Я жду его. Тут, на нашем месте, где мы когда-то впервые увидели друг друга.
…Я пряталась между камешками, смотрела на манящую опушку рощицы и заигрывала с теплым и влажным воздухом. Воздух бесцеремонно оббегал меня, обласкивал, ворошил мои еще влажные волосы, толкал в спину шаловливым ветерком. А я хихикала, изгибаясь под его ласковыми прикосновениями. И не услышала, как подошел Он. Неверный камешек отскочил от его осторожной ноги и негромко стукнул. Я дернулась, обернулась на звук, но, почему-то, не бросилась наутек. Запнулась о мольбу в его глазах. Сразу, безоговорочно, поверив, что не принесет Он мне беды. А он смотрел восхищенно, мучительно пытаясь найти своим рукам занятие, и искал первые слова. И не нашел, просто умоляюще протянув руки ко мне. И я поняла все. И как я красива, и как нравлюсь ему, и как он сожалеет, что напугал меня…
Он появился, как всегда, в предзакатний час. Пришел, опустился на колени, и мы обнялись. Он гладил мои волосы, а я, губами прижавшись к его шее, мучительно и сладко впитывала тепло его кожи и гулкие удары его сердца. Как всегда, неуловимым движением, помог мне взлететь за его спину, и сорвался в стремительный галоп, бережно прижимая в себе мои, обнимающие его руки.
Я прижимаюсь пылающей щекой к его спине. Когда сумела открыть счастливые глаза, увидела, что на плече появилась новая царапина, а в волосах запуталась хвоинка. Поцеловала царапину, нежно вытащила сосновую иголку. И опять закрыла глаза, и опять уткнулась носом в спину. А мощные плечи его пахнут лесом, травой и потом.
Грудь моя прижата к нему, каждое движение все больше и больше распаляет нас, и в дикой скачке, буйной, как наше желание, все теснее сплетаются наши тела.
Но солнце все быстрее убегает с небосвода, намекая на близкий конец бесконечного галопа, и мягкий топот его копыт сменяется щелканием прибрежной гальки.
Около наших камней, где мы когда-то впервые увидели друг друга, он нежно ссаживает меня. Мы опять обнимаемся. Я, как могу, уворачиваюсь от его нежных губ, собирающих мои слезы, в последний раз целую его в губы и ухожу от него.
Резко, глубоким нырком, уплываю в родные глубины, где меня ждет донная тишина, стаи пугливых рыб и осуждающие взоры моих сестер-русалок.