Письма

Письмо читателям (предисловие)

Можно сделать предположение, что в человеческом организме есть ген эпистолярного жанра. Его еще не открыли, но он существует! Человеку важно, не просто выдохнуть фразу по ветру, а утвердить ее в виде рисунка букв на более твердой субстанции, чем воздух.
Письма пишет (или писал) почти каждый даже в наш век телефонии, компьютеризации… Кто-то запечатлевает банальное Оля + Вася = любовь, кто-то выцарапывает на заборе нехорошее слово (философский трактат об отношении к жизни), кто-то ведет дневник (записки себе из прошлого), кто-то занимается литературой (в общем-то, открытое письмо), кто-то пишет любимой… Об этом долго можно разговаривать, спорить, рассусоливать когда-нибудь потом – сейчас я расскажу откуда появилось предположение…
Я житель двадцать первого века, вместо того чтобы обрисовать проблемы звуковыми вибрациями, вдруг беру лист бумаги, ручку и пишу. Есть возможность прокричать свои мысли или нежно прошептать – много легче, чем утруждать руку выведением букв, тем более что адресат рядом. Вот она сидит на тахте, поджав ножки, читает и улыбается или хмурится в такт прочитанному.
Недавно, пытаясь избавиться от хлама, перебирал вещи и нашел письма моих родителей. Вот оно – подтверждение моим думам! Два человека, сотворившие меня, переписывались. Причем, они не разлучались, по крайней мере, надолго.
Практически их не помню. Мне было года три, когда они погибли. Все, что я о них знаю – по рассказам бабушек, дедушек, которые меня воспитывали, моих крестных и близких родственников.
Память рассказчиков не удержала дат. Знаю, что было им по двадцать шесть, прожили вместе лет пять-шесть без регистрации брака, что учились в одной школе, жили в соседних домах, но друг о друге тогда не подозревали. Знаю… Все это крупицы по сравнению с находкой.
Раньше в семейном фотоальбоме видел их фотографии. Обыкновенные лица, не вызывающие эмоций. Теперь контуры незримо изменились, чувствую, что люди эти близки мне…
Вы жили в городе, у вас был компьютер (как средство связи), телефон, вы не были глухими и немыми… Зачем вы переписывались? Это недостаток общения в живую? или живое общение без боязни, что тебя не услышат? или взыграл ген эпистолярного жанра?!!
Отец дает частичный ответ на мои вопросы… Кстати, в этой груде исписанной бумаги его писем больше. По-моему, он, кроме выяснения отношений и признаний в любви, оттачивал перо. Маминых же записок и писем немного…
Дат нет нигде. Я попытался сложить мозаику. Насколько хорошо получилось судить не мне.
Почему я решаюсь издать эти письма?
Папа писал неплохие стихи и рассказы (хотя по образованию был технарем) и, наверное, мечтал печататься. Я напечатаю все его произведения, но начну с лучшего, написанного в соавторстве с мамой.
Работа по компоновке и правке была сложной. Те письма, записки, которые не выражали, не обозначали проблем и были непонятны – не вошли в повествование, по такому же принципу я исключил некоторые фразы. Ничего больше не переделывал… Где-то письма перекликаются, где-то нет – видимо они все-таки умели разговаривать, не каждый разговор ложился на бумагу, летописца не было, может что-то потерялось…
Прошу простить за неровность текста, не могу править и дописывать, могу лишь напечатать.


Действующие лица (чтобы было понятнее):
Лицо первое – папа, Савельев Александр (Саша, Саня, Алекс, Алехандро) Дмитриевич, он же САД, он же СС…
Лицо второе – мама, Малышева Светлана (Света, Светоч, Светочек) Андреевна, она же САМ…
Лицо третье – сын, Андрей Александрович (Саныч)…

 
Записочки (Глава 1)

***
Привет, Свет!
Ушел на работу. Позвоню днем. На тебя сильно обижен. Твой кактус набросился и покусал меня, засадив огромное бревно в палец руки.
Не буду целовать плохую Светку.
Твой хороший А.
***
Малышева, ты громадна… грандиозна, грациозна. Очень вкусно, спасибо.

***
На здоровье.
Но не фамильничай, Савельев, а то буду называть тебя Сашулечкой.

***
Привет, Светик!
Я хочу тебе рассказать о море, солнце и любви…
Море сегодня бурное. Волны, как змеи, бросаются на берег, прокатываются по камням с гулким ревом, а потом шипя отползают, заставляя следующую волну-змею принимать угрожающую стойку. В пенном прибое блестят в лучах солнца, выставляя свои загадочные узоры, разноцветные камешки. И среди них, пялясь на мир глазом-дырочкой, твой ненайденный Куринный Бог, ждущий свою Хозяйку Светланку. А море, мутноватое от поднятого со дна песка, пенится, волнуется, но волны ласковые, округлые – без острых граней, как горы окружающие побережье. Сейчас здорово купаться, катит на тебя такая гора, и ты думаешь: «Раздавит!» Но в какай-то неуловимый миг оказываешься на самой вершине, зависаешь… и начинаешь стремительное падение, чтобы потом снова оказаться на гребне… Прикольно, но не поныряешь. Нырять страшно: сверху слой воды замутненный, а опускаясь ниже оказываешься в прозрачном оазисе, где шныряют рыбы и прячутся крабы, а сверху мутный слой, и он давит необъяснимым чувством страха, так что хочется поскорей вынырнуть. Нырять, естественно, лучше когда море прозрачно. Тогда ныряешь на глубину три-четыре метра и смотришь на себя сверху, как ты там плаваешь (не утонул ли еще?)…
А солнце сегодня жаркое, впрочем, как и всегда, 6000 градусов по Цельсию у поверхности. Я сделал следующий вывод: жаркое-то оно всегда, но не везде… Вот, например в Питере оно не жаркое и тучки в Петербурге другие. Здесь они реденькие и беленькие и бегают ужасно высоко…
Здорово, что мы все-таки выбрались с тобою на юга! Маленький, я тебя лю…
Теперь настало время поговорить о любви. Любовь здесь, как холодный напиток (очень вкусный!) прожарившись на солнце, просолившись в морской воде, очень хочется пить. И вот пьешь любовь и не напиваешься, и, Дай Бог, никогда не напьешься…
Я люблю тебя, маленький.
Твой А.
P.S. Все заканчиваю! Просто я пишу, а перед глазами у меня стоят пальмы, в мозгу у меня цветут пальмы и вообще весь я, как ботанический сад! Наверно у меня пальмовая горячка. Но, кстати, неспроста, уж очень мне нравятся эти деревья: стволы, как бутылки, но чем-то обвитые и волосатые, причем эти наглые вместилища непонятно чего расти могут и кверху горлышком, и кверху донышком, а сверху примостились еще более наглые и вызывающие зеленые листья – опахала, очень большие и очень разлапистые…
P.P.S. А вместо послесловия я хочу тебе сказать, что ты такая же ласковая, как море, чуть-чуть соленая и даже может быть прохладная, а поцелуи твои жаркие, как солнце… А глаза твои близки мне, как Санкт-Петербургское небо, и цвета они такого же… Вот сижу я пишу, смотрю на тебя (ты читаешь) и нежность волнами омывает мне душу…
Люблю!
Целую.

***
Если ты будешь есть конфеты в таком количестве, мне придется прятать их от тебя, не потому что мне жалко, но нельзя же так!!!
Саш, таблетку от мышей пока не покупай: у нас есть кошка, на время. Также мне рассказали способ ловли. В бутылку положить чего-нибудь вкусно-съестного, тогда мышь туда попадет, а обратно ей будет не выбраться. Вот!
Твой малыш пошел на работу. До встречи. Бай! С.

***
Светлана!
А что делать? В доме есть кроме конфет нечего, а кушать хочется. Кстати, можешь прятать, так интереснее.
Таблетку покупать не буду. Но я не слышал, что мышки, поедая кошек, отравляются. Но посмотрим.
Пока все.
Твой
Сладкий Поцелуй.


Любовь и раздоры (Глава 2)

***
Приношу тысячу извинений! Я вам помешала?! Да, расчет на то, что меня не будет, не оправдался. Неужели я испортила девке настроение?? Ха, какая жалость! Ничего, думаю ей не привыкать. Так что не переживай и не кидайся тратить последние деньги на водку. Это тысячу раз глупо, да и на потенции отражается неблагоприятно. Кстати, единственный и неповторимый вундеркинд и, к тому же, Юлий Цезарь, не советую Вам покрывать пол лаком в том виде, в котором он сейчас пребывает. Знаешь ли, не умно испортить столько труда под конец, – советую всю половину комнаты проскоблить еще раз. Хотя бы слегка. Впрочем, дело твое.
…
Знаешь о чем я подумала? Тебе не интересно? Тогда можешь не дочитывать, а я все таки напишу. Так вот, я подумала, что твои наезды на соседку не справедливы. Она, конечно, свинка порядочная (в смысле среды обитания), но ведь и ты тоже. Живешь, живешь в дерьме, копишь грязь, а когда по уши зарастешь – начинаешь уборку. Вообще-то, правда, я обычно убираю. Но ты знаешь, я что-то устала. Целый день ждала тебя, скребла пол, перемыла почти всю посуду, пыталась призвать хаос к порядку. И вот являешься ты с этой швалью. Вы даже не думаете снять обувь! Я, конечно, понимаю, что пол грязный, но это твои проблемы, если ты: 1. приводишь гостей – купи тапки для них; 2. никак не можешь сделать пол, размениваясь на сто дел сразу (видимо жить в дерме это твой стиль жизни?) – найми работников. Я понимаю, что у тебя наблюдается отсутствие понятия об этикете, хороших манерах и т. п. но девка?! Неужели ей в детстве не объяснили, что, приходя в квартиру (тем более в гости) надо снимать уличную обувь?
Ладно, желаю приятного времяпровождения в этом борделе. Кстати, можешь приводить сюда кого хочешь. Мешать не буду.
…
Хочу обратить твое внимание еще на одну вещь: ты все больше уподобляешься своему папочке. Но знаешь, я не хочу повторять историю твоей матери, когда на нее вечно орут, приказывают, обвиняют во всех смертных грехах. Ни разу не слышала, чтоб с ней нормально разговаривал муж. А она вынуждена из кожи лезть, чтобы угодить ему. И даже тебя, хоть и мягкой форме, но попросила убраться из квартиры. Очнись, Сашенька, вокруг тебя живые люди, и им требуется тепло и ласка. А если ты, как отец, уйдешь по уши в свои проблемы, то скоро будешь совсем одинок, в конце концов, останешься без друзей, как отец. Ты пытаешься творить, хочешь, чтобы люди увидели и услышали, что вертится в твоей голове, чем ты живешь, и в то же время с самими людьми ты не умеешь обращаться. Тебе кажется это нормальным явлением? Ты, естественно, со мной не согласен, а потому считаешь все это бредом, а себя всегда правым и самым лучшим. Задай себе вопрос: а может я заблуждаюсь? Взвесь за и против. Во всяком случае, время зря не потеряешь, самоанализ – это всегда полезно.
Ты сейчас думаешь, какая же я сволочь, на себя бы посмотрела со стороны. Да я не уравновешенный человек, но когда со мной обращаются как с человеком, а не как с мебелью, то не стану ни бить посуду, ни язвить, ни делать гадости. Я хотя бы осознаю, что мое поведение заслуживает порицания… А ты ведь все равно считаешь себя правым. И знаешь, ни за что тебе не прощу, что поднял на меня руку, что я второй день не могу дотронуться до скулы и глаза, так как там хоть и нет синяков, но отеки хорошие. Это вообще низко, пользоваться своей силой. «История О» – это совсем не пример для подражания, отнюдь. Если какой-то извращенец изложил такое, а другие претворяют в жизнь, то тебе это не лицу. Ты не можешь опускаться до их уровня, хоть ты и говно по натуре, но все же выше их (это мое субъективное мнение, но надеюсь, я не сильно заблуждаюсь).
Никак не пойму, С-Петербург – это лес, в котором нет ни одного телефона? Или ты намеренно не позвонил, что задержишься и привел эту… в начале седьмого, действительно рассчитывая на мое отсутствие. Впрочем, уже не важно.
Счастливо оставаться!»
Светлана.

***
Светка!
Давай с тобой дружить.
А.

***
Уважаемая Светлана Андреевна!
Очень Вам сочувствую, так как суп вам варить не придется – он сварен. Не огорчайтесь, у Вас есть возможность отличиться: пожарьте блинчики.
Искренне Ваш Александр Дмитриевич (с приветом).

***
Если предлагаешь ты, то это, естественно, должно быть сделано немедленно. Если прошу я, то: обещанного три года ждут? Так что ли получается?
Разговаривать с тобой невозможно. Я, конечно, тоже не подарок, но вы, сударыня, слишком вспыльчивы и заносчивы. Проще отойти в сторону и подождать, что же произойдет. Но в этом нет чувств, в таком поступке сквозит равнодушие…

***
Свет!
Я рад, что ты успокоилась. Спокойствие – это великий Бог. Теперь надо пытаться быть добрее, честнее.
Я придурок и говнюк, вероятно, жестокий. Это потому, что окружающее для меня не существует. Первое в моей жизни – это творчество, сквозь его призму я воспринимаю все. Второе – это водка. Ей я могу заполнить пробелы, а когда пробелы заполняешь людьми: женщиной или другом – обламываешься. Они люди, ничто человеческое им не чуждо. А до Любви, чтобы всё прощать, я не дорос. Маленький ещё. Зато я спокоен. У меня есть Творчество. Я не знаю, какое оно, плохое или хорошее, но оно дает выжить. Звучит эгоистично, но, возможно, сыпь слов рассыпанных по бумаге, поможет выжить кому-нибудь ещё.
…
Всё. Спасибо тебе за счастливые вкрапления в моей жизни, связанные с тобой.
А с ребенком, думаю, ты все-таки передумаешь. И правильно сделаешь.
P.S.
- Ключ можешь оставить, очень неудобно в квартиру попадать.
- Шмотки могу помочь перевезти.

***
Всю ночь разговаривала с тобой, совершенно того не желая. Пыталась отогнать мысли, но они роились в голове и не давали уснуть. Сказывается психическое истощение и нервное напряжение последних недель. Совсем раскисла. Организм пытается бороться – сплю до вечера каждый день, однако никак не удается восстановить баланс. Сплю я вообще-то не с целью выспаться: крепкого, здорового сна я давно лишилась. Помнишь, я говорила тебе, что хочу выпасть из времени? Так вот сон, а точнее забытье – это один из примитивных вариантов «выпадения»». Открываешь с утра глаза и понимаешь, что надо вставать, что время не ждет. Уходит безвозвратно. Но как не хочется опять оставаться наедине со своими невзгодами. Скорее закрыть глаза и убежать от всего, обмануть жизнь, еще на пару часов уйдя в небытие. Но вот в очередной раз, открыв глаза после череды подобных провалов, начинаю отчетливо сознавать, что голова сейчас расколется на куски, если я что-нибудь не предприму. А значит надо вставать. Жизнь снова берет свое, выплескивая на меня помои, обрушивая очередные напасти.
Ладно, все это временные слабости, с которыми я конечно успешно справлюсь. Сударь, что за ироническая гримаса у Вас на лице? Вы мне не верите? Напрасно. Ну вот – расплакалась. Хорошо, что ручка не перьевая и кляксы не помешают тебе слушать меня глазами, если ты конечно к этому расположен. Тешу себя мыслью, что ты не отложишь этот разговор в сторону, не дочитав до конца. Постараюсь не отнять у тебя много твоего столь драгоценного времени. Я прошу тебя выслушать меня хотя бы потому, что это единственная возможность поговорить с тобой. Ведь мы так и не научились говорить tet-a-tet, не научились слышать друг друга. Не хочу переходить на личности, доказывать, что я то пыталась слушать и понимать, а ты… Теперь это все равно уже не поможет. Одну твою позицию никак не могу понять: почему ты считаешь, что разговор – это всего лишь перетряхивание грязного белья, «разборки» (как ты это называешь). Мне всегда казалось, что если у людей (между ними) возникает проблема, конфликт, то чтобы разрешить ее они должны выслушать точки зрения друг друга и постараться совместно прийти к какому-то решению, называемому модным словом «консенсус» или компромисс. Правда, компромисс не для всех…. Вероятно, и не для тебя, руководствуясь этим, ты будешь действовать против родичей: раз они приняли меня, раз решили наладить отношения с тобой сами (внеся тем самым дисгармонию в бывшее ранее положение вещей), то надо срочно выкинуть что-нибудь, чтобы вернуть все на круги своя. Бред какой-то, я об этом не думала, просто к слову пришлось (к слову «компромисс»).
Не буду больше интриговать тебя и перейду к главному. Не знаю как тебе насчет того, что у нас нет будущего, но в одном я уверена точно – дальше так продолжаться не может. Дело не в нас и не в будущем. Суть – ты нынешний. Вообрази на минутку, что ты в лесу и рядом болото, трясина. Находясь в этом живописном уголке природы, и не подумаешь, что здесь скрывается столько опасности, не подумаешь даже, что здесь есть жизнь – трясина ведь хорошо замаскирована. Но вот в его сети попалось инородное тело – и болото забурлило, задышало, поглотило свою добычу. И вот опять тишь, гладь, красота. Так вот и в жизни. Погрязли мы с тобой в бытовухе. Почему посуду не помыла? Почему мясо не приготовила? Почему брюки не постирала? Почему перестановку в комнате не сделала? Сто тысяч почему. Дивлюсь, как нам так долго удавалось отстранится от этого, не ставить быт во главу угла. Так вот, продолжаю. То вдруг, откуда не возьмись, на Сашенькином горизонте забрезжил огонек спасения. Ты правильно догадываешься – это Ната. И Александра завертело, понесло навстречу счастью. Ухватился за соломинку, веточку, бревнышко… А может это и правда твоя судьба? Нет, не подумай, я не иронизирую. Да, мне очень больно и очень грустно, тяжело, но я не настроена насмехаться. Не могу избежать того, чтобы не дать тебе несколько советов. Ты извини меня за это. Но ведь следовать им совсем не обязательно, а выслушать – не такой тяжелый труд. Не так ли?
Я желаю тебе с Ней, прежде всего, не растерять уважения друг к другу (тех кулаков, что были у нас с тобой, не пожелаешь даже врагу). Постарайся всегда держать себя в руках, не выходи за рамки. Ты же знаешь, что, переступив раз, уже не можешь остановиться.
«Год за годом повторяясь время прямо держит путь. Можно все начать сначала, ничего нельзя вернуть».
Вернуть действительно ничего нельзя, а посему лучше не поступать так, чтобы потом пришлось об этом жалеть.
Ты наверно, решил, что я издеваюсь над тобой, высказывая пожелания счастья в личной жизни (причем не со мной). Опять ты не прав. Бьюсь об заклад, что сейчас ты скажешь: ну конечно, ты всегда считаешь себя правой. Не ужели не подумал? Это было бы более чем странно. Что-то я много отвлекаюсь, видно давно не было возможности выговорится. Потерпи еще немного. Я от души желаю тебе счастья. Я все думала-думала и пришла к выводу, что я жуткая эгоистка. Если я люблю тебя, то я должна желать тебе самого наилучшего, а значить должна быть рада, что тебе хорошо с ней. Почему-то мы так устроены, что все примеряем на себя. А если нам что-то не подходит, значит, это плохо и не правильно. Нельзя так. Поэтому я решила пересмотреть свои взгляды. Пусть хоть у тебя все сложимся. Не буду кривить душой: в идеале я, конечно, хотела бы другого. Я всего лишь слабая девочка, у меня нет сил избавится от своего эгоизма. Но я прекрасно понимаю, что мы безвозвратно растеряли что-то очень ценное и как слепые котята, потерявшие маму, тычемся…
Все бесполезно, во всяком случае, сейчас. Я не такая глупая, как тебе кажется, понимаю все это не хуже тебя. Просто мне больше времени требуется чтобы принять решение, как и в любом деле, я же не умею делать несколько дел сразу. Не умею все делать молниеносно. Чувство, толк, расстановка требуют уйму времени. Такой уж у меня недостаток. У тебя не получилось вышвырнуть меня за шкирку. Несмотря ни на то, что ты стал очень жестоким, человеколюбие в тебе все-таки осталось. Ты можешь причинить сильнейшую боль, не сознавая того (никогда не ставишь себя на чужое место). Но сделать это осознанно тебе мешает гуманизм. Парадокс, но факт. Время сделало свое дело: твое отношение ко мне все сделало за тебя. Я задохнулась и больше не могу. Знаешь, если бы ты вчера на мой вопрос ответил «нет», это не сыграло бы никакой роли. Я не поверила бы, потому что интуиция великая вещь и раньше она меня никогда не подводила. К тому же тебе никогда не удается вести себя, как ни в чем не бывало. Когда у тебя возникает роман, так уж ты устроен, всегда везде врешь, но в этом все равно выдаешь себя. Я знаю, что ты ничего не собирался скрывать и сам мне все рассказал о Ней. И что не обещал мне ничего касательно нее тоже помню.
Я отступаю, потому что не хочу быть третьей… Лишней. Раз уж ты подсел на Нее и она нравится тебе все больше и больше, то что на это возразишь? Не хочу драться с ветряными мельницами. Это твой выбор и я не вправе тебе мешать. Смотри-ка, я стала совсем ручной. Сама себе удивляюсь.
Теперь я свободна. Я выпустила себя из клетки. Я опьянела от этого. Свобода, свобода… Это горная нимфа. Она, скорее всего, разочарует меня. Подозреваю, что она сродни одиночеству. Эти ореады – странные создания: привлекают неземной красотой, подобной красоте звездного неба, очаровывают, но не согревают душу. Их красота призрачна, в их прелести нет жизни, ее можно сравнить с очарованием зимних пейзажей, восходом солнца, вечерними сумерками, вечным бегом облаков. Мне необходимо нечто иное. Я холодно смотрю на это великолепие. Мои чувства леденит прикосновение этих призраков.
Цвейг считал, что человек ощущает смысл, и цель собственной жизни лишь, когда сознает, что нужен другим. Трудно не согласиться. Ведь и ты творишь не ради самого процесса. Тебе необходимо выплеснуть все это на людей. И чтобы поняли, оценили, признали.
Знаешь, отчего мне особенно тяжело? Ну, слушай.
Все время, что мы вместе ты творил, творил. И вот теперь, когда ты без пяти минут признанный гений, я оказываюсь на задворках. Надеюсь, хоть по старой памяти (учти, я помню, что твоя память выкидывает все плохое, оставляя лишь приятные моменты) подаришь мне сборник или книгу, которую издадут. Ну, или хотя бы оповестишь, где ее можно купить. Не думай, это не из желания быть причастной к гениальному. Стихи твои мне в большинстве своем всегда нравились. Твой «Невский проспект» для меня, это тоже, что «Всероссийское горе» Черного или «Незнакомка» Блока.
Удивительно другое. На днях искала ноты и наткнулась на папку, в которой был «Клоун». Я прочитала его. Меня очень удивило, что я совершенно по-другому его восприняла, чем в первый раз. Нельзя все-таки ничего делать по указке. Совал мне свои рассказы в сыром, недоделанном, неотпечатанном виде и отвратил желание их читать, воспринимать. Мне очень понравился слог, я не нашла никаких изъянов, в захлеб прочитала рассказ. Причем, и сюжет мне, на этот раз очень понравился. Не пойму, что это за колдовство. И я не кривлю душой. Я опоздала на свой поезд, и он ушел без меня, поэтому теперь я могу трезво обо всем рассуждать, нисколько при этом не выделываясь. Я говорю искренне. Я уверена, что у тебя все получится: тебя и напечатают и поставят (я имею в виду пьесу).
…
Ну да ладно. Видно я долго собиралась. Надеюсь, хоть ей было хорошо.
А теперь хочу рассказать тебе легенду. Есть птица, что поет лишь один раз за свою жизнь, но зато прекраснее всех на свете. Однажды она покидает свое гнездо и летит искать куст терновника и не успокоится пока не найдет его. Среди беспредела колючих ветвей она запевает песню и бросается грудью на самый длинный, самый острый шип. И, возвышаясь над мукой, так поет, умирая, что этой ликующей песне позавидовали бы и жаворонок, и соловей. Единственная, несравненная песнь и достается она ценою жизни. Но весь мир замирает, прислушиваясь, и сам Бог улыбается в небесах. Ибо все лучшее покупается лишь ценою великого страдания. По крайней мере, так говорит легенда. Птица повинуется непреложному закону природы, она сама не ведает, что за сила заставляет ее кинуться на острие и умереть с песней. В тот миг, когда шип пронзает ей сердце, она не думает о близкой смерти, она просто поет, пока не оборвется дыхание. Но мы, когда бросаемся грудью на тернии, – мы понимаем, и все равно – грудью на тернии. Так будет всегда.
Должно быть, семена нашей гибели посеяны еще до нашего рождения.
И несмотря ни на что, я бы не хотела себе другого пути. Подняться до небес можно, но почувствуешь это лишь тогда, когда предварительно ты упал глубоко в грязь. Все познается в сравнении. В однообразии нет жизни. Интенсивность мгновения предпочтительна прогорклой вечности.
Надо каждый день жить как последний, а не тратить сил на создание комфорта. Погоня за синей птицей все равно бесполезна.
Все радости, как маков цвет:
Чуть тронешь – лепестков уж нет.
Такова жизнь с ее вечной неустроенностью, потерями.
Остается лишь надеяться на лучшее.
Опять болтаю сама с собой. Да это и не удивительно. Ведь единственным моим собеседником изо дня в день являюсь я сама. А привычка, как известно, вторая натура.
Еще одна причина моего ухода. Да нет, это же не я ухожу, это ты меня выставил. Впрочем, неважно. Я не хочу, что бы ты начинал новую семью с грязи. Помнишь, как в фильме «Москва слезам не верит»? Нельзя начинать семью с обмана. Двойная игра – это не только мне пощечина. Я привыкла к предательству, ты столько раз меня предавал. Но она-то в чем виновата? Ей проще. Конечно, Она надеется тебя увлечь, отбить. Поэтому обязана пока терпеть, что ты спишь со мной. Хотя, конечно, постель не самое страшное. Духовная измена страшней. Это отчуждение во взгляде… Ты боишься смотреть мне в глаза, когда уходишь на работу, а я закрываю за тобой дверь. Выходишь, даже не оглянешься, стараешься не встретиться со мной взглядом. Я тебя не виню. Мне ведь было сказано уйти. Сама виновата. Я думаю, у нее все получится. Мы ничем не связаны. Она же в любой момент может залететь и, я думаю, воспользуется возможностью привязать тебя.
Я же не хочу так. Могла бы сделать ребенка. Но кому теперь это нужно? Это же не игрушка. Конечно, я понимаю, ты не бросил бы меня с ребенком. Но легче от этого не становится. Ты вот, твердишь, что не веришь, что я хочу ребенка. Не буду разубеждать тебя. Очень хотела. Думала: закончу институт – рожу. Посвящу себя ему и самообразованию. Видимо, не судьба мне испытать радость материнства. Жизнь бьет ключом, причем все время по голове. Ладно, горе не беда, кривая вывезет всегда.
Еще об одном.
Постарайся никого не посвящать в наши дела, ничего не рассказывай (по возможности, конечно). …
Теперь рабочие моменты.
Я не хочу сейчас забирать все свои вещи, у меня есть твои. С этим я думаю, мы разберемся позже, когда я окончательно приду в себя и когда это будет удобнее.
Я не хочу сейчас забирать компьютер и гитару, но хочу учится на ней.
В общем, я рассчитываю на то, что смогу пользоваться этой квартирой в дневное время в твое отсутствие.
Также я рассчитываю здесь питаться, так как у меня сейчас нет возможности сесть маме на шею.
К тому же я знаю, что иногда мне будет тошно дома быть на виду, рассчитываю на эту квартиру, как на тыл, на возможность уединиться хотя бы на время.
Надеюсь, ты хотя бы частично меня поймешь и пойдешь на встречу. Огромная просьба: не пользуйся замком от которого у меня нет ключа.

P.S. Забыла о главном сказать.
Я все еще люблю тебя (или думаю, что люблю). Не знаю, как можно определить любовь это или нет, если отсутствует даже плохенькое определение этому чувству.
Если тебе станет плохо, у тебя будут проблемы и захочется с кем-нибудь поговорить, знай – ты всегда можешь позвонить мне, и я приду. Знаешь, заметила в себе одну странность: когда тебе плохо (неудачи, сложности на работе, депрессия и т. п.), то у меня появляется какая-то материнская потребность оберегать тебя. Мои собственные проблемы сразу отступают на второй план (даже наши с тобой проблемы).
Ухожу не прощаясь, так как не знаю, что и сказать: до свидания – глупо, на это я не надеюсь, прощай – слишком траурно, а мне и без того тошно.
Все равно не получилось сказать всего, что хотела.
Уже более четырех часов разговариваю с тобой. Вот мысли и стали путаться.
Да, не обращай внимания на знаки препинания. Не хотелось терять на них время. Если они где-то и стоят, то скорее по инерции, чем по существу.
После прочтения оставь тетрадь на видном месте – я должна ее забрать. Я по-прежнему люблю тебя, маленький!

***
Не хотелось бы говорить: «Ты не права. Я не прав». Потому что ни то ни другое не верно. Мы просто слепцы, не видящие, что происходит. Хочу пояснить.
Давеча я правил для тебя статьи, делал это так, как считал целесообразным. Мне хотелось порадовать тебя. Но ты пришла с закрытыми глазами и, со свойственной всем слепцам, считающих себя зрячими, самоуверенностью и наглостью, принялась высказывать претензии по поводу цветов, которых ты не видишь. Ты закрасила какой-то гадостью неплохой эскиз, на котором был, изображен я, отложивший занятия с музой и оформляющий статьи…
Я тоже плохо вижу тебя. Но чувствую – ты торопишься. Как будто тебе задали домашнее задание и к завтрашнему дню непременно нужно доделать его. Не торопись, успеешь – работа оформительского плана быстро не делается. А вот слепо ткнуть в пустоту копьем амбиций и кого-нибудь поранить достаточно мгновения.
Мы похожи на блуждающих в лесу в поисках грибов, обиды похожи на поганки, горькухи, сыроежки – их много, на них натыкаешься всюду, а минута блаженства, как находка благородного боровика, нужно приложить усилие чтобы его отыскать.
Давай собирать только белые, и только их солить, мариновать, сушить, жарить, парить, а на всякую шваль не будем обращать внимания. Да, придется потрудиться, но может стоит попробовать?
Ты говоришь, что я не уделяю тебе внимания. Да, это так, но с маленькой поправкой: мы не уделяем друг другу внимания…

***
Светуха!
Жду-жду твоего звонка, а его все нет. Всё! Не могу больше ждать – пошел на работу.
А

***
Отмазался, да?
Ты не просто А, а просто жопа. Если на то пошло, то мы еще не закончили по поводу твое субботней ночевки в театре. И если я сделала вид, что забыла, то только потому, что устала бороться с ветряными мельницами (призывать к твоей совести, разуму… по сути так же бесполезно, как обращаться с просьбами к Богу – все равно не услышит, а если и услышит, то вряд ли отреагирует). Кривишься, что я опять старую шарманку завела, что ты это уже слышал и извинился. Нет уж, еще раз послушай. Так вот. Как только я собралась покутить в выходные с одногрупниками, так сразу, забыв о том, что мы поссорились, поругались позвонил мне домой и проконтролировал. Зачем? Ты ведь уехал в субботу на работу и наш район больше не собирался, я же до вечера воскресения должна была развлекаться. Мы поругались. Так зачем было звонить? Не все ли равно где и что я буду делать, а? Что нечего возразить!
А теперь подумай каково быть в моей шкуре, когда я никогда не знаю где ты будешь в следующий момент времени, а ты, обещая позвонить, не делаешь этого и пропадаешь неизвестно куда. По-твоему я не могу волноваться? Или может не мое дело у кого в гостях ты находишься? И почему ты (черт возьми!) там опять без меня.
Если тебя так смущает и раздражает мой контроль, то может тогда ты каждую неделю будешь носить мне справки от венеролога? У меня ведь нет никаких гарантий. Я не могу тебе верить. Ведь сто раз, когда мне казалось, что у нас все отлично, позже выяснялось, что ты мне в этот момент времени изменял.
Так как?
Ты по-прежнему за свободу отношений и бесконтрольность?!?


Рождение (Глава 3)

***
Привет, Алехандро!
Заходила, но тебя не застала. Ухожу так как ужин у нас в санатории в 18. Оставила тебе немного сушек и сухарей, может, не очень вкусных (как ты понимаешь, руководствовалась ценой). Может приду после ужина, но ненадолго.
Какой бардак ты оставил, ужас!
Если сегодня не приду, то приду завтра. Дождись меня, не уезжай. Ладно?
P.S. Чуть не расшиблась пытаясь сесть на скамейку!!!
Пока.
Целую.
До встречи.
Твоя Света.

***
Привет, Светик!
Тебя не застал. Видимо, ты только ушла.
Сушки и сухари еще не попробовал, но знаю – они превосходные.
Какой такой бардак?!
Конечно, дождусь.
P.S. Фу, напугала!!! Малыша береги!!!!!
Пока.
Целую.
До встречи.
Твой А.

***
Привет!
Вкусный банан.
Котенок, правда, ведь в чистоте намного приятней, даже мысли приобретают какую-то упорядоченность. Постарайся не разводить свинарник, и поддерживать чистоту.
Ну, пожалуйста.
Твой Свет.

***
Что это ты вдруг разговариваешь с котом (котенком его уже трудно назвать – такая лошадь!)? Зачитал ему твою записку несколько раз, но он ничего не ответил.

***
Привет, Свет!
Как тебе палата?
Как тебе соседки?
Дают тебе конфетки?
А ягодки дают?
О! Вери, вери гуд! (Предполагаю, что это английское: очень, очень хорошо! Прим. редактора)
(если дают)…
О! Вери, вери бед! (очень, очень плохо! Прим. редактора)
(если нет)…
…
Естественно не слышал, как ты звонила с утра, я вообще ваш телефон не слышу. Проснулся в девять, а поднялся в десять – не заставить себя встать. Сразу сбегал в аптеку, купил, что просила. Если что не довез – звони.
Скорее всего, уеду на дачу. …
Вот вроде и все. Писал я это минут двадцать, а ты прочтешь за минуту… Обидно?!
Целую безмерно,
кусаю в засос,
в шею, в ухо и даже в нос.
Очень хочется тебя…
хорошенько вздуть.
Что?
Да.
Может быть люблю…
Но только чуть-чуть.
Пока!
Твой А.

***
Привет, Светланка!
Поскребли по сусекам, собрали тебе посылочку. Скромненько, конечно, но что поделаешь?
Пишу сидя на нашем диване. Холодно. Спать одному вообще холодно, вытянешь ноги – дубеют. По ощущениям в квартире холоднее, чем на даче. Там вставали в +8 С, и то не было так… А здесь воздух холодный и батареи чуть тепленькие. Там воздух тоже может быть холодный, зато печка, если натопишь, горячая…
Все мысли холодом сковало, и спать хочется.
Нашел тебе книжечку почитать. В свое время это была – настольная книга. Мне очень нравились ее герои, юмор, картиночки. Перечитывал ее раз пять, если не больше. Надеюсь, и тебе понравится.
Что тебе ещё написать – не знаю. Я тебе все по телефону выбалтываю, а потом написать нечего.
О! Вспомнил. У тебя палата напротив телефона. Говоришь, читать мешают? А всё слышно? Ты уши грей. Ушки, небось, холодные? Грей, отогревай. Роман напишешь. Первую фразу я уже придумал: «Мои уши торчали из палаты…» Как тебе? Назовем всё это «Женские истории».
Шестьдесят процентов гонораров мне – за идею. Ладно! Хорошо, согласен на пятьдесят. Оба виноваты: я придумал, ты напасала…
Ой! Клочок бумажечки заканчивается.
Ой! Закончился…

***
Солнце!
Почему за тучами? Почему на моем лице капли? Твой голос дрожит… Значит эти капли не дождь, а слезы. Не пач птечик! Я люблю тебя. Разве этого мало, чтобы не плакать? Если ты будешь продолжать в том же духе, то мы скоро захлебнемся. Хватит слез! Я люблю тебя!!!
Я волнуюсь за тебя. Если ты думаешь, что твой дрожащий голос избавит меня от волнений, ты заблуждаешься. А потом, подумай о том, что плакать вредно – это негативная энергия. Нервные клетки не восстанавливаются. Самое плохое, что я думаю – с тобой что-то неладное. Целое утро бродил с этой мыслью. Я волнуюсь.
Не обижайся но в два дня проведу на даче – дел много, потом приеду и стану навещать тебя хоть каждый день! Не обижайся, не злись, не волнуйся, побольше читай, отдыхай. Как думаешь, я люблю тебя?
На женщин не смотрю… На девочек, девушек, бабушек – тоже. Если ты думаешь, что я их трогаю, то я в тебя плюну.
Я тебя люблю.
Выглядывай скорей из-за туч, ненавижу пасмурность, люблю Солнце.
Ты не смотри, что я в любви признаюсь, я не пьян. А что почерк неровный, так это я в транспорте пишу – трясет. В рот не брал ну не капельки… Веду себя хорошо. Спичками не балуюсь, руки перед едой мою, вчера даже зубы почистил. Не думай, что я тебя не люблю, – думай наоборот. Я тебя не подведу. Сегодня тоже зубы почищу.
Ну всё. Почти приехал.
Любимая, я рядом.
Любимая, я близко!
(как вилка от сосиски)
(как молоток от найла) (скорее всего, от англ.: гвоздь. Прим. редактора)
(как самолет от ская)… (скорее всего, от англ.: небо. Прим. редактора)

***
Привет, Малыш!
Привет, мамка!
Привет, моя ненаглядная!
Очень на тебя злюсь! Почему не тринадцатого, а четырнадцатого. Проигнорировала моё самое любимое число! Ладно, прощаю. Хотя бы за то, что родила… Родила не лягушонка или ежика, а Человечка. Люблю тебя! Как на кого похож? на мамку или папу? На Светку или Сашку? на Илью или Куприяна, на Андрея или Савву («на Илью или Куприяна, на Андрея или Савву» - скорее всего, речь идет о выборе имени. Прим. редактора.)?! Ну? на кого?
Теперь деловая часть записки: люблю тебя безмерно.
Теперь неделовая: что тебе привезти? не нужно ли чего малышу? Поливал цветы, – видишь, какой я хороший.
А то, что меня не пустили, не переживай. Когда будешь в следующие разы рожать, тогда обязательно буду присутствовать.
Ладно, пока.
Еду к тебе, солнышко.

***
Как там у тебя? Как малыш? Твоя мама сказала, что он чёрный. В каком смысле? Он не негр?! Если негр, так назовем Иваном. А пока мой совет зови его просто: Саныч.
…
А еще я выискивал окна твоей палаты. Нашел 207, а 208 не нашел. Кричать постеснялся. От моего голоса, ты же знаешь, не только бы детки заплакали, но и мамы.
…

***
Естественно, пишу в трамвае, так как больше некогда. Как ты себя чувствуешь? Как там Александрович? Он не говорит ли еще «мяу» или, скажем, «папа»? Поцелуй его от меня, скажи, что есть такой человек, который любит его Мамку, а заочно и его самого. Правда, он, скорее всего, знает – мы же ему уже говорили…
Волнуюсь, и соскучился.
Заканчиваю – очень трясет. К тому же надеюсь поговорить с тобой.

***
Опять пишу в трамвае, больше места не нашел. Как себя чувствуешь? Я соскучился.
Света, извини, но по телефону мне меньше всего что-то хотелось спрашивать, выяснять. Я надеюсь, что когда ты выпишешься у нас будет время. Я люблю тебя, маленький. Кто ты теперь? Худопуз? Так и буду тебя называть. Толстопузом буду кликать мелкого. Ведь пузо у него толстое?
…

***
Привет, Саня!
Меня выписывают завтра, привези на выписку:
…
Сегодня меня переведут на первый этаж (изолируют от окружающих) и дадут таблетки. Очень нехорошо себя чувствую – жутко болит горло, больно глотать и откашливаться, ночью немного знобило, но температуры высокой не… есть уже.
Александр, я очень не хочу никаких видеокамер – плохо выгляжу, ужасная слабость и плохое самочувствие.
Приезжай за мной не раньше обеда.
Мне могут не дать высунуться в окно поболтать с тобой – они решили, что я от этого простудилась. Но горло у меня стало болеть сразу после родов – видимо последние силы растеряла.
До скорой встречи!
Твоя Света.


Ругательные письма (Глава 4)

***
Уважаемая Светлана Андреевна,
пишу Вам, так как молчать более сил нет. Можно, конечно, было заговорить при случае, но слова звучащие менее надежны, чем слова написанные на бумаге – от сказанного можно отречься, от написанного откреститься сложнее.
Признаться, вначале я был на Вас обижен, теперь недоумение копошится во мне и тревожит разум и душу сомнениями.
Вы говорили, что не нравится Вам, какую я ношу прическу, как бросаю одежду, когда ложусь почивать, что цепляю я на нос очки, как улыбаюсь иль ухмыляюсь, не нравятся также актерские мои замашки, а некоторые гримасы вообще выводят Вас из себя, ну и, естественно, гнилые зубы… Можно вспомнить о том, что занятия мои на компьютере, музыкальные фишки, рисуночки и некоторые литературные штрихи не приводят Вас в восторг, но об этом лучше помолчим – выше перечисленного достаточно, чтобы серьезно задуматься. Если Вам так многое не нравится, то что находите Вы во мне хорошего, положительного?
Может быть, Вы любите меня, за мой кривой мизинный палец на левой ноге? А если потеряю я этот палец, то будете ли Вы ко мне продолжать испытывать чувство?
Мучит меня подозрение, что Вы не считаете меня ни симпатичным, ни красивым, ни, тем более, красавцем. И, есть предположение, что стесняетесь Вы меня. Стесняться предмета любви своей невозможно, следовательно, любовь ваша – ложное чувство – пыль, пепел, прах. Любовь не видит недостатков, не замечает изъянов! Разве Вы не согласны? Подумайте над моими словами, загляните в себя и ответьте правдою – что я есть для Вас: любимый человек или досадное происшествие в жизни Вашей?
Возможно, что построения мои – игра воспаленного воображения, испражнения слабого разума, но если всё сказанное верно, то грусть берет за руку мои мысли и приводит к страшным выводам. Более того, к выводам ужасающим: годы прожитые нами вместе – потерянное время и сын наш – ошибка.
Я не буду восклицать: «Бедные мы люди». Потому что знаю: мы не бедные, мы нищие. Бедняк, обладающий Любовью, богат. Богатый, потерявший чувства, нищ. Душа без любви – пародия на душу. Я не буду стонать: «Что же нам делать?» Потому что знаю – Любовь спасет нас.
Мне горько, мне очень горько, потому что, если Вы не любите меня, значит Вы любите кого-то другого… или вообще никого не любите?..
Так зачем же было затевать все эти игрища с совместной жизнью?! Из-за жалости ко мне? Или сообразуясь с мимолетной прихотью? Или из-за боязни остаться Вам одной? Ведь надо ж было с кем-то, так положено… Или Вы все-таки немножечко любили меня?
Прошу Вас, не мучайте меня своим молчанием, ответьте на вопросы, поставленные здесь и, если можно, закрепите буквы на бумаге, чтобы они не улетели в небо, как птицы вольные.
Коль заблуждаюсь я, заранее хочу просить прощенья.
Ваш искренний, надеюсь, что любимый Александр Дмитриевич.

***
Светлана Андреевна!
Спешу Вас обрадовать – Вы сука. Теперь уже известно всем, что человеком управляют сексуальность и агрессивность. Вы человек или, ко крайне мере, человекоподобное, а значит, эти двигатели присутствуют и в Вашем механизме – Вы агрессивная сука. Однако, для правильной работы, то есть чтобы Вы забылись в счастливом экстазе, необходимо несколько перераспределить вектора сил, действующие в психическом организме. Вот, например, посмотрите на Вашего, типа, мужа – нормальный агрессивный кобель, с четко функционирующим механизмом. Основная агрессивность его выплескивается на работе, избытки разбивают бутылки, а сексуальность он несет в семью. Но и он не может быть счастлив. И виноваты в этом Вы, милочка! Секс это не то, когда он трахнул Ваше тело, и не то, когда вы поимели его фаллос. Выше описанное – лишь избавление от избытков. Секс – таинство, когда сожитель является Вашим продолжением, а Вы его неотъемлемой частью – на краткий миг единое целое. И заметьте, должно достигаться полное слияние, безоговорочное единение, поглощающее взаимопроникновение…
Вы не правильная агрессивная сука – психика Ваша расстроена из-за смещенности векторов главных сил. Семейное счастье – мираж, до тех пор, пока остается такое положение вещей. Давайте разберемся, сударыня, где Ваши сексуальность и агрессивность. Первый предмет, судя по всему, с течением времени, переходит в агрессивность, а ее Вы несете домой, и душите там близких Вам существ. При таком раскладе семья Ваша скоро рухнет – на подгнившей опоре здание долго не устоит.
Положение можно исправить следующим образом:
Во-первых, купите мяса, острым ножом воткнитесь в эту окровавленную груду, рассеките ее, вытяните жилы, вырежьте кости, располосуйте на куски этот окорок, возьмите колотушку, приготовьте отбивные – прекрасный выход агрессивности.
Во-вторых, займитесь сексом. Секс это… Впрочем, я уже объяснял.
Прописанные лекарства должны помочь. Это, конечно, не панацея от всех бед, но средство очень действенное. Рекомендую принимать не менее тех раз в день. И не забывайте, что во-вторых – это во-первых, а во-первых – это во-вторых…
Семейный врач.

***
Молчание – оно, конечно, золото, но как приятно пересыпать иногда из ладони в ладонь серебра горсть, да и медь простую повертеть в руках – успокоение наступает.
Насколько я понимаю, ты, Светлана, тело, красивое, но безмолвное. Ты можешь скрипеть, ворчать, скулить, кипеть, однако же, нормальными словами выражаться тебе не дано. Ты тело дорожного знака «Проезд запрещен», и ничего тут не поделаешь… Это, наверное, призвание быть молчащим символом, предупреждением, принципом.
Я долго могу распространяться о своих достоинствах, плакаться о недостатках, но все разобьется врезавшись в молчаливое условие: проезд запрещен. Ладно, если бы можно было объехать знак справа или слева! В данном же случае – полная остановка, тупик, безусловное условие: умри и точка. Не просто запрещение движения вперед, а запрещение движения вообще. Я не хочу подчиняться закону бездвижия – нужно ехать дальше. Неужели нельзя найти компромисс, договориться? Хочешь я уложу тебя в багажник, хочешь погружу в салон, давай попытаемся найти дорогу. Или приделаем тебе реактивный двигатель, ты возьмешь меня, и перелетим непроходимое место. Веред?!?
Ну, не молчи! Молчание – оно, конечно, золото, но пусть поет серебро, или хотя бы звучит медь…
Твой много говорящий
Саня.

***
Я похож на колокол – все долдоню и долдоню чего-то. Колоколу было бы смешно говорить: я устал и не буду больше трезвонить. Я же говорю: «Надоело! Замолчал. Ведь не колокол я!!!»


Нумерованный цикл (Глава 5)
1. (цикл писем был пронумерован. Прим. редактора.)
***
Привет, Светик!
Я подумал, что будет неплохо, если я тебе напишу. Ты можешь сомневаться во мне, можешь не доверять, можешь поносить, но, милая, мы слишком повязаны – я думаю о тебе. Думаю, если не каждую минуту, то каждый день, каждый час, каждую секунду… И думаю почему-то с болью, не знаешь почему? Хотя хрен с ней с болью, боль – это стимул к творчеству. А я даю зарок: буду писать.
Мы прекрасно доехали. Были нюансы и мелкие приключения, но об этом ты узнаешь из моего нового романа «Путешествие на Украину».
Теперь о том, где мы живем. Хата расположена на краю села. Небольшой двор. Кольцом хозяйственные постройки: сарай, курятник, коровник, дровяник, времянка, сенной склад – все миниатюрное. Выход со двора на юг, восток, запад. Пойдешь на восток, попадешь да дорогу, которая ведет в село. Пойдешь на запад – можешь погулять по фруктовому саду. Пойдешь на юг – воткнешься в огород. Дом небольшой, снаружи и внутри белый – окрашенный мелом, накрыт железной крышей. Взойдешь на крыльцо, окажешься в кухне, с кухни вход на веранду и в прихожую, в прихожей лаз на чердак, двери в три комнаты. Убранство комнат похоже – железные, громоздкие кровати, древние шкафы, старинные столы, по стенам в рамках калейдоскопы фотографий, кое-где картины и, обязательно, в каждой комнате иконы, рамки украшены расписными ручниками (Ручник – насколько я понимаю – полотенце. Прим. редактора.). На оконцах беленькие узорчато-вышитые занавески. Кровати заправлены и погребены под огромным количеством разнокалиберных подушек. Третья комната отличается лишь тем, что в ней живут печки…
Кстати, сейчас я немножко обижен. Это даже не обида, а грусть. Грусть оттого, что я говорю – ты молчишь, я пишу – ты… Свет, ну скажи хоть слово! Не могу всегда говорить в пустоту.
Я уехал от тебя на тысячу километров, но сейчас я больше чувствую, чем когда рядом. Светочка, я нуждаюсь в тебе. Наверное, я тебя, заразу такую, люблю. Вот, собственно, произнес то, что нужно говорить каждый день.
Однако, речь о том, что завтра я напишу тоже. Причем это не повинность, я этом нуждаюсь.
Твой Алекс.

2.
***
Здравствуй, Светочек!
Здесь непривычно и интересно. Я жил в деревнях – быт похож – но забываем мы после городского проживания, деревенские расклады. Пью парное молоко. Сегодня ходили по грибы. Набрали малеха опят. Признаться, в саду набрали больше. Здешние леса отличаются от наших. У нас сплошные массивы: деревья, кусты, бурелом… Здесь же небольшие островки леса и если б не молодая поросль, то можно гулять проспектами деревьев: граба, дуба, клена, ясеня.
Скучать некогда – работы много, время уходит в заботах по хозяйству. Обычно, только к вечеру появляются минутки сесть и написать несколько строк, когда слипаются глаза и отнимаются руки. Голова склоняется, я засыпаю.


3.
***
День третий. Те же. В тех же позах. Ваш покорный слуга, склонившийся над листком бумаги, царапает Вам очередное послание.

Вот и наступил день праздника. Даже солнце улыбнулось с голубой выси. Ветер разогнал тучи, царившие на небе предыдущие дни, только около горизонтов гуляют облака. Теперь в ясном свете можно рассмотреть в мельчайших подробностях детали местного ландшафта. Пасмурность прячет некоторые оттенки, а сейчас каждый цвет рвется навстречу солнцу, громко заявляя о своих правах.
Если выйти за восточную калитку и подняться на пригорочек, то перед тобой расстелится цветастая скатерть осенней природы, на которой вышиты горбы с полями, прудами, лесами, соседним селом.
Пологие горбы (холмы) трутся боками и подступают к руслу реки, от которой осталось лишь название (ее присутствие можно определить по тому, как хлюпает под ногами). Сами холмы будто покрыты разноцветными заплатами из огородов, полей пастбищ. Пастбища – желтовато-зеленые, поля и огороды – от песочного, до темно-коричневого, почти черного, подернутые иногда салатной дымкой молодой поросли озимых. Многие возвышенности венчает шевелюра лиственного леса, расписанного радостными тонами осени. Красотища!
Со дня нашего приезда не спадает оживление: бабки, кроме своих повседневных забот, жарили парили, варили – готовили угощение. Стол, похоже, будет ломиться от яств. Вчера, например, сделали небольшой ведровый казан голубцов (настоящих! не ленивых!!!).
Вообще конечно, повезло. Сама знаешь, как интересно отведать блюда незнакомой национальной кухни. Так что повеселюсь от пуза!

Свет гаснет. Занавес опускается.
Антракт.


4.
***
Привет, Свет-в-окошке!
Не писал три дня. День первый – праздник (вру, с утра нацарапал чего-то). День второй – пытался написать, - получились каракули. День третий – уехали в другое село – не было ручки и бумаги (хорошая отмазка?).
Теперь все по порядку.
Праздник собирался тяжело и долго: работать нельзя – праздник все-таки. Маялись потихонечку: сходили погулять, накрыли стол (это же не работа!). Гости обещались съехаться к восемнадцати часам, но запоздали. С других хат уже расползались, а к нам еще не сползлись.
Мы пожарили шашлыки, и пошли позвать какого-то Лешкиного родственника, дошкондыбали впотьмах по селу до какого-то дому и попали за стол: угощение, горилка. Народ гостеприимный. Интересуются, что ты, и где, кто твоя жинка, сколько ребенку, кем работаешь. Единственное, что затрудняло общение – это незнание языка. Понимаешь многое, но разумом, и некоторые смысловые оттенки интонации не улавливаешь.
Вернулись обратно. И здесь застолье полным ходом. Пьют, едят, после запели. Много песен поют на русском языке. Все нас подговаривали «спивати». Я и запел. Неплохо спел «Ходят кони над рекою», пару куплетов потерял, а, в общем, неплохо.
Удивляет меня, что люди могут веселится. Мне все кажется, что мое веселье ненатуральное. На каждой гулянке я обращаю взгляд в себя и смотрю… Сдается мне, это танцы на похоронах. От дум это что ли? Не знаю. Грустно все это.

Проснулся без особого похмелья. Могу я раз в жизни на празднике не нажраться! Зато с утра начал выпивать, как будто задачу себе поставил – наковыряться. Позавтракали с принятием и поехали на повозке, запряженной двумя лошадьми на поле буряков («буряков» – сахарной свеклы? Прим. редактора.). Я, Лешка, два брата акробата (Вася и Андрей) и баба Шура. Доехали до поля, Васька, по неведомой причине меня полюбивший, сманил мою хмельную персону возить ботву, а остальные вышеназванную ботву (по-ихнему гичку) от буряков отрезать. Поездки эти меня, наверное, и доконали. Конечные точки маршрутов отмечал распитием спиртных напитков. Единственный плюс – Вася летал разными траекториями – хоть село посмотрел. Короче, после обеда ходить я не мог. Однако это меня не остановило – есть же еще и ужин! Скажу по секрету: ночью мне было не очень хорошо, но зато на следующий день воздержался до вечера. Хотя об этом позже.
Мне хотелось бы описать Андрея и Ваську. Чертами лица они схожи: чуть заостренный нос, полноватые губы, карие глаза, коротко остриженные темные волосы. Андрей чуть пониже. Хотя и старше (ему двадцать), и пошире, но не сказать что толстый – эдакий медвежонок. Васька – живчик с хитрецой, что-то лисье есть в его облике, ему шестнадцать… Возможно, я отношусь к нему, как к младшему братику и он чувствует это и отвечает взаимностью. С Васькой и молчать легче, не возникает чувство неловкости, а в разговоре он впитывает по детски все, что я говорю. Андрею то ли не нужны мои рассказы – то ли я чего-нибудь не понимаю. Оба брата добродушны, но изредка, наверное, из-за лени, пеняют друг на друга: «Пойди, сделай то! Пойди, сделай это!»

После кошмарной ночи, утро было недобрым. Сранья начало трясти. Днем поехали в Васютинцы к дяде Володе (Андрюха и Василий его сыновья), сели на одиннадцатый номер и поехали. Леха договорился, что этот день будет помывочным. С огромной ломотой съездили за сеном и до бани пялился в телевизор…

Извини, Андревна, кончился мой писательский запал, не дописал я про этот день, а эти строки пишу в поезде по дороге домой, и как представляю, сколько еще начисто переписывать. Аж ужас берет!
Здесь должны были быть описания дяди Володи, тети Тани, бабы Шуры и мое очередное признание в любви. Я нежно-нежно тебя целую.
Твой Алкоголик.

5.
***
Приветствия не было. Письмена оказались без приветствия. Наверное, вечер был недобрый.

Сегодня пасли коров. Не хочется описывать этот день. Перед глазами стоят картинки с пейзажами, фотографии с ощущениями, звучит в ушах записи с разговорами, но все это как-то на заднем плане. То ли осточертело пребывание здесь, то ли волнуюсь о вас, то ли пост признаки похмелья, то ли делаю не-то, что хочется делать.
Я думал весь день о всяких пустяках: что мне нужно? Что мне хочется? Кто ты в моей жизни? Что такое творчество? Так как я пишу тебе, а не владыке небесному, то больше всего меня волнует вопрос наших взаимоотношений. Сегодня я четко понял, что я тебе не доверяю ни на грамм. Отгадай загадку: что у нас есть кроме сына? если нет доверия, нет взаимопонимания, нет любви?
Ты говоришь, что тебе ничего не нужно? Так может и я тебе не нужен!
Оставь уверения. Слова – это дым. Ты можешь переспать с любым (в определенных рамках, конечно). И причины понятны. Мы еще вернемся к ним, и к этому разговору. Нужно быть честнее, искреннее! Честные слова – это сабля – они рубят. Я, наверное, мазохист – мне нравится боль правды. Но все это пыль – мое недоверие – есть еще недоверие твое – как ты мне можешь доверять? Как ты думаешь, есть у нас доверие?!
С взаимопониманием то же интересная штука. Леха сказал, что он меня понимает. Хрен! Не может он меня понимать, у него своя душа у меня своя. Он меня знает девятнадцать лет, а говорю я ему все равно не все. Мы с тобой знакомы много меньше и закрыты друг для друга. Света, какое может быть взаимопонимание?!
Теперь поговорим о любви? Какой любви?!! Без доверия и взаимопонимания?
Извини, может я слишком резок, но я пишу, пишу, пишу, а еще ни единого ответа от тебя не получил, за эту неделю.
А может у меня болит что? Может душа?

6.
***
Привет, Светла! На.
Начну так же, как вчера: сегодня пасли коров… Тебе уже интересно?! Прекрасно. Спросишь – расскажу.
Ночью мне снились кошмары. Долго не спал – писал тебе, потом начали сниться сны. Бесплатный кинотеатр. И что интересно: сеанс за сеансом. Ты знаешь, что сны мне практически не снятся или я их не запоминаю, а здесь всю ночь изрешетили.
Сон первый. Приснились какие-то киносъемки, в которых участвую я, как актер. Потом, зачем-то появился режиссер и что-то мне нехорошее сказал, я ему в том же духе ответил, он обозлился и какой-то фигней поранил мне руку. Человеку цивилизованному трудно взбеситься и наквасить морду нахалу, поэтому я пригрозил ему судом, большими денежными затратами и ушел. Режиссер меня нагнал с тележкой, нагруженной кучей извинений, предложил денег и остался должен порцию мороженного и рюмку коньяка – я же добрый!..
Сон следующий. Иду после этого приключения, хотя и погода уже другая и город, возможно, другой, нагоняет меня наркоман: «Таблетку хочешь?» Я отказался, что мне от этих таблеток? Иду дальше, стоит магазинчик, может чуть похожий на «Арагви» с боку две лестницы на второй этаж – железная. Возле первой елозит пьяный мужик на жигуле, и носит его в разные стороны. Я подумал, что не хорошо будет оказаться между бетонной стенкой и кучей металлолома, и все равно бросился, как сталкер, между двумя опасностями. Только убрал ноги, жигуленок врезался в стенку, раздался крик, льется кровь. Водитель держал руку на раме дверцы – обрубило ему руку. Я кого-то заслал на первый этаж скорую вызывать, сам бросился на второй. В небольшой продуктовой лавке у отвратного вида продавщицы попросил позвонить. Вызвал скорую. Вбегает пострадавший, руки все в крови на пальце маленькая ссадина и кричит: «Нормально все!» Помню, что волновался насчет отмены вызова… Вышли на улицу, а там крови море. Мужик говорит: «Не может быть, чтоб крови столько с пальца натекло». На руках отодвинули зад машины, а там наркоман пришибленный лежит, кишки с мозгами наружу, а жив. Стою, и врубиться не могу. Мужик этот – водила, оттащил искореженное тело к луже, поливает водой, вроде как скорой ждем. Причем тело, на тело уже не похоже: химера, коряга, буква зю, но на лешего похожа…
Здесь я и проснулся. Лежу под иконками и не могу от себя картинки злые отогнать. На один бок повернусь – злая рожа кажется, на другой – еще злее.
Заснул наконец, посмотрев на картинную галерею черных приколов. Чего здесь только не было: и полностью «Вечера на хуторе близь Диканьки» и кролики с красными глазами, огромными клыками, и иконы, обращающиеся в пауков.
Во сне меня охватило ощущение, что было все это, тогда, когда приходил черный демон. Сначала я крестился он уходил, потом просто рассмеялся… Здесь они не смеялись, сверкали злыми, выразительными глазами и не куда не уходили – крестись не крестись.
После снились еще придурки с билетами, на такое же число, только другое. Недоумевал я: «Как это?» Они объяснили сей момент присутствием нескольких лишних дней в неделе… А потом обернулись чертями.
Утром я пошел пасти коров.

7.
***
Я все ближе и ближе к тебе!
Жду, когда я тебя поцелую!
Здравствуй, Светочка!
В моих записках, как выяснялось, упущен день – после праздника. Вертолетом я летал через день после праздника.
Не писал о дне приезда и дне отъезда…
Я тебя люблю и жду встречи!
А сейчас спатеньки – вставать в четыре утра…
Твой Сашка.


Запоздалые и быстрые ответы (Глава 6)

***
Восстановила в памяти многочисленные вопросы, поставленные тобой в письме. А вот с чего начать ответы не ведаю…
Да, мне действительно не нравится твое пренебрежительное к себе отношение. Мне хочется (и это не кажется мне неестественным, т. к. человеку свойственно тяготеть к красивому, разве, что у каждого понятие «красоты» свое собственное, отличное от другого), так вот мне хочется, чтобы прическа на твоей голове облагораживала тебя или хотя бы была чем-то нейтральным, не влияющим на твой облик в лучшую или худшую сторону. Ты же, как специально делаешь стрижку, которая тебя уродует.
…
Пойдем дальше. Мне не понравился костюм, в котором ты ходил на свадьбу. Уж очень бросалось в глаза, что это не твой вид одежды. Может, ты и не ощущал этого, но складывалось впечатление, что тебя насильно всунули в этот костюм, а как его носить не объяснили. Как если бы на тебя одели юбку. Вроде и размер твой и длина подходящая, но что-то не так, а понять что именно невозможно. Какая-то угловатость.
А ваша улыбка сударь. Вы как человек общительный, часто улыбаетесь. Особенность самой улыбки состоит в том, что тридцать два зуба оголяются, а у тебя оголяются даже вместе с деснами. Мало того, что природа не одарила тебя ровными, крупными зубами, в довершение этого они еще и желто-коричневые от курева, плохого ухода и кариеса. Нравится тебе такая картина? Мне не очень.
Теперь постараюсь уйти от частностей. Тем паче, что все они исправимы и не смертельны. Помнишь, как незадолго, до отъезда на Украину, ты вдруг вспомнил, о теплоте человеческих отношений? Стал приходя, проявлять ласку, заботу (не свойственные тебе уже долгое время), стал разговаривать, пытаться установить духовный контакт. Мне даже не по себе стало. Стало так уютно, в ответ появилось тоже какое-то теплое ласковое. Не зря ведь говорят: как аукнется, так и откликнется.
Ты вот правильно подметил, что тот, кто любит, недостатков не замечает. Также ты заметил как-то, что раз я не хочу, значит и любви нет. Тоже верно.
Попробую разобраться, что же творится в моей душе. Саш, я была «больна» тобой. Это было настолько сильно, долго и всепоглощающе, что когда-то должно было кончится, перегореть. Ничто не может быть вечно. Тогда мое и без того глубокое чувство все время подпитывали обстоятельства. Мы постоянно были на грани. Ты находился в вечном поиске (поиске себя и своей второй половины). То ли от того, что я действительно любила тебя и боялась потерять, то ли от нежелания проигрывать, то ли от нежелания начинать все сначала с кем-то другим, когда уже есть кто-то родной, к которому привык, притерся, то ли от того, что я просто вбила себе в голову, что мне нужен именно ты, то ли еще по какой-то причине или причинам, но я вынуждена была постоянно драться, бороться за тебя, что еще сильнее подпитывало мою страсть (возможно безумную) к тебе. А сколько сумасшедших, диких поступков было совершено мной, лучше не вспоминать. Я любила тебя, ты, хоть и не очень часто, но доставлял мне приятные минуты. Я не жалею о том «военном времени», несмотря на то, что оно стоило мне много нервов… Но вечно так продолжаться не могло.
С появлением Андрюшки, все изменилось. Ты не представляешь, что такое для женщины рождение ребенка.
Он становится центром Вселенной, все уходит на второй план. Я, как любой нормальный человек нуждаюсь и в том, чтобы меня любили и в том, чтобы отдавать свою любовь. Сынишка! Я обожаю его. И он платит мне той же монетой. Он любит меня и нуждается во мне, у нас существует сильная эмоциональная взаимосвязь.
Раньше мне не хотелось вылезать из постели (с тобой), постоянно хотелось заниматься любовью (я даже боялась, что я не вполне нормальна, для меня это было высшим выражением взаимосвязи нашей). Мне было странно, что окружающие могут заниматься этим не так часто, обходиться без этого. Мой пыл умеряла разве что усталость (ведь я работала за тридевять земель и училась), но даже через силу я делала это, так как была духовная, если не физическая потребность совокупления. Все-таки я любила тебя и очень сильно.
Сейчас какая-то постоянная усталость, какая-то закостенелость в чувствах, какая-то вечная мерзлота и отсутствие огонька, который помог бы мне растопить этот лед.
Сколько хотелось сказать, а мысли не идут на ум, видимо устала. Пойду спать. Договорим завтра.
Это была одна сторона медали, теперь о другой. Попробую еще раз объяснить, почему я не ложусь вместе с тобой в одно время.
У тебя есть работа, и ты ходишь на нее, это обязанность, необходимость заработать себе на жизнь. Но в твоей работе есть большой плюс – коллектив. Там есть люди, с которыми тебе интересно общаться. Приходя домой у тебя есть еще и потребность реализовать свое творческое начало и посему ты все (за редким исключением) свободное время проводишь за компьютером, гитарой и т. д. Ты человек творческий, как никто другой должен знать, что значит потребность (жажда) самореализации.
Теперь возьмем меня. Я целый день отдаю Андрею Александровичу. Максимум, что с ним можно делать, так это пропылесосить, помыть посуду (с большими сложностями, он сильно мешает), посмотреть телевизор (да и то в другой комнате, в нашей он его выключает), погулять. Ни приготовить еду, ни почитать, ни заняться собой (помыть голову, покрасить ногти…) и т.п. он не дает. Теперь у меня все меньше и меньше возможности «сбагривать» Андрюшку на маму, т.к. он становится все более и более невыносим, а ведь у нее и так нервы и психика ни к черту. У меня у самой, уже нервы расшатаны до предела! Андрей как встанет, так и орет по поводу и без него. Стало просто невыносимо. Теперь сам подумай хочу ли я рано ложиться спать? Мало того, что мне просто дух перевести хочется, иногда надо еще что-то приготовить. А мое «я»? Мне же хочется тоже немного заняться собой. Для меня единственно возможный способ самореализации – это повышение собственного интеллектуального уровня (чтение) что-то сделать руками (сшить, связать). У нас в доме много хлама и мне хочется от него избавиться. В меру возможностей я это делаю. Пример. Беру кусок тряпки, который никуда нельзя использовать в таком виде и шью из нее рюкзак. Результат: и вещь нужная, и хлама меньше и мне приятно, ведь я сделала это сама и очень неплохо.
А с интеллектом! Ты не представляешь, что значит ощущать, что ты ничего или почти ничего не знаешь, что ты совсем не читал классику, что в разговоре с мало-мальски развитым человеком ты сядешь в лужу. Наконец, что жизнь проходит, а ты ничего кроме кухни и работы (когда я работала) ничего не видишь и не приобретаешь (в духовном смысле). Это потребность!!! Потребность нагружать ум! И мне это нравится.
Я уже не говорю о том, что мне никак не удается воплотить в жизнь теории которыми я увлекаюсь, в силу слабоволия, отсутствия времени, неорганизованности.
Сашенька, если я погрязну в быту я махну на себя рукой, это очень скоро приведет к депрессии, а ведь я с таким трудом избавилась от нее (после института и проблем на последней работе во мне долго сидело угнетающее изнутри чувство).
Еще одно хотела тебе сказать. Меня пугает твоя жестокость, злость, например, случай с бабушкой. Когда я пошла узнать про муку и вынуждена была разбудить тебя на пол часа раньше. Как резко и плохо ты тогда отозвался о бабушке.
А твоя нелюбовь к животным. Не может нормальный человек жить по принципу «борьба за выживание», ведь мы – существа разумные. Человек часть природы и должен находиться в гармонии с ней, любить ее. Никакой укус собакой тебя в детстве не оправдывает твоей ненависти (нелюбви) к этим животным. Я каждую неделю ношу газеты и сталкиваюсь в одном доме с собакой, которая меня облаивает, порываясь помешать мне работать, два раза укусила маму. Я же не стала из-за этого ненавидеть собак, я даже к этой собаке не испытываю такого чувства, понимаю, что она живет на лестнице, ее там кормят и она думает, что должна охранять жильцов. Если я раскладываю газеты и идет кто-нибудь из своих, то она начинает лаять на меня. Она делает это не от злости, а по инстинкту.
Мне бы хотелось, чтобы ты был добрее. Ведь Андрей будет ровняться на окружающих, хотелось бы, чтобы пример был положительным. В нем (Андрее) и так слишком много агрессии.
За сим остаюсь ищущей руки твоей помощи, Светой.

***
Я не хочу попрекать. Но… выходит упреком – я-то ответил сегодня.
Итак, по письму – по тексту.
Да, человеку свойственно тяготеть к красоте, каждый урод туда тянется. Уродство – это почти отрицание красоты. Урод не красив, но он может тянуться к… Я урод. Прическа, облик – лишь внешние признаки, все остальное – душа. Если твое сознание захвачено прилизанной прической, смазливым обликом, престижным костюмом, значит – ты не видишь любви, значит – нет души, значит – все пустяк. Когда видишь душу, не замечаешь телесного облика, когда любишь – не видишь недостатков.
Меня несколько коробит, что некоторая девушка, гордится некоторым юношей, хотя дела оного бурлят менее активно чем мои… А не пренебрегаешь ли ты гордостью своей… Ведь мы пока семья – единое целое. Здоровый эгоизм – всегда хорошо. Я вообще не помню, чтобы ты гордилась мною. Хотя может ты забыла мне сказать об этом моменте.
Однако, все это частности!
Я не помню, я не знаю. Я хочу любить и быть любимым. Это все желания закомплексованного мальчика, который в одной из ипостасей мил, ласков, нежен. Ведь ты помнишь? Ты была больна… Я лечил тебя злостью, циничностью…
Ты неточна, неверна, неискренна! Извини, я опять попрекаю. Мои вопросы остались вопросами. Ты любишь? Ты боишься потерять? Ты боишься проиграть в спарринге с моей любовницей? Ты ленишься завязать отношения с Идеалом? Ты просто вбила в голову, что тебе нужен именно я? Или здесь играли свою роль несколько причин?
А ладно, неважно. Мне было безумно хорошо с тобой. Я не жалею о том времени.
С появлением Андрюшки, все изменилось, даже для меня – поменялось мироощущение, понимание всего сущего, привязанности. Однако ты забываешь, что кроме той вселенной в которой живем ты есть вселенные в которых еще кто-то живет. Рождение ребенка – это рождение вселенной. Мы с тобой вселенная – единое целое – стрелец пустивший стрелу – новую вселенную… Если родительская Вселенная умрет, распавшись на две, что будет с ребеночком? Я не хочу воспринимать тебя, как скопление звезд, и себя, как звездную систему – и неважно, было это раньше или теперь. Кстати, раньше, как и теперь, ты не воспринимаешь меня, как творческую личность. Много ли ты знаешь моих стихов, рассказиков, рисунков. А знаешь ли как писать темки в присутствии коллектива? Знаешь ли в какой жопе сидит самореализация и чем она достигается?!
Теперь возьмем тебя. Ты целый день занимаешься самореализацией – воспитанием Саныча. И максимум, что с ним можно познать (с этим я совершенно согласен) – познать себя. Ничего больше он делать не дает. А когда он спит, ты можешь заниматься реализацией своего «я»: читать, петь, пить, шить, вязать. Повышай свой интеллект. Я очень тебя люблю. Но ты, милая, не представляешь, что значит ощущать, что ты ничего (или почти ничего не знаешь), что ты совсем не читал классику, что в разговоре, с мало-мальски развитым человеком ты сядешь в лужу, что жизнь проходит… Я уж не говорю о том, что мне никак не удается воплотить в жизнь теории, которыми я увлекаюсь (кстати, ты мне о своих расскажешь? А я расскажу о своих. Если ты не посчитаешь их воспаленным бредом – все так считают).
Светочка, если мы погрязнем в быту, если мы махнем на себя рукой, то это очень скоро приведет к депрессии… А ведь это большой труд – избавится от… или преодолеть… или умереть…
Еще мне хочется сказать, что ни злости, ни жестокости, нет во мне. Есть непонимание. Непонимание обстоятельств, непонимание взаимосвязей. Я обычный человек-урод, который любит и ненавидит. Не скидывай со щитов, то что я урод, и я на грани. Я люблю. И ненавижу… Ты не права, что я не люблю животных. Я люблю. Просто у нас разные излучения. Мой инфракрасный не совпадает с твоим ультрафиолетовым (или наоборот)… Туманно, но поцелуй меня.
Твой, но не твой,
с моей, но чужой.
Все равно люблю, Светка!
Твой СС

***
Ты просишь помощи? Моя ладонь распахнута, тебе остается только протянуть руку и мы снова будем вместе, в противном случае я бессилен.
Любую проблему можно распаковать умам.
Ум – это умение задействовать мыслительные способности мозга (прикидывание соответствия, покупаемой шторы с имеющимся интерьером, в данное понятие не входит).
Посмотри в себя. Выясни, прежде всего, что тебе нужно (можешь выписать это в виде тезисов). Я со своей стороны могу тебя заверить, что семейное счастье меня устроит. Остальные варианты можно рассмотреть на консилиуме.
Решение закавыки начинается с ее наличия, если таковая существует, то проводится восстановление причинно-следственных связей и анализ общего фона проблемы. Далее намечаются пути локализации очага, и производится некоторое действие, вследствие которого закавыка либо уменьшается в размерах, либо исчезает.
Тебе все понятно? Нет?! Я же сказал, посмотри в себя. И помни, что во всех бедах виновата сама. Это утверждение справедливо в отношении любого человека. Смотри!
Ты хочешь, что бы я:
- не имел качеств, которые нестерпимы по прошествию влюбленности;
- был дома;
- был высоким голубоглазым блондином.
Что хочу я? Я писал тебе…
Кстати ты забываешь о том, что мы до сих пор балансируем на грани…
Не хочу тебя попрекать, но ответы на все свои вопросы, я так и не получил, твое письмо – пустышка, там мало съедобного…
Не далее, как вчера узнал, что у меня нет слуха. О чем еще говорить?...
А.


Игры, нытье, истины (Глава 7)

***
Ути-пути, маленький!
Дитятко мое ненаглядное, как приятно смотреть, когда ты сердишься. Твой гнев, такой искренний, такой по-детски чистый. Не хватает тебе немножко злости, а то кроме того, что расписание ты мне переписывать не будешь (хорошо, я сам перепишу), кактусы будешь поливать только свои (а которые я тебе подарил – нет), ты бы еще и в трусы написала бы… Да пожалуй, будь ты совсем злой и накакала бы! Успокойся, малыш! Хочешь, я спою тебе песенку?
Ля-ля-ля ля-ля ля-ля-ля тыц, бац пум-пу-рум, ля-ля-ля.
Однако, маленький, то маленький, а эротические фантазии в твоей миниатюрной головке все-таки гуляют. Зачем ты купила такое огромное количество презервативов? Секс полезен в год по чайной ложке (твоя теория)! Тебе хватит лет на десять.
Все это проза… Теперь стихи.
Где-то на свете бывает любовь.
Ты на кухне строгаешь морковь…
Все мои словесные вливания – таблетки на семь минут. У меня цели. Одна из которых, жить с Женщиной – подругой, женой, любовницей… Я начинаю сомневаться, что ты – та.
Ладно, ладно, не злись, малыш. Успокойся. Хочешь я сою тебе песенку? Ля-ля… Что описалась?! Ну нельзя же быть такой злой! Давай я переодену тебя в сухенькое.

***
Привет, Светик!
Я вдруг подумал, что в своих письмах к тебе, упрекал, возмущаясь и разыскивая ответы, забыл о другом…
Спасибо тебе, милая Свет-очей-моих, спасибо за твое долготерпение, за то, что ты есть.
Я вчера сказал, что давно не делал искренние подарки с оговоркой: кактусы подаренные тебе – от чистого сердца. Ты мой самый близкий и дорогой человек.
Была такая формула: друг – это тот человек, которому ты о себе можешь рассказать самое плохое. Может ты не согласна с данным построением, но мне оно кажется достаточно точным. На данный момент ты мой самый близкий и единственный друг. Другому я не могу рассказать то, о чем могу поделиться с тобой. Ты знаешь обо мне больше всех остальных…
Я хочу сказать о себе то, что другим говорить не собираюсь: я люблю тебя.

***
Понимаю – секс тебя не интересует. Нет, интересует, как деликатес. Каждый день ты можешь обходиться кашками (сидеть на диете), и раз в месяц позволить что-нибудь этакое. Я не хочу кашек. Хочу каждый день есть деликатесы. Деликатесы страсти, деликатесы любви! Я же дрочу, занимаюсь самоудовлетворением по два-три раза в сутки, два три раза в неделю самоудовлетворением с тобой. Как бы я ни старался я не могу тебе доставить удовольствия. Я что это такое? Удовлетворение собственных потребностей – онанизм. Такая жизнь изменяет меня на физическом и психическом уровне. Физический уровень – быстрота достижения семяизвержения. Все быстро, зачем растягивать время достижения кайфа, если это нужно только тебе самому? Результат – потеря навыков контроля чувственности. Психический уровень – направление взгляда не вне, а внутрь – в себя, для себя, увеличение вершины эгоизма. Не хочу так меняться. Мне такие перемены ни к чему, у меня другие нормы. Твое же желание, забавляться деликатесами ежедневно, стремится к нулю. Ты может быть намереваешься прожить десять жизней, я же знаю – живу одну… недолгую. Деликатесов хочу!!!
PS: Инициалы твои: САМ… Что я хотел?

***
Очень хочется тебя отшлепать и вышвырнуть за дверь. Однако, по прихоти случая, сделать это затруднительно – живу у тебя в квартире. Придется отшлепать и выкинуть вместе с квартирой.

***
Тело – душа – разум. Можно предположить, что душа – связующее звено, между телом и разумом, управляющий механизм, – некая энергия, приводящая к гармонии или дисгармонии... Чувства, эмоции – тоже, наверное, составляющие этой энергии.
Я радовался, когда ты пришла к исследованию невидимой, неосязаемой (для непосвященных) составляющих человека. Во-первых, у тебя появилась цель. Во-вторых, – думал, что это поможет нашим взаимоотношениям. Но похоже ты не можешь применять даже то, что лежит на поверхности. Я когда учился, на каждой лекции, почувствовав вкус знаний, думал, а насколько я могу применить полученное в повседневной жизни. Совмещая, казалось бы, несовместимое иногда получал удивительные результаты.
Многие науки в глубинах истории не разделены на составляющие. Научное пространство не было так раздроблено на мелкие суверенные государства и, вполне возможно, что закон, найденный в ныне обособленной области, когда-то спокойно мог сменить место жительства. Понятно о чем я говорю? Для меня и сейчас не существует границ.
В какой-то момент мне показалось, что ты меняешься посредством чувствования энергий... Это ведь так просто! Во время разговора – запустить улыбку внутрь. Во время занятий любовью – почувствовать себя морем, – меня берегом... Все запреты стерты! Все комплексы ничтожно малы, они ничто перед радостью общения двух близких духом.

***
Игра во времена и длины.
Письмо к любимой.
Путь к счастью...
Твоё длинное прошлое – это родители. Твое промежуточное прошлое, будущее – знакомые, любовники, друзья. Они кратковременны – появляются и исчезают. Твое длинное будущее – дети, но ты для них мать, а не пуп земли, и настанет время они обретут жизнь вне твоей сферы влияния. Я – твое долгое настоящее. Я был твоим настоящим. Я есть твое настоящее. И, возможно, буду твоим настоящим. Родители рано или поздно уйдут из твоего существования – жизнь коротка, хотя и вмещает в себе длинное прошлое и длинное будущее. Короткие стрелы встреч со знакомыми улетят в небытие. Для детей ты тоже постепенно становишься прошлым.
Возможно, я буду твоим настоящим... Могу уйти – могу остаться. Настоящее нужно творить. Осознай, ты творец не короткого мига! И, насколько ты будешь талантлива, настолько долгим будет твое настоящее, счастливое настоящее.

***
Можешь не отвечать на мои послания. Боюсь. Как бы твоя ручка не устала от трения о бумагу (улыбаюсь). Не отвечай. Если мои слова пояснили что-нибудь или помогли понять, или что-то изменили. И то хорошо. Отвечай, коли проснулось желание... желание действовать, желание думать, желание ЖИТЬ.

***
Я отравился – ты фабрика под названием «САМ-трест».
Я САД мои фрукты из-за тебя теперь гадкие.

***
Знаешь, я тебя уже много раз хоронил. Даже плакал, иногда. Вот такая у меня фантазия.
Но сегодня, не как обычно. Хочется прийти к тебе на могилу, не с банальным кактусом, а с гвоздиками. Постоять. Подумать о том, какая же ты была зараза!

***
Светка, я знаю, что могу задеть, причинить боль неаккуратным движением. Стараюсь не быть слоном в посудной лавке. Однако, и тебе необходимо следить за стрелами произносимых слов. Фраза касающаяся моих рассказов: «Такое может написать любой школьник» – ранит больно. Тем более больно, что произнес мой самый близкий друг (не буду приводить доказательства этой теоремы, она доказана в ранних письмах).
Не верю, что все произведения могут не нравится (нравится) одинаково. Неужели все так плохо?!? Думаю, ты переоценишь свое отношение к моим фишкам... Желательно, конечно, до моей смерти.
Я давно смирился с тем, что ты не воспринимаешь меня, как автора, давно не даю тебе своих новинок. Поверь, это не сближает, а отдаляет. В какой-то момент для меня это было пропастью. Не буду расширять пропасть не восприятием твоих творческих движений.
Я, конечно, не Гоголь и не Пушкин, и не стремлюсь ими быть – другое время, и я другой. Ты пытаешься сравнить меня с гигантами, да, возможно, по сравнению с этими океанами, я – лужа. Однако, ты не знаешь состояния современной литературы. Загляни, что пишут сейчас! И еще одно оправдание в защиту Александра: многие пишут для денег, я же ради искусства.
Я надеялся обрести в твоем лице опору, а нашел пустоту. Тяжело – одиноко парить в вакууме. Не забывай о том, что ты мой самый близкий друг. Придумай себе оправдание.
P.S. Повернувшись спиной, ты не решаешь проблему, а усугубляешь ее.

***
Света!
Спасибо тебе за то, что ты есть. Спасибо за то, что ты такая. Ты похожа на цветок, немного уродливый, очень колючий, с отвратительным запахом, в котором угадывается дивный аромат изысканнейших французских духов.
Не знаю, что бы со мной было, если бы не ты. Я менялся... Менялся от твоей ласки, твоей неприязни, твоих измен и верности, твоего молчания и монологов взахлеб, навзрыд, твоих писем... твоей холодной спины и ямочки на щеке. Менялся... надеюсь, что многое изменилось к лучшему. Остались шероховатости – не спорю. Но я уже другой. Спасибо тебе за волшебство этих лет.
Я заблуждался, надеясь вернуть нашу прежнюю страсть и любовь. Мои/твои поступки оставили шрамы на теле памяти... Было много плохого, злого, равнодушного за которое прощать нельзя. И не надо! Я – другой. Да и ты – новая (моя старушка!). Я тебя люблю. И жду взаимности рассвет...
Твой Алехандро.

***
Ты, как и другие, не видишь во мне профессионала. То, что находится рядом, лежит непонятным комком в грязи повседневности, просто не может быть золотым слитком. Для всех вас есть идол – предмет поклонения, молясь догмам которого вы в слепом экстазе расшибаете лбы… И готовы убить всякого, кто посягнет на святыню, скажет, что у вашего божка – изъян. Один из ваших истуканов – печатное слово. Если напечатан, значит – прав, значит – золото. Если нет – говно… пусть хоть из золота, но говно! Имя не просто звучащее, а отштампованное на бумаге – да! все остальное – бред.
Мой дед во многих спорах семейного круга для победы пользовался аргументом: «В газетке напечатано». И фраза звучала как «Закон Божий», «Это есть истина». Все вы поднимаете лапки и ложитесь на спину перед страшно огромной химерой сотканной из ничего вашим скудоумием.
Если я не буду как все источать сахарную глазурь поливая идол, скажем, Пушкина, а выработаю иной вкус, состоящий из собственно моего мнения, накопленного мной опыта и моего понимания мира, то в лучшем случае меня обзовут завистником…
Помнишь, я просил тебя стать напарником в распилке досок. Как только мне приходилось отпускать заготовку, и вела ее ты, срез уходил в сторону, а фреза кричала – была недовольна. У тебя не было опыта и знаний для выполнения этой работы.
Профессионализм – это практика и образование (причем образование может быть получено в процессе работы). Ты бы могла получить необходимые навыки для выполнения определенных функций и стать профессионалом. И неважно какой категории штамп стоял бы у тебя в воображаемом удостоверении…
Есть еще другой подход. Профессиональная деятельность – которая приносит доход. Ты забываешь, что через несколько лет мои произведения будут кормить и тебя и нашего сына, и внуки покормятся, даже если я умру. Что это будет значить? Я обрел профессионализм лежа в гробу?!
Могу представить себе твою реакцию. Ты шипишь, фыркаешь и пускаешь пену, как кошка, которую мальчишки накормили перцем. Могу предугадать твои мысли: «Опять ты совмещаешь несовместимое. Несешь бред какой-то! Как можно сравнивать распилку досок с литературой?! Самоуверенный зазнайка!»
Да перед кем я распинаюсь! Мышление ваше узко и консервативно. Для вас нет ничего, кроме догм идолов, кроме кончика собственного носа, на котором завис ваш взгляд.

***
Наступает очередной день моего рождения. Плохой день… Это веревка состоящая из постоянно повторяющихся чисел (от месяца к месяцу, от года к году) и утыканная шипами-датами, меня душит и причиняет страдания уколами. Не хочу вызывать сожаления – хочу пояснить, но больше покаяться. Прости, что наношу тебе еще один удар. Каюсь не для того чтобы получить прощение, я его не достоин… Просто боль переполняет меня – вытекает наружу.
Сейчас я просто ангел, а раньше… ты многого не знаешь… Я спал … (список имен не привожу специально дабы ни кого не задеть. Прим. редактора.), короче не упустил ни одной юбки, проходящей мимо.
Удовлетворения мне это не принесло. Я не искал удовольствий, не искал забытья, меня бросало как пушинку – пробег от себя с попутным транспортом-ветром. Не раскаиваюсь, что переспал с ними, сожалею о том, что ветер сильнее меня… Он занес меня не знамо куда. Правильно, что боль терзает. Так и надо.

***
Извини. Прости мне мои глупые выходки.
Помнишь, я говорил тебе в прошлый день рождения, что уйду через год, если ничего не поменяется. Поясняю: речь идет о самоубийстве. Ничего не изменилось. Творчество, как и зарабатывание денег – пустая трата времени. Ты не стала ближе – наверное, плохо старался.
Не жалею о том что было, – лишь о том чего не было. Только об этом и можно страдать.
Спектакль, показанный тебе накануне даты, был придуман еще в прошлом году. Там все придумано и мое исчезновение в «праздник» (никого не предупреждая и на неделю!), и связи с теми женщинами (только имена для достоверности взяты настоящие)…
Сожаление не придумано… Ветер действительно сильнее меня. Но я его пытаюсь обманывать.
Прости… Не мог отменить предыдущих событий… Хотя не знаю был ли это я, или потусторонняя сила которая подтолкнула… Если бы я не оформил задуманное, то моя ненависть к себе усилилась бы многократно…
Прости… Зная твою вспыльчивость, мстительность и остренький язычок, хотел вызвать ответный ток признаний. Прости мою жестокость, мое недоверие. Теперь у меня больший простор для веры.
Прости меня. Я хотел тебя разозлить. Поймать искренность в твоих глазах, хотел увидеть тебя не болтающей о разных повседневных пустяках, а думающей о наших взаимоотношениях (хотя большего пустяка не придумаешь… нет! придумаешь… это наша жизнь.)…

***
Как мне кажется, проблема выросла из того, что некоторая тетенька желает чтобы мои реакции вкладывались в ее понимание мира. Расширяю горизонты… Меня (голодного и уставшего) совершенно не умиляет то, что кот решил полакомиться пожаренной рыбой. Ситуация раздражает – естественная реакция. Понимаю, что любое животное (кроме, может, крыс и мышей) тебе ближе и дороже, чем моя персона, но хочу объяснить, что твари всякого рода являются разносчиками заразы. Например, через слюну передается бешенство…
Не прельщает меня питаться из одной миски с котом. Хочешь – ешь, но не заставляй меня… Я не брезглив, доесть за Андреем не составит проблемы, но от других вариантов постарайся меня избавить!
Ты и я – два животных одной породы. Но почему-то я тебя ни с кем не сравниваю, принимаю такой какая есть. Почему ты позволяешь сравнивать!?! Бесит. Да я сын своих родителей. Да, фамилия. Возможно, я похож на них. Извини. Мое право – быть. Дано Богом.
Печать. Подпись.
Предупреждаю – я раздражен. Буду есть из одной миски с котом и собакой, готовить для них деликатесы после работы (даже вместо), прежде чем сварю себе перловку – не говори мне о похожести!!!
P.S. Лучше, конечно, чтоб у меня была собственная миска.

***
Ты спросила, почему я пишу письма, ведь можно поговорить…
Отвечаю.
Двум неуравновешенным людям разговаривать тяжело. Небольшой конфликтик может перерасти в ссору с метанием посуды, в войну… Эмоции кипят и горячими испарениями блокируют разум.
При разговоре теряется или перевирается часть информации. По прошествии времени возникает перестрелка в окопах давно отгремевшей войны: «Я такого не говорила», «Я не то хотел сказать», «Ты не так поняла», «Ты первый начал»… Письмо – документ. Что написано пером – не вырубить топором.
Написание письма – это пешая прогулка. Над листом бумаги, без нервотрепки и лишних эмоций, спокойно прогуливаешься в саду мыслей, обстоятельно составляешь фразы, которые двояко не истолкуешь. Когда летишь на самолете, деталей не видишь, даже когда едешь на велосипеде упускаешь некоторые моменты – это разговор, где нет времени на сосредоточение, раздумье.
Скорость фразы, услышанной, в несколько раз больше, чем скорость фразы прочитанной. Звук влетает в ухо, задевает барабанные перепонки и в другое ухо вылетает, мозги не задев (хо-хо!). Письмена же отсканированные глазами, худо-бедно, но инсталлируются на корку мозга. И у тебя есть время подумать над слов сочетанием, прежде чем следующая фраза загрузится в память. Если что-то не поняла, можешь перечитать еще раз, а вот разговор во всех деталях заново не прокрутишь.
Неторопливое рассматривание предмета через увеличительное стекло дает возможность, что-то лучше увидеть, что-то понять. Иногда мне удается оправдать даже тебя. А вообще, письма – это отличный способ разобраться в себе.

***
Ты знаешь, мне кажется, что я чуть-чуть повзрослел. Буйство весны, с ее сумасшедшим цветением, неожиданными всплесками мысли, неоправданными поступками, уходит. Юношеский максимализм заменяемся скептическим реализмом (хорошо, если не старческим маразмом!). Пришли спелые времена: часть цвета срезана морозом, часть молодых плодов пожрал червяк, оттенки листьев приведены к одному знаменателю – в голове зреют, наливаются соком думы-плоды. Иногда я жалел, забывая счастливые мгновения, о связи с тобой. Черные холодные камни ложились на душу: потерянное время, истраченные напрасно силы… Но с нами происходит то, чего мы достойны! Как поздно я повзрослел! Смотрю на себя в прошлом и осознаю каким я был поганцем. Сегодняшние ссоры – это отголоски наших прошлых грехов, это несовершенство форм наших душ в данный момент.
Знаешь, творчество стало менее ценным для меня… Нет, не так! Творчество без твоего присутствия – потерянное время, истраченные напрасно силы. Моя отвратительная память держит долгое время и наши ссоры, и тепло прикосновений, и светлые разговоры. Я думаю о тебе, разговариваю с тобой, пишу… Творческие потуги без твоей оценки – истощение нервной системы до моральной деградации, зарабатывание денег – не для совместных целей – изматывающее бултыхание, выпивка – способ забытья – уход от тебя. Весь мир, вся вселенная – ты. Моя жизнь – это одно длиннющее ненаписанное письмо к тебе.

 
Письмо читателям (послесловие)

Не знаю, были они счастливы или несчастны, когда закончился их земной путь. Умерли они в один день… в одну минуту (секунду? вздох? толчок сердца?). Погибли, слетев под откос.
Несчастное стечение обстоятельств. Водитель не справился с управлением. Мокрое дорожное покрытие. Машиной, как всегда управляла мама (по рассказам, отец за рулем – большая редкость)… Машину нашли догорающей в кювете.
Они ехали на дачу к крестному отдыхать, а меня оставили дома с бабушкой. Почему не взяли с собой? Может, у ребенка текли сопли? «Счастливая» случайность…
Это практически все, что я знал о людях, давших мне жизнь, не считая небольшого альбома фотографий, сохранившихся документов, грамот, не считая места захоронения, не считая путанных (иногда пьяных) рассказов близких о том какими хорошими были Сашка и Светка… До тех пор пока я не нашел письма.
Эти письма важнее, чем та родословная, которую скрупулезно вырисовывал на бумажке отец, они – слепок душ моих родителей. Не помню этих людей – не успел узнать, и никогда бы не узнал, будь даже они живы, если бы не эти каракули на пожелтевших разнокалиберных бумажках. Если бы Бог дал им еще немного времени и я запомнил их, то, скорее всего, я помнил бы их как отдельных людей. Это мать. Это отец. А теперь они для меня единое целое.
Я немного вырос, повзрослел, дорос до того, чтобы искать ответы на вопросы, которые ставит жизнь. Перерывание умной литературы чаще дает находки, по которым можно поставить диагноз, а понимание проблемы прячется за специальными терминами. Литература художественная пудрит мозги навороченными сюжетами, и чтобы докопаться до умной мысли нужно затратить уйму сил. Получив же послание из прошлого, мне легче принимать решения, выбирать пути. Спасибо мама и папа! Но я постараюсь двинуться дальше того злополучного поворота!

Конец.