(Из воспоминаний Семы Жальского)
Дело было аккурат в июле
Город задыхался от жары, плавился асфальт и пахло жаренным, а в фонтанах купались дети.
Редакция нашей газетенки, почти вся, благоразумно сбежала в отпуск. Остались: вахтер, да выпускающий - на всякий случай. А потому, каждое утро - ваш покорный слуга, как приговоренный, плелся на службу, проклиная главного редактора, но оставить – увы, ее не мог. Мой законопослушный менталитет уважал порядок, к тому же Федька, то бишь, Федор Семенович - главред, мой единственный внук, вот я и обещал ему приглядеть за конторкой то.
Зазвонил телефон, да так настойчиво, что волей неволей мне пришлось проснуться. Маленькое пояснение: по старости это али как, но только стоит мне притулиться - к стулу, например; а еще хуже – к дивану, меня сразу одолевает сон; особливо, когда мухи не кусают. А вообще: я крепкий, силушкой бог не обидел, если уж убарабаю за хребет - глядь, и обмишурился хлопец. Нет - не зря мне, Федька офис свой доверял. Гордился он мной.
Помню, бывало: иноземишка какой, забегит к нам на огонек, внучек меня, на их манер и представит:
- Секь-ю-ри-ти наш!!! – так он вокруг меня: и язычком картавым поцокает, и на камеру щелкнет, да еще норовит за бороду подергать - прям, как Федька в детстве, мышление видимо у них похожее. Конечно, мне не по нраву было, но марку, держать надо!
Ну, так вот, о чем это я. Ах да, телефон то, надрывается.
- Алле! – снимаю я трубку.
- Вечерний Город слухает...
- Простите! Это редакция? – взволнованный голос явно торопился.
- Да-а! – важно произнес я.
- Мне бы главного...
- Самого главного! – верещало на том конце провода.
- Главный у аппарата. – Дернул меня черт за язык.
- Ой, правда!
- Я так рада, что попала именно к Вам...
- Извините! Не поздоровалась.
- Добрый день!
- Здравствуйте! – ответил я и тут же осадил ее:
- Не трещите, как та сорока.
- Давайте по порядку.
- Кто Вы и в чем дело?
- А Вы угадали, Вы угадали! – заискрилась от счастья трубка.
- Что?
- Я!
- Сорока из Буковского леса!
- Кто, кто?
- Ну, Сорока...
- Птица что-ли? – опешив, предположил я.
- Нет, зверь! – съязвила она.
На секунду я отнял трубку от уха и подумал, не схожу ли с ума, и на всякий случай крепко себя ущипнул – больно, однако. Значит, даже и не сплю.
- Да-а, Палыч! Дожился! – констатировал я вслух.
Но любопытство, как известно, сильнее страха.
- Алло! Алло! – неслось из трубки.
- Куда Вы пропали? Алло! Почему молчите?
- Да тут! На месте сижу, вн...
- Тьфу ты! – я досадно поморщился.
- Ну что там стряслось, выкладывайте.
- Не могли бы Вы, прислать к нам корреспондента. У нас тут такое творится, такое творится, весь лес ходуном ходит.
Сначала я решил не перебивать тараторку и, конечно погорячился.
Она застрочила мне в ухо, как пулемет.
Минуть пять, я ее слушал и все ждал, что вот, вот закончатся патроны, да какое там, разве остановишь сороку – ежели подстрелить только. Да солнце еще, прям в глаз, нацелилось. ( Окна, нашего офиса, как раз на вечернюю сторону выходили.) В общем, я так и не понял, о чем она верещала, но с удовольствием подумал, что пора бы домой - на шанюшки. Выпускающий, еще в обед смылся.
- Короче! – прервал я Сороку.
- Диктуйте адрес.
- А Вы обещаете? – уточнила она.
- Обещаю, обещаю! – я прям, воскликнул, дабы быстрее отделаться от назойливой стрекотни.
- Но учтите, наш лес не простой, он. – Она чуть замялась...
- Он волшебный!!!
Что за бред, неприязненно подумал я, но в то же время, невольно отметил: с какой гордостью она сказала об этом, на миг мне даже почудилось, как расперло трубку, все же в ответ я пробурчал недовольно:
- Издеваетесь?
Сорока не обратила на это внимания и уже приказала:
- Пишите!
- Последняя электричка в южном направлении, семьдесят седьмой километр, каждую третью пятницу, седьмого месяца. Записали?
Я машинально кивнул, не особо вникая в суть.
- И помните! – предупредила она. – Репортера будут ждать там, начиная с сегодняшнего дня.
- А кто? – невольно вырвалось у меня, но в ответ лишь запикали короткие гудки, я положил трубку и крепко призадумался...
Продолжение следует