"- Скажите, вы любите деньги?
- О, да! Я очень люблю деньги!
На них можно купить свободное время, чтобы писать..."
Из интервью Харуки Мураками журналу "Нью-Йоркер", 1995.
Харуки Мураками
«Охота на овец»
Один из основных принципов буддизма гласит, что ученик может воспринять знание, только когда будет готов к этому акту.
Что определяет готовность читателя к восприятию книг Умберто Эко, Г. Гессе, А. Деблина, Дж. Фаулза, Х. Мураками, требующих адекватной культурологической подготовки? И насколько «неподготовленный» читатель может понять произведения этих авторов? И что значит понять?
Можно из еды знать только наскоро запихиваемые внутрь сосиски или хот-доги, а можно разбираться в тонкостях вкусового сочетания телятины со сладким соусом на основе персиков или ветчины и дыни. И ценить сочетание приготовленного на огне с кровью куска мяса с терпким вкусом бургундского 69 года.
Все дело во внутренней неудовлетворенности, рождающей новые потребности.
Судьба «русского» Мураками весьма примечательна. Изданная «Амфорой» к осенней книжной ярмарке, «Охота на овец» благополучно пылилась на полках где-то полтора месяца, пока не начался настоящий бум. Рецензии на книгу были напечатаны практически всеми журналами, даже деловыми. Не прочитать - означало выпасть из мэйнстрима, и ее просто начали сметать с прилавков. Следом был проглочен довольно-таки слабый с литературной точки зрения роман «Dance, dance, dance…». (Сказался краткий срок написания – всего 3 месяца). Но он подготавливал читателя к более серьезному чтиву – «Хроники Заводной птицы» и «Страна Чудес без тормозов и Конец света».
Что же такое надо знать, чтобы воспринять Мураками во всей его полноте. Т.е. не только сюжет, суть которого можно изложить на одной страничке, но и те нюансы, которые делают Мураками популярным во всем мире писателем.
Когда мы говорим, например, «стол», то в воображении каждого человека возникает свой «персональный» стол. Обеденный, офисный, покрытый скатертью или без нее, темно вишневый или из березового шпона.
Каждый писатель стремится к тому, чтобы образ, созданный в его воображении, как можно с большей точностью через словесную ткань книги воспроизвелся в голове читателя. Для этого существует множество приемов. Мураками использует отсыл к известным поп, рок, джазовым, классическим произведениям.
Если Маруками пишет, что герой ночью едет на своей потрепанной «Тойоте» в пригороде Токио, идет непроглядный дождь с которым еле справляются дворники и из приемника доносится ранний Боб Дилан, то человек никогда не слышавший этого Дилана и не знающий о чем он поет, вряд ли сможет «воспроизвести» эту картинку. Написав – он насвистывал отрывок из «Сороки-воровки» - Мураками сказал нам все о настроении героя в то утро, даже о мотивации его дальнейших поступков. Сколько человек, пробежавших глазами по этому абзацу, поняли это?
***
Однако, оставим нравоучения и вернемся к книгам Мураками.
Одну и ту же идею можно выразить множеством способов. Она как кристалл, отражающийся во множестве зеркал.
Мураками в «Охоте на овец» идею тоталитарности выразил через овцу, вселяющуюся в головы людей. И бессмысленно спрашивать, что обозначает конкретно эта овца. Она всего лишь одно из отображений идеи.
Другой вопрос - Человек-овца. Его истинное предназначение проявится только в «Dance, dance, dance…». Хотя и трудно представить современному человеку (разве что по историческим фильмам), что когда-то в качестве посредника при связи двух телефонных абонентов использовался человек, замыкавший клеммы на коммутаторе.
Правда, что символизируют уши подруги главного героя, я и сам не понял. Она появляется только в этом романе. В отличие от отеля «Дельфин», который станет главным героем в «Dance,…».
***
Смысл прозы Мураками можно охарактеризовать словами из того же «Dance,…». Танцуй и не останавливайся. Живи в ритме танца.
Его стиль прозвали джазовым. Неожиданные вариации на старые, избитые темы. Еще его можно назвать «джазовым дзеном». Выражением философии, где в отличие от Запада нет четкого разделения на Добро и Зло. В дзене нет Зла как такового, точнее оно не персонифицировано. Его необходимое уравновешивающее место занимает Пока Непознанное в Самом Себе.
***
Понять до конца Мураками можно только прожив определенную часть жизни. Ближе к середине. Только тогда можно понять, что это такое - «танцующий жизненный стиль», потому что появляется точка отсчета. Есть с чем сравнивать.
Мураками постарался написать вариант мечты идущих по кругу - работа, дом, изредка отдых. Мира, где:
«Женщины ищут
И находят лишь старость,
Где мерилом работы
Служит усталость».
(Сказано в другое время и в другом месте, но о том же самом).
Для не имеющих этого опыта Мураками скорее всего сейчас останется местом, в которое стоит вернуться лет через десять, пятнадцать.
В дополнение несколько цитат из заметок Дмитрия Коваленина – переводчика Мураками.
«И вот тут мы, возможно, подходим к главному секрету популярности Харуки Мураками. Фактически это - первый японский писатель нового времени (80-90-х гг.), который открыто предлагает молодежи, ни много ни мало, "героя своего времени" с прочувствованной и осознанной позицией. Позиция эта настолько ярка и индивидуальна, а подача ее - настолько джазово-ненавязчива, что, с одной стороны, не может не "входить как нож в масло" в психику японской молодежи, измотанной доктринами "группового сознания", а с другой стороны - не может не раздражать апологетов этих доктрин. Ведь отличительная черта характера протагонистов Мураками (невольно напрашивается аналогия с героями братьев Стругацких) - это их имманентная непродажность. Они неуютны для окружающих и непригодны для классической "приличной жизни". Они не признают дутых авторитетов и не очень-то заботятся о собственном будущем. Что бы с ними ни происходило, "эти странные люди" хотят оставаться людьми в самых нечеловеческих ситуациях - и в переносном, и (на страницах "Овец") в буквальном смысле слова. Оставаться живыми - пусть даже их поступков некому понять и оценить. А если придется - то и ценою собственной жизни.»
И еще:
«При чтении его прозы возникает чувство, будто разглядываешь мастерски выполненный фотоколлаж из фрагментов реальности вперемежку со сновидениями, а в ушах постоянно звучат, переплетаясь друг с другом, фразы музыкальных произведений. Образы и метафоры в тексте по-дзэнски внезапны и по-символистски точны, языковой поток пульсирует смысловыми синкопами, оглавления напоминают обложки джазовых пластинок, а сюжет будто расщепляется на несколько партий для разных инструментов, импровизирующих на общую, не сразу уловимую тему в духе Чика Кориа или Арта Блэйки. Музыкализация текстового потока - назовем это так - прием, знакомый нам больше по испаноязычной литературе (Лорка, Борхес, Маркес, Кортасар), - приносит удивительные плоды на почве традиционного японского эстетизма. "Джазовый дзэн"? "Дзэновый джем"? Так или иначе, но именно в этом измерении, на неуловимом стыке Востока и Запада - маргинально-условном, как тональность си-диез - импровизируют свои жизни герои Мураками. Их поступки, мысли и судьбы (как и общее развитие сюжета), невозможно предугадать, руководствуясь законами какого-то определенного литературного жанра. Они и сами не ведают, что с ними будет даже через час, не стремятся это узнать и не строят никаких планов на будущее. Они плывут по течению, не пытаясь ни перенять, ни изменить дикий джаз окружающей жизни - но при любых, самых жестких диссонансах сохраняют свой стиль игры.»