Сатана
(люминий и чугуний)
Майскими, короткими ночами, старший прапорщик Трубицин будучи в карауле, подолгу задумчиво бродил вокруг своих родных любимых его сердцу ракет. Ракеты эти были хоть и неплохого радиуса действия, прямо скажем хорошего, но за давностью лет они находились вроде бы как в консервации, так сказать, на всякий пожарный случай. И девать их было совсем некуда, и на боевом дежурстве оставлять тоже было никак нельзя, так как устарели они, эти ракеты. А так они были хорошего типа и класса, вполне ещё могли послужить службу, например: куда-нибудь улететь, как думал, бродя, вокруг них старый прапорщик. Он их давно охранял, за это время от нечего делать, он насквозь просверлил их глазами, успев рассмотреть и изучить до последней заклёпочки, винтика, болтика и гаечки.
У старого прапорщика, каждый раз во время боевой охраны ракет, в голове появлялись самые разные мысли на темы бытия и сознания, несправедливого отношения к ним, к прапорщикам, а так же непонимания, особенно со стороны жен и командного состава.
- Эвона – думал про себя прапорщик. - Спишут вас подчистую, и меня, вместе с вами голубушками, и куда потом мне деваться? Ведь делать я больше особо ничегошеньки не умею, кроме как круглое катать да плоское таскать. От этих мыслей на его душе становилось тоскливо и холодно.
Говорят, что нельзя оставлять человека наедине со своими мыслями особенно с оружием, иначе он может или застрелиться или додуматься до чего-нибудь из ряда вон выходящего.
Тяжелые времена тогда наступили для армии. Зарплату подолгу задерживали, на которую впрочем, и купить-то нельзя ничего было. Деньги с каждым днём всё обесценивались. Жена кричала, ногами стучала. Военные штаны у прапорщика протёрлись, сапоги стоптались. Кругом во всю шагала эпоха разоружения, перестройки и развала.
Прапорщик не знал, как ему всё понимать, и как перестраиваться… Большие военные начальники катались на «Мерседесах», а у него давным-давно наступил военно-финансовый кризис, и если не свой огород да не поросёнок, дело было совсем худо. Но он был боевой прапорщик, и унывать ему было, никак не положено. И он продолжал бродить мыслями…
В те времена газеты просто пестрели объявлениями о покупке цветного металла, с разными формулами их свойств. Правда, Трубицин, за особой ненадобностью в них особо не разбирался, в этих знаках таблицы Менделеева, не был он металлистом. Он был прапорщиком. Он знал, что в армии есть два металла. Люминий и чугуний. Ложки - люминивые, а пушки – чугунивые.
- Стало быть, в моих ракетках поболе люминия будет, нежели чугуния? Иначе как бы они родные летели по воздуху, ежели всё было наоборот? - правильно размышлял про себя боевой прапорщик ракетно-космических войск. - Да…, надо бы мне вправду попробовать перестраиваться на счёт разоружения, а то замполит уши уже все прожужжал - задумчиво закурив сигарету, прапорщик опять принялся думать, как бы сказанное замполитом, на деле претворить в жизнь.
Долго ходил и думал Трубицин, как бы ему, так сказать, правильнее поступить. Он решил разрулить проблему примерно так: раз мои сокровища полететь боле никуда не должны, а делали их умные люди, не чета мне, прапорщику, то, внутри люминия и разной цветнины там видимо-невидимо! Что надо бы как-нибудь попробовать посмотреть, так сказать, что там у них внутри? Благо вмени у меня вагон и ещё маленькая тележка.
Прапорщик купил в магазине хороший буржуйский набор слесарных хитроумных ключей и стал потихоньку откручивать разные створки у любимых ракет. А там, за створками этими, ба! Всякие там трубочки медные и прочие цветнометаллические краники, вентили и прочая, прочая арматура… Стал он складывать это всё в шинельку и уносить к себе в сарайку, предусмотрительно и аккуратненько ставив створочки обратно на место.
Долго шло время, нет ли, а набралось у него этого дефицитного металлолома таки порядком. Позвонил он по объявлению в газете, так мол и так. Приехала к нему машина, да с молодыми ребятами, да с весами, взвесили и погрузили они всю эту цветнину, а денег дали, что даже в карманы не уместились и сказали, будут рады ещё приехать.
А радости сколько дома-то было, радости. И жена любить крепче стала, и дочке подарков накупили, и ещё много чего сделали, и деньги ещё остались, да непростые, а доллары. Диковинные такие, зелёные бумажки, долго они их потом с супругой разглядывали.
- Откуда деньжищи такие? - спрашивала его жена.
- Да вот, понимаешь, операцию военно-коммерческую провёл, перестроился, разоружением занялся – ответил ей прапорщик.
- Ну и молодец же ты у меня, а то понавооружались, понимаешь, и куда это всё девать-то? - хвалила его жена.
Трубицин хапугой не был, и особо служебным положением не злоупотреблял, в отличие от некоторых больших военных людей того времени.
Но и начальство его не лыком было шито. Рапортовать им нужно было скорей о разоружении.
И вот, не долго думая, взяло оно, да и продало по дешевке эти ракеты одному диктатору в страну третьего мира. Тем самым сразу убив двух зайцев. И от ракет старых избавилось, и средства, какие никакие, а получило, так сказать, на поддержание штанов, силы и могущества действующей армии.
А у того диктатора страны третьего мира слова с делами сильно расходились, по причине бестолковой и не совсем правильной политики, на почве всего этого, дела шли у него не важно, казна сильно была худая. Поэтому и радовался он как ребёнок, на свою голову, потирая руки, что недорого ракеты купил.
Но потом что-то там у него с внешней политикой дело совсем не заладилось, что-то с другим диктатором они не договорились, пришла пора ракеты в дело пускать, точнее в небо, на голову того другого диктатора. Но тут страшная оказия вышла. Грозиться-то диктатор - грозился, а как до дела дошло, то ракеты большей частью совсем лететь отказались, просто напрочь. Какая пшикнет и всё, как новогодняя бракованная хлопушка, а какая и вовсе без всякой реакции на запуск истуканом стоит и молча в небо смотрит. Но некоторые всё же стартовали и даже полетели, да, правда, не совсем туда, куда надо, а точнее, совсем не туда. Одна ракета, уверенно взяла курс на дворец этого же диктатора. Из штаба ПВО (противовоздушной обороны) ему сразу же доложили об инциденте, мол, ракета сюда летит… и минут так через пять, может прям здесь… кэ-эк бабахнуть!!! Разнесёт всё вдребезги напополам!!!
Не на шутку испугался диктатор, до лихоманки, как закричит, штанами как затрясёт…!
- Чья это ракета!? - кричит.
- Да как, чья? Стало быть, наша теперь ракета, и идёт хорошо, уверенно на дворец чешет!
- А что же она сюда-то летит, раз наша!? - в недоумении грозно топал ногой диктатор с квадратными глазами.
- Да аллах её знает, чего она сюда летит!? - отвечали ему большие начальники ПВО.
Тут, страшный переполох во дворце начался. Диктатор взбесился, орёт, во все стороны слюной брызжет!
- Сбить её, и не медля, или само уничтожить!
- Да пробовали и то и это, господин ты наш повелитель! - отвечал ему дежурный офицер штаба по нападению на врага. - Не сбивается. Те, мол, ракеты, которыми сбивать собирались, такие же оказались. Не уничтожаются, вы же сами тогда хвастались, что по дешевке купили, вот и вышел конфуз, господин вы наш благодетель! - бился лбом об пол дежурный офицер.
И тут во дворце все стали дружно молиться аллаху, да так яростно, так яростно, что лбы в кровь поразшибали! Видать, всевышний услышал молитвы, да в самые, что ни на есть последние мгновенья. Ракета взорвалась, совсем чуть, чуть не долетев до дворца, прямо в воздухе, да так ахнула, что во всех апартаментах окна повылетали и штукатурка с потолка посыпалась.
- О, шайтан! - на чем свет ругался диктатор. - Сатана!!! - матерился…
Прапорщик Трубицин любил смотреть новости по телевизору. Он не просто узнал, он почувствовал свои родные ракетки. Подумал, правильно он тогда поступил. И людей неведомых спас от смерти, и свою долю в разоружение внёс, не зря ему тогда замполит все уши про это самое разоружение прожужжал. И на душе у прапорщика стало ровно, тихо и спокойно.
Андрей Днепровский - Безбашенный.
19 декабря 2002г