Иногда мы буквально впадаем в состояние шока, когда слышим, что наркоманом или алкоголиком становится ребенок из вполне благополучной, по-нашему мнению, семьи. Казалось бы: чего ему не хватало? Папа - уважаемый руководитель, мама – научный работник, дом – полная чаша. Одет, обут…
Однако, давайте не будем торопиться с выводами. Ведь, как утверждают англичане: «В каждом семейном шкафу болтается свой скелет». То есть, семей, в которых все было бы ровно и гладко, практически нет. «Жизнь прожить – не поле перейти». Рано или поздно, каждая семья испытывает определенные трудности. Поэтому, видимо, не в этом дело. Тогда - в чем?
Для ответа на этот вопрос мне придется рассмотреть два варианта:
1) это только ВАМ КАЖЕТСЯ, что в данной семье все в порядке;
2) «любовь» родителей к собственному чаду превышает всякие допустимые пределы.
И первом, и во втором случае дело касается родительской ответственности перед детьми.
1
В жизни достаточно часто встречаются случаи, когда исчерпавшая себя семья продолжает стараться сохранить видимость внешнего благополучия. Происходит это по разным причинам: одни оправдываются тем, что терпят ради детей, другие – в целях социального престижа, третьи из-за жилья, четвертые – в силу привычки…
Глядя на такие союзы со стороны, вполне может показаться, что уж у этой супружеской четы, в отличие от нас, – все на высшем уровне. И ходят-то они всегда и везде вместе, и обходительны друг перед другом, и детей - куда только не пристраивают, и улыбаются вечно, и друг к другу обращаются не иначе, как «милый» или «милая» - сплошная идиллия.
Но мы смотрим на ситуацию извне, а дети, которые в этой семье растут, находятся в эпицентре родительского разлада. И если на людях эти родители изо всех сил пытаются демонстрировать лояльность и любовь друг к другу, то дома все может оказаться иначе: от банальной грызни с нескрываемыми разгулами на стороне и взаимными изменами, до интеллигентной холодности (с тем же, но сдержанным и тайным, наполнением). С руганью все более-менее ясно: по крайней мере, она не требует дополнительного истолкования.
Что же касается равнодушия, то меры конспирации, предпринимаемые – как думают родители – ради детей, на самом деле гроша ломаного не стоят. По большому счету, у любой семьи может быть лишь два состояния: либо она наполнена внутренним теплом, либо – нет. Именно тем самым теплом, которое так необходимо ребенку для нормального психологического развития. Если его нет, а есть лишь попытки его имитировать, в доме, как правило, укореняются фальшь, неискренность, лицемерие, которые ничего, кроме отторжения, вызвать не могут. Создается ситуация, о которой М.И. Цветаева писала: «Дом – это место, где жить нельзя! Мир – так мало домашний». А если в семье нет любви, то вероятность поиска детьми других, более комфортных - вне семейных - вариантов существования, резко возрастает. Это, чаще всего, компания сверстников, подвал, подъезд, улица, … где может происходить все: от курения и беспорядочного совокупления, до употребления спиртного, наркотиков и поножовщины. И хотя молодой человек или девушка, вырастающие в подобной семье, исполняют навязываемые родителями правила игры, изображая хорошего сына или дочку, у них, как и у папы с мамой, есть вторая, тайная, жизнь.
Казалось бы: грязные подворотни, со всеми вытекающими из них последствиями, предпочитаются комфортным домашним условиям. Да, это так. Видимо, атрибутика, внешнее наполнение, не являются в данном случае определяющими. Главное – отсутствие неискренности, авторитетность (которую дома найти невозможно) и присущее для молодости стремление к самостоятельности и необузданной свободе.
2
Чтобы несколько разнообразить ход своего изложения, расскажу историю из жизни.
В молодой, вполне благополучной по тем временам (середины 80-х) семье родился мальчик. Мама с папой в ребенке семьи не чаяли: следили за его питанием, покупали самые лучшие игрушки, на лето обязательно вывозили на море, откликались на его каждый писк… Благо, средства позволяли: папа – технарь, кандидат наук, мама – инженер-строитель. Если своих ресурсов не хватало, подключали бабушку, тоже представительницу московской интеллигенции. В общем, мальчишка с детства как сыр в масле катался.
В детский сад Ильюшеньку не отдавали, боялись дурного влияния воспитателей и других детей. На прогулки он выходил только под присмотром. В школу и из школы его привозили на папином авто. Иностранный язык учил с детства, приглашали репетитора из института. Спортом особо не занимался: не повредил бы чегоь. Если у мальчика по части учебы заминки случались – задачка не решалась, или другая какая напасть – родители вместе с бабулей стремглав бежали на помощь.
Так и жил, ни в чем не зная отказу. Годков, этак, в 16 попробовал Илья винца. Понравилось: появилась смелость, легче общение с девушками показалось. Жизнь казалась красочнее и полнее. А так как деньги у него всегда водились, стал юноша прибегать к «допингу» регулярно.
Пришло время, пристроили его в институт: папа с кем надо поговорил, мама подсуетилась… Сессии сдавали всей семьей: папа - термех, сопромат, мама – начерталку, черчение…
Но это только поначалу. К третьему курсу Ильюше не до учебы стало. Пристрастился к спиртному. Хотел, было, остановиться, но так как привык себе во всем потакать, не смог – мощи не хватило. Решил поступать по пословице: «Если учеба мешает пьянству, брось учебу»! Так и сделал.
Но уж очень родителям хотелось, чтобы у сынули вузовский диплом был. Умоляли, упрашивали, лишь бы только на экзамены появлялся. Все остальное решали за него сами. Илья снисходил до просьб – приходил в нужное время в нужное место. Худо-бедно одипломился.
Устроили на работу по блату, рядом с отцом. Да только не до работы Ильюшеньке было, очень пить хотелось. Папа, как мог, прикрывал, за сына работал. Настало время, когда отпрыск, набравшись, стал во время отсутствия отца предъявлять претензии матери. Затем замахиваться начал. А потом – и вовсе бить. Правда, при батьке делать это боялся, все больше в его отсутствие. Мама, поначалу, сей неблаговидный факт, скрывала, но когда прятать синяки и ссадины стало невозможно, вынуждена была признаться. Отец попытался за жену вступиться, но куда там мужчине с надломленным здоровьем против молодого бугая! Огреб тут же.
Чем больше Илья пил, тем невыносимее становился: не работал, ругался непотребными словами, денег требуя, вещи продавал, двери выламывал!
Мать заболела. Отец угасал.
Кончилось тем, что отец, почуяв смерть в 56 лет, уехал умирать за город, чтобы только «этот ублюдок не видел». Мать не долго его пережила, через полгода скончалась.