С фиалками, чтоб цвели, надо разговаривать. С дифенбахием – не обязательно, он все равно не цветет. Зато он музыку любит.
Поворачиваются к солнцу большие пятнистые листья в такт песням Снайперов, шелестят тихо. А вечером их тени танцуют под свечи и Alhambra красиво, красиво…
Жизнь комнатного растения – слушать музыку и смотреть в небо.
Всегда – сквозь окно…
Знать ветер на взгляд, а на ощупь – только дозированный открытой форточкой. Без снега, без дождя, без пыли… Всегда – квадрат окна и куб комнаты.
Ложь – свобода, смерть – свобода, одиночество – свобода…
Там, за экраном окна, плоская картинка реальности и выбора, которая здесь, в комнате не имеет никакого значения.
Не из чего выбирать. Незачем.
Музыка, окно, цветы.
Ты похожа на свои цветы, ты тоже не выживешь за пределами этой комнаты. Ежедневные походы на работу и в магазин – не в счет, ты уже давно не считаешь жизнью рутинную социальную повинность, которая позволяет тебе иметь финансовую базу, чтоб покупать иногда диски и красное сухое вино…
Сказка, в которой ты живешь, ревнива. Она нацепила на твои глаза толстенные линзы, сквозь которые мир за пределами твоей квартиры видится картонным и фальшивым.
Эта искаженная картинка для тебя плохая, но и неизбежная игра, в которой ты позволяешь себе… много.
Иногда – разбивать чужие сердца.
Иногда – быть лучшим другом каким-то случайным людям, чьи лица и имена ты путаешь и забываешь.
Иногда – быть утонченной стервой.
Но большую часть времени – не быть.
Позволяя чужим взглядам течь сквозь, ощущая себя частью неживой природы, плотью от плоти ветра и пыли, продолжением случайного взгляда, брошенного и забытого, который уже очень давно сам по себе, ничей и всеобъемлющий. Как ты. Как тени. Как ночь.
Тебя не цепляют чужие взгляды, потому что смотреть – мало. Надо видеть.
Тех, кто смог, приглашаешь в свою сказку. Они приходят и остаются.
Ты делишь с ними комнату, вино и мысли, отдаешь пропущенное сквозь себя волшебство, даришь радость.
Тебя берегут и ценят.
К тебе возвращаются снова и снова, потому что твоя сказка теплая и родная. Но… утром они уходят жить, а ты уходишь не жить.
Поэтому, если ты исчезнешь из жизни этих людей, у них останется много всего другого; а если наоборот – они уйдут, у тебя не останется ничего, кроме одиночества. Ты уже очень-очень давно не самодостаточна.
Тебе плохо и страшно быть одной и ты читаешь вслух стихи Веры Павловой и Светланы Сургановой – для заполнения пустоты, для своих фиалок, для того чтоб вместо тишины были образы… Твои фиалки цветут все время, не обращая внимания на время года, а дифенбахий убедительно притворяется деревом. Они тебя любят…
Здесь все – отражение тебя, и ты в каждой черточке этого места. Улыбаешься небу за окном, ждешь гостей, пьешь сухое красное вино…
Комнатное растение.
Уже совсем скоро я вернусь в твою сказку. Добавлю в волшебство красного магию белого, к Снайперам – Зимовье Зверей, к тебе – себя… Чтоб ненадолго, на пару недель весь социум – в запределье, оставив себе только музыку, окно, цветы и твои глаза напротив.
В нас легко заподозрить нетрадидиционные наклонности, это одновременно и глупо и логично – те, у кого нет ничего подобного никогда не поймут единения душ, выносящее за скобки желания тела.
Цветы… Твои глаза полны солнечными бликами… Я останусь, ладно?..
Как здорово, что ты есть…