Острая, обжигающая боль в правой стороне груди. Эльфийская стрела с серебряным наконечником пробила стальной панцирь и вошла в легкие. Воин не опустил меч, наоборот, он занес его над головой и лезвие тускло блеснуло, отражая солнечный свет. Из наполненных кровью легких вырвался глухой, но дикий рык. Воин сделал шаг, затем еще один. Еще одна смертоносная стрела жадно впилась в тело, пробив прочный панцирь, но который как скорлупа не устоял перед заколдованной стрелой, еще шаг.
Воин уже был мертв, душа жила, упорство и желание мести двигали тело. Воин желал смерти врага, он ненавидел это гордое и бесстрастное лицо эльфа. Он видел, как эльф в очередной раз натягивает своей изящной рукой тетиву лука. И стрела – Лик Смерти воина целиться ему в грудь. Но воин делает еще шаг вперед. Звонко звучит спущенная тетива и резкая боль пронзает тело воина, но теперь он её не чувствует.
Он уже стал машиной, машиной смерти, которой двигает ненависть.
Эльф слишком поздно понимает, что близко подпустил к себе врага, он удивлен, что человек еще жив. Он не знал людское упорство, он вообще считал людей за ничтожеств себе на погибель. Эльф отбрасывает лук и выхватывает изящный клинок, но уже слишком поздно и широкий, грубый меч воина пронзает врага. Теперь настал час Смерти врага. Пусть он боится… а воину бояться нечего. Воин уже мертв…