ПЬЯНЫЙ ДОКТОР
Где тонко, там и рвётся. И бедность не порок, а…
Каждый трактует прописные истины, как хочет и как ему удобно. А если жизнь у нас сейчас такая, что все пословицы и поговорки перемешались и стоят той самой книги, что называется жизнью: как тогда быть?
Есть в современной России провинциальные города, в которых проживает подавляющее большинство населения государства. А вот как живут эти самые провинциальные города? За счёт кого они выживают, и за счёт чего кормится население, погрязшее в безработице, нищете, голоде, болезнях, пьянстве?
Москва, конечно, столица. Туда свозятся товары со всей страны, туда приезжают лучшие рабочие кадры. Туда же стекаются все денежные потоки и блага, купленные за те деньги.
А как же провинция? Как там обстоят дела?
Москва, конечно, делится. Она отделяет от своего пирога кусочек и посылает его в «долы и веси». Ну, и что? Хватает ли тех крох и подачек для того, чтобы не вытянуть ноги, а наоборот: процветать и крепнуть духом?
Что-то сомнения берут, и убавляется оптимизма, когда побываешь в русской провинции, в малых городах России.
Вот, например, есть на свете такой город Донецк, что находится в Ростовской области, прямо на границе с сопредельным, независимым государством Украина.
Когда-то, в советское время, в городе проживало 50 тысяч человек населения, и процветала промышленность. Пять угольных шахт загружали свою обогатительную фабрику. Экскаваторный завод выпускал тяжёлую гусеничную технику. Донецкая мануфактура выдавала с конвейера шикарные полотенца, известные на весь мир. А трикотажная фабрика обеспечивала миллионами штук белья «долы и веси» необъятной страны и ненасытного зарубежья. Помимо того работали десятки других предприятий и организаций.
Но прошли годы. По приказу «неизвестно откуда» было решено, что России не нужен собственный уголь, и шахты, в которых запаса минерального топлива хватило бы ещё на 20-30 лет выработки, в 1996 году закрыли. Шахтёров выгнали на улицу, а деньги на «реструктуризацию» списюкали в неизвестном направлении.
Завод, в ельцинские времена, разграбили хуже, чем полчища Наполеона ободрали первопрестольную в Отечественную войну 1812 года. Станки с «мясом» вырывали с опалубки и продавали в металлолом. Цеха Хлопчатопрядильной фабрики были разобраны на стройматериалы. А голый каркас качается на ветру, готовый вот-вот рухнуть.
(Кстати, несколько лет назад, при разборке Чугунолитейного завода в Донецке, погибла целая бригада высотников из г. Каменск-Шахтинского, о чём свидетельствует памятный знак на месте трагедии).
Пригородный совхоз был закрыт. Труженики уволены. Вырублен гигантский сад, а на племенной Госконюшне перебиты все лошади.
Многочисленные автохозяйства города были распроданы, а деньги за проданную технику поделены между директорами хозяйства и госчиновниками.
Ну чиновники, чиновники…(они своего не упустят). А что же люди? На что они стали жить, как существовать и перебиваться, в столь не простой ситуации?
А люди просто перешли в первобытное состояние, превратившись в собирателей и поклонников натурального образа жизни. И ладно бы, если только грибы и ягоды собирали.
По первому времени металл на земле находился без особых трудов и забот: бери его и сдавай. (благо принимать его стали везде и повсюду, даже на частных квартирах и домах). Но потом лёгкое эльдорадо кончилось, и старатели углубились в землю, асфальт и бетон, превратившись в настоящих геологов с научно-обоснованными приборами (миноискателями, лозой и т. д.).
Потом стали пропадать рельсы на железной дороге. (С 1996 года, за 9 лет в городе сняли 200 км ж/д путей). За рельсами настала очередь шпал.
Из квартир, частных хозяйств, стали воровать алюминевые кастрюльки и медные провода. Потом пришла очередь железных заборов и люков городской канализации.
У дачников выкапывалась картошка, а летние сады «обносились» с лёгкостью и непринуждённостью пиратских набегов из книги Р. Сабатини «Одиссея капитана Блада».
От нищеты и безысходности добытые воровством и собирательством денежные копейки пропивались и прогуливались без счёта и думы о завтрашнем дне или будущем.
Правда, скоро наступят времена, что и воровать перестанут, так как всё уже разворовано, и воровать просто нечего (или поделено на паи между своими).
Какую вы хотите мораль из сложившейся ситуации?
Первобытный строй, рабовладельческий строй, феодализм. Выбирай провинция, – что тебе по душе.
В школах пошли поборы: как за хорошие оценки, так и за «достойные» экзамены. Вход во всевозможные инстанции «без взятки» стал невозможен.
Люди, у которых есть работа, держатся за зарплату в 1-2 тысячи рублей в месяц и боятся её потерять. А потерять её – проще простого. Вот и пишут друг на друга доносы, оговаривают и шельмуют друг друга люди.
А как же самый незащищённый слой населения: инвалиды, выживают в данной ситуации? Ну, тут хоть вилами пиши по воде, хоть на компьютере щёлкай, - а поле для драмы или трагедии достойной Эсхила, хоть отбавляй.
Что с инвалида взять? Он и так всего боится. Он и так неполноценен в своих действиях и плохо ориентируется в пространстве, ибо плохо ходит, плохо видит, плохо слышит. Ему бы всё инсулин, да финлепсин. А на всё остальное он согласен.
И берут Донецкие врачи с инвалида всё, что можно с него взять, а если надо, то и душу.
Привели мальчика, больного церебральным параличом на городской ВТЭК. у Мальчика плохо ходили ноги и не слушались руки. И даже говорить ему было трудно. Но на ВТЭКе сказали, что «бродягами» они не занимаются, и пусть «оборванец» живёт на помойке, а не портит воздух больничного помещения своим видом. И пошёл мальчик с болью и слезой на глазах в неизвестном направлении. Да и где он теперь?
А другому мужчине, у которого в шахте были раздавлены диски позвоночника, сказали, что зря он беспокоит врачей своей болячкой, так как электрослесарь и руками может работать, не то что забойщик…
Да. Что касается бывших шахтёров – это особый разговор.
Шахта – здоровья никому не прибавляет. Травмируются, обычно, люди там с переломами конечностей, грудной клетки, черепа и позвоночника. Так как травма производственная, то положено за подобное увечие получать материальную компенсацию: регресс.
Вот тут-то и начинается научно-приключенческая сказка о бедном «регресснике» с переломанными костями.
Для получения направления в силикозный диспансер Г. Шахты (Ростовской области), где проходят регрессный ВТЭК, надо получить направление. А для получения направления надо пройти всех «местных» Донецких «специалистов».
А доктор Ленивкин без взятки не принимает. А неврологу Павловой в карточку надо положить сто рублей. А лор Акимов берёт больше. А окулист Бекетов берёт меньше, но просит, иногда, повторить процедуру.
А ещё анализы, а ещё рентген, а ещё…И так из года в год (прохождение ВТЭКа обязательно и ежегодно).
Но страшнее всех травматолог Денисенко, который смотрит на всех клиентов, как рэкетир на торговцев (интересно, а с крышей своей он делится?). Пять-шесть раз надо прийти к Денисенко, прежде чем он примет. А приняв, пошлёт снова на «дообследование». И доктор он добрый: поздоровается, скажет, что бы человек на костыле подержал сломанную ногу на весу, а сам он «выйдет по делу». После чего «добрый доктор» уходил минут на сорок-пятьдесят. А больной с поднятой ногой его ждал. А потом доктор Денисенко приходил и говорил, что больной принёс не ту справку и справку ему надо «обносить». И пахло от доктора чистейшим медицинским спиртом. И ничем другим нездоровым или некачественным.
Конечно, Михаил Зурабов не знает, что у него есть где-то в провинциальном городке такой Доктор – Сердечный и Добрый. Но если бы бывший министр, а ныне куратор области здравоохранения попал в руки такому доктору, то слишком через короткое время «Закон о льготниках» превратился в «Закон о добрых врачах», которые, что в федеральном списке, что в местном, иначе, как садистами называться не будут. Да куда там Зурабову. Его же «кремлёвка» лечит. И живёт он Москве, а не в далёком провинциальном городке Донецке.
А в городе Шахты в силикозном диспансере ( главный врач И. Н. Пиктушанская, Заслуженный врач РФ) и вовсе тариф на ВТЭК определили – 10 тысяч рублей. Без данной суммы шахтёру-инвалиду и вовсе нечего появляться в стенах, где работают люди «благородной профессии». А чего мелочиться? Большевики выкинули лозунг: «грабь награбленное». Врачи его усовершенствовали: «грабь инвалидов». Прогресс. А как же без него – научно-безнравственный.
Ну, а что в городе Донецке? Как ему дальше жить? Живёт в городе по прежнему 50 тысяч человек. 50% работающего населения выезжают на заработки в Москву, Сочи, другие регионы страны. Остальные живут оседло. Городской судья получает 80 тысяч рублей в месяц. Редактор местной официальной городской газеты «Донецкий рабочий» – 20. Рабочий на производстве 3-4 тысячи рублей. В бюджетной сфере: 1.5 – 2 тысячи рублей в месяц. Минимальная пенсия по инвалидности 400 рублей в месяц (3 группа). Детское пособие на одного ребёнка – 70 рублей в месяц. Плата за 2-х комнатную квартиру (коммунальные услуги) – 2-2.5 тыс. рублей. Плата за институт – 28 тыс. рублей в год с одного студента. Картошка стоит 8 руб. кг и хлеб (Чёрный) тоже 8.
А люди ещё поют песни. Радуются светлым дням и мягкой южной природе.
И только пьяный доктор не поёт песен. Он ходит по коридорам ЦГБ и криво улыбается: «Все вы придёте ко мне. Рано или поздно. И все заплатите. Вас много, – а я один. И никуда вам от меня не деться».
А вы говорите: Москва. А что Москва? Москва – это ещё далеко не вся Россия. Да, далеко и не большая её часть.
Александр Федотов член Союза Писателей