Колдобина
("Колдобина" - ощутимая разница в уровне дорожного покрытия. "Колдоёбина" - сильно ощутимая разница в уровне дорожного покрытия, от колдобины отличается большими размерами)
Роман Григорьевич, начальник ДРСУ (дорожно-ремонтно строительного участка), в обязанность которого входило следить за участком дороги и не доводить его до того состояния, чтобы на нём появлялись колдобины, ямы и выбоины, ехал сейчас по нему проклятому, по нему ненавистному, по нему неровному и окаянному, ломая свои карие очи о в дрыбадан убитую и разбитую поверхность, то и дело едва уворачиваясь от ям, ухабов и выбоин.
- Нет бы, поменьше ездили по дороге, так и дорога целее была, ведь круглые сутки по ней ездят… туды сюды, туды сюды целые сутки катаются. И чего только дома им не сидится? – думал начальник ДРСУ, в очередной раз лихорадочно выворачивая руль в противоположную сторону от очередной выебоины.
Безкайфовою дорогой ехал Роман Григорьевич, ой безкайфовою, у него не было кайфа при езде по такой дороге, тому всевышний свидетель, где кайфа ему совсем не было.
- Шишку бы не набить - клацнув зубами на очередной яме, каждый раз молил Бога начальник участка. – На таких ямах языка запросто можно лишиться… - от души матерясь, думал Роман Григорьевич про себя.
Этот участок дороги никто не любил. На нём повсюду валялись болты, гайки, поломанные и погнутые колёсные диски, шаровые опоры, сцепки, рулевые тяги, рессорные и подрессорные листы, лопнувшие пружины, оторванные амортизаторы, тормозные колодки, трубы глушителей, плафоны освещения кабины, разбитые головами водителей и их пассажиров, в ярости выброшенные противосолнечные козырьки, зачастую помятые их же неуклюжими головами. Все эти предметы, были немыми свидетелями сурового дорожно-транспортного бытия.
Рабочих на своём участке Роман Григорьевич содержал в строгости, они без его ведома, даже пукнуть не смели. Он считал, что в жизни добился определённых высот потому, что не пальцем был сделанный. Вот так! (не то, что некоторые). Он был не такой как все, он был белый, пушистый и мягкий. Правда, слыл с браком, так как был кодированный. Раньше он глубоко заглядывал в бутылку как следует, но потом исправился и стал принимать решения на основе глубокого внутреннего самосознания, а не по пьянке, как раньше.
В его жизни были любимые занятия и развлечения, например, такие как: Долгое ожидание сладкой зевоты кота, к чему Роман Григорьевич всегда относился с тонким душевным трепетом. В ожидании зевоты мягкошерстного он проводил много времени, и вот дождавшись, когда пушистый будет широко зевать, Роман Григорьевич с быстротой молнии засовывал усатому палец в рот, насколько это было возможным, кот давился, что доставляло начальнику дикую радость и удовольствие. Правда, ещё у него была любовница, которая потихоньку, как мобильный телефон всё время тянула и тянула из него деньги, а Роман Григорьевич соответственно, вытягивал их с дорожного бюджета, но это было не главное…
На стареньком Уазике он ездил без опознавательных знаков различия. Дело в том, что его зам в настоящий момент находился в больнице с тяжелыми. Нет, он не влетел в яму, в яму влетел чужой Мерседес да так дал в ненавистную, что у него аж колёсико отвалилось, а тут как раз зам трапился и попал под раздачу.
- Да что же ты гад за дорогой-то не следишь? Гляди, какие колдоёбины у тебя на участке…! – тыкали зама в отвалившееся колесо крутые ребята, а потом долго и больно били. – Какой нехороший ты дядя, какая у тебя плохая дорога! – от души ребята метелили зама.
После этого Роман Григорьевич приказал закрасить надпись на своём Уазике – "Дорожно-эксплуатационная служба", видать, так ему было спокойнее.
А за дорогой Роману Григорьевичу смотреть было совсем некогда. Баня у него была недостроенная и ещё эта вечная головная боль, как бабки с ремонта дороги стянуть, и ещё куча других разных дел, то деньги на мост под обрез дали, ломай теперь голову, как их скроить. Видать знали, что деньги все разворуют, поэтому в обрез и выделили, вероятно, для того, чтоб мост хотя бы остался.
Теперь зама у Романа Григорьевича временно не было и ему самому пришлось объезжать участок своею персоной. Да уж! Давненько он на нём не бывал. Может быть, он на нём ещё столько же не был, если бы по его участку не проехал очень большой начальник, который большого полёта был человек. Высокий начальник сидел в лимузине на заднем сиденье, серьёзно думал о чем-то серьёзном, любовался придорожной природой, а тут эта… колдоёбина и он кэ-эк дал головой в крышу, аж до помутнения сознания, в крыше полусферу головой выгнул… А как опомнился, схватил сотовый телефон и сорвался вдруг как собака. Тут нижестоящие начальники как забегали, как побежали, как тараканы из печки, которую давно не топили, Роману Григорьевичу соответственно тоже немного досталось.
А пока Роман Григорьевич пристально вглядывался в очередную выбоину, тонко, как морозный узор, размышляя о том, что в жизни нет ничего постоянного. Деньги морального удовлетворения не приносят, дети вырастают, любовь быстро проходит – остаётся лишь память, которую можно оставить в людских сердцах.
За думками дорога пошла на спуск, и начальник покатился вниз по наклонной. А там, ещё дальше под горку, коварно была притоплена лужей сильная разница в уровне дорожного покрытия, о которой Роман Григорьевич знал, да за мыслями позабыл о ней окаянной. В самый последний момент ангел хранитель хотел, подсказать ему правильный путь, посоветовать взять чуть правее, но что-то задержался с советом, возможно, времени ему не хватило. Начальнику б тормозить в самый раз, да тормозить было не чем, так как все гайки пооткрутились, поотваливались и он Уазиком кэ-эк дал со всей дури, в эту самую выебоину! Уазик кэ-эк стриганул на два метра козла! Роман Горигорьевич в Уазике кэ-эк прыгнул, как теннисный мячик... Разбил дурной головой противоударный плафон освещения, который был сделан из белого толстенного такого стекла на случай попадания пули.
От удара зрачки Романа Григорьевича повернулись в душе на 180 градусов, а молодая луна на небе качнулась, и развернулась обратной стороной, потом ещё покачнулась, и представьте себе…, чуть-чуть не сошла со своей Лунной орбиты. Нет! Вы только представьте себе силу такого удара!
Вставные зубы начальника громко клацнули и прикусили язык, пальцы об руль все напрочь отбились, а полированная лысина вмиг обагрилась кровавою кровью. В мозгу у Романа Григорьевича произошло помутнение сознания, а за помутнением последовала дежа-вю, то есть – полная потеря памяти и ориентация в пространстве. Роман Григорьевич в мгновение ока позабыл обо всём на свете. Кто он такой, как его звать величать, куда ехал, где живёт, какого он роду и племени, как звать супругу и всё такое прочее. Говоря медицинским языком, у него наступила полная амнезия.
Его Уазик съехал с дороги, упёрся в сосну и остановился. Начальник в машине долго молчал, прильнул щекою к стеклу. В его голове кружились остатки мыслей почему-то про армию, когда они, сговорившись с солдатами, приветствовали генерала: - Здравия жела… гав, гав, гав, гав…! Потом ему долго мерещилась комната страха, где было страшно темно, а кругом стояли одни только грабли.
Так на участке дороги появились ещё две поломанные рессоры, оторванные глушитель и один амортизатор.
Неведомо, долго ли Роман Григорьевич тяжелораненый истекая кровью, просидел в своём убитом Уазике, но на его счастье мимо проезжали рабочие, которые его подобрали. Каково же было их удивление, что их начальник совершенно ничего не помнил и только кричал: – Уберите скоты от меня свои поганые руки!
Рабочие вытащили его из машины и отвезли домой. Они точно знали, где он живёт.
Жена Романа Григорьевича встретила мужа в ужасе.
- Что с ним?! – голосила она. - Может быть, вы его уронили?! Может, он с кедра упал? Или же его звездой звездануло?! – голосила супруга начальника, принявшись жалеть его и обхаживать.
- Не уроняли его – крестились рабочие. - Они сами в выбоину угодили!
- Иди сюда мой оленёночек… - потянулась супруга к Роману Григорьевичу.
- Уйди коварная женщина, я не знаю тебя, и знать не желаю, ты, наверное - ведьма! – тигром зарычал он на жену.
От услышанного супруга сначала упала в осадок, а потом горько и безнадёжно заплакала.
- Да чтоб ты задохнулся в своих страданиях и издох, ирод проклятый! – в истерике сокрушалась супруга. - Ты же начальник дорожного участка, это твоя прямая обязанность - следить за дорогой! Как следил, так и попал…! Сурово пострадал от этого сизый мой голубочек, такие муки принял – плача, корила жена своего непутёвого суженного.
- Молчи женщина, молчи несчастная! – рычал на неё Роман Григорьевич раненным тигром.
Правду сказал Александр Сергеевич Пушкин: - На Руси две беды, дураки да дороги.
День сменял ночь, медведи на севере вертели земную ось, земля потихоньку вращалась, а жена всё мучилась с Романом Григорьевичем, который так ничего и не вспомнил.
Потом Роман Григорьевич ушел из дому, да так и не вернулся. Спасибо телепередаче "Жди меня", которая его быстро нашла.
Собралась жена Романа Григорьевича и поехала со слезами забирать мужа. Забрала, и вот едут они обратно на том же самом отремонтированном убитом Уазике, водитель которого заболтался, да кэ-эк даст опять в ту же самую выбоину. Уазик кэ-эк дал козла, метра на три, а Роман Григорьевич в нём как прыгнет, опять дурной головой ударился в крышу, снова лысину себе всю разбил, но тут произошло – чудо великое.
- Ах ё… твою мать!!! – вдруг вырвалось из уст Романа Григорьевича.
Его взгляд стал осознанным и осмысленным, он посмотрел на жену и…, представьте себе, назвал её точно по имени. Так жизнь у него потихоньку пошла.
Андрей Днепровский – Безбашенный. (A.DNEPR)
29 марта 2006г
- Эх, до-ро-гииии…