Прости меня, Эванс!

Анна Польская
У меня красивая грудь и собственная квартира. Я молода, здорова. Я очень люблю этот мир: эту погоду, эту осень, этот чудесный прохладный воздух… Как хорошо мне в туфлях на каблуках! До чего симпатичные лица у прохожих!

…Вот уже несколько дней я старательно крашу лицо, надеваю неудобные, но красивые туфли и заставляю себя повторять всякие оптимистические сентенции. Я решила делать себе подарки. Вчера, например, купила комбидрес. Красивая такая штукенция, в виде блузы, но с застежкой на интимном месте. Неудобно, конечно, возиться, тем более что ногти у меня длинные. Но ничего, ничего. Все ничего. Жизнь прекрасна, прекрасна и еще раз прекрасна, черт бы ее побрал.

Иду я, молодая и в комбидресе, пешком домой. На плече несу тяжелую сумку с косметикой. Я в свободное время эту косметику продаю. Правда, никто не покупает, но ничего. Зато листья какие желтые! Воздух какой све… Ну, вот мы и дома. Здравствуйте-здравствуйте, друзья-тараканы. Не разбегайтесь, не стесняйтесь, здесь все свои. Я вам, кстати, подарочек принесла, карандаш «Машенька». Подождите до вечера, я этой «Машенькой» начерчу возле плинтусов, вот тогда и увидите, где раки зимуют!

Меня ждет соседка Наташа. Можно даже сказать, поджидает. Она слышит, что я пришла, и немедленно появляется в коридоре. Наташа говорит, я слушаю.
- Банку майонеза сожрала, нах! Пятьсот грамм, без хлеба!!! А я-то думаю, что это там гремит? А это ложка, нах. Захожу в кухню, холодильник нараспашку, а она стоит и жрет!!!
Наташа рассказывает про бабушку мужа. Муж уехал на заработки в Португалию, а Наташа с бабушкой – дома. У бабушки старческий маразм.

- Жрет, как лесоруб после смены, нах. Топчет все подряд! И ни х… не помнит. Я ногти ей подстригла позавчера. Опять отросли, нах. И двух дней не прошло!
Мне жалко бабульку, хоть я никогда ее и не видела. Я в этом доме недавно, квартиру достала после развода, по размену. Маленькая, конечно, квартирка, но своя. Полы надо отциклевать и лаком покрыть. Я уже и мастера вызвала, придет на днях. И ничего, все хорошо будет, все чудненько.

После ухода Наташи я ставлю индийскую музыку. Говорят, индийская музыка помогает восстанавливать душевное равновесие. Сегодня я продала крем под глаза. На вырученные деньги купила «Машеньку». Супер! Косметика – это вспомогательный заработок. А так вообще-то я дверями торгую, воротами. Их тоже не покупают. Моя фирма, наверное, скоро разорится.

Нет! Нет, нет. Надо думать позитивно, мыслями генерировать хорошую энергию. Я молодая, у меня красивая грудь и новый комбидрес. У меня все будет хорошо… Я словно протуберанец, я излучаю тепло… Жизнь прекрасна…
 
«Машенька» не сдала экзамена. Тараканьих трупиков оказалось меньше, чем я ожидала. Ну что ж, спасибо и за это. Впереди меня ждет прекрасный день. Сегодня строительная выставка, наша фирма выкупила место. Погода замечательная, все сложится удачно, я это чувствую. Надо сделать начес и покрасить ногти. В красивом теле – здоровый дух! Лак я выбираю ярко-алый. Пошловато, конечно, зато оптимистично. Все должно быть оптимистично. У меня все получится.

И снова вечер. И снова Наташа.
- Картина Репина, нах! Купание красного коня! Не хотела мыться, еле в ванну ее затолкала. У нее колтун в волосах, не расчешешь. Думала ножницами отрезать, а она не дается, нах.
- Это не Репин. «Купание красного коня» написал Петров-Водкин.
- Ага. Сидоров-Селедкин, нах.

Выставка была вялой, ленивой какой-то. Большая часть посетителей – банальные рекламисты. Пришли в надежде найти новых рекламодателей. Мы сделали действующий образец: смонтировали гаражные ворота и подключили привод. Очень много было таких, кто даже не понимал, что это за штука представлена. Удивлялись, когда ворота приходили в движение. Мда. Наверное, еще не скоро продажи ворот будут происходить сами по себе. Народ не может покупать ворота. Народ покупает квартиры, а в квартиру, как ни крути, эти самые ворота не всунешь. В квартиры мы предлагаем двери. Но двери очень дорогие. Да, эстетика, да, легкость, да, надежность, ну и что с этого? За те деньги, что стоит наша дверь, можно купить пять тяжелых и некрасивых отечественных дверей…

Явился мастер. Сморит на меня, как мартовский кот, глазами облизывает. Значит, все хорошо. Я нравлюсь мужчинам. Я красивая и молодая. Все хорошо. Все хорошо. Все хорошо. Через два дня придет делать. У меня будут новые, чистенькие полы. А потом, возможно, я поклею новые обои. Жизнь прекрасна…

Сегодня ничего не продалось. Ни кремы, ни ворота. После каблуков болят ноги. Я заметила выпирающие косточки, которых раньше не было. Индийскую музыку сегодня не включала, устала я от нее. От Наташи тоже устала. Надоела. Можно подумать, что у нас с ней договор подписан, по которому она обязуется каждый день приходить ко мне и отчитываться о своей старухе! Надо сделать что-то конструктивное. Может, отколупать старый кафель в ванной? Пусть лучше голые стены, чем такой страшный кафель. Кафель отходит легко, я собираю его в мешок из-под удобрений. Этот мешок я взяла на время переезда у своего экс-мужа. Сложила в него всякую мелкую утварь: пару кастрюль, плед, кофейник, фен. Когда зашел разговор о разделе имущества, муж сказал: бери себе все, что хочешь. Все твое, говорит. Одеяла, подушки, кастрюли. Плед, опять же, кофейник. Ну да, ну да. А дачу и машину в этот перечень не вставил. Ладно, мне ничего не надо. У меня и так все хорошо. У меня все замечательно. Я молодая, здоровая. Грудь у меня красивая. Я – протуберанец. Излучаю свет, тепло и положительную энергию…

Смотрела вечером фильм. Действие происходило в Беверли-Хиллс. Нарядные мужчины и женщины пили коктейли на бич-парти, плели интриги, нагнетали страсти. Я хотела оказаться по ту сторону экрана, быть одной из них, нырять в бирюзовый бассейн, тянуть текилу под пальмой. Я бы тоже могла плести интриги и нагнетать страсти. Не хуже, чем они.

А потом я спала. Снилось, что я на концерте Билла Эванса. Это американский джазовый пианист, которого очень любил слушать мой экс. Во сне Билл Эванс что-то небрежно наигрывал, как-то рассеянно, будто вполсилы. Он играл, а я ему жаловалась, как мои глаза устали видеть грязь, разбросанную бумагу, которую гоняет ветер и мочит дождь. Билл Эванс, играя, отвечал, что есть на свете ухоженные города с чистыми улочками, где спокойные люди сидят в кафешках, разговаривают... Там гармония. Там безопасно и хорошо. Хорошо…

...Беседу с Эвансом прервал звонок в дверь. Аааа!!! Если это Наташа, я возьму мешок с кафелем и отлуплю ее немедленно, прямо в подъезде!
- Здравия желаю. Я с хозяйкой договорился полы делать.
Впускаю мастера в квартиру, мастер почему-то снова начинает объяснять, что должен здесь сегодня делать полы. Скорее всего, он меня не узнал. Я ж без макияжа, без прически и без комбидреса. А он – без мартовского взгляда.
- Хозяйка – это я.
Мастер смотрит недоверчиво, потом улыбается:
- Точно. Лицо вроде чуток постарше, но зато ногти – точно Ваши.

Я прячу свой глупо-алый маникюр в карманы спортивных штанов. Мастер, видимо, старается как-то сгладить неловкость. Переводит разговор в деловое русло:
- Я смотрю, у Вас тараканы имеются. Надо потравить. А то лак токсичный, я пол покрою, они посыпятся и в лаке застынут.
Я зачем-то говорю этому человеку:
- Спасибо. Ничего не надо, не хочу никаких полов. Уходите, пожалуйста...

Эванс! Сволочь ты джазовая! Почему гармония и кафешки ТАМ, а я - ЗДЕСЬ? И грудь у меня никакая не красивая, а большая и неудобная. Тараканы плевать хотели на мою «Машеньку», а я плевать хотела на твои чистенькие улицы и ухоженные города!

Наташа. Как же! Я уж боялась, что не придешь! Пришла, не задержалась. Я готова ее убить. Да что ж такое! Рассвирепев, подбегаю к магнитофону и на всю мощность врубаю индийскую музыку. Наташины губы что-то произносят, но ничего не слышно. Наконец, она вырывает вилку из розетки. Говорит мне строго и как-то торжественно:
- Чего хулиганишь? Такая музыка для здоровья вредна. Я лично классику люблю.
И ни одного «нах». Странно. Где-то в подкорке отмечаю, что такой человек, как Наташа, не может любить классику. Но я не спорю. Наташа садится на диван.
- Все.
- Что – все?
- Умерла.

Я сажусь рядом. Что сказать? Прими соболезнования? Или, наоборот, поздравляю?
- Мужу звони в Португалию. Всем родственникам надо сообщить. Ты челюсть ей подвязала?
- Какую челюсть, н…? – всхлипывает Наташа
- Идем, - говорю.

В квартире плохо пахнет. Откуда –то из глубины слышно шуршание. Мы останавливаемся, Наташины глаза полны ужаса. Я сильнее, я пойду первая.

Она сидит на кровати и ест. Растрепанная серая старуха, похожая на артиста Лебедева в роли Бабы-Яги. Дрожащими руками отрывает хлеб от буханки и шумно глотает.

- Надурила меня, нах! Сучара старая! Ууууу! Я раньше нее в гроб лягу, вот увидишь, нах!
Наташа и плачет, и смеется.
Я тоже смеюсь. Никто не умер, все хорошо. Прости меня, старина Эванс. Зря я на тебя сегодня набросилась. Мир действительно прекрасен! Все хорошо. Все хорошо…