Постморозная

О.Петров
«Мороз и солнце – день чудесный!»
Надо ж было такое ляпнуть – «день чудесный»! Как он может быть чудесным, если мороз?! Похоже, поэт по телевизору мороз смотрел. Или из окошка жарко натопленной избы. Не слушай его, друг прелестный, спи. Спи, красавица, и даже не думай нос из-под одеяла высовывать.

А, знаете, чего больше всего хочется в мороз? Больше всего хочется быть медведем. Вот у кого жизнь – пришла зима, залез в берлогу, лапу в рот и дрыхни себе. А солнышко весной пригрело, вылез из берлоги, потянулся сладенько и даже не интересно тебе, минус сколько градусов там зимой было и какие морозы…

А морозы такие, что собака гуляет на трех лапах (меняет по очереди) и делает все свои дела за две с половиной минуты (раньше, заметьте, ей требовалось двадцать). Я даже покурить не успеваю. Хотя курить в такую погоду – удовольствия мало. Вообще, нет его, удовольствия.
А еще язык с трудом поворачивается называть это «погодой». Погода – это когда загорелые девчонки на пляже, или дождик моросит где-нибудь в Праге. А мороз вперемешку со стужей и лютым холодом – это уже не погода.

Вам, наверное, интересно, про какой конкретно мороз идет речь, то есть, нужны цифры? Но цифры, они ведь разные для всех. Для кого-то и «плюс десять» - мороз. Важны ощущения. Вот если не смотреть на градусник, а только по ощущениям, то температурная картина выглядит примерно следующим образом: 16 января – «минус четыреста сорок девять», 17 января – «минус пятьсот сорок пять», 18 января – «минус четыреста пятьдесят один», и так далее, вплоть до 29 января.
Не придирайтесь к цифрам. Это по ощущениям.
И обратите внимание, данные приведены в Цельсиях, а не в этих преувеличенных Фаренгейтах.

Таксисты обезумели, дерут с замерзших людей по тройному тарифу. И можно было бы легко подзаработать, потаксовать, делать-то нечего особо. Но не буду. За обычные деньги лениво, а за бешеные – совесть не позволяет. Я ведь, знаете, и оружие в Чечню не продаю. И наркотики детям тоже.

Да, и машина бастует. Не хочет работать в таких условиях. Не то чтобы совсем отказывается (у нас с ней, в целом, хорошие отношения), но толсто намекает. Днем выходил прогревать, смотрю колесо спущено. Ладно, думаю, мало ли. Накачал. Вечером поехал, с колесом всё нормально, но тормозов нет. Ручник есть, а остальных нет. Потом появились откуда-то, но холостой ход пропал. Глохнем на светофорах.
И я даже не рассказываю вам про показания приборов, согласно которым в машине нет ни тосола, ни масла, ни стеклоочистителя.
Врет. Всё есть.
Не упрямься, милая, поезди, пожалуйста. Надо. Всем тяжело, но надо. Знаешь, когда меня вынимают по утрам из-под теплого одеяла, чтобы идти за тобой, я понимаю, от чего и как медведи становятся шатунами. Я и сам зверею, готов кусать каждого встречного, но я ведь иду.
А еще я тебе картоночку красивую перед радиатором вставлю. Всем будет чуточку теплее.

В такие морозы легко одновременно быть и сволочью, и хорошим человеком.
Мне, например, стало гораздо комфортнее в наши «минус тридцать пять», когда сообщили, что в Москве «минус тридцать», и пообещали еще большие холода. Простите меня, москвичи. Я понимаю, вам труднее, чем нам. Но и вы меня поймите, жить в «минус тридцать пять» и знать при этом, что в Москве «ноль - минус два», и люди ходят без шапок, просто невыносимо. А с в вашими «минус тридцатью» как-то полегче.

Еще приятно сидеть с кружечкой кофе у окна и смотреть, как мужики заводят, а вернее, не заводят машины. Немного стыдно, но приятно. Да и нет ничего стыдного. Сами хороши. Как будто ползимы в берлоге с лапой во рту проспали, а тут их разбудили ненароком, и случайно оказалось, что на улице зима и мороз. Вот ведь как не повезло, да?
Две недели по радио и телевизору холодами пугали, и можно было заранее побеспокоиться. Заводятся машины и в тридцать пять, и в сорок.
Это, знаете, как с шиповаными колесами. Некоторые до последнего тянут с переобуванием, думают, а вдруг снег не выпадет в декабре, или выпадет и растает, а если растает, то по асфальту шипы попортятся, жалко. И вот снег выпадает, а они колеса не поменяли, и в результате у жестянщиков аншлаг.
А самое интересное, что эти люди потом до июня на шипах ездят, потому что времени нет переобуться.
В общем, сами виноваты. Не стыдно.

Два вышеописанных факта были проявлениями сволочизма.
Теперь о хорошем, которое рука об руку с этим самым сволочизмом ходит.
Все смотрели фильм «Титаник».
Так вот. Сегодняшнее начало дня больше всего напоминало сцену утопления «Титаника». Представьте - утро, еще темно, температура - «минус тридцать три» и какой-то варварский ветер (не знаю, какого направления, но там, откуда он дул, живых уже точно не осталось). И вот в этих условиях встали троллейбусы. Дым, пар, туман, свет фар и вереница дохлых троллейбусов (на последнем из них веселенький детский рисунок – солнышко, травка и надпись «Мы выбираем жизнь»). И сплошной стеной вдоль дороги черные силуэты замерзающих людей с протянутыми руками. И мимо них сплошным же потоком счастливые обладатели функционирующих автомобилей. И люди тянут к ним руки, как к шлюпкам, хоть и понимают, что не хватит шлюпок на всех, но всё равно руки тянут, потому что других надежд на спасение нет, а шлюпки мимо, мимо, мимо…
Нет, я-то, конечно, остановился. Людей надо спасать. Остановился, а они как бросились толпой к машине, знаете, как зомби в фильмах ужасов. Страшновато было, думал, двери оторвут, а рулевого из шлюпки выкинут или сожрут. Но как-то обошлось. Я им говорю: «До Куйбышева садитесь, подвезу», и они молча втискиваются в машину, им уже всё равно куда, лишь бы ехать. Не знаю, сколько их на заднее сиденье набилось. Всю дорогу молчали, но я в зеркало посматривал - дышат, ну, думаю, и хорошо. Только на Куйбышева начали немного говорить. Совсем немного. Собственно, «спасибо» только сказали и ушли.
Я, если честно, по другому себе всё это представлял: вот подъезжаем мы к Куйбышева, и они робко так: «Сколько с нас?» А я так благородно: «Да, перестаньте вы… Какие деньги!» А они: «Нет, но вы же помогли, спасли нас…» А я: «На моем месте так поступил бы каждый». И тогда девушка самая симпатичная: «Спасибо Вам большое. Вы – хороший человек!» А за ней остальные шестеро, или сколько их там было, тоже: «Спасибо, спасибо». А я им: «Не за что! Успехов!», и по газам, и с пробуксовочкой умчал бы в искрящую снежную даль…
Но, ладно. Спас и спас.
В одном хорошем мультике есть хорошие слова – «Делай добро и бросай его в воду». Таким образом, бульк.
А, заканчивая разговор о хорошем, должен заявить, что я всерьез намеревался вернуться и спасти еще одну партию, но «Титаники» меня опередили, ожили…

Сегодня оторвал в спальне плинтус и залил в образовавшуюся щель монтажную пену. Возможно, кто-то назовет это психозом. Согласен, похоже. Но у меня есть и другое объяснение. Понимаете, достаточно легко пережить два или три дня морозов. Отсидеться, переждать, отложить все дела. Но когда даже двухнедельный прогноз погоды не обещает света в конце тоннеля, понимаешь, что отсидеться не получится. Надо как-то адаптироваться, надо учиться жить в этих новых условиях. Вот я и учился.
К слову сказать, теплее в комнате не стало. Скорее, наоборот. Но положительные моменты тоже есть. Во-первых, в течение тех двух часов, пока я физически трудился, было не холодно. А во-вторых, теперь я точно знаю, что плинтус теплее монтажной пены. И если когда-нибудь наступят совсем сильные морозы (до «минус восьмисот»), первое, что я сделаю, это выковыряю монтажную пену и приделаю на место плинтус. Потому что нельзя сдаваться. Надо учиться жить. Трудно это, конечно, но, как выясняется, возможно.


P.S. Отдельная благодарность фирме Merrell за теплые ботиночки.


P.P.S. Меняю квартиру в Екатеринбурге на равноценную (зачеркнуто) на любую в Сочи, Евпатории, Хургаде, Тунисе, Патайе и пр.