Веревка

"Уберечь все от невежды легче,
чем его самого от него самого…"
Кабус-Наме
Жорка прикурил сигарету и задумался: соглашаться или нет? С одной стороны, убить человека не так-то уж и сложно - в Чечне он проделывал это не раз. С другой стороны, сейчас он был уже не в Чечне, а дома. Убив этого человека, он подвергнется розыску сразу с двух сторон - органов правопорядка и команды и родственников убитого. С третьей стороны, десять тысяч долларов на земле не валяются, а ему как раз не помешают - пора брать новую машину. Все уже пересели на иномарки, и только один он, как чудак на букву "М", раскатывает на "Москвиче".
Жорка вытащил из кармана свой талисман и стал его рассматривать - принесет он счастье на этот раз или нет. Талисманом был кусок веревки длиной чуть больше метра. Достался он ему не случайно.
* * *
Разбитной старший сержант Курашин попал в Чечню во втором эшелоне. Майкопская бригада уже получила первый урок и не лезла на рожон. Начались затяжные изнурительные бои. Оружие вовсю уходило "налево", а характер боевых действий показал, что такое противостояние очень выгодно кое-кому из Москвы. Жорка, с детства приученный матерью-торгашкой к поиску собственной выгоды, смекнул, что он сможет неплохо подзаработать и в такой ситуации. Труднее всего оказалось подкатить к капитану - начальнику службы артвооружения. Он имел хорошо налаженные каналы и в ответ на Жоркино предложение доверить ему продажу кое-какого оружия просто съездил его по морде. Однако заместитель капитана - прапорщик, считавший себя обиженным в дележе навара и решивший организовать собственный "ручеек", положил глаз на расторопного сержанта и, получив от него пачку долларов за сбытые АКМ-ы, утвердился в своем решении.
Но теперь недовольным оказался Жорка. Те жалкие крохи, которые доставались ему после дележа "зеленых", его явно не удовлетворяли. Оружие в Чечне стоило очень дешево, а делиться приходилось со многими. Стало понятно, что его нужно продавать в России. Там оно стоило гораздо дороже, но необходимо было наладить канал сбыта. И Жорка, убедив в этом прапорщика, выпросил себе краткосрочный отпуск для поездки домой. Бойкая мама организовала телеграмму о болезни, и все прошло как нельзя лучше.
Первый "груз 200", напичканный АКМ-ами, был принят "на ура", и после этого раз-другой в месяц Жорка отправлял в родной поселок цинковый ящик с "погибшим". Однако всему хорошему, как известно, приходит конец. Боевые действия закончились. Полк, в котором служил Жорка, вывели из Чечни, и источник доходов иссяк. Армия, от которой он получал свои "восемьсот кровных", да причем очень нерегулярно, его удовлетворять перестала, и он, уволившись, приехал домой. Мама, расширившая к тому времени поле своей деятельности, отдала ему под начало несколько киосков. На припасенные доллары Жорка купил новенький "Москвич-2141". Вроде бы живи и радуйся, но такая жизнь его начала тяготить. Она была слишком хлопотной. Постоянно приходилось мотаться в Москву за товаром. Продавщицы в киосках, если не пьяницы и не дуры, норовили обмануть с выручкой или из-под прилавка продать свой товар. С пьяницами и дурами было не легче. Первые влезали в растрату, потому что дорвавшись до ларечных запасов, много пропивали. Вторые просто-напросто проторговывались. Одна утеха была лишь в том, что все они охотно ложились под Жорку, только бы их проделки сходили им с рук.
Жорка вытянулся в кресле и выпустил несколько колечек дыма. Одного удовольствия ему, однако, не хватало. Он вспомнил того молодого чечена и ухмыльнулся. Вначале они сбывали оружие через его старшего брата. Но затем брат, достаточно засветившийся в стычках с федеральными войсками, стал полевым командиром и ушел в нелегалку. Вместо себя он стал посылать к Жорке своего младшего… Курашину, к тому времени наладившему сбыт оружия дома, уже не выгодно было продавать его в Чечне. Он решил избавиться от назойливого визитера. Сделать это было просто. Продав ему очередной АКМ, Жорка с помощью своих дружков устроил засаду. Молодой чеченец вместе с товарищами "случайно" наскочил на патруль, который внезапно оказался на их пути. После небольшой перестрелки, в ходе которой несколько «чехов» были убиты, а нескольким удалось уйти, посыльного взяли в плен.
Жорка в тот момент был уже под хмельком и решил покуражиться. Надев на шею пленному веревочную петлю, он то затягивал ее, перебросив через крюк, то отпускал. Лихой вояка знал, что чечен, если истинный мусульманин - боится бескровной смерти, и решил позабавиться тем, что доводил его до потери сознания, а затем возвращал к этой бренной жизни. Однако жоркиным приятелям такая забава скоро наскучила, и они стали подначивать его чечена убить. Делать этого Жорка не хотел. Но мозги, затуманенные алкоголем и разгоряченные криками дружков, перестали ему служить, и бравый вояка, чтобы показать свою силу воли и бесстрашие, натянул веревку и не отпускал ее до тех пор, пока пленник не затих навсегда. Избавиться от трупа не составило труда. От кого-то Жорка слышал, что веревка повешенного приносит счастье, и он отхватил от нее себе целый кусок, дав по чуть-чуть и другим. После этого было много подобных убийств, но то, первое, он запомнил так, словно это было вчера.
* * *
Повертев веревку в руках, он сунул ее в карман. Была - не была. Для Москвы он человек чужой. Мало ли кого там убивают. Приехал, сделал свое дело - и гуляй. А десять тысяч долларов лишними не будут. И он потянулся к телефону...
* * *
Жорка вспомнил свою последнюю поездку. Товар уже был загружен, машина поставлена на стоянку, и ребята, с которыми он контачил, предложили ему расслабиться. Отказываться не имело смысла и он весело провел с ними время. Утром, похлебывая кофе и наблюдая за шофером, проверявшим машину перед дальним рейсом, он в мыслях уже был дома. Внезапно его окликнули, и один из вчерашних собутыльников подвел к нему мужчину средних лет и оставил их одних. Когда через несколько минут разговора Жорка понял, что от него хотят, он похолодел и его прошиб пот. Одно дело - замочить в подвале беззащитного чечена, абсолютно не опасаясь никаких последствий и возмездия, а другое дело - хорошо охраняемого "крутяка", да к тому же в России. Но бахвальство, с которым Жорка рассказывал о своем пребывании в Чечне, не давало ему возможности "отката", и его несогласие могло быть воспринято как трусость или вранье о чеченских "подвигах". Соглашаться Жорка тоже не торопился. Правильнее было бы сказать, что он просто-напросто растерялся, но его молчание было оценено собеседником как признак раздумий, и мужчина, похлопав его по плечу, сказал: "Я не тороплю. Можешь вообще отказаться. Но тебе, прошедшему чеченскую войну и имеющему боевой опыт, это будет пара пустяков". Такое заявление польстило Жорке и он ответил, что подумает.
* * *
Следить за своим "подопечным" в Москве оказалось нелегко. Хотя "Жигули", которые Жорка взял у своего столичного друга, оказались резвее его "Москвича", тем не менее будущий киллер постоянно терял из виду своего "клиента", катающегося на "Мерсе". Целая неделя ушла на то, чтобы вычислить его наиболее популярные маршруты. Впрочем, маршруты были однообразные: квартира, оффис и склады. Хлопнуть его возле квартиры представлялось Жорке невозможным - большой дом с вахтером на первом этаже в элитном московском квартале, милицейские наряды, частенько подъезжающие ко входу - одному-единственному подъезду. Опять же, два вышколенных и тренированных телохранителя, тенью следующих за своим шефом, вряд ли будут безучастно смотреть на действия ожиревшего и неуклюжего Жорки.
Неподходящим представлялся и оффис. Расположенный в старинном уютном здании на Овчинниковской набережной, он занимал целый уровень и имел собственную охрану. На первом этаже тоже была вахта, общая для всех фирм, расположенных в доме. Когда ключи, лежавшие у Жорки в кармане, вызвали сирену в арке, через которую он проходил к лифту, стало понятно, что в оффисе тоже ничего не получится. Оставались склады. Там он уже бывал, когда приезжал за товаром. Тогда ему было все равно, как располагаются посты охраны, куда выходят окна кабинетов и где есть дыры в заборе ограждения. Сами склады принадлежали оборонному заводу и находились за кольцевой дорогой. Ввиду тяжелого положения хозяина, они сдавались им в аренду многочисленным фирмам и фирмочкам, расплодившимся за годы перестройки и демократизации, как грибы после дождя. Жорка беспрепятственно проехал на складскую территорию. Сонная старушка-вахтерша даже не посмотрела на его номера. Да и зачем ей это нужно, ведь каждый арендатор выставлял собственную охрану для своего добра. "Жигуленок" крутанулся по территории и остановился невдалеке от склада своего подопечного. Жорка осмотрелся. Напротив виднелось пустующее сооружение неизвестного назначения. Оно было заброшенным и никем не охранялось. Жорка подъехал к его тыльной стороне, нашел вход и пробрался вовнутрь. Печать запустения лежала на всех окружающих предметах. Он поднялся на один из средних этажей и подошел к окну. Двор между складами лежал как на ладони, а окна конторы, куда заходил будущий покойник, оказались прямо напротив. Лучшего места было не найти. Спустившись вниз, Жорка осмотрел забор и обнаружил в нем огромную дыру, а от дыры - тропинку, выходящую к проселочной дороге. Та, в свою очередь, через пару километров вывела его на МКАД. Жорка обрадовался - пока все будут суетиться после выстрела, он успеет выскочить в дыру, затем на проселок, кольцевую магистраль и ищи ветра в поле! Будущий киллер вернул "Жигуль" своему приятелю и помчался домой.
После возвращения из Чечни Жорка распродал не все оружие. Несколько СВД, АКМ-ов и ПМ-ов, тщательно смазанных, и цинков с патронами хранились у него в различных тайниках. Иногда, скрываясь ото всех в укромном местечке леса, он постреливал по самодельным мишеням. Еще со школьной скамьи, где Жорка занимался стрелковым спортом, и где ему впервые удалось взять в руки примитивную мелкашку, увлекло его это занятие. В армии он имел возможность совершенствовать свои навыки, но выходить на открытую схватку с врагом не решался, так как боялся нарваться на их снайперов. И только дома, убедившись, что за ним нет слежки, позволял себе попалить по спичечным коробкам, картам и бутылкам. Надо отдать должное, он достиг в этом деле определенного мастерства. Ему ничего не стоило с расстояния в сотню метров попасть в металлический рубль, а с расстояния полторы - две сотни - в игральную карту. Полагаясь на свои снайперские качества, Жорка рассчитывал завалить "крутого" одним щелчком.
Приехав домой, он не торопился. Аванс размером в пять тысяч был уже получен. Жорка открыл валютный счет и положил деньги в банк. Покатавшись по городу, он затем не спеша подъехал к одному из своих тайников, и, убедившись, что за ним нет слежки, достал СВД и поехал в лес. Винтовка приятно легла в ладонь, сквозь оптический прицел Жорка нашел приколотую к дереву сторублевку и с чувством, с толком влепил в нее пять пуль. Порядок. Ровно с трехсот метров - а человеческий лоб гораздо больше этой бумажки. Жорка почистил винтовку и положил ее в заранее приготовленный в своем "Москвиче" тайник.
Однако на машине и с оружием ехать в Москву он не стал. Слишком был велик риск, что машину захотят обыскать ОМОНовцы или осмотреть ГАИшники. Добравшись до столицы на поезде, он взял такси и приехал к одной из автомобильных стоянок. Здесь был припаркован старенький подержанный "Жигуль", приобретенный на авторынке в Южном порту. Пока он ездил на машине своего приятеля, в одной из станций техобслуживания эту колымагу привели в порядок, и теперь Жорка был со "своей" машиной, зарегистрированной по паспорту какого-то ханыги, чью "ксиву" он купил возле одного из вокзалов на Комсомольской площади. Паспорт этот сейчас лежал у Жорки в кармане, и он внутренне усмехнулся, удивляясь, как легко оказалось купить московскую прописку.
Вот так... А Лужков за нее по триста лимонов заламывает. Да купи паспорт, затем женись на своей же жене или подруге, пропиши ее, затем разведись и женись повторно, но уже под своей настоящей фамилией. И не надо платить никаких сборов за регистрацию. Тоже мне, хитрецы! Прописку отменили, зато ввели регистрацию. И Жорка размечтался о том, что, когда он разбогатеет, то обязательно переберется в Москву, построит себе отдельный дом и заведет молодую красивую жену из москвичек. И не надо будет махинировать с пропиской, ведь Жорка еще не был женат, а в столице красивых и свободных девочек - валом. Это не то, что их захолустные шлюхи
 
Глядя в окно и наблюдая за тем, что происходит в комнате складской конторки, Жорка размечтался и потерял бдительность. Он не услышал, как сзади, осторожно ступая, к нему подобрались три молодых крепких парня. Обутые в мягкие кроссовки и выбирая заранее намеченные половицы, чего Жорка тоже не заметил, они неслышно подошли к нему со спины. Двое одновременно схватили его за руки, а третий в этот же момент набросил ему на шею петлю из тонкого шелкового шнура и туго затянул его, после чего они поволокли задыхающегося Жорку вниз. Вышедший из-за перегородки четвертый парень поставил на предохранитель и забросил за спину АКС, поднял с пола оброненную Жоркой СВД и позвонил куда-то по мобильнику.
* * *
Вокруг московской кольцевой автодороги много лесов. Тогда, при задержании, его выволокли через заборную дыру в лес и притащили на проселок. Но вместо знакомых "Жигулей" там стоял чужой "Фольксваген"-фургон. Парни втолкнули в него упиравшегося Жорку и, снова скрутив, не дали пошевелиться, пока какая-то миловидная девушка не сделала ему укол. После этого парни заставили его выпить несколько глотков водки и через пару минут Жорка провалился в небытие…
Когда он очнулся, то понятия не имел, где находится. Старый бревенчатый дом был ухожен. Из соседней комнаты доносились тяжкие стоны. Жорка снова закрыл глаза, но это не ускользнуло от внимания сидевшего рядом с ним парня. Тот громко оповестил об этом остальных. Жорке сунули под нос нашатырь и он опрометью вскочил с раскладушки, на которой валялся. В комнате находились те же парни, которые его задержали. Тогда, в пылу схватки, он не успел их рассмотреть, а сейчас, в спокойной, если так можно выразиться, обстановке он переводил взгляд с одного на другого, смутно и тревожно начиная понимать, что не спроста они дают ему себя разглядывать.
Из соседней комнаты снова раздался леденящий душу крик, перемежаемый площадной бранью. Жорка почуствовал какой-то отвратительный запах. Один из "быков" взял его за шиворот и поволок туда, откуда кричали. Остальные парни пошли следом. Войдя в комнату, Жорка едва не потерял сознание от увиденного. Привязанный за руки и за ноги, на кровати корчился уже знакомый ему мужик, заказчик того самого акта, который Жорка должен был совершить. Сидящий рядом с ним на стуле парень с упоением выводил на его животе узоры, используя для этого дымящийся паяльник.
- Внимательно смотришь? - сказал один из парней.- Смотри внимательно! После него твоя очередь.
Истязатель снова провел паяльником по животу и снова комнату заполнил душераздирающий рев.
- Да заткните вы его - произнес один из парней, - и так в ушах звенит.
Другой после этого взял скотч и заклеил лежавшему рот. Вытаращенные глаза уставились на Жорку, из них текли слезы. Истязатель вновь провел паяльником по животу жертвы. Тот задергался и замычал, мотая головой и разбрызгивая слезы и сопли. "Вот так будет лучше" - произнес кто-то. Пол под ногами у Жорки поплыл, свет в глазах стал тухнуть, он упал и потерял сознание.
Очнулся Жорка вновь от запаха нашатыря. "Слышь, так ты чо, слабак, што ли? - присутствующие с удивлением и пренебрежением уставились на Жорку. - А нам сказали - бычара, пол-Чечни завалил. - И окружающие негромко засмеялись.- Ну подсаживайся к столу, киллер. Ты понял, что с тобой будет, если не напишешь то, что я тебе продиктую?"
Жорка поспешно схватил авторучку и услужливо затряс головой. Вначале его заставили написать кучу долговых расписок, по которым все его имущество, включая "Москвич" и долларовый аванс, переходили в собственность к другим, неизвестным Жорке людям.
- Теперь пиши следующее, - стоящий сзади дал ему новый чистый лист. - Я разорен. Жить дальше не имеет смысла. В моей смерти прошу никого не винить...
- Теперь распишись, - сказал другой, - и дату не забудь поставить...
Слабо соображая, что он делает, Жорка поставил подпись и дату, но после того, как у него забрали этот лист, он с остервенением ринулся к выходу. Стоявший у двери охранник резко, без замаха, ударом в солнечное сплетение свалил беглеца на пол, а диктовавший повелительным тоном произнес: "Спокойно, парни. Без синяков. Хотя он свое и отжил, но должен быть целым". Лежавшего на полу Жорку от этих слов передернуло и он беззвучно заплакал. Его вывели во двор, посадили в уже знакомый фургон и повезли.
* * *
Фольксваген подъехал к дереву и остановился под самой толстой веткой. Парни затащили Жорку на крышу и поставили на ноги. Обессиленный голодовкой и наркотиками, он уже не сопротивлялся, а только мелко дрожал. Слезы безостановочно текли по его щекам и он что-то шептал, разговаривая сам с собой.
- Черт, веревку-то забыли - крикнул снизу один из парней.
- Может, кусок троса возьмем? - спросил другой.
- Жалко, у меня парашютные стропы, - возразил водитель. – Да и откуда они у него взялись бы. Он что, из Грозного на парашюте прилетел?
Один из парней, стоявший на крыше рядом с Жоркой, стал внимательно осматривать его, а затем вывернул ему карманы.
- Я же помнил, что у него была веревочка - сказал он окружающим, поднимая ее с крыши фургона. - Еще хотел спросить, зачем он ее с собой таскает.
- На счастье - добавил другой и все негромко засмеялись. Державший веревку подергал ее, проверяя на прочность и, сделав петлю, набросил Жорке на шею.
* * *
Когда неудавшийся киллер перестал дергаться и качаться, один из палачей подошел к нему и сунул в карман брюк нацарапанную
Жоркой записку.
- Говорят, веревка повешенного приносит счастье, - философски произнес он.
- Не повешенного, а повесившегося! - поправил его другой.