- Привет!, -
Я окликнул Гунчу, который шел в направлении троллейбусной остановки.
- Ты куда?
- Да вот, руку по локоть отрезало, иду на Яня Асара, на комиссию, инвалидность получать.
- А как это случилось?,
участливо поинтересовался я.
- На пилораме замешкался, -
пояснил Гунча.
Я знал Гунчу, работал с ним когда-то на одном заводике. Работником он слыл не хуже и не лучше прочих, любил выпить, был колок на язык. Кроме обязательного восьмилетнего, другого образования не имел, поскольку в нем не нуждался.
«Бедный Гунча», - подумал я, а вслух нарочито бодро произнес:
- Удачи тебе, -
хотя понятно, что без руки рабочему человеку живется туго. На том и расстались.
Прошло более полугода, и я опять встретил Гунчу. Он шел в том же направлении, хотя слово «шел» мало подходило к его ковылянию с палочкой. Одна нога его безжизненно волочилась.
- Привет!, -
поздоровался я с ним. На этот раз в глазах Гунчи блеснул недобрый огонек. В здоровой руке он держал палку и, похоже, с удовольствием огрел бы этой палкой меня, но сделать этого не мог по понятным причинам.
В моем взгляде было столько искреннего сочувствия, что Гунча немного смягчился и даже снизошел до злобного неразборчивого ворчания, взамен, уже готовых сорваться с языка, проклятий.
Позже я узнал, что ногу он повредил, копая погреб в сарае. Ему на ногу упал бетонный блок. С покалеченной ногой рабочему человеку приходится еще хуже, чем без руки, увы.
Более года мы не виделись. Как-то я ехал в троллейбусе, и на одной из остановок, у вэфовского моста, на Бривибас, я увидел, как в переднюю дверь долго и неуклюже протискивалось странное существо. В одной руке осущество держало палку, под культей второй «руки» скотчем к культе был туго прикручен костыль, одна нога у него волочилась, а второй не было вовсе. Приглядевшись, я узнал Гунчу.
Позже мне стало известно, что ногу Гунче переехало трамваем. Трамвай, отрезав Гунче ногу, не остановился и скрылся с места происшествия.
Я немедленно вскочил с места, чтобы уступить его Гунче. Гунча, завидев меня, изменился в лице, в углах его посиневших губ появилась пена. Сначала Гунча издал что-то среднее между рыком и воем. Потом из уст его посыпались ругательства, самыми безобидными из которых были «...ть и ср...ть».
До самой остановки «Яня Асара» Гунча яростно поносил всех, включая Господа и Сейм, я же, испытывая неловкость за него, отвернулся к окну. Женщины наперебой досаждали Гунче, объясняя, где ему лучше выйти. Гунча злобствовал от их сердобольных пояснений еще пуще. Выходил несчастный Гунча долго, он никак не мог разобраться с палкой, костылем, волочащейся ногой и бесполезной культей.
Да, с покалеченной ногой, без руки и без второй ноги рабочему человеку приходится совсем туго...
Еще через год я опять встретил Гунчу. На этот раз он удобно раскинулся в импортном инвалидном кресле. Он легко управлялся с креслом уцелевшей рукой с помощью специальных кнопок. Я узнал Гунчу по культе, потому что головы у него не было. Ехал Гунча все так же, по направлению к улице Яня Асара, на ежегодную комиссию для подтверждения своей инвалидности. Встретив меня, на сей раз он не ругался и не злобствовал.
Позже я узнал, что голову ему отрезало шпателем. Гунча упал со стремянки, наткнувшись шеей на широкий и острый шпатель, торчащий из горловины пустой банки.
Очень, очень плохо приходится рабочему человеку без руки, с покалеченной ногой, без второй ноги и без головы...
2006.05.15.