Ортодоксы и миноритарии или вдова командора

Владимир Николаев
 ОРТОДОКСЫ И МИНОРИТАРИИ или ВДОВА КОМАНДОРА



 «Вся иззябшая, вся простывшая,
 Но не предавшая, не простившая.»
 
 А.Галич «Городской романс»




 Лепорелло догнал Дон Гуана уже на подъезде к городу. Дон Гуановский «феррари» остановили гаишники. Лепорелло притормозил неподалёку и, не опуская тонированного стекла «мерседеса», наблюдал за происходящим. Слегка поизголявшись,
менты, получив мзду, отпустили штрафника. Лепорелло сел на хвост командиру и так, цугом, они подкатили к дому покойного Командора.

 - Анечка, это я, с приятелем, открывай, - сказал Дон Гуан в микрофон домофона и подмигнул видеокамере.
 
 - Что будут пить дорогие гости? – осведомилась накрахмаленная и длинноногая прислуга Доны Анны.
 - Я – коньяк, а мой товарищ – кофе, - распорядился Дон Гуан, - а хозяйка чего медлит? Уж нет ли соперника здесь? – изволил пошутить Гуан.
 - Они одеваются. Никак обмундирование выбрать не могут. Нравитесь вы им сильно, мужчина! – кокетливо сообщила длинноножка, ставя выпивку и кофе перед гостями. Лепорелло непроизвольно пошевелил пальцами, когда барышня сделала стойку, то есть нагнулась над низким столиком. В профиль её фигура в коротенькой юбке была так вдохновляюща…
 
 - А вот и я! – посетители вскочили при виде хозяйки. Прислуга мгновенно исчезла. Дона Анна нарядилась по моде семнадцатого века в фиолетовое платье с шитым золотом корсажем, по антикварной ткани везде, где только можно – ленты, жемчуг и чёрт знает что!
 - Анюта! Я ваш навеки! – восторженно возопил Дон Гуан, - при такой жене помирать глупо!
 - Ты это о чём? – подозрительно нахмурилась Дона Анна.
 - Ну о чём, о чём? Вот о нём! – Дон Гуан кивнул на портрет покойного Командора, перевитый траурной лентой по углу.
 - Кондуктор, нажми на тормоза! А не то я сама это сделаю… – с угрозой в голосе произнесла хозяйка.
 - Анечка, так ведь я его по твоей просьбе замочил! Ты же сама меня сколько раз в койке об этом просила.. – развёл руками обиженный любовник.
 - Не поняла!
 - Да здесь все свои, Ань! Вот он обеспечивал операцию прикрытия, когда я на трассе догнал твоего старого пердуна и обойму целую из «Стечкина» в него вмантулил! Он полностью в курсах, Анюта! Чего менжеваться-то нам.
 - Жоржик, ты ничего не пил с утра и с головой у тебя нормально ли? – исподлобья глядя, низким грудным голосом произнесла хозяйка.
 - Давление сто двадцать на восемьдесят, анализы – классные. А всё остальное ты сама трогала позавчерашней ночью. Чего спрашиваешь? Обидеть хочешь?! – теперь уже Дон Гуан напрягся.
 
 Дона Анна позвонила в золотой колокольчик. Вошли двое. В серых пиджаках. Глаза ледяные. Затылки прямо из плеч, без шеи. Пиджаки на груди слева топорщаться как положено.
 Дон Гуан дёрнулся было правой рукой за пазуху, однако эти двое проворнее были. Один выстрелил Гуану в лоб, а второй стрелять не стал, а держал на мушке Лепорелло.

 - Так, - процедила Дона Анна верному оруженосцу Дон Гуана, - забирай-ка ты этого придурка и вези куда хочешь, хоть на помойку, а хоть в морг. Помогите ему!

 Когда Лепорелло и двое в серых костюмах унесли тело, Дона Анна, выпив полный стакан коньяку, перекрестилась и, подойдя к портрету покойного мужа, сказала:
 - Извини, дорогой, обкроилась! Х… на х… менять, только время терять!

 Налила второй стакан коньяку, выпила и залилась горькими женскими слезами.
 - Ну какая я вам Дона Анна! – закричала она на вбежавшую прислугу и дворецкого, - Анька я из Орши! И одного его, Командорушку любила и люблю. Он лучше всех! Лучше всех! И зачем он мне изменил с этой мартышкой! Курица она ощипанная, киноп…да, а не кинозвезда!...
 
 И, наливая третий стакан, уже совершенно твёрдым потусторонним голосом сказала портрету:
 - А ты – козёл! Так вам всем и надо!

 КОНЕЦ