Человечность

Планка, которой должен соответствовать уровень человеческой скотины, постоянно снижается.
Уильям С. Берроуз «Западные земли».

Понятие «Бесчеловечность», как никакое другое характеризует трусливую, подлую мерзопакостность нашей человеческой сущности. По иронии судьбы мы называем «бесчеловечным» исключительно то, что свойственно только представителям нашего вида. По крайней мере, не Земле ни одно другое живое существо не будет кому-либо причинять страдание просто так, ради чистого удовольствия, не говоря уже о более «прогрессивных» мерзостях, которых не мало знает история, будь то лагеря смерти, казни еретиков или отношение к другим формам жизни. Так что, друзья мои, хотите вы того или нет, но «бесчеловечность» является именно человечностью. Об этой человечности и будет идти речь.


Стук в дверь был настойчивым, но не наглым. В мою дверь так стучать не должны были по определению. Случайные торгаши или попрошайки вряд ли стали бы подниматься на самый верхний этаж дома с принципиально неработающим лифтом, к тому же они и стучат так, словно ты им обязан. Официальные лица ломятся так, будто ты в этот самый момент занимаешься любовью с их женами или детьми. Милиция... Вряд ли они надумают брать меня дома, а если все-таки и решатся, то сразу начнут со взлома и стрельбы на поражение. Слишком многим я не нужен живым. Посетителей других категорий я не ждал. Я вообще никого не ждал, и старался жить так, чтобы моя берлога находилась как можно дальше от караванных путей.
Проверив и сняв с предохранителя «Стечкина», я посмотрел на экран монитора. Как показывает практика, дверной глазок – это прекрасное приспособление для того, чтобы получить через дверь пулю. Поэтому под видом дверного глазка у меня стоит камера. Вторая камера вместе с анализатором отпечатков пальцев (хорош только в том случае, когда есть доступ к базе данных) расположена в кнопке неработающего звонка.
Экран монитора показывал секси-дамочку, как в эротическом кино. Лет ей было  около 30. Модная куртка, джинсы, светлые замшевые сапожки... Даже в черно-белом исполнении и в плохом разрешении она заставила трепетать мое мужское начало. Идеальная внешность для того, чтобы отправлять на тот свет впавших в сексуальный маразм самцов.
-Кто там, - спросил я в микрофон.
Динамик был устроен так, что создавал эффект моего присутствия за дверью, это адресовалось тем, кто захотел бы меня пристрелить через дверь.
-Мне нужен Эдуард, - услышал я приятный женский голос.
-Входите.
Дверь, разумеется, открывалась дистанционно, иначе все эти технические игры ничего бы не стоили. За дверью гостей ждал поворачивающий влево коридор, за поворотом которого была вторая, на этот раз уже серьезно бронированная дверь. Первая дверь была китайским ширпотребом. Незваных гостей это должно было застать врасплох.
Запустив посетительницу в шлюзовой тамбур, я запер входную дверь.
-Извините, но я хотел бы узнать, как вы узнали этот адрес? – спросил я.
-Мне его дал наш общий знакомый, Марков.
-И что вы с ним сделали, чтобы он меня сдал?
-Марков... Мне он не мог отказать.
-Правда?
-Он предупреждал, что вы принимаете заказы только по телефону, но я должна увидеть ваше лицо, чтобы убедиться, что вы... В общем, я должна вас увидеть.
-Подождите минуту.
Я отключил микрофон и набрал номер Маркова.
-Ну? – спросил я, когда он взял трубку.
-Она уже у тебя? – догадался он.
-Марков, ты урод!
-С Эммой на твоем месте я бы выпендриваться не стал.
-Ваше имя? – спросил я, провесив трубку и включив микрофон.
-Эмма.
-Входите, - открыл я вторую дверь.
В трехмерном цветном изображении в натуральную величину Эмма была еще краше.
Если бы мы снимали сцену из эротического фильма, я наверняка набросился бы на нее прямо с порога, и мы долго бы стонали на диване, на столе и на ковре, как теннисисты на корте. К моему величайшему сожалению, жизнь – это не съемки эротического кино, поэтому мне пришлось ограничиться предложением присесть в удобное кресло и выпить кофе. Кофе у меня был что надо, и Эмма сумела его оценить.
-И все же, чем вам не нравятся телефоны? – спросил я.
-Личный контакт с людьми... Наверно, это мой бзик. Я все понимаю, но поручить это дело... его нельзя доверять всем и каждому.
Трогательно, однако...
 Дело в том, что своей профессией я выбрал незаконную эвтаназию. Когда-то давно, в античные времена любой человек, которому обрыдла жизнь, мог спокойно собрать друзей, попрощаться и принять чашу с ядом, действие которого ненавязчиво отправляло его в царство Аида. Но потом, с появлением рабских религий, человеческая жизнь была объявлена собственностью бога, и как следствие – гуманность в виде медицинских пыток, максимально продляющих ужас агонии. По мне, так того ублюдка, который первым заявил, что человеческая жизнь является ценностью № 1 и должна сохраняться любой ценой, надо было бы посадить на кол, сварить живьем в горячем масле и добить еще десятком самых мучительных смертей.
Чтобы хоть как-то исправить его ошибку, я убиваю тех, кто сам меня об этом просит, убиваю за хорошие деньги, которые помогают мне получать удовольствие от жизни. Я считаю так: если человек хочет умереть – это его личное дело, и пусть попы, гуманисты и прочие проповедники рабства... пусть катятся ко всем чертям. Лично я не вижу ничего плохого в своей работе. Можно сказать, я ее люблю. Я же не виноват, что в этом мире разрешается убивать или посылать на смерть только оптом и только тех, кто чертовски хочет жить. Такое убийство – это политика, а то, что делаю я – преступление. Ну да было бы глупо ожидать совершенства от этого мира.
И так, если вы не знаете, как умереть, найдите меня, и я все устрою. Смерть будет тихой, безболезненной и похожей на естественную. Тем более что само проведение выбрало для меня эту стезю.
Это произошло во времена моей ранней юности, когда, в очередной раз, став сиротой, я твердо для себя решил: все, что угодно, но только не детдом. Альтернатива у меня была только одна: стать уличной шпаной. Уже в самом начале этой карьеры я забрался в дом, где по моим сведениям не было ни одной живой души. Но мои сведения оказались ни на что не годными. В одной из комнат я наткнулся на прикованного к постели старика. Мне он обрадовался, как спасителю.
-Я отдам тебе все, только прикончи меня, - попросил он.
Честно говоря, я опешил.
-Пистолет в столе. Ключ в кармане халата, - продолжил он, - деньги под холодильником. Сейф – это обманка, замануха для дурака. Можешь туда не заглядывать.
Под холодильником действительно был тайник, в котором лежало целое состояние.
-А теперь пристрели меня, - вновь попросил дед, - если это сделать через подушку, получится не так громко.
-Но... Я не убийца, - пролепетал я.
-А ты бы хотел вот так валяться на диване и срать под себя? – с отчаянием в голосе спросил он.
-Уж лучше сдохнуть! – ответил я.
-Ну, так помоги мне!
В общем, я это сделал.
Найденных денег мне хватило на то, чтобы купить комплект поддельных документов, включая школьный аттестат и поступить в университет.
Учеба помогла мне понять, насколько гуманисты отравляют нам жизнь! Поняв это, я решил помогать людям избавляться от страданий. Многие мои клиенты благословляли меня. В принудительном порядке я отправил на тот свет только нескольких отморозков, за смерть которых, будь у нас нормальное общество, меня бы наградили орденом.
-Слушаю вас, - начал я разговор голосом немного уставшего психоаналитика, когда кофе был на столе, а сигареты прикурены.
-Неделю назад мою сестру изнасиловали и жестоко убили какие-то подонки. Я хочу, чтобы вы стали для меня орудием справедливости.
Глядя на нее, я вдруг понял, что ни за какие деньги не соглашусь оказаться в списке ее врагов.
-Извините, Эмма, но я не занимаюсь такими делами. Для этого существует Милиция, - ответил я.
Я действительно никогда не разыгрывал роль частного детектива или ангела мести. Для этого в мире полно ищеек и убийц. Меня же вполне устраивала моя узкая специализация.
-Не смешите меня, - без малейшего смеха в голосе произнесла она.
-Чем вам не угодила Милиция?
-У них никакой фантазии. В лучшем случае, они их просто изобьют и пристрелят, а в худшем... В худшем суд найдет массу смягчающих обстоятельств. Дадут им лет по 10, а года через три выпустят досрочно.
-Пожалуй, вы правы, - согласился я.
-Я хочу, - продолжила Эмма, - чтобы эти уроды умирали долго и мучительно, чтобы они мечтали о смерти.
-В любом случае, я не занимаюсь розыском.
-Для розыска у меня есть другие люди. Мне нужен судья и палач. Милиция оставила на воле этих ребят только по моей настойчивой просьбе. И если вы сами не пойдете с повинной, вас не найдут. В этом вы тоже можете быть уверены.
-В нашей вселенной вероятностей нельзя быть уверенным ни в чем.
-Вот номер моего телефона, - она положила на стол клочок бумаги с написанными ручкой цифрами, - о сумме гонорара договаривайтесь сами с собой. Деньги значения не имеют.
Разговор был окончен. 


Если бы не свидание с Сыном Плотника, я ни за что бы не сунулся в «Театр сюрреалистической эротики Кронос», а в народе попросту Заебаловку. Это был рай для всевозможных извращенцев, что-то среднее между борделем, стриптиз баром и ночным клубом. Там была сцена, был танцпол, был зал с двумя десятками столиков. Вход стоил целое состояние. Еще одно состояние стоило право принять участие в оргии на сцене. А за еще несколько большую сумму можно было перенести действие за свой стол.
Сын Плотника обожал это заведение, меня же тошнило как от Кроноса, так и от Сына. Он как всегда опаздывал, обрекая меня на роль зрителя. Причем сам он терпеть не мог, когда кто-то опаздывал. В этом случае он просто уходил, и ему было наплевать на то, сколько денег он при этом теряет.
-Я работаю только с джентльменами, а джентльмены не опаздывают, - любил говорить он. Если же кто-то из заждавшихся клиентов пытался упрекнуть его собственными словами, он, улыбаясь во всю свою пасть, говорил, - ну какой же я джентльмен? - а с этим уже поспорить было невозможно.   
На этот раз роль сцены играли несколько сдвинутых столов, за которыми пировали участники корпоративной вечеринки какой-нибудь Извращениякорпорейт. На столе среди бутылок, бокалов и тарелок лежал бездарно татуированный здоровенный негр с огромным членом, вокруг «шеи» члена был повязан пышный детский бант. Над негром в нелепом танце корячилась престарелая шлюха, любимица публики. Ее здесь просто обожали за талант, который она как раз и демонстрировала почтенной публике. Она работала своей штуковиной, как муха хоботком. Сначала она сплевывала порцию вагинальной смазки, затем, вытянув губы трубочкой, всасывала ее обратно. Предметом ее ласок было лицо негра, на котором к моему приходу не осталось сухого места. Негра все это приводило в полный экстаз. Грандиозный залп из перевязанного лентой орудия, заслуженно встреченный бурей оваций, послужил сигналом для перехода ко второму действию.
Продемонстрировав публике свой феноменально огромный язык, ставший, наверняка таким в результате энного количества операций, негр засунул его глубоко в задницу партнерши. Это послужило сигналом ассистенту, который принес ей губную гармошку. Шлюха виртуозно заиграла фривольную мелодию, пытаясь передать все те чувства, которые вызывал в ней язык партнера. Квинтэссенцией музыкального номера стал оргазм с одновременным опорожнением кишечника – видать, актриса съела накануне что-то не совсем свежее. Об этом говорила жидкая концентрация ее стула и та сила, с которой струя вылетела из задницы. Это поистине было похоже на взрыв Везувия, лава и пепел которого украсили лица всех участников вечеринки. Особенно сильно досталось дамочке, выглядевшей как настоящая чопорная английская леди времен королевы Виктории. Ее лицо и волосы покрылись многочисленными конопушками. Сняв пальцем одну из них, дама попробовала ее на вкус.
-Говно, - ошалело констатировала она.
Артистов это совсем не смутило, как не смутило и то, что в говне копошились червячки - артистка страдала глистами.
-Ну и как тебе шоу? – не без злорадства спросил соизволивший появиться Сын Плотника.
Глядя на него, я в очередной раз подумал, что в прошлой жизни он был диареей. Забавней всего было то, что Сын Плотника прекрасно понимал, насколько он очаровательное существо. В отместку он и взял себе это прозвище. Кстати, папочка у него действительно был плотником.
Однажды кто-то попытался над этим пошутить. Сын Плотника двинул ему по морде кружкой, затем, повалив на пол, набил полный рот горчицей. Но это показалось ему полумерой. Тогда он загнул своего обидчика раком и изнасиловал в задний проход ножкой от стула, используя вместо смазки все ту же горчицу.
-В следующий раз я вычту моральный ущерб из твоего жалования, - ответил я.
-Брось. Тем более, у меня для тебя хорошие новости.
-Ты нашел ее?
-Почти. Сегодня ее выкинули из квартиры. Но она в городе, в этом можешь не сомневаться.
Она – это та сука, брюхо которой какое-то время служило моей колыбелью. Назвать ее матерью у меня не поворачивается язык. Почему? Обычно детей либо приносит аист, либо их находят в капусте. Некоторых покупают в специальных магазинах. В последнее время их даже скачивают из Интернета. Меня же нашли в свином навозе. Хозяина свинарника разбудил мой душераздирающий крик. На мое счастье или несчастье своих свиней он кормил досыта, и они не стали на меня сразу же набрасываться, разрушив тем самым планы моей биологической родительницы.
Следующим моим пристанищем был детдом. Ничего не могу сказать плохого, как и хорошего. Я плохо помню свое младенчество. К тому же меня практически сразу же усыновили. Многих тронула история отданного матерью на съедение свиньям младенца.
Моими приемными родителями стали фанатичные христиане. Почему-то набожность вызывает у людей доверие. А зря. Детство мое было сущим адом. Весь день – сплошные молитвы, покаяния и разговоры о боге. Чуть что – очистительный пост с молитвами. Себя они мучили не меньше. Никаких удовольствий, никакой контрацепции, никакого секса в пост, никакой греховности, даже по телевизору. Из книг только Библия и прочая христианская муть. Тоскливая многодетная семейка.
Если бы я был художником, я бы изобразил религию в виде огромных фантомных яиц, в которые мертвой хваткой матерого бультерьера вцепились священники. Причем главной отличительной чертой служителей культа от бойцовой собаки является то, что они не станут откусывать тебе яйца одним движением челюстей. За тысячелетия своего господства эти люди научились дозировать свою хватку в зависимости от того, насколько ты хороший малый по их мнению.
И фишка здесь в том, что яйца настолько же фантомные, как и их дурацкое «спасение». Воистину, товар достойный покупателей. 
Не мудрено, что папочка, в конце концов, заставил мамочку и деток пораскинуть по стенам мозгами при помощи своего дробовика. Он грохнул бы и меня, но я с приятелем в тот момент курил анашу. Так наркотики не только убивают, но и спасают.
Вырвавшись из Кроноса, я решил немного пройтись.
Буквально в двух кварталах от него передо мной возникли пятеро подростков. Один из них достал нож.
-Гони деньги, мудила.
-Я что похож на обсерающегося по каждому поводу обывателя? – удивился я.
-Нам похрену. Гони деньги, или мы будем играть в игру: «Что у тебя внутри».
Моя правая рука была в кармане, где лежал небольшой пистолет с прикрученным к нему миниатюрным, но, тем не менее, эффективным глушителем. Это делало ситуацию несколько забавной. Найдя в другом кармане немного мелких монет, я бросил их на землю.
-Столько хватит?
-Ты чего, о?.. – взбесился вожак малолетних уродов, но выразить  свой гнев он так и не успел.
Я выстрелил ему в живот прямо через карман. Его соратники в спешке покинули боле брани, а незадачливый грабитель остался корчиться на земле.    
- Больно? – участливо спросил я.
-А ты как думал?
-А так? – я со всей силы ударил его ногой в живот, стараясь попасть по ране.
Забив его до смерти ногами, я поспешил ретироваться. Чертовы уроды. Теперь из-за них плащ, пистолет и туфли придется выкидывать. Туфли мне было особенно жалко. В них ноги чувствовали себя, как в раю.
Дома меня ждало сообщение Маркова. Он назначал мне встречу на пустыре, где произошло убийство девчонки.
Марков мент. Теперь уже большой мент. Он один из тех редких идеалистов, которым действительно не наплевать на то, как живут другие. Марков стремится помогать ближним, даже если для этого приходится переступать через законы. А как еще можно кому-то помочь?
Познакомились мы с ним несколько кальп назад. Тогда я учился в университете. 
Однажды я заметил в парке одного из тех ублюдков, которые бродят с воздушкой по улицам и убивают птиц просто так, чтобы убивать. Большинству из них достаточно того, что они стали причиной чьей-то смерти, но особенные уроды еще и фотографируются на фоне своих жертв.
Он был настолько увлечен убийством, что мне не составило большого труда засунуть его в багажник машины. Я вывез его в безлюдное место, попинал немного ногами, затем воткнул ему в жопу ствол его же ружья и выпустил туда с десяток пулек. После этого сломал ему монтировкой руки и ноги и оставил там поразмыслить над никчемностью его существования. Уроду - уродская смерть. И пусть они сколько угодно твердят, что вороны плохие. Сами они не стоят и вороньего говна.
Вечером ко мне заявился Марков. Он отвез меня на тот же пустырь, где хорошенько вздул дубинкой.
-Это тебе за то, что ты дурак. Впредь никогда не оставляй улики, - сказал он, закончив экзекуцию.
Мне повезло, что этого урода нашел именно Марков. Узнав в чем дело, он доделал мою работу, затем преподал мне урок.
Позже мы стали напарниками. Он помогал мне найти клиентов, снабжал меня информацией, помогал выпутываться из неприятностей. Я тоже по возможности старался быть ему полезным.


Утро туманное... Дальше не помню. На дворе туман, холод и промозглый ветер. Только вместо утра вечер. Можно даже сказать, начало ночи. Я в новом плаще, новых туфлях, с новым пистолетом в кармане. Рядом со мной стоит Марков.
-Вот здесь ее и нашли, - говорит он, затягиваясь сигаретой, - они сделали ее по полной программе. Обработали так, что хоронить пришлось в закрытом гробу. Если хочешь узнать подробности, поговори с этим типом.
Марков дает мне фотографию 17-ти летнего ублюдка. На обратной стороне имя и адрес. Валя Лютиков – ну и имечко…
-Ладно, мне пора, - говорит Марков, глядя на часы.
На самом деле пора мне. Сейчас самое время проведать этого выродка.


Его я поймал возле бара, откуда он вывалился в обществе двух шлюх. Вся троица еле держалась на ногах.
Я выскочил из машины и подлетел к ним.
-Ты где шляешься, гад? – заорал я, схватив его за руку, - о матери бы подумал, скотина!
-Чего тебе надо, придурок?
-Придурок?!
Чтобы он не наболтал лишнего, я сильно двинул ему под дых.
-Я с тобой дома поговорю! – закончил я речь взбешенного папочки.
По дороге к машине я незаметно для публики вколол ему через одежду порцию быстродействующего транквилизатора. Отправив его на заднее сиденье, я сильно хлопнул дверью, затем сел на водительское место и рванул так, что на асфальте остался след горелой резины.
Даже если среди толпы зевак, которые наблюдали за этим шоу, найдется желающий проявить себя в роли свидетеля, они опишут взбешенного папочку и черный «Фольксваген» - модель и номер, как у его отца.
Километрах в двадцати от города был дачный поселок, который в это время года практически пустовал. Найти гарантированно пустой дом без бдительных соседей для Маркова не составило большого труда. Внутри уже все было приготовлено к экзекуции. В застеленной полиэтиленовой пленкой комнате стоял стол с прикрепленными к нему металлическими перчатками, в которых были просверлены на расстоянии 5 миллиметров друг от друга отверстия для саморезов.
Усадив пленника на стул, я примотал его липкой лентой, а кисти рук зафиксировал в перчатках. Теперь оставалось дождаться, когда он придет в себя. Чтобы скрасить это процесс, я прилег вздремнуть на кушетку, которая стояла в этой же комнате.
Разбудил меня его мат. Чтобы не вступать с ним в полемику, я заклеил ему рот все той же липкой лентой. 
-Помнишь ее? – спросил я, показывая ему фотографию Светы – так звали сестру Эммы.
Он замычал так, что сомнений в способностях его памяти у меня не возникло.
-Тогда ты знаешь, что будет в повестке дня.
Успокоив своего подопечного, я позвонил Эмме.
-Приезжайте, - сказал я.
Ожидание в неопределенности было частью наказания. Эмма приехала через 2 часа. Все это время я вел себя так, словно был в комнате один.
-Я хочу, чтобы он рассказал, - сказала она.
Не говоря ни слова, я выложил на стол отвертку, пачку шурупов, молоток и пачку небольших гвоздей.
-Правила такие,  - объяснял я, - ты рассказываешь нам все, как на духу. Если будешь врать, юлить, говорить не по теме, я буду делать так, - я вкрутил шуруп в перчатку так, что он прошел сквозь указательный палец левой руки примерно у основания ногтя. – Если нам что-то не понравится в твоем рассказе, все эти гвозди и шурупы окажутся в твоем теле на расстоянии пяти миллиметров друг от друга, - продолжил я после того, как он прекратил орать, - ты понял?
Он утвердительно закивал головой.
-Говори, - я сорвал со рта липкую ленту.
Они сидели в своем излюбленном баре привычной компанией: Валентин, Жорик, Максим и Ольга с Леной. Скучали. Ждали Сергея. Он был из тех, кто практически всегда мог придумать какое-либо занятие, найти что-нибудь для кайфа или просто развеселить. Взамен его интересовали только «трусы лидера» и обожание юных дам. В данном случае Лены, с которой у него все только начиналось. Когда появился Сергей, на его лице играла улыбка победителя.
-Налогоплательщики хотят знать, что их ждет в ближайшем будущем? – спросила Лена, едва Сергей сел за стол.
-Есть одна штука покруче любого кайфа, но она не для слабаков, - загадочно улыбаясь, ответил он.
Слабаком себя никто не считал, и  Сергей продолжил:
-Сегодня прекрасный вечер для охоты на бомжей.
-Да ну, они грязные и воняют, - брезгливо поморщилась Ольга, которая слыла среди них патологической чистюлей.
-Зато их никто не хватится.
-Ты что, предлагаешь их?.. – насторожился Жорик.
-Если слабо, можешь валить домой, - отреагировала Ольга, которая не упускала случая поддеть его на правах близкой подруги. 
-А ты уже кого-нибудь убивал? – спросил Максим, который изо всех сил старался быть таким же крутым, как и Сергей.
Вместо ответа Сергей улыбнулся. Конечно, ангелочками они давно уже не были. Они избивали, грабили, насиловали, заставляли слизывать с асфальта плевки, но убийства в их послужном списке еще не было. Правда, когда-то давно, играя в сатанистов (настоящие сатанисты не занимаются этой фигней), они жестоко убили собаку, но это было не то. Собака – это собака, а человек... Убийство манило их своей новизной, как Колумба Индия (с которой он на горе индейцам перепутал Америку).
Найдя на ближайшей стройке подходящий инвентарь, они отправились к очистным сооружениям, где раньше заметили хибару бомжей. Когда охотники прибыли на место, те собирались спать. Бомжей было трое: двое мужчин и женщина. Они практически не защищались. Переломав кости бомжам, охотники еще живых бросили их в отстаивающееся дерьмо.      
Возвращаясь домой, они встретили Свету. 
-Чего, нравится? – спросила Лена, видя, как Сергей смотрит на девушку.
-Нравится, - чтобы позлить подружку ответил он.
-Докажи, - потребовала Лена.
-Как?
-Есть только один способ доказать женщине, что она тебе нравится. Или в жопе не кругло?
-Что, прямо на улице?
-Зачем. Останови машину, - сказала она сидевшему за рулем Жорику.
-Привет, а мы тебя везде ищем! – Радостно воскликнула Лена.
-Зачем? – удивилась Света.
С девчонками она училась в одном классе. В школе они ладили, но на улице почти не встречались.
-У меня сегодня день рожденья. Мы хотим посидеть немного в баре. Поехали.
Света замялась. На помощь Лене пришла Ольга.
-Да брось ты выделываться, поехали, в кои веки посидим вместе...
Они взяли Свету за руки и буквально втащили в машину.
-Куда ехать? – спросил Жорик.
-Ко мне на дачу, - ответила Ольга.
-Ты же говорила в бар, - насторожилась Света.
-Да ладно тебе, посидим на природе.
На даче было прохладно, и Ольга зажгла камин. Накрыли стол. Выпили. Сергей достал из кармана пузырек с таблетками.
-Кому билет в рай? – спросил он.
Света от наркотиков отказалась.
-Кстати, ты знаешь, Сергей в тебя просто влюбился, и ему не терпится доказать тебе свою любовь, - как бы между прочим заметила Лена.
-Что? – не поняла Света.
Зато поняли остальные. Буквально через пять минут обнаженная Света уже была привязана к кровати. Рот, чтобы не кричала, был заклеен липкой лентой. В глазах у нее был ужас.
-Не будь такой дикой, - сказала ей Лена, - обычно это приятно.
Под дружное улюлюканье Сергей забрался на девушку. 
-Блин, да она целка!
Покрывало (его не стали снимать), орудие Сергея и его брюки были в крови.
-Была – весело сказала Лена.
-Я тоже хочу целку! – завопил Максим.
-Больше нету, - не без ехидства ответила Ольга.
-Как нет, - нашелся Жорик, - а вторая сторона?
Свету перевернули на живот, и на нее забрался Жорик.
-А я хочу минет, - решительно заявил Максим, которого друзья обошли по всем статьям.
-Смотри, как бы она его тебе не откусила, - предупредила Ольга.
-Не откусит.
Он выскочил из комнаты и буквально через минуту вернулся с пассатижами. Он сорвал повязку с ее рта.
-Скажи «аааааа».
При помощи ножа ей разжали челюсти, затем он вырвал пассатижами ей все зубы, после чего засунул свой орган в превратившийся в кровавое месиво рот.
-Вот теперь все, - констатировал он.
-Не все, - заявил Сергей, который хотел, чтобы последнее слово осталось за ним.
Он схватил девушку за волосы и стал с силой тыкать своим членом ей в глаза. 
-Подожди, - остановила его Ольга, - так будет удобней. Она достала из сумки пилку для ногтей и проткнула Свете глаза...
Когда экзекуция закончилась, Света была еще жива.
-Что будем делать? – спросил Жорик.
Лена предложила сыграть в ресторан. В одно из тех заведений, где к столу подают живых обезьян, и посетители, заплатив за это кучу денег, разбивают ей голову деревянными молотками. Что ж, достойные представители человеческого рода...
Они вытащили ее во двор, где закопали по шею в песке, затем все вместе проломили ей голову. Есть мозг, правда, никто не стал. 
Потом ее завернули в окончательно испорченное покрывало и отвезли на пустырь. Покрывало позже сожгли.
-А ты что, все это время в стороне стоял? – спросила Эмма. Внешне она была совершенно спокойна.
-Я тоже не верю, - согласился с ней я, медленно беря в руки шуруп и отвертку.
Последнюю сотню гвоздей я вбивал уже в труп.
Появился Марков.
-Я приберу, - сказал он.
Меня это радовало. Честно говоря, я чертовски устал. Я хотел домой, хотел принять душ, чтобы отмыться от этой мрази, которая, при других обстоятельствах, рассказывала бы эту историю с нескрываемой гордостью.


Проснувшись на следующий день, я набрал номер Адвоката.
-Ты не занята? – спросил я, когда она взяла трубку.
-Тебе уже понадобились мои услуги?
-Мне нужна ты.
-Ты знаешь, где меня найти.
С Адвокатом мне было настолько хорошо, что зачастую хватало одного ее присутствия. Я мог просто сидеть в кресле и смотреть, как она курит или ведет дела по телефону, мог смотреть с ней телевизор. Мы могли весь день ласкать друг друга почти так же, как это делают дети, только начавшие постигать искусство любви, могли просто спать на ее кровати. Заниматься любовью с ней было великолепно, и мы делали это настолько часто, насколько было возможно. После наших встреч я возвращался в мир новым, как младенец. Надеюсь, что ей со мной было так же хорошо.
Нас свел Сын Плотника. Тогда он еще не завел себе привычку назначать встречи в самых злачных местах города, и мы разговаривали с ним в машине возле торгового центра.
-Видишь бабу в сером костюме, - прервал он свой рассказ, показывая пальцем на неброскую на первый взгляд женщину, выходящую из магазина, - я бы тебе посоветовал за ней понаблюдать.
-Зачем?
-Не пожалеешь, - на его лице появилась хитрая улыбка, означающая, что он не скажет больше ничего.
Она действительно была адвокатом, причем первоклассным. Но это меркло перед игрой, которую она вела с некоторыми клиентами. Выбрав очередную жертву среди тех, кто обращался к ней с какой-нибудь ерундой, она внимательно изучала его жизнь, работу, родню. Затем она определяла того, кому больше других была бы выгодна его смерть. После этого она убеждала клиента в том, что ему грозит опасность. Более того, она даже подробно объясняла, как и когда его лучше всего убить. После ее слов клиент и сам начинал замечать, что против него что-то замышляют. Осознав свою беспомощность – в полицию он мог бы обратиться разве что только после смерти – клиент начинал паниковать. Он сам приходил к выводу, что лучшая защита – это нападение. Когда клиент был готов, Адвокат как бы между прочим рассказывала ему, как лучше убить потенциального убийцу, чтобы не вызвать подозрения у полиции.
Иногда мне кажется, что это была ее реакция на царящую тотальную глупость.
-Если бы наши предки были такими же дебилами, мы бы до сих пор сидели на ветках, - часто говорила она, выслушивая речи очередного телеэксперта.
Предстоящее свидание с Адвокатом настолько подняло мне настроение, что я был рад даже мелкому холодному дождю. В своем любимом магазинчике я купил бутылку хорошего вина и французский сыр.
Адвокат встретила меня в халатике и с телефонной трубкой в руке. Устроившись в кресле, я стал наблюдать, как она обрабатывает клиента.


Утром позвонил Сын Плотника.
-Надо встретиться, - буркнул он в трубку.
После ночи в объятиях Адвоката я готов был стерпеть даже его.
-Как обычно, - не удосужившись услышать мое согласие, сообщил он и отключился. «Как обычно» означало, что мне вновь придется стать свидетелем очередного шоу в «Кроносе».
Я позвонил Эмме.
-Рада вас слышать, Эдуард, - сказала она приятным голосом.
-Думаю, я готов обсудить некоторые элементы сценария.
-После двух я совершенно свободна. Могу заехать к вам.
-Я бы предпочел встретиться на нейтральной территории.
-В половину третьего в китайском ресторане в парке вас устроит?
-Более чем.
Она не опаздывала. На этот раз куртку она сменила на пальто. Очаровательная молодая женщина, красавица. Внешне она выглядела цветущей и жизнерадостной. Мы ели, шутили, рассказывали анекдоты, и если выглядели не как любовники, то, по крайней мере, как старые добрые друзья.
К деловой части беседы мы решили перейти на улице.
-Знаете, Эмма, для реализации второго действия мне будет нужна ваша помощь...
Мы обсуждали способ уничтожения человека, степень жестокости которого ограничивала только моя фантазия, как будто речь шла о каких-то повседневных мелочах вроде замены обоев.
-Хорошо, - когда все будет готово, я вам позвоню, - сказала она, заканчивая разговор, - вас подвезти?
-Пожалуй, я лучше пройдусь.
Я не думаю, что жизнь – говно. В жизни, как раз, много красоты, изящества, совершенства. В жизни есть сила, есть дружба, есть любовь, есть верность, есть просто ощущение радости. Вот только мои локаторы настроены на волну боли. Почему? Не знаю, так получилось. Лично я к этому никогда не стремился. Более того, я бы с удовольствием променял все эти годы своего существования даже на один радостный безмятежный день, чтобы не надо было думать ни о каком «завтра». Чтобы «завтра» вообще не было никогда, а если бы и было, то совершенно не связанное со мной.
Но радость и безмятежность живут в другом мире. В моей реальности существуют «Кронос», Сын Плотника, смерть... Таково мое место в этом спектакле, разыгрываемом изнывающим от скуки богом.
Если бы только можно было ощутить безмятежное счастье, клянусь, я забыл бы обо всем другом. Я бы испил эту чашу до последней капли, а потом долго бы вылизывал ее языком. Нет ничего того, ради чего стоило бы отказаться хоть от одной капли счастья. Но люди боятся этой чаши, боятся жить, боятся мыслить, боятся любить, дружить, ненавидеть. Люди даже разучились есть, предпочитая принимать пищу. И обидней всего то, что я такой же, только я понимаю это, или думаю, что понимаю.
В «Кроносе» была премьера. «Бордель имени Фрунзе». Удивительно, с какой скоростью творческая группа изобретает и осваивает всю эту мерзость. На сцене с Камасутрой в руках отплясывал голый Ленин. «Учиться, учиться, учиться!» - вопил он в такт музыке. В зале наряженный в женское белье Керенский похабно приставал к посетителям. Продажная девка империализма имела в задницу Троцкого страпоном в виде ледоруба. А Сталин воспитывал плеткой жен членов политбюро... В общем, жуткая пародия на пошлость.
Противней всего было то, что публике это нравилось. Публика была в восторге. Публика кричала «еще!». Конечно, у входа в «Кронос», как обычно, кто-то негодовал, брызжа слюной. Всегда найдутся те, кому настолько нечем заняться, что они будут пикетировать и брызгать слюной по любому удобному поводу. В отличие от тех, кто честно смотрит шоу внутри, это бесятся оттого, что в глубине души тоже мечтают быть среди зрителей, но рабское лебезение перед приличием и нравственностью заставляет их задыхаться от злобы, за которой скрывается зависть.
Сын Плотника меня приятно удивил, опоздав всего на несколько минут. Был он какой-то вздроченный или вздрюченный, иначе, пожалуй, не скажешь.
-Знаешь, как Авраам называл свой ***? – спросил, он едва сев за стол.
-...?
-Хууй.
Такие у него анекдоты.
-Представляешь, - заговорил он, влив в себя добрую порцию дешевого виски, - всю ночь я пас одного урода, чтобы хлопнуть его с любовницей. И знаешь, что я обнаружил?
Разумеется, я не знал, что он там обнаружил, да меня это и не интересовало.
-Этот гад трахался с моей женой. Представляешь? Я настолько охренел, что забыл даже про камеру...
Еще в детве я взял за правило никогда не ревновать. Если тебе верны - ревновать глупо, а если нет – поздно. Тут уже только один вопрос: готов ли ты это проглотить или нет? Другие вопросы не имеют значения.
Сын Плотника не хотел становиться одним из возлюбленных своей жены.
-Я доделал свою работу, - рассказывал он, - а потом отдал компромат заказчице. Женушке того урода. Знаешь, она пообещала отрезать ему яйца и заставить ту суку, то есть мою женушку, их сожрать в сыром виде, а она не из тех, кто бросает слова на ветер, можешь мне поверить. Жене я не стал ничего говорить. Как еблась, так пусть и расхлебывает. А чтобы она не сомневалась в том, что я все знаю, я загрузил файл ей в компьютер. Пусть, сука, думает, что мне наплевать.
Единственное, что меня удивляло в этой истории, что нашлась какая-то дура, согласившаяся стать женой Сына Плотника.
-Ты за этим меня пригласил? – спросил я, когда понял, что он не собирается прекращать свои излияния.
-Улыбнись, я ее нашел. Она в больнице.
-Ты уверен?


Эмма позвонила мне через неделю.
-Ваш заказ готов Эдуард, - сказала она и сразу же положила трубку. Как мы и договаривались. Любое лишнее слово означало бы, что пора сматывать удочки.


Чистюля Ольга в нашем списке значилась под номером 1.
Она скучала за столиком в кафе, тупо глядя в чашку с недопитым кофе. Время обеда уже прошло, и кафе было практически пустым. Ольга ждала барыгу, который должен был привезти ей траву. Тот безбожно опаздывал – что ни говори, а Марков знает свое дело. Она уже собиралась уходить, когда я подсел к ней за столик. Хороший костюм, дорогой одеколон, маникюр...
-Привет, - сказал я.
-Отвали, - даже не взглянув на меня, бросила она.
-Ты ведь Ольга?
-Я же сказала тебе: отвали!
На этот раз она одарила меня убийственным взглядом. 
-Зря ты так. Он все равно не придет. Твой знакомый... заметь, я не сказал слово «приятель», любит не отдавать долги, так что тебе лучше познакомиться с кем-то еще. Но если ты настаиваешь, я пошел.
Я встал из-за стола и направился к двери.
-Подожди! – крикнула она, когда я уже выходил из кафе.
Я остановился в дверях. Она бросила на стол пару купюр и поспешила ко мне.
-Извини, но ты не похож... – сказала она, когда мы вышли на улицу.
-Все верно, я этим не занимаюсь.
-Тогда какого хрена тебе надо?
-Что ты ответишь, если я скажу, что хочу пригласить тебя в гости. Все будет культурно.
-Это будет тебе дорого стоить, - сказала она, окинув меня с ног до головы оценивающим взглядом.
-Договоримся, - согласился я.
-А у тебя есть? – спросила она, немного помявшись.
-Для тебя найдется.
-А ты где живешь?
Я назвал адрес в престижном районе города.
-Да ты крутой.
-Ну как, едем?
-Подожди, а откуда ты меня знаешь?
-Видел несколько раз. И захотел познакомиться. А тут выпал случай.
-Ладно, поехали.
Мы сели в мою новую «Тойоту» (угнана два дня назад, хозяева в отъезде).
-Будешь? – спросил я, доставая из бардачка пузырек с розовыми пилюлями.
-Что это?
-Путевка в жизнь. Бери, это круто.
-А ты?
-Только после тебя.
Она так ничего и не успела понять.
Следующим, что она увидела, придя в себя, была тесная комнатушка с дешевыми обоями и старой мебелью: пара стульев, стол, продавленный диван. Пахло гнилью и еще чем-то отвратительным. Ольга была крепко привязана к стулу, ножки которого, в свою очередь, были крепко прикручены к полу.
-Что это за хрень, и вообще, куда ты меня привез? – Завизжала она.
Эмма стояла сзади и была вне поля зрения Ольги.
-Ты за несколько сот километров от родного города, - ответил я, - в безлюдном месте. Почти безлюдном.
-Ты что, извращенец?
-Помнишь Свету?
-Какую еще нахрен Свету?!
-Ту, которую вы убили.
-Так ты, значит, мусор? Урод ****ый!
-Тебе не повезло. Я не мусор. Я палач, нанятый ее сестрой, и я должен буду сейчас привести приговор в исполнение.
-Хочешь меня убить?! Да?! Валяй! Может, ты для начала хочешь меня трахнуть? Или у тебя не стоит?
Это была истерика сродни той, что часто встречается в советском военном кино: когда кто-то высовывается из окопа, рвет на себе рубаху и кричит: «Стреляй в грудь коммуниста!» Поистине страх ожидания зачастую страшней самой смерти.
-Нет, ни трахать, ни убивать я тебя не буду. Это было бы слишком банально и немного пошло. Мы решили поступить с тобой иначе. Тебе придется скрасить остатки жизни трем одиноким холостякам. Входите, джентльмены.
В комнату вошли трое прокаженных с полуразложившимися от болезни лицами.
-Вот эти джентльмены будут твоей семьей. Будет лучше, если ты постараешься им понравиться. А чтобы ты, не дай бог, не сделала им больно, мне придется немного модифицировать твои руки и рот. Как говорится, зуб за зуб. Помнишь, что вы сделали со Светой? – как можно ласковей спросил я, доставая из кармана щипцы.
-Может, ты думаешь, что я слишком жестока? – спросила Эмма, остановив машину за пару кварталов от моего дома.
-Извини, я не практикую психотерапию, - ответил я.
Действительно, сейчас принято считать, что наказание не должно быть местью, что преступник тоже человек, и часть его вины ложится на плечи общества, и что мы не должны быть такими, как они... По мне, так весь этот гуманистический бред хорош лишь в том случае, если мы хотим, чтобы количество отморозков на улицах продолжало расти. В противном случае наказание должно быть несоизмеримо более жестоким, чем само преступление, так сказать, в назидание потомкам. Правда, все это сильно осложняется высокой степенью маразматичности доброй половины наших законов. Да и зачастую под раздачу попадают невинные люди. В любом случае сажают не тех, кто виновен, а тех, кого таковыми признает суд, а это далеко не одно и то же. Другими словами, любой из нас может быть признан виновным не потому, что он что-либо сделал или не сделал, а потому, что обвинители смогли оказаться убедительней защиты, и наоборот. В таких условиях, когда правосудие зачастую опасней преступности, конечно, лучше пусть царствует гуманизм.
Но я не стал рассуждать вслух. Эмма платит мне не за это.


К Адвокату я пришел без звонка.
-Вот так и рушатся семьи, - сказала она, открывая дверь, - заходи. Я случайно одна.
-Извини, сегодня я буду плохим другом: чертовски устал на работе.
Адвокат оставила мое заявление без комментариев. Душ, чай, постель... Голая Адвокат с книгой в руках рядом... Наверно, ради этого заводят рыбок или собак. Я завел Адвоката... Или она меня?
-Сегодня познакомилась с одним забавным типом, - сказала она, отложив книгу, - узнав, что он смертельно болен, он закупил целый арсенал. Вооружившись до зубов, он ворвался в один из тех ресторанов, где посетители сначала проламывают бошки живым обезьянкам, а потом жрут их мозги, и учинил там расправу над посетителями и персоналом.
-Наконец-то нашелся хоть один хороший человек.
-Прикончив всех, он сдался полиции. Его отправили в психушку, где признали невменяемым. Сегодня я с ним разговаривала. Знаешь, похоже, он один из немногих нормальных в нашем ублюдском мире.
Незаметно для себя я уснул.


Я на кухне у клиента. Пью дорогой кофе. Самый дорогой, который он смог найти. У клиента рак. Пока что он еще может сам за собой ухаживать, но это ненадолго.
-Вы действительно этого хотите? – спрашиваю я.
Деньги он уже перечислил, но я даю возможность передумать. Его жизнь – это его жизнь.
-Я не кончаю с собой только потому, что всю жизнь был противником самоубийства, а так...
-Хорошо, - говорю я, делая глоток.
Для меня это – работа. Не больше, но и не меньше. И не стоит обвинять в бездушии тех же врачей. Они должны оказывать помощь, а не распускать сопли по каждому поводу.
-У меня одна просьба, - говорит клиент.
-?
-Я хотел бы умереть, как Сократ.
-У меня нет цикуты.
-Вы не поняли. Я хочу встретить смерть лицом к лицу. Во всеоружии. Это можно?
Это против правил, как собственно и личная встреча с клиентом. Но я уже вышел из тени, и все, что мне остается - сделать дело, и уйти в тень, теперь уже окончательно: пора уходить на пенсию.   
-Хорошо,  - говорю я, - когда бы вы хотели?
-Давайте завтра. Чего зря откладывать. Это возможно?
-Хорошо, - еще раз говорю я, допивая кофе.
-Тогда до завтра, - говорит он и улыбается вымученной улыбкой. Рак – это чертовски больно. 
На следующий день я прихожу к нему с пипеткой.
-По одной капле в ноздрю, - говорю я, - больно не будет.
-Посидите со мной, - просит он, приняв смерть.
Это совсем уже против правил, но я остаюсь.
-Странные ощущения, - говорит он перед самой смертью... 


Сын Плотника позвонил мне около полуночи.
-Приезжай в Кронос, - весело сказал он, - здесь электорина.
-У тебя есть новости?
-Да, я все достал.
Электорина – это шоу с электрическим стулом. Кто больший выдержит разряд. Несколько идиотов под улюлюканья толпы подвергают себя добровольной пытке электротоком. Особо рьяные побеждают посмертно. Зрелищности прибавляет и то, что глаза им никто не заклеивает, и нет-нет, да и происходит закипание глаз с последующим взрывом. Такие моменты особенно радуют публику.
На этот раз Сын Плотника уже сидел за своим любимым столиком и пялился на корчившегося на электрическом стуле придурка.
-Я на него поставил, - сообщил он мне.
-Что ты хотел сказать? – перешел я к делу.
-Держи, - он протянул мне пробирку с кровью.
-Спасибо, - я положил на стол несколько купюр.
-Обращайся, если что.
Утром я отправил образцы крови (ее и свою) в лабораторию. Особенно я не надеялся – слишком часто результат оказывался отрицательным.


-Вы приняты, - говорю я Лене и вижу, как ее лицо расцветает в счастливой улыбке. Она еще не верит...
Дурочка Лена хотела сниматься в кино. Именно это она и получила. После ожидания в очереди в коридоре, после второго и третьего тура... Мы выбрали именно ее. Кинокомпания Хрен Знает Кто представляет...
В общем, какие-то приятели Эммы сняли офис и, отрекомендовав себя новой независимой киностудией, объявили набор. Разумеется, Лена об этом узнала и... Разве могла она отказаться от попытки?
-Несколько слов о фильме, - сказал я, когда Лена немного пришла в себя после бурного изъявления восторга. Фильм называется «Месть». Главная героиня – молодая дурочка с не очень хорошим прошлым. Ее приглашают на главную роль в фильме «Месть». Заманив в какой-то снятый на месяц по подложным документам офис, ее накачивают транквилизатором, а затем отвозят на острова, где снимают извращенное жесткое порно. Одна из сцен, например, минет повешенному сифилитику, по которому уже ползают мухи, и все такое. Под конец ее вагину мажут медом и сажают на муравейник. Все это снимается на камеру. Хороший подарок родителям на рождество, не так ли?
Лена еще ничего не поняла.
-И ты сыграешь в этом кино без дублера, потому что сценарий написан именно для тебя. Ты и есть та дура с прошлым. Помнишь Свету?
Она так и не успела ничего понять. Подмешанный в кофе транквилизатор подействовал слишком быстро, намного быстрей, чем ее сообразительность. 


На пятый день после исчезновения Лены появились они: С десяток крепких ребят, которым было глубоко насрать на конспирацию. На полицейских они походили еще меньше чем я, и, как это ни кажется парадоксальным, первым делом я позвонил в милицию: Маркову.
-У меня гости, - сказал я.
-Уйти можешь?
-Думаю, да.
-Тогда драпай, - посоветовал он.
Все правильно. Милиция никогда не приедет, если будут убивать или грабить тебя. Другое дело, если что-нибудь подобное захочешь сделать ты.
На лирику времени не оставалось. Убедившись, что до верхнего этажа они еще не добрались, я, стараясь не шуметь, проскочил в квартиру напротив. Она тоже принадлежала мне, но была оформлена на другое имя. Оттуда через заранее проделанную дыру я, предварительно обвязавшись канатом, нырнул в шахту вечно неработающего лифта. Внизу меня ждал вход в подвал. Там они меня и взяли – кто-то все же был очень хорошо осведомлен о моей персоне. Получив порцию спрея в лицо, я отключился.      
Очнулся я прикованным к стене, как узник какого-то древнего замка. Из одежды на мне не было ничего. Разглядеть что-либо мне мешал яркий свет лампы, бьющий в глаза. Все это было вполне привычно и предсказуемо. Не вписывалась в картину только стоящая передо мной на коленях девица, поигрывающая ртом с моим членом.
-Господин Эдуард, если я не ошибаюсь? – спросил меня мужской голос, обладатель которого прятался за светом лампы.
-А у вас есть сомнения? – спросил я.
-Вы правы, - согласился он, - позвольте представить вам мою помощницу. Она же детектор лжи и мой самый весомый аргумент. Линда просто обожает одну игру, в которую я предлагаю вам сыграть.
Я не стал ничего говорить по поводу женщины с моим членом во рту.
-Правила игры просты, - продолжил мой собеседник, - Я задаю вопросы. Если ответ мне нравится, вы получаете удовольствие, в противном случае вам предстоит убедиться на личном опыте, насколько у Линды острые зубы.
-Не зря я терпеть не могу викторины, - ответил я.
-Тогда расскажите мне о той суке, на которую вы работаете.
-Под это определение попадает слишком много людей, так что будьте добры спросить поконкретней. 
-По конкретней, так по конкретней. Мне нужна Эмма.
-Она заказала мне группу молодых уродов, - ответил я. Не думаю, что для моего собеседника это было секретом.
-Нам интересно не это.
-А что?
-Она.
-Знаете, я чертовски мечтаю с вами сотрудничать, только не знаю, как к этому приступить.
-Я подскажу.
Но подсказать он не успел. Его голова лопнула как переспевший арбуз. Одновременно вылетела входная дверь, и в комнату ворвались вооруженные люди.
Я закричал, боясь реакции Линды, но она выплюнула мой съежившийся до своих минимальных размеров член и подняла руки. Когда на Линду надевали наручники, в каземат вошла Эмма.
-Ты жив? – спросила она, - и как вижу цел. Что ж, я рада.
-Мы так не договаривались, - сказал я.
-Извини, это был форс-мажор.
-И часто бывают такие форс-мажоры?
-Одевайтесь, - человек в маске дал мне какие-то штаны, рубашку и туфли.
-Тебе есть куда пойти? – участливо спросила Эмма.
-Насколько я понял, дома у меня больше нет? – с философским смирением поинтересовался я.
-Там нужно делать ремонт.
-Ладно, что-нибудь придумаю, - решил я вслух.
Разумеется, у меня были еще квартиры, причем не одна, но зачем трепать об этом всем и каждому, даже если они спасли тебе жизнь. Как знать, может, в следующий раз они захотят исправить эту ошибку. 
-Позвони, как устроишься, - бросила на прощанье Эмма.


В лаборатории меня ждал (теперь уже не знаю, приятный ли) сюрприз: Сын Плотника действительно нашел мою мать.
Она лежала в онкологическом отделении с раком какой-то там кишки, которую нельзя вырезать. По крайней мере, я так понял. Надо было ее проведать, и я решил не откладывать это дело в долгий ящик.
Она лежала в трехместной палате. Старая, больная женщина. Худая до отвращения. Скелет, обтянутый кожей. Ей можно было смело играть жертву нацизма.
-Привет, мама, - сказал я, входя к ней с букетом цветов, - твоя любовь к свиньям не была оценена по достоинству, и меня вырвали из их жадных ртов.
-Ну и что тебе нужно? – спросила она, произнося с трудом каждое слово.
-Ты не представляешь, сколько сил и времени у меня ушло на то, чтобы тебя найти! Все эти годы я мечтал найти тебя, а потом прикончить. И вот теперь мы встретились, здесь. Ты в таком состоянии, что скоро начнешь срать горлом, если еще не начала это делать. Ты и здесь меня обманула, мама.
-Что ж, иногда стоит кого-то родить для того, чтобы было кому прибить тебя в старости, - ответила она практически равнодушно. Похоже, болезнь отнимала у нее последние силы.
-Ну что ты, мамочка, я не стану тебя убивать. Более того, я заплачу огромные деньги, чтобы тебя перевели в хорошую клинику, где ты проживешь значительно дольше в непереносимых мучениях. Смерть в твоем положении была бы подарком, который ты не заслужила. Извини. Я приговариваю тебя к лечению, а уж врачи умеют быть палачами. Я буду платить за то, чтобы твоя жизнь продлилась как можно дольше. И заметь, никто за это меня даже не попытается осудить.
Нет ничего более морального, чем подобные пытки. И чего после этого стоит мораль?
Вот и все, - думал я, выходя из больницы, - и что? Я просто чувствовал, что сделал работу, расплатился по счету, выполнил обязательства. Торжества или сожаления я не чувствовал. Просто мне больше не надо было ее искать. 


-Я сплю, - проинформировала меня Адвокат, открывая дверь. Я вновь пришел без звонка.
-От помощи не откажешься?
-Ты тоже хочешь спать?
-Чертовски!
-Ладно, заходи.
После свидания с Адвокатом я направился в ветеринарную аптеку.
-Здравствуйте, - сказал я, улыбаясь во весь рот, - у моей будущей жены есть собачка, и у нее проблемы с мужчинами. Я говорю о собаке, - пояснил я, увидев улыбку на лице молоденькой и вполне симпатичной аптекарши. - Мне сказали, что есть средство, позволяющее ускорить процесс ухаживания...
Я был застенчив и глуп.
-Вам нужно (она произнесла непроизносимое название возбудителя).
-Я полностью полагаюсь на вас, - обрадовался я.
Выслушав благоговейно подробную инструкцию, я поблагодарил аптекаршу, и побежал быстрее порадовать будущую жену.
Этого подонка я встретил на следующий день. Разумеется, он не заметил нескольких капель внизу на брюках, чего нельзя было сказать о собаках. Они загрызли его насмерть, когда он шел через какой-то пустырь.   


Максима мы взяли в наглую возле дома, когда тот вечером возвращался с гулянки.
-Максим Картов? – спросил Марков, показывая ему удостоверение.
-Да, а что? – от страха он готов был наложить в штаны.
-Вы могли бы ответить на пару вопросов? – Марков старался вести себя максимально дружелюбно.
-Да, конечно, - согласился он.
В машине ждал я с пистолетом, из каких обычно усыпляют (временно) животных, когда хотят их поймать. На пустыре мы перетащили его в будку рефрижератора. Там уже были приготовлены одеяла, теплая одежда, вода...
-Может, промочим горло, пока он будет тут отсыпаться? – предложил я Эмме, после того, как Максим был надежно привязан к стулу.
-Ты знаешь кафе поблизости?
Это была хорошая шутка: кроме нас четверых (четвертый – водитель грузовика) в радиусе доброго десятка километров не было ни единой живой души: только скалы, океан, какой-то кустарник и наш вездеход с рефрижератором.
-У меня с собой термос с чаем и бутерброды. Мог бы предложить и бренди, но алкоголь и холод несовместимы.
Это действительно так. Алкоголь расширяет сосуды, в частности капилляры. Это увеличивает теплообмен. Последствия? Поинтересуйтесь в милиции или у спасателей, сколько они находят обледеневших трупов любителей подобным образом согреться на зимней рыбалке... Это уже после мороза, в теплом помещении можно и погреть немного душу, чтобы отогнать простуду и меланхолию. Но на холоде – никогда!
-Прости за нескромный вопрос, но зачем тебе я? – спросил я Эмму после импровизированного завтрака на траве.
Она удивленно посмотрела на меня.
-У тебя ведь и без меня хватает людей, которые могли бы все сделать без посторонних.
-Ты прав. Меня действительно окружают люди, чьей специальностью является человеческая смерть, но все они профессионалы. Они натренированы выполнять работу, как можно чище и правильней. Ты же художник, вкладывающий в это дело душу. В этом с тобой не сравнится никто из них. Ладно, думаю, нам пора.
И действительно, Максима мы застали за тщетными попытками освободиться от пут.
-Привет, - сказал я, - мое имя тебе ничего не скажет. Поэтому позволь сразу представить тебе леди: Это - Эмма, сестра покойной Светы. Помнишь такую?
Судя по бешеному мычанию (его рот был заклеен липкой лентой), было видно, что он прекрасно все помнил.
-Думаю, ты уже понял, - продолжил я, - что пришло время ответить за содеянное. Ты умрешь, и я хочу рассказать тебе, как. В сороковые годы недалеко от Харбина находилась база «отряда 731», который разрабатывал и применял бактериологическое оружие для японской армии. Кроме этого они ставили опыты над живыми людьми, изучая действие на человеческий организм низких температур, сверхнизкого или сверхвысокого давления, и так далее. Тебе придется принять участие в одном из таких экспериментов. Мы обморозим твои руки и ноги, а потом обольем их кипятком. Твое мясо почернеет буквально у тебя на глазах, а потом отвалится от костей. После этого мы бережно опустим тебя в одну из множества здешних пещер, где ты в полной мере сумеешь насладиться последствиями эксперимента. Кричать здесь можно сколько угодно: вокруг ни души. Ну а чтобы ты не досаждал окрестной фауне своими воплями, мы решили зашить тебе рот, - закончил я, доставая из кармана толстую швейную иглу и суровые нитки...


-Приезжай в Кронос. Это срочно.
Я посмотрел на часы. Было три часа ночи. Поздновато, даже для Сына Плотника. Тем более что с ним мы вроде бы все закончили. Вызвав такси, я вышел из дома. Было холодно. С неба лился мелкий, до отвращения противный дождь. В такую погоду хорошая жена из дома мужа не выгонит, но Сын Плотника не подходил на роль даже хреновой жены. От этой мысли стало немного теплей на душе. Порадовало и то, что, такси уже ждало возле подъезда. Я назвал адрес. Таксист искоса на меня посмотрел, но ничего не сказал. Не думаю, что я первый встреченный им извращенец.
В Кроносе не было многолюдно. На сцене тупо корячился Господин Буш, со своей ручной обезьянкой, но мне было не до них. Сын Плотника сидел за своим любимым столом.
-Ну? – спросил я, подсаживаясь к нему.
-Помнишь, я говорил тебе об одной бабе, которая сама провоцирует своих клиентов на преступления? – спросил Сын Плотника без всяких кривляний.
-Ну? – стараясь выглядеть равнодушным, повторил я.
-Ее раскололи.
-Давно?
-Если поторопишься, ты еще сможешь успеть.
-Сколько я тебе должен?
-Угощайся, - небрежно бросил он.
-Принеси этому человеку что-нибудь выпеть хорошего, - сказал я официанту, сунув ему в руку купюру, - извини, - это я уже Сыну Плотника, - не могу составить компанию.
-Я понимаю, - довольный собой ответил он.
Выскочив из Кроноса, я сел в непонятно что делающее возле этой забегаловки такси.
-Гони, - я назвал адрес, - двойной тариф за скорость.
-Пять сотен, и скорость будет, закачаешься, - ответил, причмокнув губами, водитель.
-Согласен.
Врубив на полную мощность «Металику», он вдавил педаль газа в пол. Рванув с места, машина полетела по ночному городу. Казалось, дороги для него не существовало. Мы летели по каким-то дворам, паркам, тротуарам и даже лестницам. Я словно бы снимался в сумасшедшем кино.
Дав таксисту лишнюю сотню (такая езда должна стоить гораздо больше), я рванул к Адвокату. Добравшись до ее двери, я принялся звонить и тарабанить, как сумасшедший.
-Я понимаю, что у тебя страсть, но не слишком ли ты... – раздраженно начала она, но я не дал ей договорить.
-Одевайся и пошли, - рявкнул я.
-Это еще куда?
-Сюда едет Милиция. Они все знают.
-Поняла.
Через 15 минут мы были уже на улице, а еще через час на одной из моих квартир. Мы сидели на кухне, и пили чай.
-А ты давно знаешь? – спросила она.
-С самого начала.
-Хм...
-Зачем тебе это?
-Не знаю. Возможно, чтобы научиться жить так, как ты, чтобы было на все наплевать. А, может, я так пыталась схватить нашего доброго боженьку за его бороденку и ткнуть носом сюда, в сотворенный им мир, как нагадившего котенка в говно. Честно говоря, я не занимаюсь саморефлексией.
-И что, никто не мог противостоять твоим чарам?
-Да нет, был один.
-И?
-Его прикончили, причем именно так, как я и говорила. 


Утром, я позвонил Эмме.
-Нужно поговорить, - сказал я ей.
-Хорошо, через час в парке в «Элегии».
Она назначила встречу в одном из тех кафе, куда мамаши обычно водят детей поесть мороженого.
Несмотря на великолепный (как всегда) вид, она выглядела немного уставшей.
-Какие-то проблемы? – спросила она, закуривая сигарету.
Мы выбрали столик на улице – было уже достаточно тепло, но не настолько, чтобы прятаться в помещении от жары.
-Пришло время поговорить о моей цене.
-Я же сказала, что деньги меня не волнуют, - немного резко бросила она.
-Речь идет не о деньгах.
-Не о деньгах? А о чем же?
-Я хочу, чтобы ты вытащила одного человека, женщину. У нее неприятности с властями.
-Ты о своем адвокате?
-Откуда ты... Извини, это глупый вопрос.
-Сделай свою работу, а я сделаю свою. Скажи адвокату, пусть мне позвонит.
-Хорошо.
-Это все? Тогда я пошла.
Оставив на столе деньги, она встала и быстро пошла в сторону припаркованного невдалеке автомобиля.
Сделай свою работу... Если бы мне тогда сказали, что охота на Адвоката началась не без подачи Эммы, я бы поверил. Но этого мне не сказал никто.


Должен признаться, с Жориком я схалтурил. Не нашел ничего лучше, как запереть его в помещении с ящиком соленой рыбы и бочонком пива. Правда, после небольшой модификации его тела. Жорику зашили прямую кишку и уретру. И если срать при этом он мог бы через рот, то поссать у него не получится ни при каких обстоятельствах. Ну да бог с ним, с Жориком. Оставалось еще главное блюдо, и здесь лажануться было нельзя ни при каких обстоятельствах. А тут как назло все мысли только об Адвокате.
Наконец, в моей голове созрел подходящий план.
-Как ты относишься к псовой охоте? – спросил я Эмму во время очередной встречи.
-Не люблю банальности.
-Это не совсем то, о чем ты подумала.
-Да?
-Представь себе только: Он в незнакомом городе. Возможно, в чужой стране. Без денег, без документов, без имени. И по его следу идет свора охотников. Но они не станут его убивать. Его будут бить, калечить, отрезать пальцы на сувениры, но не убивать.
-Идет, - согласилась она, немного подумав, - теперь об оплате. Согласись, после всего этого вас нельзя оставлять в живых.
-Это первое, что приходит в голову.
-Так что считай, что Эдуард уже мертв.
-Он и так мертв. Эдуард умер вместе с тем, что его породило...
-Чем бы ты хотел заниматься в следующей жизни?
-Не знаю. Думаю, лучше всего было бы поселиться на каком-нибудь теплом острове. Никуда не лезть, никого не трогать. Выращивать немного травки для поднятия настроения.
-Думаю, это можно будет устроить.
-В следующей жизни?
-В следующей жизни.
-А Адвокат?
-Она уже умерла. Готовится воскреснуть вместе с тобой.
-Тогда зачем откладывать мою смерть?


Выключив телевизор, я посмотрел на часы. Было пять минут девятого. Машина уже стояла возле подъезда. Минуты через три Эдуард сядет на заднее сиденье, чтобы навсегда исчезнуть из мира живых. Возможно, вместо него появится какой-нибудь Джон Смит с новой судьбой, новыми документами, новой жизнью. А, возможно, ничего этого и не будет. Переселение душ – штука спорная, особенно для человека моей специальности.
14 05 06