Радость жизни
(о радостях и невзгодах…)
Досмотрев очередную серию любимого сериала, Альбина выключила телевизор, перевернулась на диване, и тяжко вздохнув, тихонечко стала жить себе дальше. Она разменяла уже пятый десяток, а в последнее время из-за страха остаться одной приютила у себя распутного мужичонку. Мужичонка тот был, что из пьяниц, чем доставлял Альбине немало хлопот, но она мужественно терпела и стойко переносила все тяготы, лишения и невзгоды их непутёвой совместной жизни.
Радостей в жизни у Альбины почти не было. Правда, она иногда представляла себя героиней любимого сериала, а потом домысливала, как бы она поступила на месте той героини, и как бы осадила своего мужичонку пьянчугу с экранных высот. Хотя, впрочем, у Альбины были и другие мечты.
Ей очень хотелось выпорхнуть на балкон из своей тёплой постели летним, солнечным утром, и, протянув руки солнышку, ласково улыбнуться ему, почувствовать и ощутить в себе радость жизни… Но и этого она позволить себе не могла, потому, что балкона у неё просто-напросто не было, так как она жила на первом этаже.
Зато балкон был у Михаила Никитовича, «старпера», который жил над Альбиной этажом выше. Михаил Никитович был заслуженный ветеран на пенсии, но продолжал работать на заводе в должности кладовщика склада масляной краски. По старой привычке, Никитович никак не мог, уходя с работы не прихватить с родного завода хоть что-нибудь, болтик там, ключик или отвёрточку, баночку с красочкой. Чаще всего это была маленькая баночка, в которой Михаил Никитович потихоньку выносил с завода краску серого цвета, которой на заводе красили узлы и агрегаты. Зачем он это делал, он и сам толком не знал, но это занятие доставляло ему истинное удовольствие. Так помаленьку носил и носил Никитович красочку, носил и носил, и сливал её на своём балконе в разные ёмкости, канистры, банки, фляги и даже маленькую бочку. За время, что он прожил в своей квартире, краски на балконе у него набралось много, так много, что ему только и осталось места, выйти на балкон ранним летним, прекрасным утром, протянуть руки солнышку, улыбнуться и почувствовать в себе радость жизни… стоя на одной ноге, вторую поставить ему было уже некуда, потому, что всё кругом было в банках с краской. Благо балкон у него был, что он и делал каждое утро, притом, сладко зевая и томно потягиваясь, Никитович иногда представлял, как бы он занимался любовью с соседкой Альбиной, что как-то попросила у него краску.
Но в жизни всё так устроено, что всему есть предел, и у балкона Никитовича он был, представляете - тоже. Как-то тёплой июньской ночью, когда на улице вовсю играли и мельтешили яркие светлячки, балкон у Михаила Никитовича не выдержав долгой и запредельной нагрузки, тихо оторвался и ушел вниз, гулко ухнув на мягкую клумбу прямо под Альбинины окна, от чего многоэтажный дом чуть качнулся, чего впрочем, ночью никто не заметил и не почувствовал. А Михаил Никитович, беззаботно проснувшись рано утром, по старой привычке открыл балконную дверь и шагнул, совершенно без задней мысли, что балкона могло просто не быть… в воздух.
Никитович «звезданулся» со второго этажа на свой же родной балкон, который лежал на земле в трёх метрах ниже того места, откуда собственно оторвался. Михаил Никитович приземлился на него в одних семейных трусах в горошек, на банки и канистры с краской, с диким возгласом: – Уууу…, ёрш твою так!!! Трам, тарарам…! (далее следует совсем нецензурное).
Спикировал он, прямо скажем не очень удачно, с разными вывихами и переломами и весь как свинья выкрасился. Он упал как раз в тот момент, когда Альбина с удивлением разглядывала в своём окне изменение пейзажа, произошедшее ночью. И тут её взгляду предстал стремительный полёт соседа Никитовича наяву, чему она немало и удивилась.
- Так тебе и надо, злобный Никитович! – в пламени мести сощурила глазки Альбина. - А то краски у тебя даже зимой и не выпросишь – тонко подметила женщина, расчесывая свои рыжие волосы, притом, она себя поймала на мысли, что от увиденного к ней пришло какое-то необычное ощущение удовольствия и радости жизни… А так, Альбина была вполне добрая, порядочная и отзывчивая.
Никитовичу в «скорой», всему в краске серого цвета и теперь уже без балкона, с переломами такими и сякими, было почему-то совсем не до смеха. Особенно при мысли, что впереди его ждут сложные и тяжелые разборки в милиции по поводу, откуда у него столько заводской краски и почему оборвался балкон? А откуда и почему, было ясно козе, а не только милиции…
Альбине же в этот день на душе было легко, с этим лёгким ощущением радости жизни, она весело и беззаботно провела, представляете - целый день!
Иной раз диву даёшься, как мало нужно человеку для радости…?
Андрей Днепровский – Безбашенный.
17 апреля 2002г