Из цикла "Дворик на Низами"
Борис открыл входную дверь. Висящий над головой набор из коротеньких металлических трубочек и грузика на нитке, именуемый в семье "мудозвоном", весело забренчал, оповещая о вошедшем. Борис с удовольствием втянул в себя запах жарящейся, прочесноченной до остатков печенки курицы и направился к любимому креслу.
- Ицикович, мы едем за границу! - раздался голос из кухни.
"Ну и езжайте, а я то здесь при чем?" - привычно подумал он.
Потом как-то запоздало сообразил, что "мы" на этот раз, скорее всего, подразумевает и его тоже. Потому что обычная вторая половина "МЫ" в устах жены - его теща Софья Мироновна - по состоянию здоровья никак не могла собираться за границу.
Тяжело плюхнувшись в кресло и вытянув ноги, Борис не глядя нащупал пульт телевизора. Выплывшая из кухни, Беллочка перекрыла экран телевизора своим телом, привычно выхватила у него пульт и грозно спросила:
- Ты слышал, что я сказала?
- Зайка, я сейчас сниму туфли, переоденусь в домашнее и мы поговорим.
Беллочка грозно покачала головой и сделала пол шага по направления к Борису.
- Ты мне не прячься за свои тапки и шорты. Я тебя спрашиваю, ты слышал?
Борис поднял на нее утомленные, красные глаза и сказал:
- Можно спросить, куда ты собралась?
- Не "ты" а "мы".
Борис обреченно поправился:
- Ну, хорошо, куда мы - он вложил в "мы" всю свою иронию и неудовольствие - собираемся за границу?
- Мы едем в Барселону.
Борис поднял брови и спросил:
- А почему именно в Барселону?
И замолчал на полуслове, всячески понося себя за усталую забывчивость. В следующие полчаса, облитый негодованием и мучительно соскребая с себя словесный коктейль под названием "Сальвадор Дали", он узнал много интересного о самом себе, о низменности своих интересов и попутно был осведомлен о стоимости поездки и необходимой сумме денег на карманные расходы.
Все было не так-то страшно. Кусалось, конечно, но не смертельно. Хуже было другое. Вместо планируемого отдыха где-нибудь на лоне природы, где можно было спокойно поваляться под деревом, посмотреть телик, почитать, наконец, какой-то детективчик, предстояла беготня по городам, улицам, музеям и магазинам. Но спорить было поздно.
Узнав, что Борис едет в отпуск в Испанию, сотрудник, не прекращая работы, присвистнул и сказал:
- В Испанию надо ехать без жены.- И тут же пояснил всему коллективу - Испания сейчас сплошной нудистский пляж. Куда не плюн - девицы или с голыми сиськами, или совсем голые.
- Да ну тебя, - не поверил Борис.
Но по тому, как тоскливо заныло сердце понял - прав сотрудник. Без жены в отпуске было бы лучше. Во всех смыслах. Но откуда ж такое счастье...
Испанская земля уже приготовилась, и, выждав пару недель, нанесла по попе мягкий удар, смягченный колесами самолета и подушками сидения.
По дороге из аэропорта, наслаждаясь яркой зеленью за окном автобуса, и увидев за окном голубой отблеск моря, Борис вспомнил слова сотрудника и невольно вытянул шею. Но море было далеко, пляжи тоже, а его тяга к окошку в результате вылилась в прижимание к крупногабаритной фигуре собственной жены. Беллочка, усмотрев в этом совсем другое, ласково посмотрела на мужа и взяла его за руку. Борис обреченно вздохнул.
Впечатления карабкались друг на друга, распихивая вчерашние и оттесняя в уголок позавчерашние. Отпускные дни крутились пропеллером, не оставляя в своем вращении даже маленького просвета, чтобы вздохнуть, перевести дух. Отпускные дни таяли, карта Каталонии становилась все привычнее и роднее, а фраза сотрудника о поголовном нудизме на пляжах, нет-нет, да и вспоминаемая, оставалась недоказанной.
Странная вещь, ну подумаешь, неодетые девицы. Видел же их за свою жизнь немало. Но это все было как-то индивидуально, для личного пользования. А тут… Непонятно почему, но мысль об обнаженных женских телах выставленных на всеобщее обозрение огромному скоплению народа, и недоступных по той же причине, почему-то не выходила из головы.
Первые проблески голых тел, Борис обнаружил вчера, слушая уютный перестук колес электрички, бегущей по самому краю берега из их маленького курортного городка в Барселону. Борис пристроился около окна, выходящего на море, и, любуясь малюсенькими бухточками, как будто специально созданными на двоих, наткнулся на стайку девиц, щеголявших топлесс. Весьма заинтересовавшись открывающимися возможностями, он засигнализировал другу. Непонятливый Сашка не понял осторожных намеков, посылаемых ему Борисом, и продолжал сидеть рядом с их женами на противоположной, теневой стороне. Ознакомленный с диспозицией, на обратном пути он тоже прилип к окошку с видом на море. Но, то ли сентябрь влиял, то ли время было уже предзакатное, то ли простое невезение, только друзья вышли из электрички со скрученными шеями и минимальным уловом. Всего то и мелькнуло за окном три обнаженных тела. Из них два были "мужчина, вид сзади", а третий - "мужчина, вид спереди".
Сашка, по дороге от электрички к автобусу, сердито крутил головой, с треском разминая застывшие мышцы, и ядовито сказал:
- Что, именно голые мужские жопы так влекли тебя к окну?
Борис смущенно хмыкнул, но крыть было нечем.
Вечером того же дня, нагрузив друга бутылками, и отправив в гостиницу, Борис оставил себе трудную миссию выколупывания жен из магазинов. До сегодняшнего дня дамам, в короткие перерывы между экскурсиями, удалось осмотреть лишь несколько прилегающих к их отелю лавчонок, торгующих колониальными товарами. К тому же это происходило в те несколько десятков минут, которые нужны были мужчинам, чтобы закупить вино на вечер.
Пробежав несколько магазинов, он увидел женщин, стоящих около каких-то полок и оживленно переговаривающихся. Но никто ничего не брал в руки, не рассматривал и даже не мерил. Зная характер своей жены, Борис не мог поверить, что она, увидев заинтересовавшую ее безделушку, не ухватила ее и не осмотрела со всех сторон. Заинтригованный, он подошел. Дамы, покосились на него, но продолжали рассматривать, обмениваясь впечатлениями уже шепотом.
Кусок магазина был отдан секс-шопу. На стенде, аккуратно упакованные в пакетики висели дамские утешители всех размеров и цветов. С подогревом и без, страстно дрожащие по желанию хозяйки или непередаваемо стойкие, идеально соответствующие мужской анатомии или абстрактно – ассоциативные. Тут же висели презервативы, то смахивающие на ершики для чистки бутылок, то гордящиеся своими сталинистскими усами, то вопящие о своем бесподобном вкусе. Борис хмыкнул, но, покосившись на женщин и уловив элемент эпатажа в их поведении, предпочел не комментировать.
Вечером, задрав гудящие ноги на перила балкона и потягивая вино, Борис задумчиво произнес:
-А ведь сегодня мужской день.
Вся компания недоуменно уставилась на него. Борис, не обращая внимания на испуганные взгляды друга, поведал о результатах сегодняшних наблюдений и грустно добавил:
- Можно подумать мы такого счастья не видели. Лучше бы дамы сегодня смотрели в окошки.
Дамы захохотали, и Инна сквозь хохот выдавила:
- Можно подумать, что и мы такого счастья не видели, тем более там все далеко и мельком…
- Зато вы потом компенсировали, разглядывая все это же, но уже крупно и неподвижно…
Тут уже заржали все вместе. Отсмеявшись, женщины переглянулись и взбунтовались. Они заявили, что экскурсии "это конечно очень здорово и познавательно, но надо бы сделать остановку и, наконец, сходить на море". Борис, хорошо зная свою супругу и ее подругу, мгновенно понял, что "сходить на море", это всего лишь фигура речи, а под этим скрывается достигшее невыносимого накала желание побродить по магазинам и выяснить как у них тут с ширпотребом.
- А разве осталось еще что-то недоосмотренное? - невинно спросил он. - Я думал, вы все уже осмотрели сегодня в магазине.
- Да, осмотрели, - ехидно ответила Инна. - А завтра хотим найти магазин, где все это и примерить можно.
- Ну, вы примеряйте, а мы с Сашкой пойдем погулять. Чего вас не смущать во время примерки...
Беллочка, покосившись на своего благоверного, подозрительно сказала:
- Иннка, а ты догадываешься куда они попрутся, пока мы будем по магазинам ходить?
- На пляж конечно, голых баб искать, - уверенно ответила Инна.
- Ну и…, - неуверенно запнулась Белла.
- А куда они на фиг денутся с двадцатью евро в кармане, - спокойно ответила Инна.
И взвился торг. Мужчины требовали денег и свободы. Женщины предоставляли ограниченную свободу, но деньги стремились зажилить, ссылаясь на огромное количество соблазнов, поджидающих женскую часть компании в магазинах. В конце - концов, компромисс был достигнут.
Утром, дойдя до скопища магазинчиков, мужчины облегченно вздохнули, озолотились, в соответствии с договоренностями, и, помолодев внутренне на пару десятков лет, отправились на поиски приключений.
Они, нагло разувшись и как бы этим приобщившись к нудистам, поперлись вдоль полосы прибоя, жадно шаря глазами по сторонам. Народу было много, женщин тоже, но никто не отсвечивал загорелыми персями и соблазнительными задами. Через несколько сотен метров, Сашка начал материться на всех известных ему языках. Борис удивленно посмотрел на него. Друг показал глазами в сторону воды. К воде перся белобрысый обрюзгший коротышка в чем мама родила. Зрелище было омерзительным. Публика никак не реагировала. Борис возмущенно плюнул и мрачно сказал:
- Похоже, слухи о нудистах сильно преувеличены.
Друг согласно кивнул головой. Из чистого упрямства они все-таки дошли до конца пляжа. Перед самыми скалами, они все-таки увидели искомое. Две дамы предпенсионного возраста сидели топлесс. Зрелище было еще менее эстетичное, чем голый мужик.
- А на фотографиях-то, что в каждом киоске продаются, такие герлы голые, - печально вздохнул Борис.
- Не скажи, - вздохнул друг.
Они купили в ближайшем ларечке холодное пиво, уселись на бетонном бордюре в тени сосны, свесили ноги к морю, и стали смотреть на чудесную бухточку прямо под ними. Там было всего несколько человек, лениво загоравших на подстилках. Из-за скалы вышла юница и пошла к берегу.
Два седеющих, подержанных мужика, один с пузом, второй с лысиной и животиком, сидели, забыв про пиво, и восхищенно смотрели на тоненькую женскую фигурку, уверенно выходящую из воды. Она помотала головой, стряхнув воду с волос и заставив задорно дрогнуть крепенькую грудь, и неторопливо пошла к своей одежде. Вытерла лицо, не обращая внимания на капли воды, ползущие по коже от грудей вниз, к чуть выступающему пупку и аккуратно подстриженному кустику. Чуть задрапировала полотенцем обнаженное тело, подняла свои вещи, и, совсем не обеспокоясь тем, что из под яркого полотенца то шкодливо выпрыгивает непослушная грудь, то выглядывает загоревшая попка, пошла вдоль воды...