Ни фига себе…?
(герои нашего времени)
Красивый белоснежный лайнер на агромаднейшей высоте бороздил воздушное пространство огромной и необъятной России. Он держал курс в тёплые страны, туда, где солнце светит круглый год. Хорошо ему было лететь над Родиной матушкой. У экипажа было прекрасное настроение и он иногда в патриотическом порыве по команде дружно затягивал:
Россия - озёра, реки и поля,
Россия - родная русская земля,
Во славу, во славу Родины моей,
Поёт Российский соловей…
Экипаж самолёта участвовал в хоре художественной самодеятельности, и у него с песней неплохо так получалось.
На борту самолёта были туристы, которые мыслями находились давно уже там, на тёплом и Красном море. Солнечный лучик лукаво играл на серебристом крыле, а командир со вторым пилотом точно и весело нажимали на рычаги и педали управления самолётом.
Россия – мы своей Родины сыны,
Россия – перед тобою мы равны,
На веки, на веки любим мы тебя,
Россия Родина моя…
Опять дружно раздалось в кабине пилотов, и всё было бы хорошо, но тут самолёт попал в тучку, его огромные крылышки намокли, датчики стали показывать обледенение, после чего дружное пение в кабине пилотов резко вдруг прекратилось.
- Да…- немного помолчав, протянул командир. - Надо было бы самолёт обледином обработать получше, всё экономят, понимаешь ли, обледин, экономят… Ити их в душу…! – крякнул он для пущей убедительности, а потом стал запрашивать ближайший аэродром для посадки.
- Что у вас там случилось? – сухо поинтересовалась земля.
- В дождь попали, крылья намокли, просушиться бы надо…. – ответил диспетчеру командир.
Так лайнер оказался на "попутном" военном аэродроме, вокруг которого во всю носились бабочки и стрекотали кузнечики.
Просушив крылья, самолёт стал выруливать по рулёжке на взлётную полосу для исполнительного старта, и тут у экипажа начались проблемы. На рулёжке к старту было наставлено так много самолётов и в таком бестолковом порядке, который тогда был, наверное, только на военных аэродромах, среди которых красивый белоснежный лайнер выглядел одиноким странником, заблудившимся в дремучем самолётном лесу.
По мере продвижения самолёта к взлётной полосе среди плотно стоявших других самолётов глаза командира экипажа всё больше и больше расширялись, и вот, в конце концов, они расширились на максимально возможную величину. Тут нервы командира не выдержали, и он с чувством изрёк совершенно потрясающую фразу:
- Ни фига себе, понаставили самолётов…!? Не зацепить бы кого-нибудь!
Командир в гневе зыркал по сторонам и играл желваками.
- Не нарваться бы нам на великий гимор… – сосредоточенно выбирал он достаточную ширину для прохождения самолёта к взлётной полосе, а потом вдруг неожиданно бросил борт инженеру.
- Ты чего там сидишь? Иди сюда, смотри и говори, проедем мы тут, или же не проедем…? Или мы сейчас кого-нибудь уе… или просто зацепим?
- Да я то откуда знаю, я вам что, миллиметровщик, что ли?
- Понаставили тут самолётов, сам черт не разберёт куда ехать!? – снова стал возмущаться командир.
Второй пилот приоткрыл форточку, в которую тут же ворвался тёплый ветер, он жадно потянув ноздрями, и вдруг выдал.
- Ведь прямо в душу дует, зарррраза!
- Вжжжжжжж – мягко то завывали, то наоборот сбрасывали обороты все четыре двигателя самолёта, и по всему чувствовалось, что экипажу стоит больших усилий такая рулёжка с незамысловатыми объездами.
Но тут командир, увидав, совсем маленький для его огромного лайнера проезд, решительно сбросил газ и нажал на тормоз.
- Да что ты ёлки зелёные! Похоже, здесь мы ни фига не проедем…. – стукнул он кулаком по штурвалу.
Тем временем на лопатках турбин искрилось тёплое летнее солнышко, а командир от осознания наиглупейшей ситуации и злости был уже на грани обморочного состояния, того самого, когда от злости начинается выделение яда, которым можно запросто отравиться.
- Да что же это они так близко самолёты-то поставили, прямо какая-то охота на белых ворон…! Слышь? Инженер, ты давай смотри - слева, а ты второй пилот - справа, да в оба у меня смотрите и говорите, проедем мы тут или же не проедем…? – как кот озабоченно щурился командир.
- А если проходить не будем, то сразу же говорите мне – Стоп! А я буду вперёд потихонечку подавать…
- Уразумели?
- Так точно наш командир! Уразумели! – дружно ответили инженер со вторым пилотом.
Командир отпустил тормоза и потихоньку стал прибавлять газу.
- Вжжжжж – снова стали набирать обороты турбины двигателей.
- Правее мой командир, правее! – перестраховывался борт инженер по левому борту.
- Правее нельзя, мой командир, держите левее! – заворачивал командира второй пилот в сторону инженера.
- Вы задолбали меня! Как я могу поворачивать одновременно и правее и левее? Так правее или левее…?
- Левее… праве… - продолжали командовать второй пилот с инженером.
- Слушайте, мой командир, может быть, остановимся, отработаем реверс и подадим задом, пока мы тут морду какому-нибудь самолёту не снесли – деловито предложил второй пилот командиру.
- Задом говоришь…? Я тут передом не могу проехать, а ты задом! Где ты видел, что бы на нашем дураке пятились задом по аэродрому…?
- Правее… левее… наш командир – направляли самолёт второй пилот с бортинженером.
- Ой! Оёёёёй…! – вдруг закричал инженер.
Тут по корпусу самолёта прошел хороший удар!
- Стоп! – теперь закричал, уже и второй пилот.
- Всё, пиз…ц! Стоп надо было говорить раньше! – с новой силой в досаде стукнул командир кулаком по штурвалу.
- Всё! Приехали! Тпурррр! – нажал он на тормоз. - Что там у нас случилось? Контакт? – обернулся он на бортинженера.
- Полный контакт! Мы своим правым крылом морду у 154го всю снесли на фиг!
- Ни фига себе…??! – насколько можно изумлённо снова удивился командир, но крепость его выражений совсем не соответствовала обстановке. - Давайте мне дубинатор, я сейчас вылезу и пойду им стояночников "окучивать", что бы они гады знали, как правильно нужно расставлять самолёты!
- Командир! А как же мы теперь полетим? А? – вопросительно смотрел второй пилот на командира.
- Как, как…? Да никак!!! Вместо полёта теперь у нас будет великий гимор! В душу этих вояк с их расстановками самолётов! Передай пассажирам по радио, что полёт окончен и пусть они радуются, что мы столкнулись не в воздухе, а то радоваться было бы некому…
Двигатели на самолёте были выключены, и наступила мёртвая тишина, только что произошедшее стало медленно перетекать в настоящее…
А на военном аэродроме по-прежнему стрекотали кузнечики и беззаботно порхали бабочки…
Андрей Днепровский – Безбашенный.
2 марта 2006г