ОДНАКО, СЫЩИК !
Рассказ
Тёмной южной ночью в одном тихом степном городке появился таинственный человек в шляпе и кожанке. В руках у него был небольшой кожаный портфель тёмной цвета. А на глазах поблёскивали тёмные очки. Он прошёлся по главной улице городка и исчез в районе одноэтажных домиков столетней постройки.
На следующий день неизвестного видели в Гастрономе, Универсаме, Детском мире и на городском базаре. Он появился и в других всевозможных местах города. Незнакомец ходил везде, никого ни о чём не спрашивал, ничего не получал и нигде подолгу не задерживался.
На другой день неизвестный показывался в районе шахт и завода. Он шлялся там и тут, делая вид, что гуляет и уже примелькался многим местным жителям. И они стали привыкать к этому странному типу, появившемуся в их городе.
А ещё через два дня в городе произошло серьёзное для здешних мест ограбление.
Как рассказывали немногочисленные свидетели из соседних домов, чья стезя в свободное от домашних дел время заключалась в наблюдениях из окон своих домов за происходящим на улице событиями, примерно около часа ночи, группа бандитов, вооружённые кирпичами, подступила к «Гастроному», и с великой наглостью выбила витрину. Потом они с какими-то непристойными выкриками ворвались в магазин и стали вытаскивать какие-то ящики, коробки и мешки.
Город был небольшой, всего тысяч на двадцать населения и подробный слух об ограблении «Гастронома» с быстротой сгорающей спички тут же распространилась во все отдалённые уголки и закоулки отдалённых улиц и посёлков. И чем дальше он распространялся, тем более живописней, и ужасней становились подробности.
В восемь часов утра на заводе уже было известно, что бандитов было четверо, что они утащили продуктов и денег на три тысячи рублей. В двенадцать часов дня на шахтах уже говорили, что бандитов было семеро, что они оглушили сторожа, выбили все стёкла, потом забрались во внутреннее помещение, где очистили все полки. Поговаривали, так же, что за углом «Гастронома» воров уже поджидала грузовая машина, куда бандиты всё «поскидали» и уехали.
После работы, добрая половина города, пошла смотреть на ограбленный «Гастроном».
Там и тут стояли вечные сплетники и группы любопытствующих. Жители стояли, разбирали по косточкам и капелькам нестандартное городское происшествие. И у каждой группы и даже у каждого человека была своя версия и своё предположение о ночной бандитской акции.
Одни из говоривших, предполагали, что в «Гастрономе» действовали профессиональные грабители. Слушатели соглашались с такой точкой зрения.
Другие наоборот доказывали, что «ночные посетители» были не очень опытны, так как профессионалы не стали бы бить окна.
Была, даже, такая версия, что ограбление было организовано довольно крупными махинаторами, имеющие «руку в верхах». Это предположение родилось в свете того «факта», что сигнализация в «Гастрономе» вообще не сработала.
Жители перебирали в памяти тех, кто мог бы быть преступником. И после длительных раздумий они не могли назвать ни одного, из тех, кто бы был способен на такой отчаянный и неприличный поступок. Делались разные предположения. Но общий консилиум так и не смог прийти ни к какому определённому решению.
В конце концов, люди устали болтать и потихоньку стали расходиться по своим домам, когда перед «Гастраномом» появился незнакомец в кожане. Он спокойно прошёлся через толпу, постоял у разбитой витрины, после чего так же спокойно зашагал дальше.
Присутствующие переглянулись: уж очень показался подозрительным этот человек в кожанке и тёмных очках.
Слухи, есть слухи. И к вечеру город уже точно знал главного виновника ограбления. Им был назван неизвестный в кожане, которому тут же народная молва присвоила кличку: «кожаный».
Сразу же двадцать тысяч человек, жителей города, стали интересоваться его личностью: ху из ху, то есть кто он такой. Оказалось, что кто-то видел «Кожаного» накануне ограбления в «Гастрономе». Тот активно интересовался, что есть на прилавках, но ничего не покупал. Видели, так же, как он говорил с грузчиками из магазина, а потом ходил на автостанцию и долго рассматривал расписание автобусов.
Но то, что имелось из «фактов» у горожан, было, как известно, только слухами.
Более точные данные имелись у милиции и были зафиксированы в соответствующих протоколах.
Из протоколов было известно, что ночью к «Гастроному» подошли трое неизвестных, кирпичом разбили витрину (кирпич был найден) и совершили грабёж. Украдено было ни много, ни мало, как семь ящиков спиртного и двадцать килограммов конфет.
Все возможные варианты были проверены ещё утром и зацепок, пока не было ни каких.
Но вскоре один из участковых доложил, что в городе стал заметен один неизвестный человек в кожаном пиджаке и тёмных очках, но выяснить кто он такой, так и не удалось.
Этим сообщением заинтересовались, и на розыски неизвестного отправилась опергруппа.
Неизвестный пропал. До этого появлявшийся везде и всюду в городе, он исчез в неизвестном направлении.
Кожаного искали всюду. Были опрошены свидетели из числа тех, кто его видел в течении пяти дней, но так и не удалось установить кто он такой и где проживает.
- Пора действовать, - сказал подполковник Наумов,
начальник городского отдела внутренних дел и около сотни сотрудников милиции бросились разыскивать человека в чёрных очках.
Прошло три дня. Страсти вокруг ограбления понемногу утихли. Наступили оживлённые споры: когда же найдут главаря. Одни говорили, что уже в ближайшие дни, другие придерживались другой точки зрения и считали, что его найдут не скоро, так как он наверное, заметая следы, уже далеко успел умотать
Были, однако и пессимисты, которые утверждали что его вообще не найдут, так как кожаного прикрывает та же «рука». И он благополучно в данное время отдыхает или грабит со своей бандой в других местах страны.
Басни оставались баснями, а факты оставались фактами: обнаружить кожаного не получалось.
А между тем, в городе произошло ещё одно решающее событие, сыгравшее решающую роль в последующих событиях.
В ночь на шестой день после ограбления 2Гастронома», трое неизвестных ломами взломали двери продуктового магазина или попросту, как тут говорили, «стекляшки» и совершили новое ограбление.
- Почерк знакомый, - заключил Наумов, когда прочитал
протокол, составленный следователем Шиповым.
В протоколе было указано, что трое неизвестных взломали дверь и утащили из магазина четыре ящика спиртного, две консервы и пятнадцать плавленых сырков.
- Всё ясно. Это его рука, - убедительно заявил Шипов.
- Чья? – спросил Наумов.
- Как чья? Кожаного, конечно.
- Сначала надо повидаться с этим «кожаным», а потом уже
делать выводы, - наставительно сказал Наумов, - В городе его видно. Из города никто не исчезал и вновь никто не появлялся. Так что надо искать.
И все наличные силы милиции вновь с новым усердием бросились разыскивать неизвестного в чёрных очках.
А тем временем, в городе появилось всеобщее недовольство, и очень повысился интерес к работе милиции.
Судачества и словесные базары организовывались везде. В курилках на заводе, в магазинных очередях, на рынках, в кино, на танцах, везде темой разговора было слишком быстрое развитие бандитизма в ихнем городе.
Но кроме пустых разговоров было предприняты и действенные меры. Теперь патрули ДНД были увеличены вдвое и нещадно мозолились около всех магазинов, в которых был хоть грамм алкоголя. Все жители города тоже повысили бдительность: они перестали выходить на улицу, после десяти часов вечера, старались не шуметь с наступлением темноты и выключали музыку не в одиннадцать как положено, а много раньше.
Лишь молодёжь веселилась на происходящими событиями в городе. Они на всю «катушку» врубали свои магнитофоны и орали песни под гитару до потери голоса.
Всё же остальное население было запугано тенью троих бандитов, которые ювелирно взламывают двери и ограбив очередной объект, бесследно исчезают. Главным символом бандитов стал чёрный кожан и тёмные очки.
Кварталы города были прочёсаны милицией все до одного. Были посланы ориентировки в соответствующие органы соседних районов и в область, но нигде человек среднего роста, в кожаном пиджаке, тёмных очках, светловолосый, без особых примет, не появлялся и розыски продолжались с теми же результатами, что и прежде, ещё на протяжении трёх дней. Мероприятий по розыску было проделано не мало.
Из опросов примерно полусотни свидетелей, видевших кожаного, был составлен его словесный фотопортрет. Было, кроме того, установлено где появлялся и что делал кожаный в первые дни своего пребывания в городе, но самого главного следствие не смогло выявить: то есть наличие самого «кожаного».
И вдруг…
В отделение ворвался запыхавшийся сержант.
- Товарищ капитан, - обратился он к дежурному, - только
что в центре города, у Дворца культуры, мои ребята заметили кожаного.
- Как! – вскочил капитан, - Что он делал?
- Да ничего, - замялся сержант, - он шёл с рюкзаком в
сторону Дома пионеров.
- Так, так. Хорошо. Подожди тут, - и капитан кинулся в
кабинет Наумова.
Через минуту из кабинета выскочили Наумов, Шипов и капитан.
- Капитан, - приказал дежурному Наумов, - выдать личное
оружие всем – кто идёт на операцию.
Оружие было выдано и шесть человек бросилось в машину. По указаниям сержанта они поехали в предполагаемый район брать «кожаного».
На полном ходу служебный «Уазик» пролетел по главной улице города, и вскоре милиционеры увидели дежурный патруль, который крался по следам «кожаного».
Как только Шипов увидел «Кожаного», так сразу и понял, что это тот человек, кого они ищут. Поняли очевидное, и другие члены оперативной бригады.
Мужчина, лет тридцати, спокойно себе двигался в заданном направлении. На нём был одет чёрный кожаный пиджак и кепка, тоже из кожи. За спиной он нёс большой рюкзак, чем то наполненный, на носу у подозреваемого болтались чёрные очки, а в руках он держал удочки.
- Замаскировался, - в полголоса сказал сержант и улыбнулся.
Другие оперативники не улыбались, но в душе чувствовали примерно то же самое, что и сержант. То, из-за чего они бегали, не спали ночами, портили нервную систему и часто впадали в уныние, шло по дороге, метрах в ста от машины и, можно было считать, что сидело уже в машине.
- Останови, - приказал Наумов. И на немой вопрос своих
подчинённых, объяснил, - Сейчас брать не будем. Проследим, куда он пойдёт. Может, выведет на хазу.
Все поняли мысль начальника. Зелёный «Уазик» прижался к тротуару, и из него вышло шесть человек в форме и в «гражданке».
- Ещё раз предупреждаю, - наставлял Наумов, - Он может
быть вооружён. Табельное оружие применять только в самом крайнем случае и без трагических последствий. Он – наша единственная ниточка в деле. Ну, пошли. По местам.
Рассеявшись по переулкам и дворам, оперативная группа стала сопровождать «Кожаного» по пути его следования.
Вот объект свернул с главной улицы в переулок, потом повернул ещё в какой-то закоулок и зашёл в деревянный частный дом.
Дом сразу же оцепили.
- Все помнят, что я сказал? – спросил Наумов.
- Все, - ответили оперативники.
- Отлично. Шипов и Коростеленко за мной, остальные под
окна и перекрыть пути отступления.
И глубоко вздохнув, Наумов открыл калитку.
Дом. Как дом. Ничего сверх и супер. Обычный огород, садик и типичный, южного проекта дом.
Трое милиционеров поднялись на крыльцо и толкнули дверь. Дверь была не заперта и они свободно проникли в тамбур. Открыли ещё одни двери и вошли в коридор. Слева оставалась кухня, а по сторонам коридора виднелись двери, ведущие в жилые комнаты.
- Коростеленко, останешься тут. Шипов, - за мной! – и
Наумов открыл первую дверь, из тех что вели в жилые комнаты.
Кожаный сидел на стуле и разбирался со своим рюкзаком.
- Здравствуйте, - с иронией в голосе поздоровался Наумов.
Кожаный поднял голову. Улыбнулся и с некоторым поклоном. сказал:
- Здравствуйте, товарищ подполковник. Я сегодня, как раз
собирался к вам сходить, но так как вы сами пришли, я видимо, опоздал.
- Опоздали. Опоздали. Ну, ладно, собирайтесь, вы поедете
с нами.
- Хорошо.
- Да, скажите, как вас зовут-величают.
- Аркадием Свировым?
- Значит. Свиров Аркадий…?
- Владимирович.
- Понятно. Аркадий Владимирович, собирайтесь.
- Сообщники тут? – не вытерпел и спросил Шипов.
Свиров почесал в затылке, потом улыбнулся и посмотрел на обоих офицеров.
- Понятненько, - сказал он, улыбаясь, - Значит это вы меня
принимаете за грабителя. Что ж – ситуация становится смешной.
- Ничего тут смешного нет. Собирайтесь.
- А я и так готов. Пойдёмте, поговорим и всё выясним.
В доме больше никого не обнаружили, а Свирова вывели в сопровождении Коростеленко, Наумова и Шипова на улицу.
В доме оставили двух милиционеров в засаде, а всё остальное оцепление село в машину и поехало в отделение, вместе с задержанным.
Свиров всю дорогу шутил и посмеивался над своим положением.
Милиционеры были удивлены поведением задержанного и только подполковник досадовал: он понял, что взяли не того и в целом стройная версия с «кожаным» рушилась.
- И так. Вы утверждаете, что имеете фамилию Свиров и
называетесь Аркадием Владимировичем.
В кабинете остались Наумов, Шипов и Свиров. Свиров и Наумов сидели, а Шипов нервно ходил из угла в угол.
- Так точно, - отрапортовал, улыбаясь, Аркадий
Владимирович, - вот мой паспорт, - и он положил на стол красную книжечку.
Наумов безразлично взял книжечку в руки и стал её листать.
- Всё верно. И живёте вы в городе Ленинграде.
- Да.
- Холосты. В Советской Армии отслужили. И кем вы
сейчас работаете?
- Журналистом.
- Ну, что же, извините нас пожалуйста, за беспокойство. А
что вы у нас в городе делаете?
- Отдыхаю. Отпуск, так сказать. Как раз только что с
рыбалки вернулся.
- Ну, всего вам хорошего. Ещё раз извините нас за
беспокойство.
- Да ничего. Всё нормально.
- Вы можете идти.
И протянув красную книжку Свирову, подполковник улыбнулся.
- Как? – удивился Шипов, - Его отпустить?
- Да, капитан. Мы зря потревожили человека. И нам надо
проводить его, так как он совершенно не замешан в нашем деле. Выпиши ему пропуск. А нам придётся всё начинать с начала. Вот так.
Но Свиров не уходил.
- Извините, - сказал он, посмотрев сначала на
подполковника, а потом уже на капитана, - Я могу назвать вам тех, кто ограбил «Гастроном» и магазин под названием «Стекляшка».
- Как? – пришло время удивиться Наумову.
- Обыкновенно. Понимаете, моё хобби, - частный детектив.
Я так люблю поразмышлять над разными мелочами. Кражах, там, например, взломах, афёрах. Ну, вот я и подумал с недельку, о данном деле. Кое что проверил. И я могу вам сейчас назвать данных возмутителей спокойствия: ваших городских погромщиков.
- Кто они? – ещё не веря своему собеседнику, спросил
Наумов.
- От «Гастронома» надо пройти всего метров сто
пятьдесят и вы наткнётесь на баню. Необходимо заглянуть в кочегарку, и вы там обнаружите сантехников: Вахрамеева, Сидорко и Мокрушева. А как только вы их увидите, так сразу же вам станет всё ясно и понятно.
Наумов бросился к двери. за ним посмешили Шипов и Свиров…
…Восемь милиционеров и Свиров спустились по крутой лестнице в подвал. Вот и железная дверь. Она оказалась не запертой. Готовые ко всему девять человек ворвались в каморку бывшей кочегарки.
На обозрение оперативной группы предстали трое в дупель пьяных обросших щетиной, сантехников, мирно развалившихся и спавших на лежанке кочегара.
В углах, проходах, на котле, и даже в топке, стояли и лежали пустые бутылки, а так же в стороне стояла пустая тара. Лица пьяных были перемазаны шоколадом и ещё чем-то. На одном из ящиков стояли недопитые стаканы, и лежала закуска.
Тайна «бандитизма» в городке была разгадана.
* * *
Целый день моросил дождь. Дожди шли вторую неделю и хоть к ним давно все привыкли, но всё же удивительно было видеть великий город погружённым в одну большую лужу.
Свиров любил гулять под проливным дождём. Прогулки успокаивали его как душевно, так и физически настраивали на бодрую жизнедеятельность.
В тот день, ближе к шести часам вечера, когда он свернул с проспекта Майорова, и стал пробираться между больших луж к своему дому на канале Грибоедова, дождь немного поубавил свой напористый приступ.
Свиров не любил лифтов, и быстро взбежав на шестой этаж, он открыл ключом дверь, и вошёл в свою квартиру.
День был не из лёгких. Беготня по редакционным делам порядком надоела, но усталости Свиров не ощущал.
Только желание внутренне разрядиться, и чем-нибудь заняться отвлечённым, стало витать где-то на горизонте.
Он достал сигарету, встал у окна. И не включая электричества, при полной темноте в комнате, стал осматривать соседние дома и улицы. Свиров поступал так всякий раз, когда приходил домой или когда попадал в чужое помещение, в то время когда там не было хозяев.
На улице заметно вечерело. Сквозь мелкую пелену дождя было видно, как в соседних домах зажигаются огни и наглухо задраиваются шторы. Огоньки люстр и лампочек становились темнее, а на фоне штор, время от времени появлялись всевозможные силуэты, по которым Свиров автоматически угадывал, что там происходит.
Но его больше всего интересовало то, что происходит на улице. Отдельные пешеходы спешили побыстрее скрыться от дождя в своих подъездах, шуршали шинами проезжающие машины, изредко шмыгали на своих моторах катера по каналу Грибоедова, да и сами улицы, своей строгостью, архитектурным величием, привлекали Свирова силой вечного искусства.
В комнате совсем сгустилась темнота, когда Свиров, насмотревшись на улицу, вернулся к своему жилью и наскоро приготовив себе кофе, сел на кресло, почитать один из популярных журналов, где с постоянной периодичностью печатали детективы.
Свиров так увлёкся схемой сюжета, что не сразу расслышал, как позвонили в дверь.
Нехотя отложив журнал в сторону, Аркадий Свиров поднялся из своего пригретого кресла, и пошёл открывать дверь.
На пороге стояла взволнованная женщина, лет тридцати пяти, и было явно заметно, как она вздрагивает.
Свиров, не выражая никакого удивления по поводу столь неожиданного визита, спокойно сказал:
- Я вас слушаю.
Женщина оправилась от смущения и неуверенности и несколько нервным голосом заговорила:
- Вы извините меня. Вы не знаете меня и я вас хорошо не
знаю. Но о вас очень много говорят в нашем районе. Вы многим помогаете. У меня случилось горе. Вы только выслушайте меня внимательно. Прошу вас…
- Да, да. Я вас слушаю. Проходите в комнату. Наверное,
незачем кричать на весь подъезд.
Свирова заинтересовала ещё не услышанная, но, наверное, вполне интересная история данной женщины.
После приглашения, женщина прошла в комнату и присела в кресло, Свиров пристроился напротив клиентки.
- Итак?
- Понимаете, у меня очень мало времени. Я всё не смогу
сейчас объяснить. Ну, в общем, – меня ограбили.
Для Свирова простое признание стало очередным толчком. Значит, пора действовать. Внутри у него всё загорелось и он от нетерпения стал елозить в кресле.
- Так, так, - поспешил заговорить он, - как произошло
данное событие? Где? Рассказывайте подробности, - от них будет зависеть результат расследования.
Женщина, видя, что в её деле принимают самое живейшее участие, немного успокоилась, и стала рассказывать всё по порядку.
- Два часа назад я пошла в магазин за молоком. Дома никого
не осталось. Муж на работе, а сын сейчас служит в армии. Дверь я закрыла, как всегда, на два замка. В магазине стояла очередь. Ну, в общем, я через двадцать минут прихожу обратно домой. Замки закрыты так, как я их и оставила. Захожу в комнаты и сразу ничего подозрительного не заметила. Пошла готовить на кухню, и обнаружила, что колбасы не хватает в салат. Оделась, посмотрела: в кошельке денег не хватает. Пошла к секретеру, там у нас всегда деньги лежат на второй полке. Открыла я секретер, а денег там нет. Понимаете…, - тут женщина не выдержала и заплакала.
- Та-ак, - протянул Свиров. Дело, конечно же,
вырисовывалось, - и много денег пропало?
- Около семисот рублей,- рыдая, выдавила из себя женщина.
Свиров присвистнул, и как всегда в подобной ситуации, спросил клиента;
- А почему вы ко мне обратились? Ведь есть у нас правовые
органы – милиция. А я ведь не профессиональный сыщик.
Женщина перестала плакать и недоверчиво посмотрела на Свирова.
- А мне говорили, что вы можете, - упавшим голосом
произнесла она.
- Дело не в том, что я могу или не могу, - объяснил Свиров, -
Я действительно кое что умею, но я ведь не профессионал, и меня никто не уполномачивал расследовать преступления на постоянной основе. Значит, на сто процентов я не несу ответственность за свою деятельность. Поэтому, поймите меня правильно, я не хочу, что бы мною потом были недовольны, если результат не даст положительного результата.
- А-а, - успокоилась женщина, - нет, нет…На данную тему не
волнуйтесь.
- И всё же, - повторил свой вопрос Свиров, - почему вы не
пошли сразу в милицию?
- Почему? – женщина несколько помедлила с ответом, - Да
понимаете, я не люблю всевозможных официальностей. Всевозможные протоколы, показания, - знаете ли мне не очень приятно. Да и к тому же, мне говорили, что вы расследуете дела очень быстро и с положительным результатом. Так что…
- Ну, что ж, - понятно. Теперь, наверное, нам стоит
приступить к делу.
- Да, да. Конечно.
Женщина поспешила встать, вышла в коридор и стала ожидать Свирова.
Свиров взял с собой небольшой блокнот, авторучку, пачку сигарет, положил в карман пиджака расчёску, проверил наличие денег, и одев туфли, вышел из квартиры.
Женщина вела его в сторону Невского.
- Вот дом, - указала она на один из семиэтажных доходных
домов, стоящих чуть боком к каналу.
- Хорошо, - негромко сказал Свиров и стал подниматься за
женщиной по ступенькам. Остановились они на третьем этаже.
- Вот смотрите, - и женщина показала на дверь, - Нет ни
взлома, ни чего другого не поломано. Просто, сама удивляюсь, как всё смогло произойти.
Свиров осмотрел замок, потом спокойно повернулся к женщине и сказал:
- Открывайте.
Женщина достала ключ и открыла дверь. Свиров зашёл, снял туфли в коридоре и осмотрел замок, теперь уже с внутренней стороны.
Женщина внимательно наблюдала за действиями частного детектива. Осмотрев дверь, Свиров попросил, что бы его проводили в тук комнату, где лежали деньги.
Комната была небольшая, но до последней возможности упакована всевозможными вещами. Прямо напротив входа стоял цветной телевизор. Шикарно исполненная «стенка» стояла с одного бока и загораживала собой половину комнаты. С другой стороны стояла тахта, уложенная коврами и маленький журнальный столик ютился по середине комнатного пространства, прижатый с двух сторон мягкими креслами. На полу и на стенах висели и лежали ковры, хрустальная люстра низко свисала с потолка.
Шкафы, казалось, были наполнены до придела. За стеклянными дверцами стояли сервизы, дорогие сувениры, хрустальные рюмки и кубки, серебряные стаканчики и блюдца.
В одном из шкафов стояла значительная коллекция зажигалок.
В нише серванта располагался стереомагнитофон зарубежной конструкции и две солидные аудиколонки.
Толстые шторы волнисто ниспадали на пол, и, казалось, за мягкой стеной пропадают все шумы и звуки, а дневной свет, тем более, никогда не пробьёт подобную толщину.
Комната произвела на Свирова не очень приятное впечатление. Но, если он за что-то брался, то дело доводил до конца. И поэтому Свиров спокойным голосом спросил:
- Где были деньги?
Женщина показала в секретере то место, где лежали деньги.
Свиров стал внимательно осматривать ящик. Он провозился с ним минут пять, и в конце концов, удовлетворившись осмотром, понял, что и ящик ему ничего не скажет по сути проблемы.
- Итак, сколько вы говорите, денег было похищено? - ещё
раз спросил он у хозяйки.
- Вы знаете, - задумчиво проговорила она, - Я точно не
помню. Возможно: семьсот двадцать, семьсот пятьдесят рублей.
- Ну, а скажем, брошки, кольцо или ещё что-нибудь из
золотых украшений не продало? – спросил Свиров.
Женщина побледнела.
- Знаете, я ещё не проверяла, - растерянно сказала она и
стала выдвигать и что-то перебирать в ящиках.
Наконец, минут через пять она облегчённо вздохнула:
- Нет, всё на месте.
- Значит, на месте, - подумал вслух Свиров, - вот и хорошо.
- Что хорошо? – не поняла женщина.
- Да я это так, - поспешил сказать Свиров и тут же задал
вопрос: - Муж ваш имеет ключи от квартиры?
- Конечно, - удивилась хозяйка.
- А вы ничего не собирались покупать в последнее время?
- Да нет, вроде. Ах! Да. Мы собирались в последнее время
новую шубу мужу купить, а то старая, так сказать, уже не греет. Да-а а вот теперь не выйдет, наверное, ничего. И как я ему только в глаза буду смотреть? Ну, сделайте, что-нибудь, - обратилась она к Свирову, - что же вы стоите, действуйте или как там у вас называется, ищите преступника.
Свиров мило улыбнулся.
- Мы вот уже пару часов общаемся друг с другом, а так и не
знаем, как нас зовут, - сказал он спокойным голосом.
- Да какое это имеет значение, - всё ещё не успокаивалась
женщина, - Хотя, конечно, вы правы, - Ирина Васильевна.
- Вот и хорошо, а меня Аркадием Владимировичем. Очень
приятно.
Женщина в упор посмотрела на Свирова:
- У вас, что, - с головой того? – сама не осознавая
бестактности своего вопроса сказала она.
- Ну, зачем же ругаться, Ирина Васильевна, - остался
Полностью невозмутимым Свиров, - Давайте ка лучше чай поставим и я вам расскажу по порядку интересную историю.
- Чай? – спросила недоверчиво хозяйка, - И вы уже знаете,
кто меня ограбил?
- Знаю, - улыбнулся Свиров, - так что можете спокойно
идти на кухню ставить чайник, так как преступник уже раскрыт.
- Но… его поймать надо, - забеспокоилась Ирина
Васильевна, - ведь он скрыться может и тогда всё – с концами.
- Всему своё время, - успокоил Свиров. – не беспокойтесь.
Он от нас не уйдёт. А чайка бы не помешало в нашем положении попить.
Хозяйка немного успокоилась и пошла на кухню.
Свиров ещё раз посмотрел обстановку в комнате. «Не плохо живут, - подумал он, - таких и ограбить не грех».
Он подошёл к окну и стал смотреть на чёрные силуэты домов с огоньками светящихся точек в стеклянных оконных проёмах.
Дождь, немного утихший под вечер, вновь усилился и барабанил о большие классические карнизы. Конечно, - ничего нельзя было разобрать из того, что происходит на улице, только лишь бледные точки фонарей освещали места, где должны были пролегать улицы.
Свиров постоял ещё немного, посмотрел и по привычке потянулся за сигаретами, но вспомнив, где он находится, с досадой помял пачку в руке и опустил её обратно в карман.
- Аркадий Владимирович, - послышался голос с кухни. – Чай
готов.
Свиров резко повернулся и направился на кухню.
- О, да вы просто волшебница, - воскликнул он, когда
увидел на кухонном столе две фарфоровые чашки, большой фарфоровый чайник, пакетики с заваркой, а на середине приготовленной чайной композиции, большой шоколадный торт с ягодами на макушке.
- Ну, спасибо, спасибо.
- Итак, садитесь, Аркадий Владимирович, пожалуйста, -
с улыбкой предложила Ирина Васильевна, и сама села за противоположный конец стола, - Итак, посвятите, наконец, меня в свои профессиональные тайны. Кто же он, - тот тип. – что ограбил меня.
- Одну секунду, - Свиров положил себе на тарелку кусок
торта и стал сосредоточенно жевать и запивать сладости чаем, - Да, извините, - обратился он к Ирине Васильевне, - Ваш муж когда с работы приходит?
Ирина Васильевна опять уставила свои красивые глаза на Свирова.
- Вы, Аркадий Владимирович, - сказала она, - совершенно
меня удивляете. Неужели вы думаете, что мой муж вас в чём-то может заподозрить? Ни в коем случае! Он у меня не ревнивый.
Но видя, что в глазах Свирова стоял его прежний вопрос, она немного смутилась и ответила:
- Он сейчас во вторую работает, приходит, обычно, в
половине первого.
- Ладно, ладно, - улыбнулся Свиров, - я только для того
спросил, что бы мы могли действовать с ним вместе.
- А что, - это будет опасно? – с налётом таинственности
спросила Ирина Васильевна.
- Нет, не бойтесь, ничего страшного не будет.
- А всё же кто он, - этот преступник?
- Нет, что вы, он вовсе не преступник, - И Свиров
хохотнул, - это ваш…
В это время в дверь позвонили.
- Кто это? – удивилась Ирина Васильевна.
- Это так называемый грабитель квартиры, - с усмешкой
ответил Свиров, - пойдёмте откроем, а то он, наверное, промокнуть успел к данной минуте основательно.
Ирина Васильевна недоверчиво посмотрела на Свирова и поднялась с табуретки.
- Да не бойтесь, не бойтесь, - успокаивал её Свиров, -
Пойдёмте.
Они вышли в коридор, и Ирина Васильевна щёлкнула замком.
- Петя? – удивлённо спросила она, увидев на пороге
довольно тучного мужчину, лет сорока с большими свёртком в руках.
Конечно, – пришёл муж.
- Да, это я, Ирина, - поспешно заговорил он, - с работы
специально отпросился. Понимаешь, из ДЛТ позвонила Лидка, говорит: «привезли». Ну, я сразу к начальнику. Так, мол и так, объясняю. Короче, отпросился.
Свиров стал одеваться.
- Петя, - обращая внимание мужа, сказала Ирина
Васильевна, - познакомься, - это Свиров Аркадий Владимирович. Ой, что тут у нас произошло!
Она трагически закатила глаза. Петя сунул руку Свирову, потом повернулся к жене и стал ещё что-то объяснять ей.
Свиров, тем временем оделся. Он взял в руки шляпу и сказал, обращаясь к Ирине Васильевне:
- До свидания.
- Куда вы? А как же расследование? – встревожилась она.
- Оно закончено, - как всегда невозмутимо сказал Свиров,
и пояснил свои слова, - преступления просто не было. Просто-напросто вы сейчас в тёплой семейной обстановке как можно лучше рассмотрите новую шубу своего мужа и порадоваться на новую покупку.
Свиров медленно спустился по лестнице. Он вышел на улицу и как можно плотнее натянул шляпу: на улице шёл дождь.
* * *
Июнь в Ленинграде стоял необычайно жарким. Все жители «города сумрака» старались, как можно больше получить долгожданного тепла и света. С утра и до утра многочисленные улицы города были запружены толпами гуляющих и радующихся людей, благо наступили уже легендарные белые ночи.
Пляжи города переполнены. Люди спешили занять любой кусочек земли, на котором можно было вдоволь погреть своё тело. Нева, в эти дни, под напором жаркого солнца, тоже потеплела. Так что в воде народу обитало не меньше, чем на самом пляже, а, возможно, даже, и больше.
Конечно, там где иного людей, не всё и не всегда бывает, как в благодатной сказке. И хорошо, если возле твоей одежды и вещей кто-то находится знакомый. А бывает и так: разденется человек на берегу, положит свои вещички в сторону, а сам освежиться уйдёт. Накупается вволю, поплавает, выйдет из воды довольным на берег, а потом несколько часов подряд ищет свои брюки или рубашку. Но напрасно, - вещи кто-то стащил.
Милиция, и так перегруженная своими делами, в большом городе, в то лето была взвинчена до отказа. Заявления поступали одно за другим, и порой, не хватало опер сотрудников, что бы работать с делами. К работе милиции были привлечены некоторые энтузиасты. Дружинникам зачитывались сводки и телеграммы, общественники выполняли многие поручения, опер сотрудники получили дополнительные права. Однако обстановка была не так проста и легка, как казалось на первый взгляд.
Небольшая пельменная на Садовой улице ещё пуста. Только один посетитель вот уже с полчаса, как продолжал уничтожать одну порцию пельменей за другой.
Одет он был, как и многие Ленинградцы, в джинсовый костюм неопределённой фирмы и кожаную кепку. На ногах поблёскивали новенькие туфли зарубежного производства, а на руке желтели позолоченные часы.
Посетитель, проявивший странный аппетит, всё время посматривал на свои часы, и, возможно, кого-то ждал.
Наконец, когда он в шестой раз подошёл к кассе, что бы заказать очередную порцию пельменей, двери пельменной отворились, и в помещение вошёл молодой человек, лет двадцати, двадцати двух, в очках.
Посетитель отбил две порции пельменей, два кофе и булочку. Взяв всё вышеперечисленное в окне выдачи, он подошёл к молодому человеку, пожал его руку и поставил на стол перед его носом всё, что он принёс на разносе.
- Ешь, - лаконично сказал он, и по его лицу скользнула
весёлая усмешка.
- Я правда, понимаете задержали, - стал оправдываться вновь
прибывший, - я спешил, я старался, извините меня, Аркадий Владимирович.
- Вот и перекуси, с дороги, - спокойно оборвал оправдания
молодого человека «любитель пельменей», - и запомни на будущее, Славик: в нашем деле, порой, и секунда дорога. А я тебя тут, кажется, полчаса прождал.
- Я больше не буду, - как школьник, попросил прощения
Славик.
- Ну, ладно, ладно. Ешь давай и слушай, что я тебе скажу.
Славик схватил вилку и стал с аппетитом уплетать пельмени, но его лицо оставалось полным внимания и глаза внимательно смотрели на Аркадия Владимировича.
- Я вчера поразмыслил, и кое-что проверил, - стал
рассказывать Аркадий Владимирович, - и, знаешь, твоё дело не стоит и выеденного ореха.
Славик, на мгновение прервал поглощение пельменей и вопросительно посмотрел на Аркадия Владимировича.
- Успокойся, - я его разгадал, - махнул рукой «сыщик», - оно
оказалось столь простым и нелепым, что я долго смеялся над собой, когда всё прояснилось. А ведь до этого целую неделю мы с тобой соображали что и куда. Ты ешь, ешь. Доешь пельмешки, и мы с тобой сходим в одно место, где нас величайшим почтением примут.
- Куда? – поинтересовался Славик.
- Потом узнаешь.
Допив кофе, они оба покинули пельменную, вышли на улицу, и свернули в один из ближайших переулков.
- Но всё же, Аркадий Владимирович, что вы узнали по моему
делу? – вновь стал допытываться Славик.
- Послушай, - решительно прервал его Аркадий
Владимирович, - у тебя утащили штаны, а я их нашёл. Ты доволен? А профессиональные секреты пусть со мной останутся. Хорошо?
- Так значит, вы их нашли? – заволновался Славик.
- Да. И штаны нашёл, и дипломат, и книжки твои. Всё нашёл.
Пошли.
Они пересекли несколько переулков о очутились перед большим пятиэтажным домом, времён постройки конца XIX века.
- Вот и пришли, - сказал Аркадий Владимирович. – теперь
пошли получать твои вещички.
Они поднялись на третий этаж дома и позвонили в большую старинную дверь, которая вела в советского типа коммунальную квартиру.
За дверью кто-то зашевелился, и она открылась.
- Кто вам нужен? – спросил толстячок в очках у Аркадия
Владимировича и Славика.
- Я Свиров, - ответил Аркадий Владимирович, - Константин
Кемин дома?
- Да, да. Костя дома, но скоро на пляж собирается.
Проходите.
Свиров уверенно прошёл в квартиру и направился к одной из боковых дверей. Стучать он не стал, а пихнув дверь, вошёл в комнату. За своим старшим товарищем, заспешил и Славик.
- Привет, Костя.
Худой парень встал навстречу и сказал:
- Здравствуйте.
- Славик, закрой дверь. Вот так. Ну, а теперь давайте
знакомится. Это тот человек, чьи вещи, Константин, находятся у тебя. А вот это, Славик, тот парень, что думает прожить свою жизнь за чужой счёт. Пожмите друг другу руки. Вот и прекрасненько. А теперь, Костик, давай вытряхивайся.
Костик поспешно зашагал к шкафу и открыв дверцу, стал доставать лежащие там принадлежности Славика.
- Вот и всё, - поторопился от заверить Аркадия
Владимировича, выставляя на стол новый, чуть поцарапанный с боку, чёрный дипломат.
- Это мой, - потянулся руками к дипломату Славик.
- Твой, твой. Успокойся. Давай, Костик, одевайся. Пойдёшь
вместе с нами.
- В милицию?
- А это мы потом решим.
Костя понял, что возражать ему бесполезно и стал прибираться в комнате.
Через пять минут все трое вышли из подъезда и направились в сторону Садовой улицы.
- Причалим здесь, - сказал Аркадий Владимирович, указывая
на рюмочную.
Ребята молча согласились.
Заняв столик, Свиров сходил к бару и вернулся обратно с тремя фужерами вина.
- Расположились? – спросил он у обоих молодых людей,
уныло смотрящих, друг на друга, не зная, что сказать.
Свиров поставил перед каждым из них по фужеру и сам поудобнее устроился на стуле.
- Так вот, ребятки, - сказал он не громко, - давайте всё по
порядку выслушаем, - начинай, Славик. Расскажи нам всё о том прискорбном случае на пляже возле Петропавловки. Не стесняйся, со всеми подробностями рассказывай.
- Так вы же, Аркадий Владимирович, всё и так знаете.
- Ничего, ничего. Рассказывай. Я знаю очень много, но ещё
раз всё прослушать с самого начала, и мне не помешает.
- Что там рассказывать. Воскресенье было. Вот и выпили с
друзьями, а потом на пляж поехали. Разделись, как полагается, вещи на берегу сложили и в Неву пошли на заплыв. Нырнули, а выныривать не хочется. Солнце печёт, а в воде такая благодать…Вот и бултыхались там в воде часа два. А когда вышли на берег, то ни моих штанов, ни дипломата с книгами нигде не нашли. Вот все мы и искали там мои штаны до одиннадцати часов вечера. Потом уже поняли, что спёрли их. Нашли такси. Я через Кронверский мост перебежал к такси. Довезли меня ребята до дому. А ключа у меня нет. Он в штанах остался. Вот и сидел я там до утра, пока брат от девок не пришёл. Вот и вся моя повесть.
- Нет, не всё ты рассказал. Ты не рассказал, как со мной
состыковался, - Аркадий Владимирович полез в свой карман и достал оттуда небольшой, но довольно хитроумный ключик, - на, возьми его и больше не теряй. Рассказывай дальше.
- Какой смысл, вам Аркадий Владимирович, слушать давно
всем известное?
- А ты не мне рассказывай, а вон – Константину.
- Ну, ладно, если вы так хотите. На утро в милицию я
надумал двигать. Да брат мой, некоторое дело к ней имеет и сказал, что там моё дело месяца три разбирать будут, а потом так ничего и не найдут. Вот и послал он меня к вам, Аркадий Владимирович. А вы, вот и помогли.
- Значит, показания с одной стороны будем считать
выслушанными, - заключил Свиров, - теперь ты, Костик, рассказывай, как было дело. Можешь начать с утра того самого дня, когда произошли события. Не стесняйся. Тут все свои и бояться тебе здесь нечего.
- Ну, я, - начал свои воспоминания Костик, - Я в тот день, как
обычно, был на пляже. Всё ерунда, какая-нибудь попадалась. То штаны от костюмов или изодранные джинсы. На них сейчас никто не кидается. Вечером только заметил груду «фирмы». Решил всё загасить, да шухер обнаружил. Пришлось только крайние прихватить и дипломат, что рядом стоял. Потом удочки смотал и домой лыжи кинул. Утром опять на пляж в Ломоносово поехал. Там за день так ничего и не нашёл. Потом в Петергоф съездил. Ну, и так далее. Работа у меня такая. Вот так и получилось. Вчера звонят в дверь. Потом стучат. Заходят и всё в шляпе. Вы, Аркадий Владимирович, надо сказать, крутовато, иногда, обходитесь. Всё ещё у меня болит.
- Ничего, потерпи. Полезно, иногда. Ну, а теперь моя
очередь рассказывать сказки пришла. Значит, сижу я как то у себя дома. Вдруг – звонок. Что за чёрт! Никого, кажется, не ожидаю. Ладно. Открываю. Вижу, – Славик стоит. Губы трясутся. И что-то невнятное слышится. Я сразу так ничего и не понял. Завёл его в комнату. Усадил на диван. Водички дал попить. В конце концов выяснил, что от меня-то требуется. А раз выяснил, то и за дело принялись оба. Я, собственно, такими делами раньше не занимался. Но сразу стало ясно, что дело безнадёжное. Во-первых, если преступники смылись сразу, то следов никаких не оставили, а во-вторых, город, как-никак, а пятимиллионный. Вот и попробуй в микрогосударстве докопаться до истины. Тогда я стал логически мыслить. Простой способ несколько раз выручал меня в сложных ситуациях. Первое, о чём я подумал – это о неоспоримых фактах. На пляжах, в банях и подобных местах, работают либо молодые люди, либо ханыги. Тибрят от риска, до сопатки, а окупаемость ремесла, - сомнительная. Серьёзные масти на мелочёвку не пойдут. Но по смелости провёрнутых действий я сразу отбросил ханыг: те подбирают только, что само валяется и если рискуют, то не на людном пляже в солнечный день. значит, работал молодой. Кто он? Мог быть кто угодно: студент, пэтэушник, зарвавшийся старший школьник или кто-нибудь из компашки «зарвавшихся». Я никого не допрашивал. Сделать следственные вещи, для меня тяжело. А придумать воздействие сверх своей компетенции, я конечно не мог. И стоял в тупике. Славик бегал по городу и рассматривал у всех встречных задницы. Искал наклейку своей фирмы. Конфликты, из-за его любопытства случались. Скольких мирных граждан ты перепугал?
- Человек десять.
- Вот до чего ты, Костя, нашего друга довёл. Но, не в этом
дело. Штанов мы найти таким способом не смогли. А меня и самого заинтересовало спортивное мероприятие, по подлову подштанников. И вот три дня назад, меня осенило. Ведь на пляже может попасться тот же самый клиент, что и творит свои дела регулярно. Два дня я катал по всем пляжам в городе и за городом. Начинал я с утра и объезжал все места, что были подходящие «злачные» места. Днём я повторял вояж, и вечером делал то же самое. Тебя, Костик, я засёк сразу. Потом, проследил, перепроверился, и наконец, поймал с поличным. Было такое дело?
- Ну, и хитрый вы, Аркадий Владимирович. Я сразу и не
разглядел, что за птица передо мной. Думал – отдыхающий.
- Больше думать не будешь. И я надеюсь, что наш
вчерашний разговор пошёл тебе на пользу.
- В этом вы правы. Всё, - завязываю.
- Не против ещё по одной?
Ребята, соглашаясь, кивнули головой. Когда Аркадий Владимирович ушёл заказывать, Славик обратился к Косте:
- Что, те теперь нигде не учишься?
- Выгнали.
- Поступай по новой. Хочешь, помогу?
- Да. Теперь можно. Аркадий Владимирович научил меня
уму-разуму. А ты не обижаешься за штаны?
- Да, принёс ты мне радость. Две недели бегал за своими
двумя сотнями. И если бы не Аркадий Владимирович, - не нашёл бы никогда. Но теперь то, они у меня. Нет, Костя, я на тебя не в обиде.
- Вот и молоток.
В это время к столику вернулся Аркадий Владимирович.
- Ну, что, - беседуете? Прекрасно. А теперь давайте по
быстрому пропускайте по фужерчику и пойдём мы все на пляж, а то в атмосфере действительно жарко становится.
1984 год.