мусор мусор мусор мусор...
стал вонять еще ближе.
— Оля, да? Ну и ымя. Можно пагладить?
Нет – всего три буквы, но и их не успел произнести говорящий. Просто не успел. Но и грязная рука не успела коснуться шёлковой Олиной шерсти. Оля вонзила клыки в синюшную, гладковыбритую физиономию. Вскрыла. Раскроила. Как открывашка банку с килькой в томатном соусе. Не аккуратно.
— У нас могут быть серьёзные проблемы Оль. Придётся нам попуститься...пока хоть. Блин, это уже не шуточки... Нет, я тебя понимаю конечно... но всё равно...падаем ниже нуля. Отдохнём малёхо...год...пол. На выставки тебя поводим...жениха подыщем. Матерью станешь. А там глянем...
Говорящий сидел на кровати и вещал, Оля лежала рядом и внимательно слушала...За окном уже светало. У них уже закрывались глаза. Зевота.
...28.10.04
13.13."КОТ"