Перевод с португальского.
1. Болезнь Жасинты.
Отсутствие Франсишку болезненно воспринималось девочками, особенно Жасинтой. Однажды Лусия увидела её сидевшей с опущенной головой. Эта поза не была только следствием болезни, которая подтачивала её. Она выражала что-то ещё. Поэтому Лусия спросила:
- О чём думаешь, Жасинта?
О Франсишку… если бы увидеть его. Я так тоскую о нём…
И в то время, как слезы катились по её круглому смуглому лицу, Лусия пыталась её утешить:
- Ты скоро тоже будешь на небе. Там опять увидишь Франсишку.
Жасинта заболела в одно время с братом, что позволило ей составлять ему компанию во время болезни, но чувствовала она себя немного лучше. Лусия много раз навещала их. По примеру Франсишку, Жасинта тоже, зная что Лусия идёт в школу, говорила ей:
- Когда будешь проходить мимо церкви, скажи Иисусу невидимому, что я Его люблю.
Иногда, заметив, что Лусия долго задерживается у неё, очень деликатно подсказывала ей:
- Теперь пойди к Франсишку. Я хочу принести жертву – оставшись одна.
Она поверяла Лусии свои маленькие тайны: очень не любила бульоны и молоко, но не возражала против них ради Бога и Непорочного Сердца Марии, чувствовала сильную боль в груди, но никому не говорила и страдала ради обращения грешников, хотела пойти навестить Франсишку, но не шла…
Однажды попросила позвать Лусию. Ей надо было сообщить подруге важную вещь:
- Дева Мария приходила навестить меня и сказала, что я поеду в больницу. Я спросила, поедешь ли ты со мной, но Она ответила, что нет, только моя мама привезёт меня туда, а потом я останусь одна.
- Мне так страшно остаться одной. Наверное, больница – это очень печальное место, а я останусь там страдать одна. Но, ничего, зато я буду страдать ради любви Бога, для защиты непорочного Сердца Марии, ради обращения грешников и ради Папы.
И правда, в начале июня 1919 года Жасинта была помещена в больницу в Vila Nova de Ourém. В первые же посещения больной, когда мать спросила её, чего она хочет, девочка ответила, что хочет видеть Лусию.
И сеньора Олимпия сделала это для неё: привезла два раза Лусию. Девочка очень радовалась, что видит подругу, особенно важно было для неё рассказать Лусии, что она много страдает, но посвящает эти страдания любви к Богу, Непорочному Сердцу Марии. Грешникам и Папе.
Когда надежды на исцеление были потеряны, Жасинта снова возвратилась домой. У неё была большая язва в груди. Методы лечения тогда были очень мучительными, но она никогда не жаловалась.
- Знаешь, Лусия, что тяжело для меня? Посещения любопытных, которые приходят расспросить о многих вещах. Теперь не могу спрятаться. Приношу эту жертву для обращения грешников.
В один из дней, так же, как было с Франсишку, передала Лусии верёвку, которую носила вместо пояса, с такими словами:
- Хорошо спрячь её, чтобы мама не увидела. Если мне станет легче, я снова хотела бы носить её.
Её мысли часто уносились на места появлений Девы Марии:
- Если бы мне пойти на Cabeço помолиться ещё на нашем месте! Но я уже не могу. Когда пойдёшь на Cova da Iria помолись за меня. Наверное, я никогда туда уже не пойду.
Показывая ей свою привязанность и нежную любовь и зная, как Жасинта любит цветы, Лусия часто приносила ей с Cabeço лилии или пионы:
- Возьми. Это с Cabeço.
- Цветы с Cabeço... Никогда мне не вернуться туда. Ни на Valinhos, ни на Cova da Iria!
И с тоской в глазах обрывала лепестки, а слёзы скользили вниз по её ангельскому личику.
Что больше всего изумляет в жизни этих детей – это их потрясающее терпение в страдании. Согласие вытерпеть все посланные им Богом страдания, чтобы загладить грехи, оскорбившие Христа и ради обращения грешников, данное ими во время первого явления Девы Марии, имело кульминацию во время долгой и мучительной болезни.
Жасинта питала отвращение к молоку. Зная это, один раз мать принесла ей вместе с чашкой молока ещё и аппетитную кисть винограда. И, проявляя нежное понимание, свойственное только матери, подсказала:
- Жасинта, если не можешь пить молоко, оставь его и съешь виноград.
- Нет, мама. Унеси виноград. Я выпью молоко.
После того, как мать ушла с пустой чашкой и нетронутой кистью винограда, призналась Лусии:
- Как мне хотелось съесть эту красивую кисть винограда и как трудно было заставить себя выпить молоко! Но я хотела принести эту жертву Богу.
В другой раз жаловалась Лусии так :
- Когда остаюсь одна, схожу с кровати читать молитвы Ангела. Но сейчас уже не могу опускать голову до пола, потому что падаю. Молюсь только на коленях.
Настоятель, которому Лусия рассказала об этом по секрету, велел передать девочке, чтобы она не сходила больше с постели, а молилась лёжа, как может. Когда Лусия передала ей это, та сразу спросила:
- И Бог не рассердится?
- Бог хочет, чтобы делали так, как приказал священник.
- Хорошо. Никогда больше не буду подниматься.
Она дала обет послушания, который объединялся со многими другими: молчанием, состраданием мучениям матери:
- Не огорчайся, мама! Я пойду на небо. Там я буду много просить за тебя.
Порой опасаясь, что Лусия расскажет, как она сильно страдает, девочка просила:
- Не хочу, чтобы ты говорила кому-нибудь, как мне плохо. Особенно моей маме, я не хочу её огорчать.
Однажды, очень печальная, сказала Лусии:
- Дева Мария приходила повидать меня. Сказала, что я поеду в Лиссабон, в другую больницу. Сказала, что я уже не увижу ни тебя, ни родителей. Буду сильно страдать. Потом умру одна. Но чтобы я не боялась: Она придёт за мной и заберёт на небо.
Судорожно обняв Лусию и плача, говорила:
- Никогда больше тебя не увижу! Ты не приедешь меня навестить. Не увижу ни тебя, ни своих братьев… Умру одна.
- Не думай об этом, Жасинта!
Оставь меня думать. Когда думаю, я страдаю, а я хочу страдать для Бога.
Часто она целовала распятие, прижимала его к груди и молилась:
- О Иисус, теперь Ты можешь обратить много грешников, потому что я сильно страдаю!
Когда родители говорили ей, что они хлопочут о том, чтобы перевести её в Лиссабон, она признавалась:
- Не стоит хлопотать. Дева Мария сказала мне, что я умру…
- Но, может быть, ты выздоровеешь…
- Если я поправлюсь от этой болезни, придёт другая, и я умру…
Одна мысль печалила её больше всех: умереть без причастия. Она говорила Лусии:
- Умру, не прикоснувшись к Иисусу, не получив святого причастия? Возьмёт ли меня с собой Дева Мария, когда придёт за мной?
Иногда Лусия спрашивала её:
- Жасинта, что ты будешь делать на небе?
- Буду очень любить Иисуса. Непорочное Сердце Марии, буду много просить за Папу, за моих родителей и братьев, и за всех этих людей, которые просили меня молиться за них.
- Но каждую минуту приходила к ней страшная мысль об одинокой смерти. Однажды Лусия увидела, как она прижимала к сердцу изображение Девы Марии и говорила со слезами:
- О, моя небесная Мать! Неужели я должна умереть одна?
- Разве это страшно умереть одной, раз Дева Мария заберёт тебя?
- Правда! Но я не знаю, как это происходит: порой я забываю, что она меня найдёт. Помню только, что умру, а тебя не будет возле меня.
- О, мама, я бы хотела поехать на Cova da Iria – проститься…
- Хорошо, доченька! Ноги тебя уже не удержат, но я попрошу у кумы ослика, чтобы отвезти тебя.
И сеньора Олимпия вместе с её кумой привезли Жасинту на Cova da Iria.
Возле озера Каррейра (Carreira) девочка опустилась на землю и стала молиться и рвать луговые цветы, чтобы украсить часовню. Несколько минут она молилась с восторгом, а потом призналась матери:
- Когда Дева Мария оставляла нас, уходя над вершинами этих деревьев, она поднималась так быстро, что трудно было уследить за её ногами…
С такими чувствами она видела в последний раз места, дорогие её сердцу. Каждое дерево, каждый камень были воспоминанием о Деве Марии.
21 января 1920 года Жасинта оставила Фатиму. Прощание было волнующим. Никто не мог удержать слез, видя малышку, которая с рыданиями прощалась со всеми.
- Не плачь, Жасинта! Ты вернёшься в Фатиму совершенно здоровая…
- Вернусь в Фатиму?! Только после смерти…
Особенно болезненным было прощание с Лусией. Она долго крепко обнимала её за шею и говорила, плача:
- Мы никогда больше не увидимся! Молись больше за меня, пока я не уйду на небо. А потом, там, я смогу молиться за тебя. Никому не рассказывай Секрет, даже если тебя убьют. Люби Иисуса и Непорочное сердце Марии и приноси жертвы за грешников.
Лусия чувствовала себя в час прощания так, будто у неё разрывалось сердце. Потом она проводила Жасинту вместе с её матерью и старшим братом до поезда в Лиссабон.
Там Жасинту поселили в детском доме, который она назвала «Дом Девы Марии Фатимы».Компания двух десятков других детей, ласковое отношение начальницы – матери Марии да Пурификасау Годиньу (da Purificação Godinho), которую сироты прозвали «мадринья» - крёстная мать, - и особенно присутствие Иисуса под той же крышей – в церкви – облегчили маленькой пастушке жестокую боль разлуки. Мать оставалась с ней в течение недели и каждый день сама относила её на руках к причастию. В эти минуты добрая сеньора Олимпия горячо просила Бога о здоровье дочери, о том, чтобы удалось обойтись без операции, на которую девочка ни в какую не соглашалась.
Всё это время, проведённое в детском доме, Жасинта могла свободно проявлять свою любовь к Иисусу. Всегда, когда ей разрешали, она шла в церковь, садилась там и, глядя на икону, долго говорила с Богом. Когда она замечала, что кто-то разговаривает в церкви, говорила начальнице:
- Матушка, не позволяйте вести себя недолжным образом перед святыней. В церкви мы должны вести себя с достоинством и не разговаривать…
- Да. Жасинта, но есть люди, которые не обращают внимания на наши советы и не хотят ничего знать…
- Терпение! Вы, матушка, всегда замечаете, когда Дева Мария довольна…
В Жасинте пробудилась душа проповедницы, желание давать советы окружающим:
- Никогда не обманывайте… Нельзя лениться… Надо быть очень послушной и всё терпеть ради любви к Богу, если хочешь пойти на небо.
Должно быть, Дева Мария несколько раз посетила её в детском доме, если судить по некоторым её словам. Но об этом она говорила очень осторожно:
« Грехи, из-за которых многие души идут в Ад, - это грехи плоти. Будут такие привычки и моды, которые оскорбят Бога. Если ты хочешь служить Богу, не надо следовать моде и новым привычкам, укореняющимся в обществе. Церковь несовместима с модой. Бог всегда один и тот же. Войны – это не единственное наказание за грехи мира. Дева Мария уже не может удержать карающую руку её сына. Бедная Дева Мария1 Мне её так жаль!
Матушка, просите за грешников! Просите за священников! Священники должны полностью посвящать себя церкви. Неповиновение священников и монахов их настоятелям и Папе страшно оскорбляет Бога.
Матушка, просите за правительство, чтобы оно не преследовало церковь».
Хотя и утешаемая присутствием Иисуса под той же крышей, дружбой с Матерью Годиньу и детьми-сиротами, Жасинта тосковала по своей главной подруге Лусии, оставленной в Фатиме. Однажды попросила написать ей письмо. В нём она рассказывала, что Дева Мария открыла ей день смерти и советовала ей всегда быть благочестивой и доброй.
Тем временем освободилось место в больнице доны Эштефании, и Жасинта отправилась туда, сопровождаемая Матерью Годиньу. Это было второго февраля. Её положили в 38-ую детскую палату и начали лечение под руководством врача Кастру Фрейре.
Врачи и медсёстры строго выговаривали Матери Годиньу за то, что она держала в детском доме больную с таким диагнозом: « гнойный плеврит с большой язвой - свищём слева…»
Жасинта сразу же выступила в защиту своей благодетельницы:
- Матушка вовсе не виновата! Никто не хотел меня приютить. Она же взяла меня из милосердия.
Когда Мать Годиньу уехала, Жасинта почувствовала себя очень одинокой в больнице. Её окружение здесь было совершенно другим, чем в «Доме Девы Марии Фатимы». Утешаемая ежедневными визитами Матери Годиньу, Жасинта могла рассказывать ей свои впечатления от неподходящих одежд некоторых посетителей, открытой похвальбы отдельных врачей, говоривших, что не верят в Бога:
- Бедные! Не знают, что их ждёт!
10 февраля была сделана операция. Врачи были удовлетворены её результатами. Девочка, однако, продолжала думать о скорой смерти.
В последние дни ей пришлось выносить настоящие мучения, которые достигали высшей точки, когда обрабатывали рану. Только одно выражало в то же время и её боль, и терпение, и приносимую жертву:
- О, Дева Мария!.. О, Дева Мария!.. О, Дева Мария!..
И Дева Мария много раз приходила её утешить во время этой Голгофы, она открыла это Матери Годиньу:
- Теперь я не жалуюсь! Дева Мария снова появлялась и сказала мне, что скоро придёт и уймёт боль.
Кроме прихода «крёстной» и некоторых женщин, с которыми она подружилась, несказанное утешение принёс ей визит отца. В самом деле, добрый сеньор Марту, оставив других детей дома, примчался в Лиссабон увидеть свою дорогую Жасинту. Это была последняя встреча отца с его полуживой дочкой.
20 февраля, чувствуя себя плохо, Жасинта попросила причастить её. Исповедовать её пришёл настоятель церкви Ангелов. Он не счёл состояние больной слишком тяжёлым и обещал принести святое причастие на следующий день.
- Но, сеньор настоятель, принесите мне Иисуса сегодня, потому что я скоро умру.
- Будь спокойна, дочь моя. Я приду завтра.
Через два с половиной часа после этого диалога, около половины одиннадцатого ночи, когда с Жасинтой оставалась одна сиделка, она спокойно отошла к Богу.
Её измученное тело одели в саван – белую одежду для первого причастия с синей лентой на поясе – и поместили в церкви Ангелов, куда сбежалась громадная толпа верующих, мечтавших коснуться святынь и поцеловать их. 24 февраля тело было помещено в свинцовый гроб и перевезено в Vila Nova de Ourém к могиле Sr. Barão de Alvaiázere.
Здесь ожидала толпа любопытных, а также друзья и близкие Жасинты. Среди всех сразу обращал на себя внимание добрый сеньор Марту, который плакал безутешно, как ребёнок.
12 сентября 1935 года по решению епископа де Лейриа, тело Жасинты было перенесено на кладбище Фатимы в могилу, приготовленную для неё и для её брата Франсишку. Перед этим свинцовый гроб был открыт, и оказалось, что лицо девочки осталось нетленным. Тогда были сделаны фотографии и отправлены Сестре Лусии. В ответном письме Сестры Лусии епископу де Лейриа было сказано так:
« Очень благодарна за фотографии. Мою радость нельзя передать словами. Я узнаю её. Всегда хотела иметь её фото, чтобы её могли видеть все. Без этого она оставалась в памяти людей наполовину абстрактной. Вот почему я так рада снова видеть мою самую близкую подругу».
1 марта 1951 года тело Жасинты было перенесено в собор ( базилúку) Девы Марии Фатимы, где она находится сейчас. Франсишку был перенесён туда же и положен рядом годом позже - 13 марта 1952 года.
2. Ты остаёшься здесь.
Лусия, старшая из трёх ясновидцев, с которой говорила Дева Мария, имела свою особенную миссию в мире. Она была ей доверена самой Святой Девственницей во время второго явления в ответ на просьбу девочки:
- Хочу попросить Вас забрать нас на небо.
- Да, Жасинта и Франсишку скоро пойдут туда. Но ты останешься здесь дольше. Иисус хочет, чтобы ты помогла людям лучше узнать и полюбить меня. Он хочет установить в мире почитание моего Непорочного Сердца.
После смерти отца и двоюродных брата и сестры, Лусия, погружённая в глубокую печаль, ожидала, когда её добрая небесная Мать укажет ей путь, по какому следует идти. Это могло быть по просьбе Жасинты, когда они с тётей сопровождали её останки в Vila Nova de Ourém или благодаря Франсишку, в те долгие часы, которые Лусия провела на его могиле, или подсказка придёт во время молитв, которые творила, возвращаясь из Cabeco или dos Valinhos, куда она любила ходить, и где всё говорило ей о друзьях и о том незабываемом, что было пережито вместе с ними.
Между тем, что-то начало проявляться. Одна благочестивая сеньора из Лиссабона, благодаря хлопотам сеньора Формигау, предложила ей жить в её доме и учиться в школе, обещая оплачивать обучение. Сеньора Мария Роза как раз ехала в Лиссабон посоветоваться с врачами, да и самой Лусии эта мысль нравилась. Они с благодарностью приняли предложение. Но когда уже всё было готово, им стало известно, что правители осведомлены о её пребывании в столице, и её ищут. Её пришлось уехать в Сантарень в дом сеньора Формигау, где она была несколько дней в полном заточении, ей даже не позволяли пойти к службе. Затем сестра сеньора отвезла её домой в Фатиму, обещав похлопотать о её помещении в школу Сестёр Святой Доротеи в Испании.
Епископ де Лейриа, сеньор доктор Жозе Алвеш Коррейя, считал благоразумным для лучшего подтверждения события в Cova da Iria, чтобы единственная свидетельница – ясновидящая, ещё оставшаяся в живых, оставалась подальше от места событий. Поэтому он позвал сеньору Марию Розу и Лусию и настойчиво повторял им, что там, куда будет отправлена девочка, не следует говорить, кто она, и рассказывать о недавних событиях. Лусия обещала слушаться.
Накануне отъезда Лусия простилась со всеми местами, с которыми была связана её жизнь: Cabeço, Valinhos, приходской церковью, кладбищем, колодцем, старым сараем…
На следующий день в два часа ночи в сопровождении матери и сеньора Мануэла Коррейя они пустились в путь. Проходя Cova da Iria, Лусия попросила мать позволить ей в последний раз помолиться на этом благословенном месте. И потом, со слезами на глазах время от времени поворачивалась назад, чувствуя, как трудно ей отрываться от этих святых мест.
В 9 часов были в Лейриа, где по приказу сеньора епископа, её ожидала сеньора Филомена Миранда, которая её сопровождала в школу ( в Порту). Им пришлось ожидать поезда до двух часов дня, это ожидание увеличило тоску расставания, как говорила сама Сестра Лусия: «Поезд уходил в два часа и там, на станции я в последний раз обняла мать, оставляя её в слезах тоски. Поезд ушёл, а моё бедное сердце погрузилось в море тоски и воспоминаний о том, что было невозможно забыть».
Чувствуя призвание к религиозной жизни, Лусия по окончании школы, поступила в октябре 1925 года по ходатайству её наставников в школе в монастырь Святой Доротеи в Испании.
10 декабря того же года Лусии явилась Дева Мария. «Я видела Святую Девственницу и рядом - на светящемся облаке - Младенца. Мария положила мне руку на плечо и показала бывшее у неё в другой руке сердце, окружённое шипами. Младенец говорил:
- Пожалей Сердце Твоей Святой Матери, покрытое шипами, которые втыкают в него неблагодарные люди, и нет никого, кто бы вытащил эти шипы».
После этого Дева Мария сказала:
- Да, дочь моя, моё Сердце изранено шипами богохульства и неблагодарности. Ты должна утешить меня. Скажи людям, что те, кто в течение 5 месяцев по первым субботам будут исповедоваться, получая святое причастие, будут молиться ежедневно, проводя вместе со мной хотя бы 15 минут в молитве по чёткам, искупая этим вину передо мной, - тем людям я обещаю быть с ними в час их смерти и спасти их души.
Это чудесное обещание Девы Марии было уже некоторым образом высказано во время явления Марии 13 июня 1917 года. «Иисус хочет, чтобы ты помогла людям узнать и полюбить меня. Он хочет установить в мире почитание моего Непорочного Сердца».
В следующий раз 15 февраля 1926 года Лусии явилось видение Младенца Иисуса возле ворот сада, когда она выполняла некоторые домашние работы. Он спросил её, внушает ли она людям почитание Святой Матери. Лусия объяснила трудности, которые имела с духовником: что мать-настоятельница была готова начать пропаганду, но духовник счёл, что она одна ничего не сможет сделать.
Иисус ответил:
- Это правда, что твоя настоятельница одна не сможет ничего, но с моей помощью – сможет всё.
Мало помалу, побеждая многочисленные трудности, почитание Непорочного Сердца Марии распространялось. Лусия, которая сделала религию делом всей своей жизни, в 1928 году в Туе ( Испания), приняв имя Сестры Марии деш Дореш ( сестры Марии скорбей), всеми способами искала возможности выполнить поручение, данное ей Девой Марией 13 июня 1917 года.
В письмах, которые она писала священникам, епископам и даже Папе, она просила о распространении почитания Непорочного Сердца Марии и о посвящении всего мира, и особенно России, Непорочному Сердцу.
Искренне верующая, ничем не отличаясь внешне от других, Сестра Мария деш Дореш выполняла рекомендации епископа Лейриа, не раскрывая перед окружающими своего небесного руководства. Но её весёлый и общительный характер оказывал заметное влияние на окружающих, что отмечали её настоятели:
- Эта сестра оказывает большое влияние на других и, если захочет, может сделать много хорошего. Она отвечает перед Богом за благочестивое усердие или, наоборот, небрежность сестёр в выполнении их обязанностей, так как их пыл или увеличивается или остывает во время отдыха, и сёстры делают всё так, как их сестра. Многочисленными беседами во время отдыха, сестра достигает всё более ясного знания сёстрами устава и выполнения его с большей точностью».
Желая прежде всего выполнять волю Бога, Лусия, сестра Мария деш Дореш, чувствовала, что Дева Мария призывала её к жизни, полностью посвящённой Богу. Молитвами и раскаянием она постепенно достигла позволения на жизнь затворницы.
Оставив институт Святой Доротеи (Religiosas Doroteias), после нескольких дней в Фатиме, в мое 1946 уехала в кармелитский монастырь в Коимбре (Carmelo de Santa Teresa), где приняла имя сестры Марии Лусии ду Курасау Имакуладу ( Непорочного сердца). Там она и живёт до настоящего времени ( когда эта книга писалась, Лусия была ещё жива – прим. переводчика), проводя свои дни в тишине, аскетизме и единении с Богом.
Она воплощает в жизнь те несколько слов, доверенных ей Девой Марией в 1917 году на Кова да Ириа, вот эти слова: молитва, покаяние, чистая жизнь.
Вот и вся история трёх пастушков из Фатимы. История, в которой есть искренность и героизм. Это послание, доверенное Девой Марией трём невинным пастушкам, было необходимо церкви, всем людям доброй воли. Оно сделало Фатиму алтарём мира. Эту весть не смогли задушить угрозы, заключение ясновидящих в тюрьму, излишняя осторожность и даже явно враждебное отношение властей, бомбы, установленные в часовне и рядом с азинейрой, всякого рода слухи, глупые книги на эту тему... Фатима продолжает оставаться необъяснимым феноменом, который и сегодня, как в 1917 году, тревожит и заставляет задумываться многих. Туда продолжают стекаться ежегодно сотни и сотни тысяч паломников: людей смиренных и простых, учёных, епископов, кардиналов… туда приходил сам Папа Павел У1 13 мая 1967 года как смиренный паломник – молиться за церковь «единую, святую, католическую и апостолическую» и за «её внутренний покой». Там Папа напоминал слова Девы Марии в 1917 году о путях к миру: «Люди, скажем в эти особенные минуты, надо учиться быть достойными дара божественного мира. Люди, надо желать доброго, надо открыться всему миру. Люди, надо жаждать благородного. Люди, учитесь рассматривать ваш авторитет и ваши интересы не как то, что может быть ущемлено авторитетом и интересами других, а как нечто, солидарное с ними. Люди, не придумывайте проекты уничтожения и убийства, революций и насилия. Думайте об утешении всех и сотрудничестве со всеми. Люди, думайте о серьёзности и о величии этого часа, который может стать решающим для настоящих и будущих поколений. Сближайтесь друг с другом, чтобы построить новый мир – мир честных людей, который невозможен, если не верить в Бога. Люди, слушайте наш смиренный голос – эхо могучих слов Христа: «Блаженные кроткие, ибо их Царствие Небесное, блаженны миротворцы, ибо будут названы сынами Бога».
Каждый день на этом месте, куда приходила Дева Мария, проникайтесь силой этих слов Павла У1 – предельно искреннего отклика на призыв Девы Марии, обращённый через трёх пастушков, призывающий людей к молитве, раскаянию и изменению жизни. Каждый день на небе Кова да Ириа радугой расцветает чудесное обещание Девы Марии, данное 13 июля 1917 года:
«Если они услышат мои просьбы… будет мир».
Кажется, что всё время повторяется в огромной часовне семинарии, звучащий там до сих пор голос второго Папы-паломника в Фатиму – Жоау Паулу П, который 13 мая 1982 года адресовал Непорочному сердцу Марии жалобу, полную страдания:
«От голода и войны – спаси нас!
От атомной войны, от неисчислимых бед саморазрушения, от всех видов войны и насилия – спаси нас!
… от оскорбления Святого Духа – спаси нас, спаси нас!»