- Мир не справедлив, - мужчина, сказавший это, утвердительно хлопнул по столику ладонью, словно припечатывая к нему несуществующую муху. Лягушкой подпрыгнула тарелка из-под салата, жалобно звякнули бокалы, юноша за соседним столом недовольно оглянулся на шум, но, встретив жесткий немигающий взгляд квадратного человека, не сказал ни слова, поправил очочки в тонкой оправе и повернулся к девушке. Она, хотя и очень хотелось посмотреть, даже не скосила взгляд, и после секундной заминки продолжила рассказ, как будто ничего не случилось.
- С чего ты взял, все же нормально идет? - спокойно возразил собеседник, наблюдая лихорадочную суету кругов на поверхности напитка в квадратном стакане.
- Да с того взял, что эта гнида толстожопая, - басил недовольный, - сидит в кабинете, сплит система ему температуру поддерживает и влажность, чтобы не засох, а я как сивка-бурка бью копыта, в самолете больше чем в постели сплю!
- Ну и что, спишь же, погоди еще и бессонница начнет мучить! - усмехнулся собеседник, - пусть сидит, главное, что подпись ставит.
- Так он, падла такая, за свою закорючку больше половины от навара имеет, а я? - кипел здоровяк.
- А ты тоже кое-что имеешь. И не будь его визы, сейчас не виски посасывал бы, а лапу, если не что-нибудь другое, и, заметь, все идет по закону! Короче, давай по маленькой и пошли, еще дома успеешь с грымзой своей объясниться. Завтра, как договорились...
- Как они задолбали! Полжизни ишачил, света не видел, и сейчас то же самое... ладно, я звякну, - попрощался человек-шкаф на автостоянке. В коротком рукопожатии, у собеседника рука словно в пресс попала. Мощное тело упало через приветливо распахнутую дверь на сиденье джипа. - Будь!
С короткой паузой сначала за шефом потом за телохранителем мягко закрылись дверцы, и машина резко взяла со старта.
Оставшийся на стоянке мужчина взглядом исподлобья проводил красные огоньки. Дождался, когда они скроются за поворотом. Ткнул большим пальцем в мобильник.
- Все нормально, плод созрел. Завтра навестит.
-...
- Я же сказал! Хорошо, обсудим при встрече, - сухо оборвал он разговор.
И только после этого направился к ожидающей его "Волге".
"За что кровь проливаю, бля... туфли эти... какая тварь их придумала, то ли дело в детстве, носился в кедах, горя не знал, - резко выпрямился, перехватил удобнее пакет, который прижимал к бедру локтем, от резкого движения слегка качнуло, удивился, - надо же, вроде и выпил вчера чуть-чуть, а штормит. Старею, сдаю! Ну ништяк, еще побарахтаемся. Секретутку новую надо жахнуть... Черт! Уже десятый час".
- Сегодня опять на рогах вернешься? Пойдешь, пакет с мусором прихвати, Кати не будет, у нее ребенок заболел, - остановил его на пороге некогда милый голос жены.
- Самой в ломы отнести?
Оставив без ответа глупый вопрос, правда и не оценив двусмысленность полунамека на рога, Михаил Николаевич, не дожидаясь реакции на свое любопытство, взял с пола приготовленный пакет (хорошая выдумка для ****унов, что ходят к соседке, с чужим ведром домой не придешь по оплошности) и вышел на площадку. За спиной с легким щелчком прикрылась сейфовая дверь с ригельными замками.
Во дворе ("Нет в мусоропровод выкинуть! Проскочил, черт побери!") он широкими шагами прошел мимо пофыркивающего джипа, немного не доходя до контейнера, точным баскетбольным броском швырнул ношу. Развернулся и, морщась от головной боли, сел в подкатившую машину.
- В правительство!
Черный пакет упал прямо к рукам бомжа, Шанек, проводив взглядом мужика, поднял его без особой надежды. Не звякнуло, значит нечего ловить.
"Не звякнуло, не звякнуло... Звякнуло! Да еще как! И ловить надо, - в прошлой жизни Шаньку иногда приходилось держать такие бумажки в руках, - как там древние говорили? Карпе диэм!"
Рожа чужого презика ему была знакома и по учебникам. Аккуратные серо-зеленые брусочки перетянуты резинками. Шанек машинально глянул влево и вправо. Привычным движением опустил в этот же пакет две найденные бутылки и метнулся в проход между ракушками гаражей, свернул за трансформаторную будку. А потом, проскочив под арку, нырнул в подземку. Выскочил к трамвайной остановке. Свезло, в этот еще не только через переднюю дверь можно сесть.
"Сколько? Пачек шесть. Не меньше, - прикидывал Шанек пакет на руке. - На фига бутылки-то взял? Впрочем, не пропадать же добру".
Что-то подтолкнуло, через несколько минут Шанек выскользнул в закрывающуюся дверь. Оказалось, что инстинктивно вышел возле продовольственного магазина. Бомж увернулся от наезжающего автомобиля и, не оглядываясь на рык клаксона, покондылял к двери... "Интересно, сколько сейчас за бакс дают!"
- Извините, пожалуйста, какой сейчас курс? - обратился он к молодой парочке на крыльце.
Шестнадцатилетний парень нашелся сразу:
- Чебурашка рубль двадцать, с винтом по рубль пятьдесят! - и засмеялся вместе с подружкой.
- Спасибо! - буркнул Шанек. Освободившись от бутылок, он выскреб из подкладки свой "НЗ" - пять рублей одной монеткой, добавил к ним трехрублевую выручку, взял (гулять - так гулять!) в киоске пирожок...
"Надо одеться. Блин, баксов как грязи и денег нет! И язык как помело. Лезу с вопросами. Вот же обменник и ясно черным по желтому написано, что 27-70, это сколько ж нашими в меня кинули? И вообще, сколько там пачек, может быть и не шесть. Охренеть можно. Так... одеться, отмыться и рвать когти подальше, пока башку не отвинтили. И базар фильтровать как можно лучше. А в магазин не пойдешь!"
Если повезет, так уж повезет. Здесь же во дворе магазина возле контейнера на парапете лежала груда не разобранной одежды. Все чистое, почти новое... Шанек уверенно взял темные брюки и серый свитер. Отошел на пятнадцать метров в сквер, не особенно стесняясь, что легкий флер июньской листвы плохо укрывает от прохожих, разделся до трусов, после секундного раздумья снял и их, оделся в обновки, переложил из пиджака свои документы в пакет к деньгам, отнес вонючее тряпье в контейнер. Бич преобразился. Нормальный работяга идет из магазина... или с ночной смены. "Прощай, невезуха!"
На втором этаже задернулась белая занавеска.
- Ну, вот и хорошо, оделся человек, хоть кому-то пригодится... Ах, Васенька, жил бы да жил, еще, - вздохнула старушка.
"Игровой клуб. Обмен валюты. Вот и славно, что круглосуточно! Да еще и дают на пять копеек больше. На шесть пирожков с картошкой выгадал. Тут и паспорт не спросят".
Шанек сунул в лоток двести долларов. Через мгновенье в руках были не просто деньги, а по последним годам его жизни - бешеные деньжищи.
"В "Фамилии", слышал, обувь недорого стоит! И на рожу не посмотрят. Какой у меня размер ноги-то? Во дворе, воровато оглянувшись, наскоро помыл ноги под краником, к нему дворник присоединяет шланг, чтобы поливать газон, пару раз плеснул водой и в лицо, вытерся носовым платком сомнительной свежести. Хорошо!
Вынул из кармана хрустящий полиэтилен с новыми носками, купленными у бабки возле входа в метро, развернул. Сто лет в целых носках не ходил... Мокрый комок платка полетел в урну. Притормозил перед зеркальным отражением в тонировке припаркованного автомобиля. Обломком пластмассовой расчески пробежался по нестриженной голове. Теперь можно и в магазин.
- У вас сорок четвертый? - Молоденькая продавщица с недоумением смотрела на грязные, полопавшиеся кроссовки раннего покупателя.
- Сорок первый. Это я у бригадира его рабочие обутки взял до магазина дойти. Представляете, туфли из шкафчика сбежали, - Шанька озадачили ценники, но отступать некуда, если тысяча за шузы - это не дорого, значит так и есть.
- Помог кто-то? - высказала предположение девушка.
- Не иначе, мне тысячи за полторы-две, пожалуйста, - Шанек сел на банкетку, уверенно снял привычные, отслужившие службу второму хозяину, прохоря и стал примеривать новую обувь.
Сплит монотонно гонял по кабинету прохладный воздух. Колобок, словно подброшенный пружинкой, выскочил из-за стола, оскал улыбки приподнял щечки с воротничка рубашки. Он подкатился к порогу так быстро, что гость не сделал и двух шагов, сунул гиганту пухленькую ручку.
- Николаевич, рад... рад! Какими судьбами! Совсем редко стал заходить. Зазнался! Да шучу-шучу, понимаю, что весь в делах. Чайку? Зеленого или черного? Может... чего выпить?
- Зеленого.
- Нина, - пухлый пальчик утопил красную кнопку на аппарате, - завари покрепче нам с Михаилом Николаевичем зеленого! И документики принеси по поставкам, хватит им лежать. Садись, Николаевич, понимаю, что спешишь, но, как там наш Санин пишет: "Не заработаешь всех денег, друг, и даже... не украдешь!" Молодец борзописец! Как в воду смотрел.
- Не на Луне живет, знает, - согласился визитер.
Вошла Нина, стрелы взгляда и преувеличенно низкий поклон, когда она ставила чай на стол, казалось бы остались незамеченными. Но опытный ходок сразу отметил отсутствие бюстгальтера. "А моя сопливка в корсет затягивается, дура. Или они у нее уже не держатся..." Михаил Николаевич отхлебнул из чашки, и уже откровенным взглядом проводил выходящую помощницу чиновника.
- Вот я тут гостинчик к чаю, - гость поднял над столом сверток. Поперхнулся. Выплеснулась янтарная жидкость из косо поставленной на край блюдца прозрачной фарфоровой чашки. - В рот компот! Я не тот пакет в мусорку бросил!
- Сука, ты куда бабки дел? И не шизди, что ничего не видел и не брал. Этот двор твой?
- Мой, но я сегодня никуда не выходил. Перепил вчера, - рыхлый грязный бич трясся не только с похмелья. Он едва пришел в себя после полученных коротких, но жестких, без замаха ударов, которыми угостил его для начала беседы сухощавый спутник мордоворота.
- Кто тебе поверит, падаль! Куда бабки дел. Третья плюха отбросила обитателя подвала в угол. По верхней губе потекла кровь.
- Как на духу говорю, - хлюпнул носом пострадавший. - Керосинили до утра, только что оклемались.
- С кем?
- Да вот, - зажимая пальцами нос, алкаш показал свободной рукой на спускающееся по темной лестнице создание в старом не по размеру большом плаще.
- Что за шум, а драки нет, - начало оно и осеклось, увидев, что драка была, и нет никаких гарантий, что закончилась.
- Этот ханурик когда вернулся? - грозно спросил Николаевич бичевку неопределенного возраста и трудно определимого пола.
- Когда?
- Я тебя, падаль, спрашиваю, когда он вернулся?
- Ну... мы вчера вместе сюда пришли. А потом пили, потом у нас любовь была, потом снова пили. Вот час назад проснулись, он-то не может, а я за опохмелом сбегала. Меня Марина зовут. Будете? - скороговоркой несла перепуганная беззубая бабенка, вынимая из-за пазухи бутылочку из-под спрайта, при этом смутно понимая, что надо говорить правду и только правду, и тогда оставалась надежда на жизнь. И на то, что не пропадет мутноватая жидкость. Маленькая надежда, но все же...
В подвал спустились еще два коротко стриженых крепыша. Марина опустилась на топчан и осознала, что эти не будут. Ни пойло с гидролизного завода не станут, ни ее... еще лет десять назад может быть она смогла бы откупиться-отвертеться.
- Ну! - казалось голос здоровяка поднимет перекрытие. Марина почувствовала, что на тюфячке под ней и ее ногам стало тепло и сыро. "Да и ладно, в морге вымоют," - обреченно подумала она.
- Не вывозили баки сегодня, но ничего нет, все перерыли.
- Так, - зловеще выдохнул телохранитель, снова подступая к бомжу, несчастный вжался спиной в стенку и закрыл глаза.
- Погоди, Макс. Это не он. Тот был в пиджаке и худой, этот просто кабан в сравнении с ним, - остановил парня один из вошедших.
- Уверен? - рыкнул Николаевич.
- Моим глазам свидетеля не надо, - обиженно отозвался водитель джипа.
- Кто еще мог на помойке шарить? - спросил у малосольной - в крови и в моче - парочки хозяин.
Те в ответ только руками развели. Действительно, мало ли кто. Вот, дескать, и вы тампаксы и вытирашки из всех пакетов перерыли-перенюхали...
Шанек впервые за долгие годы прошел как нормальный гражданин через турникет на платформу. Новые, коричневые с дырочками туфли приятно поскрипывали. Спустя десять минут пригородный поезд унес его от города и неминуемой расправы. Не шесть, а целых семь пачек сделали купленную в секондхенде джинсовую с кучей карманов безрукавку тяжелой как бронежилет, в накладном кармане возле сердца лежали сбереженные ксивы. Именно о такой вещи он мечтал, когда занимался любительской фотографией. В карманы можно спрятать все, что не войдет в кофр.
Начиналась новая - уже третья по счету - жизнь. Кто сказал, что мир не справедлив?